Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Поющий Снежок. Джек быстро оглянулся на чернокожего; сердце сбилось с ритма





 

Джек быстро оглянулся на чернокожего; сердце сбилось с ритма.

«Смотритель?»

Чернокожий медленно снял шляпу.

Смотритель. За тёмными очками — он, Смотритель.

Джек был уверен в этом. Но через секунду он так же был уверен, что это не Смотритель. Тот, прежний Лестер был шире в плечах, его грудь казалась более выпуклой.

«Но если бы он снял свои очки, я бы мог сказать наверняка!»

Мальчик открыл было рот, чтобы окликнуть старика по имени, как вдруг тот начал играть, и чёрные пальцы замелькали по струнам, рождая хорошо знакомую мелодию. Это была пьеса из альбома «Джок Харт из Миссисипи». И хотя старик не пел, Джек знал слова:

Друзья, как трудно пареньку Идти с котомкой на боку!

Господь забыл тебя, дружок…

Из магазина вышел блондин в спортивном костюме и три принцессы. У принцесс в руках было мороженое, у спортсмена — по булочке в каждой руке. Они направлялись в сторону Джека, который, увлечённый стариком, их не замечал. Он сосредоточился на мысли, что это все-таки Смотритель, и Смотритель что-то прочитал в его мыслях. Иначе почему он запел именно эту песню? Ведь песня о нем, правда? О Джеке?!.

Футболист переложил в левую руку обе булочки, а правой сильно толкнул Джека в спину. Зубы Джека от неожиданности щёлкнули; боль свела челюсти.

— От тебя несёт мочой, — процедил блондин. Принцессы захихикали и дружно сморщили носики. Джек отлетел в сторону, зацепив кепку, куда слепой собирал подаяния, и деньги рассыпались.

Песня оборвалась.

Футболист и Три Крошки Принцессы удалялись. Джек рванулся было за ними; им овладела хорошо знакомая ярость. Это же чувство возникло в нем и при встрече с Осмондом, и на ферме у Элберта Паламаунтина; и в Оутли…

Но мальчик не стал догонять их, хотя знал, что мог бы — неожиданно он ощутил в себе небывалый прилив сил. Но он не хотел догонять их; он хотел остаться один. Он…

Слепой принялся шарить рукой вокруг себя, собирая рассыпанные монеты. Он складывал их в кепку. Дзинь!

До Джека донёсся голос одной из принцесс:

— Почему ему вообще позволяют там находиться? Он такой вульгарный!..

Другая ответила:

— Да, непонятно.

Джек присел на корточки и стал помогать старику собирать монетки.

— Благодарствуй, добрый человек! — глухо бормотал слепой. Джека морозило от его срывающегося дыхания. — Вот уж спасибо! Господь вознаградит тебя!

Это был Смотритель.

Это не был Смотритель.

Мысль о том, как мало волшебного напитка осталось в бутылке, заставила мальчика заговорить со стариком. Он не знал, хватит ли напитка, чтобы вновь оказаться в Территориях, но он должен был спасти свою мать и добраться до Талисмана.

— Смотритель?..

— Благодарствуем, от всей души! Господь не оставит тебя!

Смотрите ль! Я — Джек!

— Здесь нет Смотрителей, мальчик. — Пальцы негра вновь начали искать монетки. Одна рука нащупала центовую монету и быстро опустила её в кепку другая неловко дотронулась до туфель проходящей мимо хорошо одетой женщины. Её лицо исказила гримаса, и дама заспешила от них.

Джек подобрал последнюю монетку. Это был серебряный доллар с изображением статуи Свободы.

Из глаз Мальчика покатились слезы, оставляя дорожки на грязных щеках. Он оплакивал Тильке, Вайлда, Хагена, и Хайделя. Свою мать. Лауру де Луизиан. Сына погонщика, лежащего мёртвым под телегой. Но больше всего себя — самого себя. Он устал странствовать по дорогам. Наверное, когда едешь в «кадиллаке», все представляется совсем иначе, но когда добираешься на попутках, сочиняя Истории, когда должен унижаться перед каждым за кусок хлеба, — дорога становится Дорогой Скорби. Джек смертельно устал… но ему нельзя плакать! Если он будет плакать, то рак сожрёт его мать, а дядя Морган убьёт его самого.

— Я не думаю, что смогу сделать это, Смотритель, — шептал он. — Не думаю…

Теперь слепой руками нащупывал Джека. Он уцепился за запястья мальчика. Пальцы сжались, как тиски. Негр дышал Джеку в лицо; мальчик прижался к его груди.

— Эй, парень! Я не знаю никакого Смотрителя, но, мне кажется, ты возлагаешь на него большие надежды. Ты…

— Я теряю свою маму, Смотритель, — прошептал Джек. — Слоут гонится за мной. Он говорил со мной по телефону. Но это ещё не самое ужасное. Самое ужасное произошло в Анголе… водонапорная башня… землетрясение… пятеро человек… «Я, я сделал это, я убил их, когда переносился в этот мир, я убил их, как мой отец и дядя Морган убили тогда Джерри Блэдсо!»

Да, это было хуже всего. Он все сказал. Он подписал себе приговор. Он — покойник.


— Эй-эй! — закричал негр. Он встряхнул Джека за плечи. — Ты берёшь на себя слишком большой груз. Сбрось с себя лишнюю тяжесть.

— Я убил их, — всхлипнул Джек. — Тильке, Вайлда, Хагена, Дэви…

— Ну, если бы здесь оказался твой друг Смотритель, — заявил чернокожий, — то кем бы он ни был, он наверняка сказал бы тебе, что ты не мог этого сделать. Ни ты, и никто другой.

— Я убил…

— Взял ружьё, приставил к их головам и спустил курок?

— Нет… землетрясение… я переносился….

— Ничего более глупого в жизни не слышал, — сказал негр. Джек с любопытством взглянул на него, но тот отвернулся. Если он был слепым, то не мог видеть полицейской машины, а ведь он смотрел именно на неё! — Ты слегка не в своём уме. Сейчас ты сидишь со стариной Пролли, мелешь всякую чушь, а потом тебе почудится, что ты и меня убил?

Старик рассмеялся.

— Смотритель!

— Нет здесь никаких Смотрителей, — старик обнажил в улыбке жёлтые зубы. — Не стоит так волноваться.

— Но я не знаю, что произойдёт, если я…

— Никто не знает, что произойдёт, если что-то совершишь, ясно? — бросил негр, который мог быть, а мог и н е быть Смотрителем. — Нет, никто не знает. Если приходят в голову такие мысли, не стоит вообще выходить из дому. Я не знаю твоих проблем, мальчик, и не хочу знать. Можешь быть дурачком, рассуждать о землетрясениях и все такое. Но раз ты помог собрать мои деньги и ничего не украл — а я ведь по звуку сосчитал их, да! — я дам тебе добрый совет. Он поможет тебе. Иногда люди погибают, потому что кто-то совершает что-то… но если кто-то н е делае т это что-то, может погибнуть гораздо большее количество людей. Ты меня понимаешь, сынок?

Солнце отразилось в тёмных стёклах очков.

Джек почувствовал, что напряжение спадает. Слепой говорит странные вещи, но в его совете нет ничего подлого.

Подлостью было полученное им пять минут назад приказание убираться домой.

— Может даже быть, — продолжил слепой, беря на гитаре ре-минорный аккорд, — что это угодно Богу, как говаривала мне моя покойная мамочка, а тебе — твоя мамочка, если она добрая христианка. Иногда мы думаем одно, а делаем другое. Так написано в Библии. Что ты об этом скажешь, парень?

— Не знаю, — честно сознался Джек. Он был потрясён. Закрывая глаза, он видел падающий со стены телефон…

— Мне кажется, ты немного выпил?

— Что? — удивлённо спросил Джек; потом подумал: «Он говорит о волшебном напитке. Как он догадался?»

— Ты телепат, — негромко сказал мальчик. — Верно? Тебя научили этому в Территориях, Смотритель?

— Ничего не понимаю, что ты говоришь, — сказал слепой, — но глаза мои погасли сорок два года назад, и за эти сорок два года мои нос и уши стали очень чуткими. Я почувствовал запах вина от тебя, сынок. Т ы вес ь пропах им. Ты что, мыл им голову?

Джек молчал, не в силах преодолеть растерянность. Ему только и оставалось ощупывать горлышко пустой бутылки. Да, напиток был волшебным. Всесильн ое волшебство. Но иногда оно убивает людей.

— Нет, я не пил, честно, — выдавил из себя Джек. — То, что у меня было, почти закончилось. Оно… Я… Мне оно даже н е понравил ось! — В животе от волнения что-то заурчало. — Но мне нужно ещё! На всякий случай!

— Ещё вина? Мальчику твоих лет? — Слепой негр рассмеялся и сделал неопределённый жест рукой. — Тебе это не нужно. Никому не нужен яд, для того, чтобы странствовать.


— Но…

— Подожди. Я спою тебе песенку. Может быть, она кое-что объяснит тебе?

Он начал петь, и его певческий голос не имел ничего общего с разговорным. Голос был глубоким и звучным.

«Почти настоящий вокал, — подумал Джек, — почти голос оперного певца». От звуков этого голоса по телу побежали мурашки. Прогуливающиеся по бульвару парочки, как по команде, повернули к ним головы.

Слепой пел, улыбаясь мальчику. Джек почувствовал исходящую от негра волну тепла. Была неизъяснимая прелесть в этом голосе. Звучала старая добрая песня «Тин Пэн Элли», но голос… он мог быть только оттуда, из Территорий…

Скорее проснись, и ты сможешь, дружок, Любить, и смеяться, и жить хорошо…

Гитара и голос вдруг умолкли. Позади слепого стояли два рослых полицейских.

— Знаешь, сынок, я ничего н е вижу, — лукаво сказал слепой гитарист, — но чувству ю за спиной что-то синее.

— Черт побери, Снежок, ты же знаешь, что побираться здесь запрещено! — проревел один из полицейских. — Что говорил тебе в последний раз судья Геллас? Только между Центральной и Отвесной улицей. Больше нигде! Ты что, совсем идиот? Тебя ограбят ещё до того, как ты попадёшь домой! Боже, я не…

Его напарник положил руку ему на плечо и кивнул в сторону внимательно прислушивающегося Джека.

— Иди к мамочке, она ждёт тебя, парень, — резко приказы первый полицейский.

Джек побрёл прочь. Он не мог остаться. Даже если бы можно было что-нибудь сделать, он не мог остаться. Ему повезло, что внимание полицейских привлёк старик по прозвищу Снежок. А если бы они стали расспрашивать его, Джека? Тут никакие новые кроссовки не спасли бы!

Он представил себя сидящим в полицейском участке, а напротив пятерых здоровенных копов, пытающихся определить, чей он и откуда.

Нет, лучше не попадаться им на глаза.

За спиной загудел мотор.

Джек поправил рюкзак и стал рассматривать свои новые кроссовки, как будто они были чем-то примечательным. Уголком глаза он увидел медленно проезжающий полицейский патруль.

На заднем сидении машины сидел слепой негр, держа перед собой гитару.

Внезапно старик повернул голову и через оконное стекло посмотрел прямо на Джека… и, хотя Джеку не было видно его глаз сквозь тёмные стекла очков, он твёрдо знал теперь, что Смотритель Территорий Лестер подмигнул ему.

 

Джек собирался двинуться дальше. Им овладела апатия ко всему происходящему. Он понимал, что одна из причин этой апатии — тоска по дому, но от этого домой хотелось ничуть не меньше.

Стоя возле светофора, Джек почувствовал, что близок к самоубийству. Его привела в чувство мысль о том, что скоро он увидит Ричарда Слоута (ведь не впервые же Сойер и Слоут совершали совместные путешествия, верно?).

«Иди домой, Джек, иначе тебе несдобровать», — нашёптывал голос, — «если ты вернёшься, все закончится… и потом, ведь в следующий раз могут умереть не пять, а пятьдесят человек. Или пятьсот».


Он нащупывал в кармане значок, который в этом мире опять превратился в серебряный доллар. Куда идти? Назад, на восток, домой? Или вперёд, на Запад, идти и не оглядываться?

Он стоял, сжимая в кулаке значок.

Поднималось солнце.

Ехавшая в старом железнодорожном вагоне семья имела достаточно времени на разглядывание мальчика, стоявшего невдалеке от путей. Машинисту, ведущему вагон, все время лезли в голову странные мысли: «Приключения. Опасности. Неожиданные происшествия. Мечты о славе и удаче». Он встряхнул головой, отгоняя эти мысли, и в зеркальце посмотрел на паренька у дороги. «Выбрось все это из головы, Ларри», — подумал машинист, — «а то ты как герой детской приключенческой книги».

Ларри вновь сосредоточился на дороге, развив скорость до семидесяти миль. Он напрочь забыл о мальчике в грязных джинсах.

Если он будет дома к трём часам, то ещё успеет посмотреть футбольный матч.

Значок выпал из рук. Джек вновь поднял его. Голова, изображённая на долларе…

Это была не Статуя Свободы. Это была Лаура де Луизиан, Королева Территорий. Но, Боже, какая разница между этим прекрасным изображением и бледным лицом, которое он видел в павильоне! Её красота поразила его воображение.

А ещё это было лицо его матери.

Глаза Джека наполнились слезами; он попытался сдержать их, — уже достаточно плакал сегодня!.. Он принял решение, и теперь не время плакать. Мальчик крепко зажмурился…

Когда он открыл глаза, Лаура де Луизиан исчезла; на долларе вновь была изображена Статуя Свободы.

Джек получил ответ на свой вопрос. Он бережно спрятал монетку в карман и зашагал к шоссе И-70.

 

Днём позже Джек пересёк границу штатов Огайо и Индианы.. Шёл мелкий осенний дождик. Мальчик замёрз и промок, его одежда отсырела, ломило все тело, голос охрип. Он подумал, что в конце концов окоченеет.

Недавно он избавился от очередного «доброжелателя», подвозившего его на машине. Все они были на одно лицо — Эмори В.Лайт, Том Фергюссон, Боб Даррент. Все они ласково расспрашивали его о семье, интересовались, нет ли у него подружки, а потом он ощущал их руку у себя на колене и слышал предложение заработать десять (двадцать, двадцать пять) долларов, если он согласится… Этих типов привлекал симпатичный двенадцатилетний мальчик. Джеку стоило больших трудов избавиться от каждого из них.

Джек стоял на шоссе И-70 где-то в западном Огайо. «ХОЧУ ДОМОЙ, В ТЕРРИТОРИИ», — промелькнуло у него в голове. Он оглянулся вокруг.

«Сыро, промозгло». Эти слова сами собой возникли в его сознании. Ему захотелось увидеть синее небо Территорий, вдохнуть прозрачный воздух.

«Но тогда можно сыграть в игру „Джерри Блэдсо“.

«Ничего не знаю об этом… Я знаю только, что ты, наверное, слегка свихнулся…»

Ища укромный уголок — ему безумно хотелось опорожниться — Джек быстро трижды вздохнул. Ну-ну, давай же… У-у-у-х! Отлично!

Он присел на обочину. Мимо проносились машины. Но что это? Нет ошибки быть не может — это, «БМВ» дяди Моргана! Номерной знак Калифорнии, МЛС, принадлежит Моргану Лютеру Слоуту. Машина быстро ехала вперёд.

«Но если Слоут в Нью-Хэмпшире, как же может оказаться здесь его машина?» Это ведь нелепо, Джек, это совпадение…

И тут он заметил мужчину, направляющегося к стоящему невдалеке от мальчика телефону-автомату и понял, что это не совпадение. На мужчине был плащ военного образца, на пять дюймов ниже колена. Джек безошибочно узнал эти широкие плечи, это крепкое телосложение…

Мужчина начал набирать номер, прижав трубку щекой к плечу. Джек спрятался за стоящую рядом будку.

«Заметил ли он меня?»

«Нет», — ответил мальчик сам себе. — «Не думаю. Но…»

Но Капитан Фаррен говорил, что Морган — тот, другой Морган — учует его, как кошка мышь. Так и случилось. Из своего укрытия в ужасном лесу Джек видел, как изменилось отвратительное белое лицо в окне экипажа.

«Этот Морган тоже может учуять его». Нужно только время.

Испуганный Джек подхватил рюкзак, зная, что делает это слишком поздно и слишком медленно, что сейчас Морган зайдёт за угол и скажет, улыбаясь:

— Привет, Джекки! Але-оп! Игра окончена — ясно, дурачок?!

Высокий мужчина, обогнув угол, мельком взглянул на Джека и зашёл в закусочную.

Вернуться. Он должен вернуться. Самые ужасные предчувствия овладели им. Джек открыл рюкзак. Там была бутылка Смотрителя, где оставалось не более трех глотков…

(«Никому, для того, чтобы путешествовать, не нужен яд, но мне он нужен, Смотритель, нужен!») …на донышке. Неважно. Он вернётся. Сердце при этой мысли заколотилось. Страх пропал. «Возвращайся, дружок, пей!»

Сзади зазвучали шаги; это был дядя Морган, но это теперь было неважно. Страх прошёл. Дядя Моргам что-то учуял, но когда он зайдёт за угол, то ничего не увидит, кроме ящика с пустыми пивными бутылками.

Джек задержал дыхание, выдохнув всю грязь воздуха этого мира, и сделал глоток. И даже с закрытыми глазами почувствовал…

 

ВОЛК

 

…как солнечные лучи ласкают его закрытые веки.

Сквозь запах магического напитка он почувствовал ещё кое-что… тёплый животный запах.

Джек со страхом поднялся, открыл глаза, но в первый момент ослеп — так бывает, когда находишься в тёмной комнате, и вдруг кто-то включает лампочку мощностью в двести ватт.

Джек вновь опустился на землю.

— Эй! Эй! Прочь отсюда! — слова заглушил звериный рёв, нечто среднее между мычанием и блеянием. — Прочь отсюда, пока я не выколол вам глаза!

Глаза мальчика уже привыкли к свету, и он увидел юного гиганта, стоящего посреди стада мычащих животных. Джек сел, автоматически поискал бутылку и отбросил её в сторону, не сводя глаз с юноши, стоящего к нему спиной.

Юноша был высок и плечист настолько, что ширина плеч чуть ли не равнялась его росту. Длинные, спутанные волосы тёмной волной падали на спину, прикрывая лопатки. Он управлял стадом животных, похожих на карликовых коров; он гнал их прочь от Джека, к Западной дороге.

Фигура юноши сама по себе была колоритной, но больше всего Джека поразила его одежда. Все в Территориях, кого он до сих пор встречал, носили (включая и самого Джека) туники, куртки или грубые штаны.

На этом парне был роскошный халат.

Вдруг юноша повернулся, и от страха у Джека перехватило дыхание.

Он вскочил на ноги.

Это был Оборотень — Элрой.

Пастух был Элроем.

 

И в то же время не был.

Джека сковал страх. Он не мог убежать, подобно оленю, испуганному факелами охотников.

Глядя на фигуру в роскошном халате, он думал: «Элрой был не таким высоким и плечистым! И у него были жёлтые глаза».

Глаза этого существа были ярко-оранжевые, совершенно неестественные для человека. Казалось, это были глаза привидения. И если лицо Элроя выглядело мерзким и жестоким, то улыбка этого парня была тёплой и доброжелательной.

Ничего общего с Элроем — понял Джек, растерявшись от удивления.

Расстояние между парнем и Джеком сокращалось; глаза пастуха стали ещё более ярко-оранжевые, улыбка — ещё более дружелюбной. Джек понял две вещи: парень не представляет опасности, и, кроме того, он медлительный. Не хлипкий, конечно, но медлительный.

— Волк! — воскликнул юноша-зверь. Его речь была протяжной, и Джек внезапно понял, что пастух и выглядит как волк. Мальчик надеялся, что не ошибся, когда решил, что никакой угрозы нет.

«Но если я ошибся, то, возможно, больше не придётся ошибаться… никогда…»

— Волк! Волк! — юноша протянул руку, и Джек увидел, что его руки, как и ноги, были покрыты шерстью, даже не шерстью, а густым волосяным покровом, особенно густо растущим на пальцах; там волосы были окрашены в белый цвет, как конская грива.

«Боже мой! Кажется, он хочет пожать мне руку!..»

Вспомнив дядю Томми, учившего его никогда не пренебрегать рукопожатием, даже если перед тобой злейший враг («Потом можешь пожелать ему сдохнуть под забором, но сперва пожми ему руку», — говорил дядя Томми), Джек подал свою руку, ожидая, что его укусят… а может, и съедят.

— Волк! Волк! Пожмём же друг другу руки! — радостно вскричал незнакомец. — Старый добрый Волк! Поприветствуй же меня! Волк!

Волк с энтузиазмом пожал протянутую ему руку.

«Шикарный халат и рукопожатие с парнем, похожим на сибирского хаски и пахнущим, как шуба после проливного дождя», — подумал Джек. — «Что же дальше? Приглашение сходить с ним на воскресную проповедь?»

— Старый добрый Волк! Он здесь, с тобой! — Волк бил себя кулаком в грудь и смеялся, восхищаясь самим собой. Потом он вновь схватил руку Джека.

«Нужно как-то отвлечь его внимание», — понял Джек, иначе они будут пожимать друг другу руки до захода солнца.

— Старый добрый Волк, — неуверенно повторил он. Эта фраза очень обрадовала его нового знакомого.

Волк засмеялся, как дитя, и, в последний раз тряхнув руку Джека, отпустил её. Боже, наконец-то! Руку никто не откусил, но болела она так, будто побывала в тисках.

— Чужак, да? — спросил Волк. Он взлохматил волосы на голове и выпрямился с чувством собственного достоинства.

— Да, — ответил Джек, думая, что может здесь означать это слово и какие последствия вызовет его ответ. Значение его, по-видимому, очень специфично.

— Да, именно это я и есть. Чужак.

— Конечно! Я нюхом определил это! Это пахнет совсем не плохо, а наоборот, приятно! Волк! Это я! Волк! Волк! Волк! — он откинул голову и засмеялся. Смех незаметно перешёл в завывание.

— Джек, — представился Джек. — Джек Сой…

Его рука опять попала в тиски.

…Сойер, — закончил он, вновь высвободившись; затем улыбнулся, ощущая невероятное облегчение. Пять минут назад он прятался за углом будки на шоссе И-70. Сейчас он беседовал с юным существом, похожим больше на животное, чем на человека.

Вот только согреться пока не удавалось.

 

— Волк встретил Джека! Джек встретил Волка! Ура! Прекрасно! О, Боже! Коровы на дороге! Ну разве не глупые? Волк! Волк!

Волк бросился со склона на дорогу, где стояла половина его стада, оглядываясь по сторонам с выражением удивления, как будто спрашивая, куда же исчезла трава. Это действительно была странная помесь коров и овец, заметил Джек, и подумал, как можно было бы назвать подобный гибрид.

«Волк, пасущий стадо! О, Боже!»

Джек присел и начал смеяться, прикрывая рот рукой.

Самая крупная особь в стаде была около четырех футов высотой. Все животные (коровцы, как мысленно окрестил их Джек) обросли густой шерстью. Глаза их были копией глаз Волка. Головы держались на коротких крепких шеях.

Волк гнал их от дороги. Они шли послушно, без тени страха.

«Если коровы или овцы не боятся этого пастуха», — подумал Джек, — «было бы крайне глупо бежать от него».

Джеку нравился Волк — чисто внешне, так же, как в своё время не понравился Элрой. И этот контраст был особенно важен, поскольку они походили друг на друга; только Элрой вдобавок был похож на козла, а Волк — на… волка.

Джек медленно направился туда, куда Волк пригнал своё стадо. Он вспоминал, как убегал от Элроя в «Оутлийской Пробке», вспоминал его руки-лапы, его жуткие чёрные зубы…

— Волк?

Волк, улыбаясь, повернулся к нему. Его глаза излучали благородство и ум; во всяком случае, так хотелось Джеку.

— Ты… бывший волк?

— Конечно, — радостно ответил Волк. — Ты это метко подметил, Джек! Я

— Волк!

Джек присел на камень, задумчиво глядя на Волка. Он подумал, что невозможно увидеть или услышать что-нибудь ещё более невероятное, но тут Волк огорошил его ещё сильнее:

— Как поживает твой отец? — спросил он самым обычным тоном, как если бы уже расспросил перед этим о здоровье остальных родственников, — Ну как там Фил? Волк!..

 

Джеку показалось, что на голову ему вылили ведро холодной воды. И тут он увидел, что в Волке произошла перемена. Тот уже не лучился счастьем — сейчас он был воплощением стыда.

— Он умер, верно?! Волк! Прости меня, Джек! Я глупый. Глупый!

— Волк поднял руки к голове и завыл. От этого звука в жилах у Джека застыла кровь, стадо сбилось в кучу и задрожало.

— Все в порядке, — сказал Джек Ему казалось, что говорит не он, а кто-то другой. — Но… откуда ты знаешь?

— Твой запах изменился, — просто ответил Волк. — Я понял, что он умер, потому что прочитал это в твоём запахе. Бедный Фил! Отличный был парень! Точно говорю тебе, Джек! Твой отец был славный малый! Волк!..

— Да, — сказал Джек, — это так. Откуда ты знал его? И как понял, что он — мой отец?

Волк взглянул на Джека, всем видом говоря: вопрос настолько ясен, что не требует ответа.

— Конечно, я помню его запах. Волки помнят все запахи. Ты пахнешь так же, как и он.

Джек внезапно подумал, что нередко слышал от людей, будто у него глаза отца, рот отца, и даже удар при игре в теннис, — но никто и никогда не говорил ему, что он пахнет, как его отец. Хотя, очевидно, в этом есть своя логика.

— Откуда ты знал его? — переспросил Джек.

Волк растерянно покосился на мальчика.

— Он бывал здесь с ещё одним, — наконец ответил он. — С ещё одним из Орриса. Я был тогда маленьким. Тот, другой, был плохим. Он похищал некоторых из нас. Твой отец не знал этого, — быстро добавил он, видя гнев на лице Джека. — Волк! Нет! Он был хорошим, твой отец. Фил.

Тот, другой…

Волк медленно покачал головой. На лице его застыло странное выражение: он вспоминал кошмары своего детства.

— Плохой, — закончил Волк — Он освободил себе место в этом мире, как говорил мой отец. В основном он — это его Двойник, но сам он — из твоего мира. Мы знали, что он плохой, мы могли бы рассказать, но кто станет слушать волков? Никто. Твой отец знал, что он плохой, но не мог почувствовать его так хорошо, как мы. Он знал, что тот плохой, но не знал, насколько плохой.

И Волк, откинув голову назад, вновь завыл. Звуки его печального голоса звучали особенно жалобно на фоне глубокого голубого неба.

 

ИНТЕРЛЮДИЯ. СЛОУТ В ЭТОМ МИРЕ (II)

 

Из кармана плаща (он купил его на востоке: Америка слишком дождлива в октябре) Морган Слоут достал маленькую металлическую коробочку. На ней было десять маленьких кнопок. Он нажал в определённом порядке некоторые из них. Слоут приобрёл этот крошечный сейф в Цюрихе. Если верить человеку, продавшему его, даже неделя в печи крематория не повредит содержимому.

Коробочка со щелчком открылась.

Слоут приподнял вельветовую прокладку и достал то, что хранил вот уже более двадцати лет: крошечный ключ, раньше торчащий в спине механического игрушечного солдатика. Слоут увидел солдатика в витрине магазина в старом маленьком городке Пойнт-Венути, штат Калифорния — и, повинуясь импульсу, не раздумывая, отдал за него пять долларов. Конечно, ему был нужен не солдатик, а ключ. Именно ключ привлёк его взгляд. Солдатика он выбросил в ближайшую урну…

Сейчас Слоут стоял позади своего автомобиля в Левисбурге, держал в руке ключ и рассматривал его. Как и медиатор Джека, ключ в Территориях всегда становился чем-нибудь другим. Однажды, вернувшись из Территорий, он уронил его в холле старой конторы. Очевидно, колдовство Территорий сохранилось в ключе, потому что этот идиот Джерри Блэдсо через час был убит. Нашёл ли его Джерри? Наступил ли на него? Слоут не знал этого, да и не интересовался. Не волновала его и трагическая гибель электрика. Его интересовала только потеря ключа. Нашёл его Фил Сойер и без комментариев отдал ему:

— Вот, Морг. Твой талисман, верно? Видимо, у тебя дырка в кармане. Я подобрал его в холле после того, как увезли беднягу Джерри.

Да, в холле. В холле, где сгорело все, что могло гореть; в холле, где ещё две недели стоял запах гари.

Все сгорело, кроме этого ключика, который в другом мире был своего рода фонариком. Слоут продел в ушко ключа серебряную цепочку и повесил цепочку с ключом на шею.

— Ну, что ж, я иду за тобой, Джекки, — странно дрожащим голосом пробормотал он. — Пора кончать с этим неприятным делом. Давно пора…

 







Date: 2015-07-17; view: 478; Нарушение авторских прав



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.06 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию