Распад семей

Бывает, что общение с ребенком, вступившим в НРД, прекращается по воле самих родителей. Бывает, что НРД обвиняют в разрушении семьи, которая уже и без того была на грани распада. Существует мнение, что именно кризис современной семьи заставляет человека искать семейные ценности в НРД, иными словами, что притягательность таких движений для молодежи есть следствие, а не причина распада семейной жизни. Более того, есть примеры семей, утверждающих, что опыт участия в том или ином религиозном движении, переданный одним из членов семьи всем остальным, способствовал их большему сплочению. Некоторые НРД публикуют тексты, свидетельствующие, что благодаря этому движению члены их семей стали ближе друг другу.

Тем не менее факт остается фактом: во многих ранее вполне благополучных семьях отношения чрезвычайно обострились именно после того, как один из членов семьи вступил в НРД. Собственно говоря, это не является исключительной особенностью движений последнего времени. Всегда находились люди, которые верили, что их долг по отношению к Богу стоит на первом месте по сравнению со всеми остальными интересами. Во все века религиозные лидеры ждали от своих учеников готовности порвать семейные узы.[1] На это обращают внимание многие богословы, например, известный протестантский богослов Пауль Тиллих говорил, что любой, кто действительно хочет познать Бога, «окажется перед риском трагической вины, которой чревато освобождение от отца и матери, от братьев и сестер».² Некоторые новообращенные к моменту вступления в движение прожили вне семьи уже несколько лет. Поскольку их встречи с родителями и так носили нерегулярный характер, они не видят причин менять сложившийся стереотип только оттого, что вступили в НРД. Иные новообращенные настолько увлечены новой жизнью, что искренне удивляются, узнав об обеспокоенности родителей тем, что они не пишут, не заходят или не звонят домой.

Сегодня есть такие движения, которые стараются следить за тем, чтобы их самые невнимательные члены не забывали о своих родителях. В некоторых из них молодым людям даже предписывается любые возникающие затруднения обсуждать с родителями. Однако верно и другое: говоря членам своей группы, что они вольны идти домой, лидер может оказывать психологическое давление, совершенно противоречащее этим словам. Например, пожелавшим навестить свою семью намекают, что Бог (или движение) нуждается в них, говорят, что недурно бы им решить для себя, что для них важнее. Подразумевается, что в иерархии приоритетов родители занимают в лучшем случае второе место.

Существует также несколько НРД, которые совершенно недвусмысленно отговаривают своих членов (или даже запрещают им) поддерживать отношения со своей семьей или с иными людьми из «прежней» жизни (кроме тех, кого можно считать потенциальными приверженцами данного движения). Бывает так, что родителям не позволяют выяснять, где живет их сын или дочь, и им приходится ждать, пока с ними свяжутся. Так, родителям Детей Бога (Семья) приходится в качестве адреса ребенка довольствоваться номером почтового ящика. В таких случаях, даже когда с ними связываются, родители боятся слишком горячо протестовать против чего бы то ни было, чтобы общение не прекратилось совсем. Известны случаи — правда, их немного, — когда родители, не имея никаких вестей от детей в течение многих лет, говорят, что не знают даже, как выяснить, жив ли их ребенок.

Когда новообращенного убеждают в необходимости разрыва с семьей, помимо внушаемого ему чувства вины в предательстве группы или Бога, его обычно пугают возможными попытками родителей депрограммировать его. Еще один приводимый довод: обращенный переходит на новый, духовный, уровень развития, которого не сможет достичь, если будет постоянно оглядываться назад или если его будут сдерживать прошлые привязанности и ценности. Существуют религиозные традиции, согласно которым путь к просвещению или мистическому союзу с Богом требует отрешения от мирской суеты. Как говорилось ранее, некоторые из таких традиций и те НРД, которые им следуют, утверждают, что ищущие истинного просвещения должны отрешиться не только от имущества, но и от всех прошлых привязанностей к семье и друзьям. В таких движениях способность отвернуться от родителей может толковаться как доказательство веры или как вступление на новый этап развития.

Кажется логичным, что, чем меньше контактов поддерживают со своими семьями и вообще с прошлым новые члены группы (особенно те, кому около двадцати), тем вероятнее, что они примут программу движения. Тем не менее есть люди, которые отошли от движения именно в знак протеста против запретов на встречи с родными и друзьями. Так, один из собеседников Сконовда после четырех лет пребывания в Церкви Объединения говорит:

«Я печатал эту речь, и там говорилось: „Твои родители и твоя семья... подобны камню, привязанному к твоим ногам. Твои родители и все депрограммисты, и все грешники — по ту сторону, они пытаются оторвать тебя от меня. Беги ко мне, только ко мне"... Я сидел и печатал это все, знаете, но тут я сказал: „О, Господи, какая чушь, нет, это не дело"...

Я просто прекратил печатать и сказал себе: „Нужно уносить ноги отсюда"».¹