Глава 13. Промелькнула ещё неделя, начался сентябрь

Промелькнула ещё неделя, начался сентябрь. В проснувшейся школе бурлила жизнь — каждый день в ворота въезжали повозки с припасами, провиантом, вернувшимися студентами. Чердак над конюшней набили свежим сеном, и Аскани тут же устроил там лежбище на попоне — для медитаций, как он объяснил, — и затащил туда меня. Возвратились все педагоги — судя по загару нашего куратора, тот провел лето, занимаясь на крайнем юге выездкой верблюдов, если их, конечно, выезжают. Напрасно я надеялась, что Сианург и Бредли, выясняя, кто из них круче, подерутся — физкультурник, узнав, что у него появился помощник, обрадовался и, потирая руки, громко возвестил в трапезной, что вот теперь-то никто не сможет на кроссах бить баклуши или отлынивать от оздоровительных заплывов по заливу! У половины слышавших это студентов почему-то пропал аппетит. Я их понимала…

Тин, припахав двух неосмотрительно приехавших раньше прочих адептов-старшеклассников, вскопала огород — три ряда длинных грядок по семь штук в каждом. Интересно, в её старом огороде тоже была двадцать одна грядка. Это что-то магическое или просто привычная планировка, когда четко знаешь, где что растет? Дорожки между посадками замостили плоскими кусками песчаника — чтобы было чисто, не скользко, и лишние сорняки не пробивались. Периметр аккуратно огородили жердями, намертво прибитыми к вкопанным в землю столбам — от вредных коз и резвящихся студентов. Рядом поставили две большие бочки — чтобы далеко за водой не ходить, и скамейку — чтобы было где передохнуть и вещи сложить.

Белочка и Снежинка на пару заняли денник в конюшне напротив гнедой белоносой Бригитты. Ухаживать за ними — выпасать и доить — взялась повариха Алика. Молоко, соответственно, уходило на кухню. Тин не возражала — её вполне устроило получать сей полезный продукт не из козы, а из стакана или тарелки с кашей.

Аскани всё же попросил меня показать ему, как доить козу — мол, бедному недодракону-недогерцогу всякое в жизни пригодится. Я взяла чистое ведро, цыкнула на Белочку и продемонстрировала, что и как нужно делать. Ас попробовал повторить. Сначала он, насмешив меня, обозвал вымя «совершенно неприличной частью тела». Потом пожаловался, что оно какой-то неправильно-неудобной формы. Почему не вывели породу коз, у которых вымя на спине растет? Наконец, согнувшись в три погибели, приноровился, потянул… и тут же схлопотал рогами под зад от переживавшей за подружку Снежинки. Получив импульс, Ас сам боднул подопытную козу и опрокинул ведро. На том урок и закончился. Я хохотала в голос, а Аскани, потирая зад, недовольно бурчал, что у коз отсутствует должный пиетет к герцогам и магам.

Волна по-прежнему дичилась, но разница с тем, что было в начале, чувствовалась. Теперь Оля ждала моего прихода и, заслышав шаги, нетерпеливо ржала. И лишь схрупав морковку и подставив бока щетке, начинала вредничать, пытаясь наступить на ногу копытом или укусить — причем мне казалось, что игры в этом уже больше, чем злости. Её плечо потихоньку восстанавливалось. Ас считал, что ещё месяц-полтора, и оно придет в порядок.

Начали возвращаться студенты — приехали рыжая Лисса и загоревшая, как головешка, похудевшая Рин с блестящими глазами. Були зачем-то побрился наголо. С его круглой как шар головой смотрелось это странно. Корин, и раньше уступавший в классе по красоте только Асу, раздался в плечах и превратился в то, что в деревне называют «сухота девичья». А Винади я не узнала — за лето малыш умудрился вымахать на ладонь вверх и стал говорить басом. Вернулась серьезная Агата, и лорд Росс тут же, вполне ожидаемо и заслуженно, назначил её старостой нашего этажа.

А ещё по территории школы неприкаянно бродили, суя нос во все дыры, полторы дюжины принятых в этом году новичков. Мы с Асом переглянулись, вздохнули и нарисовали и повесили на денники Прибоя и Волны два одинаковых плаката с черепом и костями и надписью «не подходи, убьет!».

Лорд Йарби, как обещал, раздобыл для нас программы вступительных экзаменов Красной и Белой башен. Первым экзаменом стояло «явить три заклинания соответствующего вида магии, причем показать, что резерв достаточен для обучения». Росс полагал, что мы и сейчас справимся с этой задачей. Но вот сочинение — точнее, тот ужас, который звался сочинением, поверг меня в тихую беспросветную панику. Абитуриенты должны были написать по странице или две на каждую из шести предложенных тем, варьировавшихся в широких пределах, — вопросы могли касаться географии и истории, юриспруденции и горнопроходческого дела, военного искусства и литературы. Причем отвечать следовало на разных языках, на каждый вопрос — на своем. По выбору абитуриента. Приемлемым считался внятный рассказ как минимум на три темы на трех языках — имперском, драконьем и эльфийском. Знание гномьего, орочьего и викинговского было желательным.

Два оставшихся испытания — преодоление на время полосы препятствий и собеседование — казались легче.

Но сочинение мне сейчас не написать никак… Даже только на имперском. Попадись вопрос вроде «южные караванные пути», «погребальные обряды гномов» или «повадки василисков» — и что я сообщу высокой комиссии? Выходило, что если я хочу попасть в Академию, мне надо срочно повышать уровень общей эрудиции. И — Шон был абсолютно прав! — не дурью маяться, зарабатывая лишний серебряник в неделю, а сидеть в библиотеке и читать, читать, читать…

Шон больше в моих снах не появлялся. Будто дал пинка в нужном направлении, вправил мозги, а теперь отступил в сторону. Я понимала — он занят. Да и кто я такая, чтобы рассчитывать на его внимание и интерес? Зато мне ещё дважды снилась та удивительная горная страна. И было чувство, что придет день, и я туда обязательно попаду.

Я зашивалась — тренировки памяти, физические упражнения, упражнения по магии двух видов, медитации, работа в алхимическом кабинете, библиотека, чтение рекомендованных Шоном «Металлов», действительно оказавшихся жутко интересной книгой, уход за Волной… казалось, я просыпаюсь утром только затем, чтобы рухнуть без сил на кровать вечером. Вместо того чтобы отъедаться, я вытянулась на два пальца в длину и отощала до состояния пересушенной, обглоданной воблы. Ходила я, как и раньше, в мешковатых туниках со штанами. Незнакомые по-прежнему принимали меня за мальчика и обращались в мужском роде. Я не возражала. Аскани тоже было не до романтики с реверансами и авансами — ему приспичило подкачать плечевой пояс и продвинуться в драконьем. Теперь, отжимаясь или подтягиваясь, он ругался именно на нём, а не на привычном уху тролльем. Переводить, что он говорит, Ас отказался наотрез. Но неужели ему такое лорд Лин рассказал? Не могу поверить!

Единственная радость — танцевать тоже было некогда. Почему-то эта идея мне по-прежнему не нравилась.

Правда, я выкроила время и приготовила обещанные Шиарре три флакона эссенции для волос с запахом мелиссы лимонной. Вот только встал вопрос, как их переправить в далекий Галарэн. Ведь вряд ли драконы смогут, как шутили, заскакивать к нам на субботние танцы. Слишком далеко, ведь Галарэн от нас по диагонали через всю Империю. А какой-нибудь Марен-Кар, где тоже есть школа и танцы, по драконьим меркам почти под боком. Спросила у лорда Йарби. Тот забрал флаконы и сказал, что как в следующий раз пересечется с Дишандром, передаст их ему. А от Марен-Кара до Галарэна крылом махнуть.

Тин мне сочувствовала, но помочь ничем не могла. Более того, на неё саму насел Росс. Директор напомнил, что она обязана в течение года сдать два экзамена, и приволок гору книг прямо в комнату. Теперь Тин по четыре часа в день работала, как было оговорено, в алхимическом кабинете, ещё два уделяла огороду и до ночи, бурча под нос, что уже стара для таких штук, корпела над учебниками. Причем лорд Йарби пригрозил ей устраивать раз в три дня допрос с пристрастием, чтобы проверить выученное.

— Уж лучше б я сидела в лесу! — ворчала сестра.

Девятого сентября, в последнюю субботу перед занятиями, вернулись Бри, Зак и Киран. В результате все мои планы по ударному изучению драконьего улетели псу под хвост, и мне было ничуть, ни капли не жаль! Я и сама не понимала, насколько сильно соскучилась по Бри. Мы, визжа, ойкая и ахая, кинулись друг к другу и принялись обниматься. И занимались бы этим долго, если бы стоящие в дверях с корзинами и кошелками в руках Киран и Зак не вернули нас к реальности:

— Девчонки! — фыркнул Киран с деланым отвращением, с интересом кося на меня синим глазом.

— Корзины — куда? — попытался встрять с конструктивным вопросом Зак.

— Не отвлекайте, видите, я занята! — отмахнулась от них Бри и снова повисла у меня на шее. Потом начала щупать ребра. — Тебя что, всё лето голодом морили? Рассказывай!

— Что рассказывать? — захлопала я глазами. Как меня голодом морили?

В итоге мы вчетвером и подтянувшийся вовремя Ас вместо того, чтобы распаковывать вещи, уселись вокруг одной из корзин, набитой пирогами с грибами и капустой.

Чашек в комнате нашлось всего две, поэтому тайру прихлебывали по очереди. Переглянулись и договорились, что за ужином каждый сопрет из столовой по чашке. Пусть будут! И для тренировок мне при годятся.

Говорили все одновременно, поэтому я вертела головой, пытаясь не запутаться, кто поймал самую большую щуку, а у кого окотилась кошка. Главное, что я уяснила, Зак провел в семье Бри половину лета и пришелся там ко двору. А потом возил Бриту к своим, и она там тоже понравилась. Пожениться они собирались через три года, но для себя всё решили уже сейчас. Кир пробыл с ними часть лета, а потом гостил в предгорьях у брата — помогал тому строить дом. Рассказывая, он ерошил светлую челку и косился на кольца на моих пальцах. Ну да, второго-то, с радужным алмазом, я раньше не носила.

— А вы что делали? — наконец, не выдержала Бри. — Ездили в замок и танцевали на балах?

Мы с Асом переглянулись и не по-герцогски заржали, давясь пирогами.

— Ага! Сначала месяц блуждали по лесу, потом нас чуть не сожрали горгульи, затем две недели месили гадючье болото и, наконец, когда попали в тот самый замок, меня там уронили из окна! — изложила я краткую версию летних событий.

— Зачем? — вылупилась Бри.

Зачем что? Не поняла… Уронили, что ли?

— Проверяли, умею ли летать, — хихикнула я, выдав цензурную версию.

— Нет, горгульи и болото зачем?

— Горгульи голодные были, а в болоте водились полосатые щитомордники — их наш директор очень любит, — объяснил Ас, как мог.

Теперь подавилась Бри.

— Ой, ещё у меня лошадь завелась, но она кусается. И ездить на ней нельзя, — дополнила я отчет.

— Очень, очень полезное животное, — подтвердил Ас.

Когда пироги уполовинились, Бри отняла корзинку и переставила на стол, от парней подальше. А потом принялась выгонять их из комнаты, говоря, что ей надо переодеться с дороги. Ас вопросительно посмотрел на меня — я кивнула, мол, идите.

— Давайте в музей сходим, покажу тварей, которых мы в горах встретили?

Это Ас верно угадал. Ибо если чем и можно отвлечь парней от пирогов и девчонок, это именно обещанием показать им монстров. Глаза у Кирана загорелись, он дернул Зака за рукав и буквально потащил к двери.

— Мы скоро вернемся!

Вот кто бы сомневался?

Не успела захлопнуться дверь, как Бри вцепилась в меня:

— Ну, что у вас, рассказывай! Вы поженились, да? Тайно? Ночью в часовне? А теперь ты носишь его кольцо и тоже герцогиня?

Я, захохотав, плюхнулась на кровать. Ничто не изменилось — в голове у подруги романтический бардак, как и прежде! Спасибо, не спросила, не жду ли я случайно ребенка.

— Бри! Прекрати меня смешить! Я ж тебе говорила, что замуж не хочу!

— Не хочешь? А самого интересного парня отхватила! — тряхнула выбившимися из прически светлыми кудряшками Бри.

— У меня для тебя подарок есть, — попыталась я переключить внимание подруги. Открыла шкаф и достала спрятанную за рубашками красиво сложенную голубую ленту с узорами из золотых бусин.

Я угадала — Бри понравилось! Она ахнула, развернула ленту, потыкала пальцем в бусины, приложила к голове, потом бросилась к зеркалу. Смешно вытаращила глаза, надула губы и принялась вертеться, крутя ленту так и эдак. Потом ойкнула и кинулась к одной из сумок. И принялась в ней копаться, расшвыривая вокруг чулки и юбки — комната сразу приобрела привычно-обжитой вид. Искомое обнаружилось на самом дне:

— Вот, сама связала, под твою красивую шубку! — и протянула мне пару пушистых варежек с вывязанными указательными пальцами и вышитыми на тыльной стороне воробьями с кисточками рябины в клювах. Красота какая! Я немедленно натянула подарок на руки, наслаждаясь ласковым теплом мягкой шерсти, и так и повисла у Бри на шее.

Да, вокруг снова бедлам, как тайфун прошел, по комнате можно ходить только на ходулях, но как же тепло и хорошо с ней рядом!

— Ой, а это что такое? Платье? Ничего ж себе! Это твоё? Какое красивое… а примерить дашь?.. — Бри, заглянув в шкаф, наткнулась на моё синее бархатное платье, которое я повесила на плечики — не хранить же такую красоту сложенной на полке? — ведь потом складки не разгладишь. И теперь вытащила вместе с вешалкой и крутила так и эдак.

— Это Аскани подарил, да? — приложила к себе, померила пальцами обхват. — Эх, мне и в груди, и в бедрах мало будет… — и кинула мне. — Ну-ка, надень! Посмотреть хочу…

Сумасшествие заразно. Через пять минут я стояла посреди комнаты в платье, с распущенными волосами, да ещё и с серебряной диадемой на лбу, а Бри хлопотала вокруг, расправляя складки на подоле… и в этот момент дверь распахнулась от мощного пинка, и в проеме возник Киран:

— Ну там и горгулья, просто зверь! — уставился на меня и осекся. — Тим?..

Голос Кира звучал ошеломленно, как-то беспомощно. Будто он увидел что-то, с чем ему не совладать…

Хорошо, из-за его спины вынырнули Зак и Ас. Зак присвистнул, а Ас расцвел улыбкой и сделал шаг ко мне.

«Бри заставила надеть! Уведи их — я сниму платье!» — сделала я страшные глаза.

«Не снимай, ты в нем прекраснее любой принцессы!»

«Ага! Так на конюшню и пойду. Может, Волна тоже впечатлится».

Бри, которая поняла, что происходит что-то не то, шикнула на парней:

— Брысь! Нечего входить без стука! Мы переодеваемся!

Ну да. А ещё сплетничаем, лопаем копченую грудинку из другой корзинки, перемерили полгардероба и устроили жуткий бедлам. Творчески проводим время, так сказать.

К ужину я вышла, сыто икая. И к тому же опоздала на конюшню.

…По дороге к конюшне меня подкараулил Киран.

— Тим, постой!

— Ой, Кир, я опаздываю. Надо растереть плечо Волне, а потом бежать на работу к лорду Йарби.

— Я недолго. Только спросить.

— Спросить что? — насторожилась я.

— То, — голубые глаза поймали мой взгляд. — Скажи, ты ещё не вышла замуж?

— Замуж? — непроизвольно клацнула зубами. — Да что вы все, обалдели? Не пойду я замуж!

— Как ты меня обрадовала! — засиял Киран. — А я боялся, ты уже… Кольцо, платье… даже испугался. В голкири, кстати, играть будешь? Ты, кажется, ещё легче стала. Даже в первом классе никого тощее нет! С тобой мы точно победим!

— Чайка-дистрофик! — хихикнула я. — Буду! — после Сианурга с Бредли мне никакое голкири не страшно — я сама всех победю! — Ладно, Кир, я к кобыле побежала…

— Ага! В первое воскресенье после начала занятий играем! — улыбка Кирана сияла, как солнце.

Кивнула и потрусила дальше. Но, выходит, за лето Кир не выкинул меня из головы… а жаль. Неужели у взрослых постоянно творится этакая чехарда с личными делами? Вот ведь ерунда — я нравлюсь Аскани и Кирану, мне симпатичны Ас и Шон, в Аса влюблена половина школы… а ведь нам только по четырнадцать-пятнадцать! И у всех мозги набекрень! Ну, кроме Шона… Ох, а дальше что будет? Не зря же говорят про «чем дальше в лес…». Хотя, если брать за пример Шона, будущее таким мрачным не кажется. Почему-то мне представлялось, что эта сторона жизни магу вовсе перпендикулярна.

Вся лирика вылетела у меня из головы тем же вечером, когда вернувшиеся с прогулки по Китовому Килю Зак и Кир рассказали, что, когда они зашли в трактир выпить сбитня, к ним подсел незнакомец, назвавшийся Ирвином. Заказал на всех пива и стал пытаться разговорить парней. Спросил, не учатся ли они случайно в магической школе. А если учатся, не знают ли такого Аскани тер Ансаби? Мол, он готов заплатить за любые сведения. А делает это для сестры, которой лорд Ансаби летом задурил голову.

Киран, не будь простофилей, пообещал разузнать, что можно, и назначил встречу на этом же месте завтрашним вечером.

— Но вы его хоть разглядели? — встряла я.

— Если бы, — покачал темноволосой головой Зак. — Сам в плаще, капюшон ниже бровей, тень от капюшона — до подбородка. Говорит, не хочет, чтоб его узнали. Чтоб сестру не позорить.

— А имя? Как его, Ирвин?

— Не его тоже. Я специально, уходя, от двери его окликнул, так он и ухом не повел… — вздохнул Кир.

Мы потащили друзей к лорду Россу — представлялось, что важно рассказать всё ему.

Назавтра директор под личиной корабела заранее отправился в «Веселую камбалу». Кир и Зак пришли через час. Но ждали напрасно — таинственная личность в капюшоне так и не появилась.

Понятно стало одно — в покое Аса не оставят.

* * *

В воскресенье мы с Бри сходили в библиотеку за учебниками. Мне выдали устрашающей высоты кипу толстенных книг — когда я взяла стопку на руки, лежавшая сверху «Астрономия» вознеслась выше моей макушки куда-то прямо к небесам. Бри осчастливили кипой поменьше. Впрочем, тащить груз знаний на себе я не собиралась. Несколько пассов заклинания человеческой левитации, не видная никому, кроме меня и Аса, подстраховка нитями драконьей магии… и гора учебников, покачиваясь, как буёк на волнах, воспарила в воздух.

— Пошли? — я развернула за локоть приоткрывшую рот Бри и под восхищенными взглядами первоклассников гордо тронулась прочь от библиотеки. Учебники послушно поплыли следом. Ас, ещё не успевший получить книги, хмыкнул, глядя на мой выпендрёж.

В комнате села разбирать полученное — и что тут есть?

Оказалось, примерно то же самое, что было в прошлом году. Только по физике предстояло заниматься не механикой, а жидкими средами и электричеством. По истории вместо «времен основания Империи» предстояло читать про «второе великое нашествие орков». «Алфавиты» порадовали уже знакомыми текстами на эльфийском.

Выходило, что в этом семестре будет легче. Значит, можно налечь на государственность, языки и общую эрудицию. Если сидеть каждый вечер часа по три в библиотеке, за год прорву всего перелопатить можно. А если брать книгу с собой на конюшню и читать при свете магического огонька, то получится совмещать два дела — продолжать приручать Волну и одновременно расширять кругозор.

На ужин мы с Асом чуть не опоздали, потому что обсуждали с Россом и Тин, можно ли нам в этом году выбираться в город и как вести себя на людях. В свете последних событий решили, что Асу и мне лучше сидеть в «Нарвале», не высовываясь. И показывать лишний раз близость с Тин тоже не стоит. Потому что не было уверенности, что среди первоклассников или школьной прислуги нет доносчика. Сейчас никому не известно, что Тин — моя сестра, вот и хорошо. А если узнают, ей тоже придется стать затворницей. Ведь понятно же, какой это мощный рычаг давления — попадись в руки нашим врагам сестра невесты герцога.

Тин, слушая, только головой качала.

С другой стороны, во время работы в алхимическом кабинете мы могли общаться свободно — никаких вопросов это вызвать не могло. И если мы с Асом станем ходить на этаж, где живут преподаватели, это также никого не удивит — всё же Аскани — владетель края, и ему дозволено многое. А в своих коллегах Росс был уверен.

Поставив перед собой поднос с ужином, я начала уминать капустный салат. И, только потянулась к миске с гречкой, залитой густой подливкой с плавающими в ней кусочками тушеного мяса, как левую руку стиснуло. Сначала я даже не поняла, что произошло. И тут Аскани, сидевший рядом, тоже напрягся.

«Ас, у меня браслет сжался».

«У меня тоже…»

«На гречку?»

«Да».

«Но все поужинали, и ничего не случилось».

«Пока не случилось…»

«Ас, зовем Росса! Вдруг это отрава, а студенты её съели?»

Лорд Йарби, ужинавший за столом с Тин, Валькирией и лордом Лином, поднял голову, услышав мой зов:

«Росс! У нас с Аскани браслеты руки сжимают. Не сильно, это не яд. Но что-то опасное… Не ешьте гречку с мясом!»

Лорд Йарби коротко сказал что-то сотрапезникам и встал. Тирнари и леди Изолт удивленно переглянулись, а математик прищурился в нашу сторону. Тарелки все отодвинули.

— Что случилось? — Росс присел за наш стол.

— Не знаем. У нас обоих сжимает руки, но не сильно, — пожал плечами Ас. — Не так, как когда бледные поганки собирали.

— Понятно. Ну-ка, Тим, иди к моему столу и потыкай вилкой в гречку!

Столовая уже опустела, поэтому наблюдать за нашими странностями было некому.

Тарелки Росса и остальных моему браслету тоже не понравились. Лорд Йарби взял свою порцию, поднес к носу, понюхал. Поморщился — чеснок! — фиг чего поймешь, поставил назад на стол. Вздохнул:

— Не ешьте, пока не разберемся, в чем дело, — и потащил меня на кухню, шарить по ещё немытым кастрюлям.

Алика восприняла наше вторжение с недовольством, возмущенно бухтя. Впрочем, стоило ей взглянуть на увязавшегося за нами Аса, как настроение поварихи волшебным образом переменилось. А сама Алика порозовела. Зато Ас пристально посмотрел на нее, как-то странно дернулся, споткнулся и быстро отвел глаза. Ясно. Заглянул в голову. Тоже пытается разобраться, что случилось. Боюсь думать, что он там увидел.

Оглядела огромную кухню с длинными столами, двумя печами, кучей шкафов, заставленных банками и бутылками. И как тут искать, где отрава? Гречка варилась в здоровенной кастрюле, мясо тушилось в большой чугунной посудине, соус булькал отдельно. И всем занимались три человека, не считая помогавшей Элии. Та устроилась работать именно на кухню. Похоже, здорово оголодала за время, проведенное на улице.

Ведомая директором, я потыкалась во все кастрюли. Браслету не понравилась гречка. И что дальше?

— Гречку кто варил? — спросил лорд Йарби.

— Я, — отозвалась Алика.

— Что вы с ней делали?

— Как что? Воду вскипятила да крупу высыпала! — габаритная повариха уперла кулаки в крутые бока. — А что? Ну, забыла посолить, так потом поправила. Тоже мне, беда! — наморщила лоб. — Или пересолила? — и, взяв в руки большую деревянную ложку, полезла в кастрюлю, попробовать.

Лорд Йарби аккуратно перехватил её руку. Так, понятно, эта тут совершенно ни при чём, иначе б с ложкой не совалась.

— Банку с солью покажите?

Тут, на морском берегу, где воздух был влажным, поваренную соль открытой не хранили — иначе напитается водой и превратится в камень. Для зажиточных граждан её даже продавали в закрытых пакетах, сберегающих от сырости.

Алика открыла ближайший шкаф и достала с нижней полки большую банку с притертой стеклянной крышкой.

— Вот.

Я потянулась к банке — браслет не сжался, а просто-таки дернул руку. Ну и что бы это значило?

«Это в соли! Намного больше, чем в тарелках! Руку дергает!» — передала я Асу и директору.

— А соль откуда?

— Да пятнадцать минут назад насыпала, из пакета, — Алика всё силилась понять, что нам надо. Сначала прицепились к гречке, теперь вот соль не угодила…

— А пакеты где?

— Один тут лежит, вон в том шкафу. И два по четверть пуда в кладовке.

Еще через десять минут стало ясно, что во всех трех пакетах содержится что-то, что наши детекторы ядов считают опасным. Но что хорошо, вскрыла Алика пакет, когда ужин уже подходил к концу. То есть налопаться заразы, чем бы она ни была, никто ещё не успел. Мы с Асом чуть не стали первыми.

— В пакетах — вредные примеси, — директор строго уставился на Алику. — Один я возьму, остальные пока не трогать. И сами есть не вздумайте! Откуда они?

— Да купила на рынке на той неделе! Когда за припасами ходила. Соль мелкая, хорошая, сухая, да ещё и посыльного купец дал, чтобы тот донести помог.

— А какой купец?

— Ой, не запомнила имя. Я его раньше не видела, — Алика выглядела расстроенной. — Симпатичный такой, высокий. Он улыбнулся, я и подошла.

— Впредь покупайте только у тех, кого давно знаете, — вздохнул лорд Росс. Сунул один пакет под мышку. — Соль заменить, остатки каши выкинуть. И, да, сделайте нам десяток бутербродов.

В алхимическом кабинете Росс распечатал пакет, отсыпал ложку соли в мензурку, залил водой. Посмотрел на мучнистый осадок на дне:

— Ага, он-то нам и нужен.

— Мм-м, не минерал, что-то растительного происхождения. Выходит, это не естественная примесь, — услышали мы десять минут спустя. — И не пыльца. Похоже на толченые грибы, но не уверен, — директор поднес палец к носу, понюхал. Поморщился. Снова разболтал часть полученной серой кашицы в воде и стал смешивать с разными субстанциями, взятыми из шкафа. Мутная жижица стойко оставалась серой, отказываясь реагировать на провокации. Через полчаса Росс вздохнул и потёр пальцем переносицу:

— Сдаюсь. Не могу понять, что это за дрянь. Никогда такого не встречал. Но это не естественная примесь. То есть, чем бы оно ни было, эту пакость подмешали в соль специально. Не знаю, что и думать… Но так оставлять нельзя, — посмотрел на меня. — Тим, попробуй позвать герцога Дейла, тут только он разберется, что к чему.

Плечо сидящего рядом Аса закаменело. И, если честно, мне сейчас тоже не очень хотелось встречаться с магом. Сама я продолжала говорить с тер Дейлом каждый вечер. Но он не откликнулся ни разу. Впрочем, я этого и не ждала. Что за дело горе до присевшего у её подножья воробья? Но, если надо… сжала в кулаке амулет:

«Шон, это Тим. В школе какая-то отрава в мешках с солью. Лорд Йарби просит помочь её распознать».

Вышла на середину комнаты — свой промах с кроватью и расстроенное лицо Митрона, когда тот, растопырив пятерню, рассматривал прожжённые в новом одеяле дыры, я ещё не забыла.

Ждали мы довольно долго. Наверное, я снова не вовремя позвала… Наконец, воздух в паре локтей от меня потемнел, сгустился, собираясь в ртутно мерцающую мембрану портала. Интересно, чем и какого цвета будет сегодня перемазан Шон? Пока я видела синий, черный и зеленый.

Но сегодня маг был другим, на себя не похожим. На нем был тёмный как подбрюшье грозовой тучи атласный камзол с вышитым черным шелком и потемневшей серебряной нитью узором из плюща, плавно перетекающим в незнакомые мне драконьи руны, и рубашка такой немыслимой белизны, что, казалось, она светится. Зато штаны и невысокие замшевые сапоги были привычно черными. Ух ты, какие у него, оказывается, ноги длиннющие…

Шон поймал мой взгляд, улыбнулся:

«Привет! Что сегодня в лесу сдохло?»

И что я должна на такое ответить? Что чуть не сдохли мы все, сожрав неведомо чего?

«Аа-а, понятно, — кивнул маг. — И где это чего? — и через минуту, покрутив мензурку у носа: — Ой, как интересно!»

— Ну и что это? — вслух произнес лорд Йарби.

— Редкость, — с энтузиазмом откликнулся Шон. — В Империи не растет. Я встречал их только за горами… В двух словах, умереть от этого ещё никто не умирал. Но эта дрянь быстро накапливается в организме и очень медленно выводится. Основное действие — настойкой из таких поганок орочьи шаманы блокировали любую магию, кроме драконьей, у наших пленных. Выпьешь чашку — и месяц ты не маг!

Задумался, по-птичьи наклонив вихрастую голову. Потом расстегнул правой рукой незаметную до того цепочку браслета на левой, протянул его Россу:

— На, возьми. Я себе другой сделаю. А ты присматривай за кухней, не нравятся мне эти выверты.

Мы запереглядывались, пытаясь осознать сказанное.

Странно как… не понимаю!

Пока Шон ждал, когда с кухни принесут два оставшихся пакета соли, в кабинет заглянул наш математик, узнать, что же он чуть не съел на ужин. Увидев Шона, тут же исчез снова, но через пять минут появился опять с чем-то вроде позеленевшей переразмеренной куриной ноги в руках. Кою и вручил тер Дейлу:

— У тебя же скоро день рождения? Держи подарок!

Шон странный предмет сразу опознал и ему обрадовался. А лорд Лин присел рядом и завел речь явно не на общеизвестной версии имперского языка — слова «тензор», «анизотропность» и какой-то «континуум» были мне незнакомы. Но для Шона, судя по кивкам, они имели смысл. Ладно, попробую запомнить и, как вернусь в комнату, посмотрю в словаре, что бы это значило? Но ещё интереснее другое — а когда именно у Шона день рождения? Вот как бы узнать? Ведь при всех не спросишь, при всех даже не подойдешь. И вообще он сейчас и на себя не похож — такой блестящий, элегантный… и ещё более далекий.

Пока колебалась, принесли соль, и Шон, подхватив пакеты и коротко кивнув Россу и лорду Лину, шагнул в портал. На нас с Асом даже не взглянул, так, сделал прощальный жест рукой — и всё.

Потом мы с Аскани побежали на конюшню — заглянуть на ночь глядя к лошадям и обсудить то, что случилось. Ас выглядел довольным, кажется, ему было приятно, что маг мне ни слова не сказал. И даже в мою сторону не глядел. Я вздохнула — ведь обещал же не ревновать. А сам? Вот стукнуть, что ли?

Волна услышала нас первой и тихо заржала. Я засмеялась — кобыла уже просто требовала внимания. И обижалась и начинала долбить по перегородке копытом, если я подходила сначала к Прибою. Впрочем, кусалась вредная буланая по-прежнему.

Доложив в ясли сена и дав коням по куску хлеба с солью, забрались на сеновал. Ас немедленно обнял меня за плечи и откинулся на спину, притянув к себе на грудь.

«Обними меня тоже. Да, вот так. Тими… Мм-м… Что ты думаешь об этой соли?»

«Странно. На драконью магию она не действует. Значит, это не для нас».

«Я тоже не понимаю. Есть чувство, что происходит что-то, чего мы не знаем. А когда узнаем, оно нам не понравится».

Я кивнула, соглашаясь. Это случалось и раньше, но в последний год стало особенно ярким, — ощущение, что на тебя смотрят недобрым взглядом из темноты. Буравят, изучают, давят… и ждут момента, чтобы ударить.

«Выходит, если бы Алика начала солить всё из этой банки, через какое-то время все в школе, кроме нас, остались без магии? Ой, Ас, а что ты у нее в голове увидел? У тебя такой вид был… контуженый».

«Тебе смешно… А я вот в жизни к ней больше в голову не полезу! — мрачно отозвался Ас. — Но ты права. Выходит, так».

Я вздохнула.

«Ас, пошли спать? Завтра — первый учебный день».