Органов разведки мирного времени

Органы разведки мирного времени продолжают свою работу и при воз­никновении войны, вносящей в деятельность этих органов лишь некоторые особенности, которые будут рассмотрены при исследовании «Разведыватель­ной службы з военное время».

Вопросы «тайной агентуры» будут рассматриваться в особой главе, без разделения на агентуру мирного и военного времени, так как основы органи­зации и ведения агентуры во время мира и войны одни и те же, и агентура военного времени, базируясь на готовую прочную организацию мирного вре­мени, из нее логически вытекает, лишь дополняясь и несколько видоизменя­ясь в зависимости от условий войны и работы полевых штабов.

Перехожу к исследованию свойств и задач органов разведки мирного времени.

1) Военная агентура за границей ^[133]

Одним из главных органов разведки мирного времени являются наши военные агенты заграницей.

Громаднейшим преимуществом этого органа служит то, что военные аген­ты вполне доверенные люди, имеющие специальное военное образование, по­зволяющее им с подобающей оценкой относиться ко всему ими наблюдае­мому и получаемому и обращать внимание на те стороны жизни страны и армии иностранных государств, которые действительно важны и характери­зуют материальную и моральную стоимость армий и подготовку их к войне.

Большим же тормозом работы военной агентуры служит то официаль­ное, видное положение военных агентов, находящихся под постоянным на­блюдением контрразведки, которое очень затрудняет пользование агентур­ными средствами разведки и настоятельно выдвигает необходимость нали­чия у военных агентов большого такта, ума и ловкости.

В прежние времена главнейшие сведения об иностранных армиях доно­сили дипломаты, причем, конечно, сведения эти не носили систематическо­го характера, а являлись результатами случайных наблюдений часто вовсе некомпетентных в военном деле людей.

Придававший весьма серьезное значение изучению стран и армий воз­можных врагов Наполеон командировал в посольства и миссии офицеров главного штаба, обязанных доносить императору все собранные сведения, которые лично изучались им и обрабатывались.

При подготовке к войнам Наполеон усиливал разведку путем посылки ряда офицеров и даже генералов с различными задачами, носившими зачас­тую характер тайных разведок.

В России в эту эпоху сведения об иностранных армиях получались глав­ным образом дипломатическим путем, были несистематичны, неполны и не все доходили до военного министерства.

Военный министр Барклай деТолли, начав уже с конца 1810 г. подготов­ку к войне, просил наших посланников в Пруссии, Австрии, Франции, Швеции и Саксонии собирать сведения «о числе войск держав, при которых аккредитованы, об устройстве и вооружении их, расположении, духе вой­ска, о состоянии крепостей и запасов, способностях и достоинствах лучших генералов, а также о благосостоянии, характере и духе народа, о местораспо­ложениях и произведениях земли, о внутренних источниках держав или сред­ствах к продолжению войны и разных выходах, предоставляемых к оборони­тельным и наступательным действиям...»

В помощь посланникам для работы по чисто военным вопросам в «зна­чительные миссии» были командированы офицеры, временно зачисленные в различные дипломатические звания; в Париже уже находился полковник Чернышев, — были офицеры при миссиях в Берлине, Вене, Касселе, в Дрез­дене и Мюнхене.

Отправляя офицеров к посланникам, Барклай рекомендует посылать их под разными служебными предлогами в командировки, интересные в воен­ном отношении^[134].

Отлично ориентировал Барклая полковник Чернышев, находившийся в Париже и сумевший не только организовать агентуру, но даже вошедший в негласные сношения с одним из чиновников военного министерства.

Политическая обстановка все осложнялась — чувствовалось приближе­ние войны, чувствовалась необходимость быть возможно шире осведомлен­ными в приготовлениях армии Запада к войне.

«Добывайте сведения во что бы то не стало и какой угодно ценой», — пишет вновь Барклай посланникам за границей.

Но пролетел ураган Отечественной войны, после Венского конгресса на­ступило политическое затишье и постепенно ослаблялся интерес к военным мероприятиям иностранных государств, и только политика Наполеона III и возрождающейся Пруссии снова стали угрожать политическому спокой­ствию, — и снова усилился интерес к более интенсивному изучении ино­странных государств.

В 1864 г. состоялось официальное признание офицеров, прикомандиро­ванных к дипломатическим миссиям, за военных и морских уполномочен­ных; они стали числиться в составе дипломатического корпуса и пользо­ваться всеми преимуществами, присвоенными его чинам; они, пользуясь правом экстерриториальности, неприкосновенны и не подлежат законам стра­ны, в которую аккредитованы; все их вещи и бумаги неприкосновенны, также не подлежат осмотру и посылаемые ими донесения с особыми курьерами².

Каковы же задачи военных агентов?

Военный агент, являясь в иностранном государстве представителем ар­мии, его командировавшей, обязан внимательнейшим образом изучать ар­мию и страну, в которой находится, и те соседние страны и армии, какие ему будут указаны.

Главнейшая задача военного агента изучать страну и армию в чисто воен­ном отношении по общей программе изучения, указываемой главным уп­равлением Генерального штаба для каждой страны, постоянно освежаемой и дополняемой в зависимости от эволюции военного дела; военный агент обя­зан изучить в совершенстве вооруженную силу государства, правильно учесть ее материальную и моральную стоимость, следить за всеми новостя­ми в армии, за ее развитием и усилением, приложить все силы к проникнове­нию в подготовку страны и армии к войне и в планы войны, к выяснению количества и категории всех сил, могущих быть выставленными страной при полном напряжении и пр.; необходимо изучение высшего командного состава армии и офицерства, а также быта и настроения армии; непрерывно следить за военной прессой, литературой, приказами, уставами, наставле­ниями и пр., будучи в полном курсе стратегии, тактики и способов действий армии, которую изучает.

Имея главной задачей чисто военное изучение государства, военный агент попутно доносит и все получаемые им и лично приобретаемые сведения поли­тического характера, отнюдь не вмешиваясь в ведение политики, которая предоставлена дипломатическому представителю; также не должны усколь­зать от изучения военного агента и сведения экономические.

Кроме работы разведывательного характера, военные агенты должны всегда оказывать в нужных случаях свое содействие нашим офицерам, на­ходящимся за границей в командировках.

Средствами военного агента для выполнения возложенной на него об­ширной и ответственной государственной задачи являются: личные наблю­дения за армией на маневрах, учениях, парадах; за отдельными ее представи­телями — в обществе и при случайных встречах; изучение всей выходящей военной литературы и прессы и, наконец, при возможности, тонкое, осто­рожное и ловкое пользование агентурными связями в такой мере, дабы не быть скомпрометированным.

Польза, которую может принести военный агент своей родине на своем ответственном посту, почти исключительно зависит от его личных качеств и той подготовки, которой он обладает.

Служба военного агента требует от него большого и живого ума, такта, наблюдательности, отличного общего и военного образования, широкого знания и понимания военного дела, большой работоспособности, отличного знания языка и страны, в которой находится'; характеру военного агента должна быть присуща объективность в суждениях и заключениях, уживчи­вость, умение снискать к себе уважение и доверие. Крайне полезен военному агенту и боевой опыт, облегчающий суждение о боевой подготовке армии.

Немецкий писатель Рюстов так говорит о военных агентах²: «мы часто слышали, что военные агенты должны быть салонными шаркунами, которым в сущности самим нечего серьезно наблюдать и которых главные обязанности состоят в прикрывании деятельности других офицеров, официально или тай­но временно командируемых для изучения необходимого. Мы другого мне­ния... Самое важное — это хорошо выбрать военного агента. Конечно, не сле­дует пренебрегать внешними преимуществами разного рода, потому что они весьма облегчают полезные сношения; но одних этих преимуществ недоста­точно; необходимо их подкрепить широким знанием военного дела, политики и истории, природным даром наблюдательности и желанием хорошо видеть».

Перечисленные требования от военных агентов показывают, насколь­ко серьезно и внимательно должно относиться к назначениям на эти долж­ности.

Весьма полезно, чтобы назначаемый уже заранее отлично знал страну, куда командируется, бывал бы в ней и знал бы ее язык, быт и армию; желательно кандидатов на военные агенты проводить через соответственные должности по изучению иностранных государств в Центральном управлении Генераль­ного штаба, где, с одной стороны, они будут в полном курсе уже имеющихся сведений по данной стране, а с другой — годность их по подготовке и лич­ным качествам будет определена высшими чинами Генерального штаба^[135].

Военную агентуру за границей надо обставить так. чтобы она могла с успехом выполнять возложенную на нее большую и ответственную работу; в крупных государствах необходимы помощники из офицеров Генерального штаба, а быть может, и других специалистов; военный агент должен иметь секретаря, переписчиков и переводчиков — русских подданных: также важно в целях соблюдения тайны его работы дать возможность содержать весь штат русской прислуги. Каково положение военных агентов при незнании ими языка и письменности страны и неимении знающих доверенных переводчи­ков — русских подданных, ярко характеризует донесение военного агента в Японии от 21 марта 1898 г.:

«Китайские идеографы составляют самую серьезную преграду для дея­тельности военного агента, направленной к изучению военного устройства этой страны (Японии). Не говоря уже о том, что эта тарабарская грамота исключает возможность пользоваться какими-либо случайно попавшими­ся в руки негласными источниками, она ставит военного агента в полную и грустную зависимость от добросовестности и от патриотической щепетиль­ности японца-переводчика, вообще даже в самых невинных вещах. Положе­ние военного агента может быть поистине трагикомическим. Представьте себе, что вам предлагают приобрести весьма важные и ценные сведения, за­ключающаяся в японской рукописи и что для Вас нет другого средства уз­нать содержание этой рукописи, при условии сохранения необходимой тай­ны, как послать рукопись в Петербург»^[136].

Материальное обеспечение военных агентов должно вполне соответство­вать условиям жизни в данной стране и быть таково, чтобы на должности военных агентов могли назначаться не только богатые люди, но и вполне подготовленные и подходящие поличным качествам выдающиеся офицеры Генерального штаба.

Одним из больших требований является нечастая сменяемость военных агентов, зарекомендовавших себя отлично и вполне изучивших страну и ар­мию^[137]; с другой стороны, должны быть беспощадно удаляемы военные аген­ты, не проявившие на этой должности должного умения и работоспособности.

Отчетная сторона работы военных агентов заключается в присылке, во исполнение требований общей программы работы, донесений телеграфных и письменных, причем срочное и важное сообщается по телеграфу, секрет­ное — шифром; при рассмотрении донесений наших военных агентов в Я по- нии в последние периоды перед войной бросается в глаза, что многие весьма важные и срочные донесения посылались рапортами, отчего терялась свое­временность донесений; кроме донесений о всем текущем агенты должны систематизировать все получаемые сведения по данной армии по отделам программы, дабы облегчать центральному органу составление «общих сбор­ников о вооруженных силах иностранных государств».

Свои наблюдения и заключения о маневрах, учениях, стрельбах и пр. военные агенты должны представлять в виде законченных отчетов, сообщая важнейшие заключения и выводы по телеграфу.

Вся работа военного агента должна вестись неустанно в строгой плано­мерности и системе с аккуратной регистрацией всего делопроизводства и с самым тщательным соблюдением во всей работе тайны, как в смысле хране­ния шифров, дел и документов, так и в отношении сдержанности в разгово­рах всех служащих агентуры и, наконец, в аккуратном уничтожении (сжи­гании) всех ненужных черновиков, заметок и пр.

Центральный орган Генерального штаба, ведающий работой военных агентов, должен относиться к этой работе весьма внимательно, все время ее направляя и давая очередные задачи и указания.

Каждое донесение должно по изучении и сопоставлении со сведениями из других источников оцениваться, и мотивированная оценка сообщаться агенту. В мирное время должен быть обдуман и решен вопрос о том, куда в случае возникновения войны с данной страной должен переезжать для про­должения работы агент, или же он обязан возвратиться в Центральный орган Генерального штаба.

Заслуживает быть отмеченной работа японского военного агента в Пе­тербурге полковника Акаши после объявления войны. После разрыва, Ака- ши, очевидно, имея инструкции заранее, переехал в Стокгольм, где стал во главе тайной агентуры в России, по которой был разбросан целый ряд аген­тов резидентов^[138].

Для проверки некоторых заключений и наблюдений агентов, а также для дополнения и расширения их работы полезно командировать в иностранные государства и других доверенных лиц для официального и тайного присут­ствия на маневрах и пр.

Переходя к наиболее деликатному отделу работы военных агентов — к пользовании тайной агентурой, отмечу, что по этому поводу существуют два взгляда, согласно которых одни полагают, что военные агенты, являясь офи­циальными представителями, должны быть совершенно устранены от веде­ния агентуры, а другие считают, что искусная и тонкая работа по агентуре, очень обогащая сведения военного агента, может быть очень полезна для дела.

Трудность ведения военными агентами как лицами вполне официальны­ми непосредственной агентуры, постоянный риск быть скомпрометирован­ными и, по установившемуся международному обычаю, отозванными на родину, наконец, возможность и вполне легальной работой давать обшир­ную и ценную ориентировку об армии и государстве, в котором находятся, заставляют прийти к выводу, что непосредственная организация и ведение тайной агентуры для военных агентов весьма затруднительна'.

Казалось бы, для заведывания тайной агентурой в иностранных госу­дарствах должны назначаться особые вполне доверенные лица с необходимым образованием и подготовкой (например, офицера Генерального штаба с лич­ными свойствами, вполне удовлетворяющими требованиям, предъявляемым к лицам, стоящим во главе агентуры; будучи свободны от какого-либо офи­циального положения в государстве, занимаясь профессией, допускающей вполне легальное положение и вместе с тем облегчающей работу по агентуре, эти лица будут вести свое дело, всецело за него отвечая и получая указания от центрального разведывательного органа, в тесном, но обставленном полной тайной, контакте с военными агентами; для надежной сохранности и быст­роты получения донесений от заведывающего негласной агентурой, они мо­гут доставляться через военного агента шифрованными телеграммами и с курьерами; передача донесений военному агенту должна обставляться конс­пиративно и никоим образом не лицом, стоящим во главе тайной агентуры, а через доверенных посредников.

У заведывающего тайной агентурой должны быть испытанные, вполне надежные помощники — подданные нейтральных государств, могущие в случае возникновения войны остаться для продолжения работы в данной стране.

История дает нам много интересных примеров работы военных агентов различных государств, как вполне легальной, так и при помощи агентурных связей, к которым большинство агентов прибегали.

В России в эпоху, предшествующую Отечественной войне, громадные услуги Родине оказал уже упоминавшийся полковник Чернышев, состояв­ший с 1809 г. при Наполеоне I.

Человек большого ума, такта и наблюдательности, Чернышев, пользо­вавшийся полным доверием императора Александра, отлично ориенти­ровал государя в вопросах не только чисто военных, но и дипломатиче­ских; доверие к Чернышеву было таково, что многие ответственные пору­чения передавались Наполеону не через нашего посла князя Куракина, а через Чернышева, несколько раз ездившего с личными письмами импе­раторов.

О всех, иногда очень продолжительных, беседах с Наполеоном Черны­шев представлял обстоятельнейшие донесения с собственными суждениями и заключениями о необходимых наших действиях; на одном из таких доне­сений была императором Александром положена резолюция: «Зачем не имею я побольше министров, подобных этому молодому человеку»^[139].

Будучи человеком крайне наблюдательным, Чернышев, все расширяя круг светского знакомства, отмечал в своих донесениях все значительные явления политической жизни; ничто не ускользало от ока Чернышева, счи­тавшегося в Париже не более как «grand mangeur de соеиг», он доносил о всем касавшемся Наполеона, о его путешествиях, о войне на Пиренейском полу­острове, об общественных толках и настроениях; войдя в агентурные связи с одним из чиновников военного министерства, Чернышев добывал весьма точные сведения о приготовлениях Франции к войне с нами, выясняя чис­ленность французской армии, ее вооружение, передвижения, наконец, им были получены весьма серьезные документы громадного значения — боевое расписание французской армии и дислокация^[140].

В 1810 г. Чернышев получил приказание императора Александра на об­ратном после выполненного поручения пути из Петербурга в Париж — за­ехать в Стокгольм к принцу Бернадотту для выяснения политических взгля­дов Швеции.

Завязав еще в Париже дружеские связи с Бернадоттом, тогда еще мар­шалом, Чернышев блестяще выполнил поручение, положив основание са­мой тесной дружбе между Россией и Швецией, так облегчившей положение России на севере в 1812 г.^[141]

В течение 1811 г. Чернышев доносил канцлеру и военному министру Бар­клаю де Толли о том, что Наполеон ищет лишь выигрыша времени, пока не исправятся дела в Испании; поступал от Чернышева и целый ряд донесений о численном составе армии, ее вооружениях и передвижениях, о ходе дей­ствий в Испании, доносил он и о политических шагах Наполеона, клонив­шихся к вовлечению Австрии и Турции на сторону Франции.

После резкой выходки в августе 1811г. Наполеона с нашим послом кня­зем Куракиным, Чернышев донес, что все приготовления к войне с Россией окончены и что нам надо сосредоточить все силы и средства, чтобы побороть единственного врага — Францию⁴.

Донося весь 1811 год о неизбежности войны с Францией, Чернышев вел тайные сношения с некоторыми австрийскими офицерами, склоняя их на организацию в России немецкого легиона; вел Чернышев и секретные пере­говоры с известным писателем Жомини, уговаривая его перейти на русскую службу, что позже и состоялось^[142].

Наполеон, догадывавшийся о тайной работе Чернышева, поручил мини­стру иностранных сношении Марэ установить за ним надзор; стал наблю­дать за Чернышевым и министр полиции Савари; указанным лицам долго не удавалось изобличить Чернышева, но, наконец, была установлена секрет­ная связь Чернышева с военным министерством^[143].

3 марта 1812 г. министром иностранных сношении Марэ под диктовку самого Наполеона было написано письмо русскому посланнику в Париже князю Куракину с жалобой на полковника Чернышева, «которому импера­тор оказывал полное доверие, долго и непосредственно с ним беседуя и буду­чи далек от мысли, что он вел разговоры со шпионом и агентом, идущим на подкуп»; в этом письме высказывается неудовольствие Наполеона, что че­ловек, по своему положению стоявший так близко к императору, оказался тайным агентом^[144].

Под предлогом доставки собственноручного письма Наполеона импера­тору Александру Чернышев был отправлен в Петербург, причем и в послед­нем с ним свидании Наполеон обнаруживал к нему доверие и поручил ему выразить государю последние предложения для сохранения мира^[145].

Весьма поучительно проследить секретную и плодотворную работу дру­гого военного представителя при русском посольстве во Франции, полков­ника Альбединского, в годы после Крымской войны.

Из крайне интересного письма агента французской тайной полиции не­коего Тоннеллье от 12 марта 1859 г.⁵ выясняется почти весь ход деятельности Альбединского по добыванию нужных сведений; приведу лишь наиболее ха­рактерные выдержки из этого письма: «В конце декабря 1856 г. зашел ко мне под каким то ничтожным предлогом Г. Гроти, атташе русского посольства в Париже, которого я еще знал в Брюсселе во время Восточной войны.

Он повел меня в Hotel Sinet, в предместье С. Оноре, где представил пол­ковнику Альбединскому — русскому военному агенту в Париже. Сказав несколько слов о своей миссии, он признался в затруднительности своего положения и кончил тем, что попросил меня оказывать ему некоторые услу­ги по приобретении книг и карт, необходимых ему для выполнения задачи, а также по доставлению из военно-книжных магазинов новых сочинений по мере выхода их в свет.

Найдя все это весьма невинным, я согласился оказывать ему услуги, отчего наши сношения стали почти ежедневными: мне удалось выяснить те средства, благодаря которым он добывал материал для донесений царю. Преж­де всего он делал широкие позаимствования из „Annuaire militaire", Almanach Napoleon, „Moniteur de Гагтёе", „Journal des faits", „Journal de l'armee" и „Spectateur militaire" для составления дислокации армии.

Вскоре, благодаря светским сношениям, он сблизился с высшими воен­ными чинами, у которых искусно выпытывал сведения об организации войск и усовершенствовании огнестрельного оружия.

Все эти сведения, однако, далеко еще не удовлетворяли желаниям пол­ковника Альбединского.

Около марта 1857 г. он подружился, не знаю каким образом, с одним из ординарцев императора и с этого момента стал постоянно получать весь­ма ценные документы. Последние сведения, доставленные ординарцем, были очень точны: он передал данные о новом способе комплектования, о новой пуле, предположенной для всех корпусов, о количестве ружей об­разца 1845 г., имеющихся в арсеналах, о материальной части инженерных войск и артиллерии, о количестве лошадей по донесениям генерал-инс­пекторов, о запасах оружия, продовольствия, обмундирования и палаток, имеющихся в магазинах и арсеналах; наконец, в сентябре месяце он до­ставил полковнику очень интересный доклад о моральном состоянии ар­мии и пр.».

Во Франции отмечается выдающаяся работа подполковника Стоффеля, бывшего военным агентом в Берлине перед Франко-прусской войной.

Внимательно наблюдая за всем происходящим в Пруссии, Стоффель присылал целый ряд донесений о приготовлениях Пруссии к войне, но его рапортам не придавали значения, а Наполеон III настолько был уверен в расположении Пруссии, что даже отозвал Стоффеля.

После нового назначения в Берлин в 1868 г. Стоффель, правильно оценив обстановку, вновь стал посылать весьма серьезные и точные донесения о положении дел, но опять-таки ни Наполеон, ни военный министр Рандон ему не верили.

Прусский военный агент в Париже Гольц перед войной 1870 г. организо­вал пересылку в Пруссию через посредство немецких банкиров целых тюков карт. «Гольц имел в своем распоряжении все средства осведомления; то, чего он не узнавал в салонах, где часто из хвастовства с больший беззаботностью разглашались самые секретные вещи, ему сообщали те подозрительные лич­ности, которые проникают в наши дома, всё слушают, вмешиваются в наши споры и агитируют против нашей дипломатии»'.

После войны 1870 г. главным руководителем тайного разведывания во Франции был германский военный агент в Париже подполковник Вильом, попавшийся в работе агентуры и переведенный затем в Петербург. Замести­телем его был майор Гюне, также попавшийся в секретных сношениях с чи­новником французского военного министерства д'Эйроллем; негласный обыск в квартире Гюне открыл, что он имел сношения не только с д'Эйрол­лем, но и с некоторыми довольно высокопоставленными лицами.

Дело Дрейфуса открыло великолепно организованную работу по тайной агентуре военных агентов — немецкого полковника Шварцкоппена, авст­рийского и итальянского майора Паницарди, действовавших сообща'. На­чальник французского разведывательного отделения Генерального штаба полковник Сандгер напал на след организации, а неосторожность Шварц­коппена, верившего всем служащим германского посольства, облегчила ро­зыск; через горничную дочери германского посла графа Мюнстера фран­цузский Генеральный штаб получал бумажные отбросы из корзины Шварц­коппена, среди которых нашлось и знаменитое «бордеро», разорванное на мелкие клочки, давшее толчок всему делу.

Австрийские военные агенты также не чужды работы тайной агентуры. Так за несколько лет до последней войны был уличен в шпионстве в Петер­бурге некто барон Унгерн-Штернберг, работавший для австрийского воен­ного агента майора графа Спанноки; Штернберг имел в своем распоряжении до десяти помощников агентов; с графом Спанноки свидания устраивались или в «Аквариуме», или в салоне одной француженки; шпион был пойман с поличным; выяснилось, что он передавал Спанноки секретные доклады Ко­миссии по государственной обороне со сведениями о численности русской армии и флота, о количестве недобора новобранцев и пр.

Штернберг был журналистом, имевшим большие связи в дипломатиче­ском, чиновном и финансовом мире Петербурга²; много доверчивых русских людей, по нашей преступной болтливости, сообщали ему ряд секретных све­дений, попавших в австрийский Генеральный штаб.

Остается еще упомянуть о так называемых негласных военных агентах в пунктах, где военные уполномоченные не имеются, но военное наблюдение важно; в таких случаях прибегают к помощи Министерства иностранных дел, которое назначает избранных офицеров, фиктивно выходящих в отстав­ку, на должности консулов и вице-консулов; офицеры эти обязаны нести всю службу Министерства иностранных дел и вместе с тем доносить как военные агенты Генеральному штабу.

Наиболее широкое применение этого способа, хотя бы в виде прикоман­дирования к консульствам на низшие должности офицеров-специалистов, будет весьма полезно расширять нашу ориентировку об иностранных госу­дарствах.

Переходя к заключению по военной агентуре за границей как органу раз­ведки можно, руководствуясь изложенным очерком, прийти к следующим выводам:

1) Военная агентура является одним из главнейших органов разведки, так как это орган наиболее доверенный и вполне компетентный во всех воен­ных вопросах.

2) Громадное значение для государства работы военных агентов требует крайне внимательного выбора военных агентов исключительно из лиц вполне, во всех отношениях подготовленных и по своим личным качествам удовлет­воряющим требованиям, предъявляемым к военным агентам.

3) Работа военных агентов должна вестись по программе, составленной цен­тральным органом Генерального штаба с полной планомерностью и си­стематичностью при проявлении самой широкой инициативы.

4) Участие военных агентов в агентурной работе обусловливается обстановкой и во всяком случае требует большой осторожности, ловкости и умения.

5) В планы мобилизации разведывательной службы на случай войны с дан­ным государством должен быть подробно разработан вопрос о дальней­шем направлении деятельности военного агента в случае возникновения войны, причем весьма желательно, чтобы военный агент мог продолжать свою работу или из нейтральной территории, или же был бы использован возможно продуктивнее в соответственных штабах, наиболее заинтере­сованных в знаниях и опыте военного агента по данному иностранному государству.

6) Возможно широкое развитие негласных военных агентур весьмажелательно.