Современные разработки. Исследование Селигмана о научении беспомощности продолжает ока­зывать влияние на современные работы и стимулирует дебаты во мно­гих областях

Исследование Селигмана о научении беспомощности продолжает ока­зывать влияние на современные работы и стимулирует дебаты во мно­гих областях. Его идеи, в сочетании с теориями других исследователей, способствуют углублению понимания важности личного контроля над событиями нашей жизни (см. исследование Ланжера и Родена о необхо­димости такого контроля для пациентов домов для престарелых, обсуж­даемое в главе 5),

Один из примеров такого широкого влияния работы Селигмана мож­но найти даже в исследованиях психологических аспектов биологичес­кой, химической и ядерной войны. В своем исследовании Стоукс и Бан-дере (Stokes and Banderet, 1997) применили теорию приобретенной бес­помощности Селигмана к реакциям военных и штатских индивидуумов на опыт, переживаемый во время Первой мировой войны, Войны за за­лив 1991 года (Gulf War), а также во время химической атаки террорис­та в Токийском метро в 1995 году. Исследователи обнаружили, что чув­ство полной беспомощности, которое возникает у людей перед лицом биологического, химического или ядерного нападения, часто приводит к тяжелым побочным последствиям пассивного характера (отказ от все­го, нежелание что-либо делать) и нервным срывам активного свойства (слепая паника); при этом оба типа реакций абсолютно неэффективны при подобных опасностях. Авторы предлагают документально оформить систему проверенных психологических правил, с тем чтобы повысить эффективность тренировок военнослужащих и обеспечить порядок дей­ствий персонала при потенциальной угрозе.

Другое исследование фокусировало внимание на том, как ощущения беспомощности, пережитые в раннем детстве, могут привести к синдро­му постоянной тревожности, т. е. к нарушениям психики, у взрослого человека (Chorpita & Barlow, 1998), Авторы этого исследования полага­ют, что «ранний опыт недостаточного контроля за происходящим мо­жет способствовать развитию некоторых когнитивных особенностей психики, заключающихся в представлении человека, что все происходя­щее совершенно не зависит от него, и это может привести к психологи­ческой уязвимости и тревожности» (с. 3).

И наконец, назовем еще одно исследование, тесно связанное с нашими развивающимися представлениями об обучении детей, в котором прове­рялась связь между неспособностью к обучению и приобретенной беспо­мощностью (Hersh, Stone & Ford, 1996). В этом исследовании третьекласс­ники с пониженными способностями к обучению сравнивались с третье­классниками без каких-либо замеченных проблем с обучением, и тем и другим давался для прочтения текст, который был выше их читательских возможностей. Обе группы не справились с заданием, но учащимся с труд­ностями в обучении понадобилось значительно больше времени, чтобы оправиться после стресса поражения, чем их сверстникам, которые в прин­ципе не имели трудностей с обучением. Если рассматривать эти факты в свете теории Селигмана, важно учитывать возможность того, что в резуль­тате стресса, пережитого учащимися после неудачи, они могут снова встре­титься с другими неудачами, а это, в свою очередь, может привести к тому, что они вообще сдадутся и перестанут даже пытаться добиться успеха — или, другими словами, научатся быть беспомощными.

Заключение

Теперь важно вернуться к вопросу этичности эксперимента. Большин­ству из нас тяжело читать о животных, особенно собаках, которых под­вергают болезненным воздействиям в психологической лаборатории. В течение многих лет были выработаны стандарты гуманного обраще­ния с лабораторными животными (см. обсуждение этого вопроса в пре­дисловии к данной книге). Однако есть много людей как в науке, так и вне ее, считающих эти стандарты неадекватными. Некоторые люди во­обще выступают за полное исключение исследований на животных из психологии, медицины и всех прочих наук. Каким бы ни было ваше лич­ное мнение по этому поводу, вам следует задать себе вопрос: расширяют ли результаты этого опыта наши знания, способствуют ли они уменьше­нию человеческих страданий и улучшают ли качество жизни в степени, достаточной для того, чтобы оправдать методы исследования? Задайте себе этот вопрос применительно к исследованию Селигмана и Майера. Они создали основы теории, объясняющей, почему некоторые люди ста­новятся беспомощными, почему у них появляются чувство безнадежно­сти и депрессия. Селигман продолжал развивать широко принятую мо­дель того, как возникает депрессия, и методов ее лечения. В течение ряда лет его теория оттачивалась и детализировалась и в результате стала более применима к типам депрессии, которые случаются при определен­ных условиях. Например, индивидуум с большой вероятностью заболе­вает депрессией, если он не может контролировать собственную жизнь по причинам, которые (1) скорее постоянные, чем временные, (2) от­носятся к факторам, которые связаны с личностью (а не с ситуациями) и (3) распространяются на многие области их жизни (см.: Abramson, Seligman & Teasdale, 1978). Понимая это, врачи и консультанты стали луч­ше разбираться в депрессии, оказывать необходимую помощь в лечении.

Оправдывает ли это знание методы, используемые в ранних иссле­дованиях приобретенной беспомощности? Решать вам.

Литература

Abramson, L., Seligman, М, & Teasdale, J. (1978). Learned helplessness in humans:

Critique and reformulation,Joiflra/ ofAbnormal Psychology, 87,49-74.

Chorpita, В., & Barlow, D. (1998). The development of anxiety: The role of control

in the early environment. PsychologicalBulletin, 124(1), 3-21.

Finkclstein, N., & Rainey, C. (1977). Learning to control the environment in infancy.

Child Development, 48,806-819.

Hersh, C._r Stone, В., & Ford, L (1996). Learning disabilities and learned helplessness A heuristic approach. International Journal of Neuroscience, 84(1/4), 103-113, Horn, R., & Picard, R. (1979). Psychosocial risk factors for lung cancer. Psycho­somatic Medicine, 41,503-514.

Seligman, M. (1975). Helplessness: On depression, development, and death. San Francisco: Freeman.

Stokes, J., & Banderet, L. (1997). Psychological aspects of chemical defense and warfare. Military Psychology, 9(4), 395-415.

Taylor, S. (1979). Hospital patient behavior^ Reactance, helplessness, or control. Journal of Social Issues, 35,156-184.

Скученность — путь в поведенческую клоаку

Базовые материалы:

Calhoun J. В. (1962). Population density and social pathology. Scientific American206, 139-148.

Влияние скученности (толпы) на наше поведение — это вопрос, интере­сующий психологов в течение десятилетий. Возможно, вы замечали, как изменяются ваши собственные эмоции и поведение в ситуации, когда вы оказываетесь в толпе или просто вокруг вас слишком много людей. Вы можете уйти в себя и постараться, чтобы вас не замечали; вы можете поискать возможности как-то выбраться из толпы; или же вы можете почувствовать раздражение и даже агрессию. То, как вы реагируете на толпу, зависит от многих факторов.

Обратите внимание на то, что название обсуждаемой здесь статьи ис­пользует выражение плотность населения, а не толпа. Эти два понятия могут показаться весьма сходными, однако психологи их отчетливо раз­граничивают. «Плотность» относится к количеству индивидов в каком-то определенном пространстве. Если 20 человек занимают комнату 4 на 4 метра, эту комнату, вероятно, можно рассматривать как очень перена­селенную (т. е. здесь имеет место большая плотность населения). Одна­ко понятие «толпа» относится к субъективному психологическому ощу­щению, которое создается количеством окружающих людей (плотнос­тью). Так, если будете пытаться сконцентрировать внимание на решении трудной задачи в комнате, в которой находится 20 человек, вы будеге воспринимать их как большую толпу. И наоборот, если вы окажетесь в этой же комнате на вечеринке с 20 друзьями, скорее всего, ощущения толпы у вас не будет.

Психологи, занимающиеся поведением, могут исследовать влияние скученности (плотности) и толпы на людей, изучая те места, где на са­мом деле эти явления имеют место, такие как Манхэттен, Мехико, неко­торые дома, тюрьмы и т. д. Проблема с данным методом исследования заключается в том, что со всеми этими местами связано много разных факторов, которые могут повлиять на поведение. Например, если обна­ружится, что в каком-то перенаселенном пригороде очень высокий уро­вень преступности, у нас не может быть уверенности в том, что именно перенаселение является причиной преступлений. Возможно, причина кроется в бедности людей или в том, что здесь много наркоманов, или же все эти факторы в сочетании дают такой высокий уровень преступ­ности.

Другой способ изучить влияние скученности мог бы заключаться в том, чтобы помещать испытуемых на сравнительно короткие отрезки времени в условия большой плотности и изучать их реакции. Этот ме-

тод дает возможность большего контроля и позволяет рассматривать фактор толпы как нечто изолированное, однако эти искусственно создан­ные условия нельзя считать полным подобием настоящей перенаселен­ности, поскольку на самом деле пребывание в такой ситуации бывает длительным. Однако следует заметить, что применение как того, так и другого метода в исследованиях фактора перенаселенности (толпы) при­несло очень интересные результаты; эти результаты будут обсуждаться в этой главе ниже.

Поскольку было бы неэтично (из-за стресса и других возможных опас­ных влияний) на длительное время помещать людей в условия скученно­сти лишь для того, чтобы провести на них исследования, есть еще и третья возможность изучить названный фактор. Можно провести исследова­ния, используя экспериментальных животных (см. предисловие к этой книге, где речь идет об этичности опытов на животных). Одну серию са­мых ранних и самых классических опытов такого типа провел Джон Б. Калхун (J°hn В. Calhoun) в 1962 году Калхун создал условия, при кото­рых группы белых крыс смогли так размножиться, что их популяция в два раза превысила численность зверьков, которую можно считать нормой для помещения 3 на 4 метра, и наблюдал их «социальное» поведение в течение 16 месяцев.