Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава первая Вторжение на закате





Юрий Пашковский

Хроники Равалона

 

Хроники Равалона 1 – 3

 

 

Юрий Пашковский

Хроники Равалона

Проклятая кровь. Похищение

Проклятая кровь – 1

 

Боевым магам не привыкать выполнять странные задания. Особенно когда в случае отказа тебе обещают амнезию и отчисление из родимого учебного заведения. Помогать упырям? Ладно. Вернуть опасный артефакт? Хорошо. Сражаться с теми, кто владеет неизвестной магией? Гм… Допустим. Попытаться выбраться из всей этой заварухи живым? Даже не обсуждается! Но что делать, если все окажется не так, как выглядит?

 

Глава первая Вторжение на закате

 

Если что‑то пошло не так, то виноватых всегда можно найти.

Герунд Когесский. Книга о Законе.

Каждый раз, когда солнце проваливалось за горизонт, Анцкар испытывал облегчение. Странное, зудящее чувство, волчком вертевшееся в висках, уходило вместе с багряным пятаком. Физическая боль не могла сравниться с этим чувством. Оно сопровождало Анцкара с тех пор, как он родился, и даже ритуальная церемония Посвящение Светом, которую он прошел год назад, не избавила его от внутреннего зуда.

Анцкар был упырем. Живущие в Ночи – так называли себя те, кто обитал в Лангарэе, Царствии Ночи. Не‑живые кровососы – так Анцкара и подобных ему называли во всем остальном мире. В мире, что находился по ту сторону Пелены, магического барьера, который точно купол накрыл Лангарэй, охраняя спокойствие упырей и смертных, которые им служат.

Анцкар задумчиво посмотрел на Пелену. Пурпурная пульсирующая пленка, сопоставимая по прочности с мифриловыми вратами гномьих замков, делила мир ровно на две части – по ту сторону Купола и по эту. Глаз Дня находился по ту сторону, но… Анцкар вздохнул. Даже шлем с полями от солнца и броня не сильно облегчали Воздействие. Проклятое Воздействие, проклятый свет солнца, что его вызывает! Молодой упырь отлично знал, что Воздействие полностью уничтожает только Диких упырей, но он также знал, что даже Средним и Высшим упырям оно может нанести вред. И только Высочайшие, те, кто зовется носферату, способны долгое время переносить Воздействие. И поэтому их называют Бродящими под Солнцем.

Несмотря на Посвящение Светом, благодаря которому Анцкар перешел из низшего в средний ранг, и даже несмотря на магический барьер, создаваемый Пеленой, здесь, на границе Лангарэя, солнце все равно напоминало о своем смертельном влиянии. В древние времена оно заставляло упырей прятаться в пещерах, выкапывать землянки и выходить на охоту только ночью за самым желанным лакомством, что было им доступно, – за человеческой кровью. Упыри убивали или перерождали людей, те убивали их в ответ или… Никакого или. Человек только убивал упырей, и все. Обращать в себе подобных укусом он не умел. Интересно. А если бы умел? Только представить: люди врываются в дома упырей, эльфов, гномов, хоббитов, орков, гоблинов, васпанов, троллей, кендеров и многих других, кусают их и превращают в людей! И нет от этого спасения ни днем, ни ночью! И вскоре во всем мире остаются одни только люди!

О Великая Ночь, что за безумный мир это будет!

Глупые мысли. Недостойные. Совсем недостойные нового воина клана Дайкар, которому доверена честь охранять границы Пелены.

Дни, когда люди для упырей были лишь пищей, а упыри для людей страшнейшими из чудовищ, давно миновали. Здесь, в Царствии Ночи, Живущие в Ночи правили людьми и даже позволяли им иметь свои города. Основу отношений не‑живых и простых смертных регулировали Законы Крови, которым подчинялись обе стороны и за соблюдением которых следили как Живущие в Ночи, так и люди и представители других рас, которым довелось жить в Царствии Ночи. Эти смертные или жили здесь тогда, когда Одиннадцать Самых Величайших упырей создали Пелену и отгородили Лангарэй от остального мира, или по своей воле перебрались под крыло Кровавых Повелителей после создания Купола.

В те стародавние времена многие королевства Западного Равалона с повышенной настороженностью отнеслись к тому факту, что упыри создали свою страну. Воевать с Живущими в Ночи принялись только те державы, которые непосредственно граничили с новообразовавшимся государством. Но военные действия быстро пошли на спад, как только выяснилось, что Царствие Ночи – крепкий орешек и с ходу его не захватить. Окончательную точку в борьбе поставила появившаяся в результате магической нестабильности Граница – стокилометровая степная зона между Лангарэем и окружающими его странами, в которой происходило нечто невообразимое с точки зрения здравого смысла.


Перемирие и торговля с успокоившимися соседями обеспечили Царствию Ночи неторопливое развитие и накопление богатств.

Конечно, были и свои «но». Быстро распространившиеся по Серединным Землям слухи, что в государстве упырей полным‑полно сокровищ и текут молочные реки, привлекали банды головорезов, готовых потратиться на хорошего мага, чтобы взломать барьер и проникнуть в Лангарэй. Небольшие отряды всех кланов Живущих в Ночи патрулировали границы Пелены, оберегая спокойствие Царствия Ночи. Днем стражу несли люди и другие смертные под руководством носферату. Ночью – смешанные отряды из упырей и живых. Хотя ночью следить за Пеленой всегда было проще: мало кто в здравом уме рисковал пробраться в Лангарэй при свете луны, когда сила не‑живых возрастала в несколько раз. Правда, однажды ночью команда магов Школы Магии и бойцов Школы Меча решила, что море ей по колено и нагло прорвалась сквозь Купол. Теперь большинство из них были личными Апостолами повелевающего клана Сайфиаил.

Анцкар зевнул. В его отряде было семеро упырей, четыре человека и один гоблин. Люди и Темный сейчас спали, а стражу несли пятеро Живущих в Ночи. Еще двое проводили обряд Осмотра, проверяя окрестности Купола радиусом в два километра. Клаирис бормотал заклятья, удерживая вокруг Видана магическое поле, поблескивающее эннеарином с проблесками октарина.1

Видан, погрузившись во Внутренний Взор, методично рассматривал равнину по ту сторону Купола. Его подбородок заострился, клыки слегка удлинились, а сквозь прикрытые веки было видно, как сверкают зрачки – магия упырей всегда отражалась на внешнем виде, определенным образом возвращая не‑живущих к той внешности, которую имели их первобытные предки, до того как облагородили свой облик, благодаря… Да, благодаря свежим вливаниям человеческой крови.

Солнце окончательно провалилось в бездну горизонта, и звезды неторопливо потянулись выполнять свою неизменную обязанность – сиять в ночи, даря ощущение гармонии и целесообразности Вселенной.

Анцкар сдержал желание посмотреть на людей. Это Дикие и Низшие с трудом могут бороться со своей природой. Он же с недавних пор Средний и имеет право контактировать с теплыми. Тем более он в настоящий момент почти не испытывает жажду, значит, ему нет никакого дела до людей. К ним он должен относиться только как к соратникам по оружию, которые хоть и намного слабее, но все‑таки соратники…

Молодой упырь ухмыльнулся.

Люди слабее. Люди всегда слабее. Поэтому, хоть под Куполом их и больше, правят в Лангарэе Живущие в Ночи. И будут править еще очень‑очень долго.

Анцкара удивляло поведение некоторых прикупольных ветеранов, что вели себя с людьми и другими живыми панибратски. Помогали им в случае необходимости, во время муштры внимательно следили за тем, чтобы они не выдохлись, ведь тренировка для Живущих в Ночи совсем не то же самое, что тренировка для обычных смертных.

– Ну что там, Видан? – спросил Затанкар, командир отряда, Высший, о чем свидетельствовал роскошный пурпурный плащ с серебристой бахромой на плечах. Носить такие в пределах Купола позволялось только князьям Высших и Бродящим под Солнцем, остальным же строго запрещалось.


Обычно высокородные Высшие не назначались командирами прикупольных отрядов, но Затанкар пребывал сейчас в немилости у Повелевающего. Он был пойман на незаконной торговле кровью и потерял свои привилегии. Но, тем не менее, плащ Затанкар сохранил: это право ему досталось по Наследству, по факту рождения от упыря и упырицы, знатных и потомственных родителей. И отобрать плащ у Затанкара могли только с клыками. А вот если бы Затанкар был Перерожденным, ставшим Живущим в Ночи после укуса, то даже титул князя не помог бы ему избежать казни. Законы Крови суровы, и лишь эта суровость сохраняет порядок в Лангарэе.

Видан глубоко вздохнул, открыл глаза, бросил взгляд на усеянное звездами небо и ответил:

– Совершенно никого и ничего, о Высший. Только аура растений и несколько элементалей земли и ветра. Никаких магических полей или потоков, кроме естественных.

Сомневаться в словах Видана не приходилось. Это была Сила Крови клана Дайкар – замечать Внутренним Взором все в рассматриваемом пространстве. Этой способностью в той или иной степени владели все наследники Дайкар. Предел для Видана – как раз два километра, и то с помощью поддерживающего его Клаириса. Анцкар, например, пока мог использовать Взор только на двадцать метров. И хотя некоторые маги смертных и были способны при помощи заклятий создавать нечто вроде Взора, взирая на объект с дальнего расстояния, тем не менее это было не то – Внутренний Взор работал на все десять сторон света и охватывал все объекты, что входили в этот диапазон.

– Хорошо, – довольно хмыкнул Затанкар, – значит, пока нет ни одного идиота, решившего потревожить нас этой ночью. Это очень хорошо. Не люблю, знаете ли, беспокоиться. Я бы хотел как можно спокойнее провести время и вернуться в родные апартаменты, когда Повелевающий забудет о моих шалостях. Нам ни к чему лишние хлопоты. Верно?

Анцкар, который считал, что именно сегодня он покажет себя во всей красе, раскромсав сотню‑другую самонадеянных людишек, а то и орков штук пятьдесят, подумал, что, будь он командиром, он бы заставил отряд продвинуться дальше километра на два. И уж там бы они точно нашли нарушителей! И расправились бы с ними по всем канонам боевого искусства Живущих в Ночи!

Но Анцкар командиром не был.

Наверное, именно вследствие этого пограничному отряду под предводительством графа Затанкара не повезло в ту ночь.

Элементаль ветра дрожал от страха. Точнее, так могли бы сказать смертные. Духовные сгустки Стихии Воздуха не особо испытывают чувства или эмоции, однако этот конкретный элементаль немного беспокоился о своем существовании. Для элементалей ветра, почти не обладающих самосознанием, такое означало, что он не функционирует должным образом. Для смертных – что воздушный дух в дикой панике.


Элементаль точно не помнил, что было до того, как его выдернули в физический мир и заставили делать работу, для которой он не был предназначен. Он ощущал: что‑то не так. Но не больше. Бытие элементалей Стихий таково, что им жутко завидуют виджнянавадины‑буддисты из Махапопы – там нет и капельки намека на активность самосознания. Однако происходящее заставило элементаля слегка изменить свой взгляд на мир и попытаться понять причины того, что с ним делают. Сам того не подозревая, он вовлекся в мир страданий, как, впрочем, и многие его собратья, выхваченные до него из мира элементалей магической силой. Начав размышлять о том, почему с ним такое происходит, элементаль задумался о том, почему ему это не нравится, а потом стал думать о том, почему ему нравилось то, что было раньше, и должно ли было ему это нравиться; а затем он сообразил, что ведь должно быть то, что будет нравиться ему всегда, и он не будет в этом сомневаться; а затем он понял, каким жалким и ничтожным было его существование до этого момента и что стоит…

Именно в тот момент, когда элементаль был готов познать истину, которая могла бы совершить переворот в мире элементалей, его развоплотили.

Посреди колыхающейся травы начал стекленеть воздух, складываясь в прозрачную сферу. Четыре фигуры в плащах, находившиеся внутри, стояли неподвижно и молча. Лица всех четверых скрывали глубокие капюшоны. Только тогда, когда сфера на миг сверкнула декарином и треснула, брызнув на землю сотнями осколков, они заговорили.

– Ну как, Затон? – спросил хриплым голосом самый высокий, закутанный в черный плащ.

– Легко, Тавил, – ответил самый низкий, ростом доходящий остальным до груди, одетый в коричневый плащ. – Его Взор скользнул по нам, даже не заметив. Мои тени оказались как всегда на высоте.

– Просто упыри разленились, Затон, – заметил самый широкоплечий. Он был в сером плаще. – Твои творения хороши, но не стоит недооценивать Силу Крови клана Дайкар.

– Силу Крови? – фыркнул последний, ничем не выделяющийся, разве что зеленым цветом плаща. – Ахес, Сила Крови только тогда хороша, когда ею умеют пользоваться. Для воина важен дух.

– Неужели, Олекс? – с издевкой сказал широкоплечий. – Эвана смогла расправиться с тобой безо всякого духа.

– Не стоит вспоминать об этом, Ахес, – с вызовом ответил Олекс. – Ты тогда себя показал тоже не с лучшей стороны. А мы с тобой всегда можем проверить, кто из нас прав…

– Ты вызываешь меня, Олекс? – Ахес резко повернулся. – Ты считаешь, что сможешь выстоять против меня?

– Я стал сильнее. – Олекс отступил на шаг, вскидывая руки. – Хочешь проверить?

– Успокойтесь, оба! – резко скомандовал Тавил. – Вы решили привлечь внимание упырей? Неужели вы считаете, что Затон потратил силы, чтобы создать из элементаля ветра непроницаемый даже для Наследников Дайкара Покров, совершенно зря? Неужели хотите, чтобы Мастер узнал о вашем конфликте прямо перед началом миссии?

– Его Сила не настолько велика, чтобы наблюдать за нами здесь. Каким же образом он узнает? – недовольно пробурчал Олекс.

– Очень просто. Я ему скажу.

– О‑о‑о‑о‑о… – протянул Олекс, но задираться перестал.

– Отлично. – Тавил посмотрел в ту сторону, где сверкал эннеарином исполинский, почти до небес, Купол. – Мы почти рядом с Хранилищем Дайкар. Слава небесам, что в целях конспирации Повелевающие здесь ставят такую же охрану, как и на других участках. Будь пограничников больше, пришлось бы повозиться и с большим шумом.

– Правители везде одинаковы, – сказал Затон. – Если у них есть что скрывать, они будут это скрывать так, что сами потом забудут, что скрывали и зачем.

– Кто будет разбираться с Хранителем, Тавил?

– Не терпится подраться, Олекс?

– Это мое дело, Ахес. Я хочу узнать, насколько силен тот упырь, которому доверили беречь… – Олекс замялся, а затем осторожно произнес: – Это.

– Он прав, Ахес. Сейчас нужно решить, как мы будем действовать внутри Купола. Хранилище неподалеку от Храма Крови, поэтому кому‑то надо устроить беспорядок в поселке клана, остальным – заняться Хранителем и достать это.

– Думаю, я вполне способен справиться с ним.

– Нет, Ахес.

– Почему?

– Твоя и моя атаки подходят как раз для того, чтобы отвлечь упырей. Хранителем займутся Затон и Олекс.

– Отлично! Я разберусь с ним в мгновение ока!

– Не стоит недооценивать противника раньше времени.

– Я не недооцениваю, Затон. Я просто отлично знаю, на что способен!

– Ладно, хватит разговоров. – Тавил взмахнул рукой, точно намечая, как рассечет Купол пополам. – Выдвигаемся. Приготовьтесь использовать морфе.

Анцкар вырос, зная, что там, по другую сторону Купола, Живущих в Ночи не любят. Или «любят», но только серебряными кольями и предварительно связав. Анцкар хмыкнул. О том, что не всякое, а только лунное серебро опасно для Живущих в Ночи, за пределами Лангарэя знали немногие смертные. Среди молодых упырей, ставших Средними, была забава пробираться в земли смертных и устраивать на себя охоту. Многие часто возвращались, не только повеселившись, но и с неплохой прибылью – с большим количеством серебряных кольев. Некоторые прикупольные отряды специально пропускали весельчаков, заранее договариваясь о своей доле в добыче. Бывало, конечно, что упырь не возвращался, нарвавшись на неожиданно сильную ведьму или колдуна, но такое случалось нечасто.

Впрочем, если уж на то пошло, – по ту сторону Купола Живущих в Ночи ненавидят. И люди, и эльфы, и гномы, и хоббиты, и даже смертноеды‑орки. Никто не хотел терпеть на своих землях не‑живых кровососов. Поэтому и возник Купол: ограждающий упырей от смертных и смертных от упырей.

Хотя даже интересно, какой сволочью надо быть человеческому или какому‑другому инородному правителю, чтобы его крестьяне бежали в ненавидимое большей частью Западного Равалона Царствие Ночи? Кем надо быть, чтобы смертные побороли страх и ненависть и попросились под защиту Купола? Под защиту от баронских дружин и герцогских армий, под защиту от сумасшедших поборов и налогов – к тем, кто столетиями видел в твоей расе пищу или врага… Кем же надо быть, чтобы тебя боялись и ненавидели сильнее, чем упыря?

Такие вопросы задавал себе Анцкар, когда видел очередной караван беженцев в приграничных форпостах клана Дайкар. Впрочем, потом эти вопросы отступали на задний план и их место занимали более насущные, например, какова на вкус кровь той дрожащей от страха брюнеточки с удивительно синими глазами?

Упыри продолжали оставаться упырями.

Иногда Анцкара интересовало, что там, за Куполом? Он знал, что с севера и запада с Лангарэем граничат три человеческих королевства: два принадлежат к осколкам некогда могучей Роланской империи, а третье входит в состав Торгового Союза Герзен. Что на западе тянется небольшой Лес карлу, один из многих отпочковавшихся от исконного царства Лесных эльфов Дирендагатана, некогда порабощенного Роланской империей, а теперь принадлежащего империи Черной. Что на юге расположены земли свободолюбивых арахнотавров, а на востоке тянется горная цепь Гебургии – обиталище гномов. Молодой упырь это только знал, ведь за свои пятьдесят три года он ни разу не был за Пеленой. Он знал, что существуют посольства Лангарэя в некоторых странах, что Лангарэй торгует с другими королевствами, а также (только шепотом), что наследники Благородных Кровей и Высочайших Домов позволяют себе вылазки за Купол, дабы вкусить человеческую кровь, вкусить ее вместе с человеческой жизнью.

Анцкару тоже хотелось вырваться за пределы Купола, в почти безграничный мир. Хотелось, но он знал, что не может.

– О чем задумался? – незаметно подкравшись сзади, спросил Файтанх, старый товарищ, с которым они вместе проходили Посвящение Светом.

Анцкар вздрогнул от неожиданности и чуть не уронил копье.

– О разном… – Живущий в Ночи улыбнулся. – Просто интересно… самому увидеть, что там. – Он посмотрел на Купол.

Файтанх проследил за его взглядом и осклабился.

– Ты там свои кишки увидишь, – снисходительно пообещал он, – первым делом. А потом голову. Хотя нет, вряд ли ты ее увидишь. Впрочем, некоторые из Высочайших утверждают, что сознание отделяется от тела в момент смерти, поэтому у тебя есть шанс увидеть свою головушку. Нематериальными глазами своей несуществующей души. А заодно увидишь, как сгорает твое тело.

Анцкар вздохнул.

– Может… когда‑нибудь… все изменится? – неуверенно спросил он.

– Ну, возможно, теплые придумают, как убивать друг друга еще более массово, – отозвался Файтанх. – Это единственное, что реально меняется в мире. Как в этом, так и в бесконечности других.

– Ты веришь в параллельные миры?

– Я уверен, что они существуют. Должны ведь где‑то находиться все потерянные в моей комнате вещи?

Файтанх хлопнул Анцкара по шлему и щелкнул по доспеху.

– Все эти мысли на тебя навевает Луна, – упырь указал на небо. – Око Ночи сегодня как никогда большое.

И это была правда. Месяц распух, будто пытался занять как можно больше места на ночном небе. Или, может быть, боги решили повеселиться: подтащить Луну поближе к Земле и затопить полматерика. Боги – они такие. И только Ночь милосердна, только Ночь, некогда приютившая в своих объятиях первых Живущих в Ночи…

– Странные тучи, – вдруг нахмурился Файтанх.

– Тучи? – удивился Анцкар и взглянул на небо, которое действительно заволакивало густым покрывалом серого цвета. – А что в них странного?

И тут он понял. Во‑первых, они слишком контурно выделялись на фоне черного провала небес, усеянного осколками звезд. Во‑вторых, имели четкую круглую форму. И, в‑третьих, приближались с той стороны Купола к Пелене со скоростью, которая тучам обычно не присуща. Это вызывало удивление примерно такое же, как если бы улитка обогнала профессионального бегуна.

– Магия? – Файтанх бросил взгляд в сторону основного лагеря.

Если что‑то не так, то Видан, продолжавший использовать Внутренний Взор в полсилы, уже бил бы тревогу. Но все было спокойно, и Затанкар не проявлял никаких признаков беспокойства, разглагольствуя о том, что нынешние советники Повелевающего – жалкие слюнтяи, заботятся о всяких формальностях, а на наследие даже и не смотрят, вот, например, его судили как какого‑то Апостола, да еще только‑только Перерожденного и…

– Может, предупредить? – спросил Анцкар, покрепче берясь за копье.

– Может, и стоит… – начал Файтанх, но тут тучи достигли Купола и, не останавливаясь, продолжили движение. В этом не было ничего удивительного, ведь воздушные массы проходили сквозь Пелену, обеспечивая воздухом Лангарэй. Удивительно было другое. То, что тучи внезапно остановились, пройдя Пелену почти наполовину, а затем начали свиваться друг с другом. И при этом никаких отблесков магических цветов, что могло бы указать на использование Силы. А потом – оба упыря даже не успели отреагировать – тучи свернулись в фигуру в плаще, которая одним движением руки разорвала Пелену на две части так легко, словно рвала много раз стиранную простыню.

Крик застрял у Анцкара в горле. В голову полезли мысли: «Что, убоги дери, происходит?», «Вот он, твой шанс показать себя во всей красе!», «Почему Видан молчит?» Живущий в Ночи на мгновение окаменел, соображая, что делать, и в этот момент Файтанх, выхватив меч, бросился в атаку на незваного гостя.

«Вот ведь, – подумал Анцкар, наблюдая, как красиво сверкает широкий клинок в свете Луны, обманным выпадом устремляясь в грудь пришельца, – теперь вся слава достанется ему!»

А затем мысли исчезли – и появился ужас…

Файтанх, вонзив полметра добротной стали во вторгающегося, мысленно представил, как продолжает движение и всаживает свою руку в тело, а затем вытаскивает из него сердце и пьет такую лакомую кровь… Хей, пускай боги и убоги пошлют ему удачу и жертвой будет человек! По Законам Крови Лангарэя все нарушители границы Купола не рассматривались как обладающие естественными правами, а рассматривались как обладающие атрибутами пищи. Конечно, это хорошо, если добычей становились люди; кровь других народов мало того что не доставляла удовольствия, так еще и не усваивались. Поэтому тот, кому удавалось первым прикончить нарушителя, считался счастливчиком, – жертва была в их полной и безоговорочной власти.

Меч легко проткнул грудь глупца, решившего прогуляться по территории упырей. Файтанх оскалился в предвкушении наслаждения, невольно выпустив клыки, но ухмылка вдруг исчезла с его лица. Меч замер, не двигаясь ни взад, ни вперед, будто кто‑то крепко держал клинок и не желал отпускать. Странное покалывание охватило правую руку. Упырь скосил глаза, применяя частичный Взор, который позволял в определенной мере рассмотреть даже структуры накладываемого заклятья. Но, как и в момент прорыва Купола, не увидел и следа магии.

«Песок?» – изумился Файтанх, рассмотрев, что именно колет ладонь, забираясь под рукав кафтана. Десятки песчинок ползли по его руке, подобно отрядам муравьев, устремившихся к куску сахара. Они уже достигли плеча, когда упырь ощутил дуновение ветра на лице. А потом…

Земля, поднятая ветром, вздыбилась перед Файтанхом, земляные комья прижимались друг к другу, словно любовники, давно не видевшиеся и охваченные страстью. Ветер придавал кружащейся вокруг земле форму, а затем огромная земляная рука крепко обхватила упыря и сдавила его. Файтанх дернулся, пытаясь освободиться, но хватка была чудовищной. Кости упыря затрещали, он зарычал, трансформируясь, но было уже поздно.

С громким «хлюп» рука сжалась, и во все стороны полетели брызги крови. Файтанх не успел даже закричать. Вместо него с этим отлично справился Анцкар, дико завопив, когда прямо на наконечник его копья приземлилась голова товарища. Отшвырнув оружие в сторону, Анцкар побежал к лагерю, не переставая вопить. Тип в плаще, все это время стоявший неподвижно, проводил его взглядом, ничего не предпринимая. Он терпеливо ждал, пока рука, с которой стекала кровь, раскроется, пока начнет распадаться на комья земли, удерживаемые в воздухе эфирными струями, пока испачканными в крови песчинками полетит ему прямо под капюшон, откуда раздастся звук, будто кто‑то набирает полную грудь воздуха. Лишь после этого тип в плаще удовлетворенно хмыкнул и зашагал следом за удирающим упырем.

Впрочем, Анцкар далеко не убежал. Прямо навстречу ему с вылупленными глазами несся гоблин, бестолково размахивая ятаганом. Его безумный взгляд не видел окружающих, и Анцкар, несмотря на страх, сообразил, что дорогу стоило бы уступить, если нет желания получить ятаганом в живот. Однако гоблин не успел добежать до упыря. Он вдруг остановился и мелко задрожал. И тотчас же, вырвавшись из‑под земли, его стали обвивать лианы с крупными красными бутонами. Гоблин заскулил, но даже не попытался двинуться или освободиться. А затем бутоны раскрылись и впились в тело гоблина, как… как… как… В общем, единственным сравнением, которое пришло в голову Анцкара, было «как упырь в горло человека». Гоблин замолчал и сдулся, словно воздушный шар. Кожа сначала отошла от костей, затем начала медленно сползать, всасываемая цветами, длинный нос повис и болтался, как висельник.

Анцкар шагнул назад, оступился и упал на задницу. Он был Наследником и совершенно не знал, как умирают люди и что испытывают в тот момент, когда становятся Перерожденными. Охватывает ли их такой ужас, что они готовы обмочить свое нижнее белье? Если да, то получается, что Анцкар понимал их сейчас превосходно. Его рука потянулась к мечу на поясе, но никак не могла нащупать рукоять.

«Ты же упырь! Встань и сражайся за гордость Живущих в Ночи! Ведь сейчас твой час! Час Ночи!

Кто, интересно, это говорит?

Неужели я?

Но я боюсь…

Ты же хотел этого! Сражаться и защищать товарищей! Так вперед! Трансформируйся и сражайся! Ночь благословляет своих детей!».

А ведь действительно… Сейчас ночь… Время, когда не‑живые особенно сильны.

Пальцы мгновенно отыскали и крепко сжали холодную рукоять. Анцкар начал подниматься. Он упырь! Ночь – его стихия! И как бы ни были сильны нападающие – ночью с упырем никто не сравнится!

Анцкар зарычал. Челюсть резко сместилась вниз, давая место росту острых клыков. Тело стремительно менялось, и доспех не выдерживал метаморфоз. Нагрудник и наспинник треснули ровно посередине под воздействием многократно усилившихся мышц и покрывших тело шипов. Мочки ушей упыря увеличились, глаза налились кровью и отсвечивали красным, запястья рук покрылись чешуей, а пальцы на ногах покрылись мощными когтями. Трансформа упыря клана Дайкар завершилась. Теперь сила Анцкара возросла раз в пять, и он свободной рукой мог свернуть шею огру, даже не вспотев.

– Занятно! – внезапно раздался голос справа, и Анцкар резко повернулся, выставив перед собой меч. Теперь он был готов броситься на противника хоть с голыми руками, но рассудок, благодаря Посвящению Светом удерживающийся в теле после трансформы, подсказывал, что оружие ему еще пригодится.

Рядом с трансформировавшимся Анцкаром стоял завернутый в зеленый плащ тип. По абрису он напоминал человека, но с такой же вероятностью мог быть эльфом. Упырь принюхался и разочарованно рыкнул. Враг не имел запаха: ни человека, ни эльфа – вообще никакого. Или он применил какой‑то алхимический эликсир, или не выделял никаких запахов, то есть…

Нет, второе «или» глупо. Зомби обычно не разговаривают. Они послушно выполняют приказы некромага, но не разговаривают. И не пахнут: их ткани не разлагаются, процессы обновления не идут. Но если бы это существо было зомби, то пахло бы от его одежды, но запахов нет и от нее. Значит, алхимия, рассчитанная против нюха упырей, причем трансформировавшихся.

– Занятно, – повторил смертный. – Так вот как выглядит трансформа клана Дайкар. Интересно, насколько ты силен, Живущий в Ночи?

Анцкар пригнулся, готовясь к прыжку. Сейчас он стал не только сильнее, но и гораздо быстрее самого себя. Хотя трансформа и увеличивает возможности Живущих в Ночи, дается она упырям нелегко – последствия могут быть очень опасными для тех, кто имеет Средний ранг. Возвращение к тому состоянию, которое является естественным для Диких, ненормально для тех, кто ступил на путь развития к Бродящим под Солнцем. Низшие легче переносят изменения, как и Высочайшие, а только‑только ставшим Средними или Высокими подчас приходится платить немалую цену за трансформу. Несколько декалитров человеческой крови могут избавить упыря от ужасных результатов. Но где взять кровь на поле боя?! Выпить людей, которые в твоем отряде? Можно, но за это по голове не погладят, а если и погладят, то разве что шипастой дубиной.

Поэтому Анцкар сознательно пошел на риск, который мог закончиться губительно для него. Упырь желал отомстить за Файтанха. Желал так, как никогда ни жаждал человеческой крови. А для упыря это много значит. Он нагнулся влево, будто бы готовясь к прыжку с этой стороны, а потом быстро метнулся к левому боку врага. Внутренний Взор, присущий трансформе упыря клана Дайкар, позволял следить за противником со всех сторон. Как бы тот ни попытался отреагировать на атаку, упырь по малейшему движению смог предсказать его дальнейшие действия и поменять стиль нападения. Сейчас Анцкар готовился ударить смертного мечом в правый бок, отпустить меч, освободившейся рукой нанести удар в горло, перехватить меч другой рукой и разрезать врагу живот. С той скоростью, которая была доступна, упырь не сомневался в своем успехе.

Враг умрет. Враг должен умереть.

Замах слева в правый бок противника. Левая рука перед грудью, будто бы защищая ее, а на самом деле готовясь перехватить меч. Он уже почти рядом с развевающимся на ветру плащом. Еще немного, и можно посмотреть в лицо, скрытое капюшоном! Вот он бьет и…

Что?! Почему его правую руку крепко держит левая рука врага, а левая ладонь схвачена правой рукой и прижата к груди? Почему он не видел движения врага? Почему, при всей его трансформированной силе, он, дитя Ночи, Живущий в Ночи, подпитываемый ее энергиями и силами, почему он не может освободиться от захвата какого‑то смертного?

Меч упал в мягкую траву у ног.

Из‑под капюшона раздался смешок:

– И это все?

Молчание. Только скрипит клыками Анцкар, пытаясь освободиться от железного захвата.

– И это все, на что способен Дайкар?

Молчание. Только шипит сквозь стиснутые клыки Анцкар, когда противник крепче сжимает его руки.

– Какая жалость!

Капюшон внезапно приближается к лицу упыря. Из темного провала сверкает красный зрачок.

– У тебя совсем нет духа.

Он вдруг каким‑то неуловимым образом перехватил руки Анцкара выше кистей и одним движением поднял их вверх. Упырь только начал догадываться о намерениях врага, когда тот вывернул ему руки и с силой нажал на запястья, ломая лучевые кости. Но смертный не остановился на этом. Анцкар не успел даже закричать от боли, а враг подпрыгнул, коленями ударив по локтям Анцкара и сломав локтевые суставы. Руки упыря треснули, как сухая деревяшка под ногой гиганта.

– Твой дух слаб, – сказал смертный, отпуская Анцкара, руки которого безвольными плетьми повисли по бокам.

Упырь взвыл от боли, из глаз покатились слезы, мешая разглядеть врага, но он продолжал стоять, превозмогая себя, превозмогая желание упасть на колени и вымаливать жизнь.

Он знал – его не пощадят. Потому что…

– Те, у кого слаб дух, не должны сражаться, – говорил смертный, неторопливо сжимая голову Анцкара. – Ведь они обманывают самих себя. Слабый духом может проявиться в других делах, но не в сражении. Но если ты сражаешься с тем, чей дух превосходит твой… – Анцкар почему‑то знал, что будет дальше. – …Приготовься к тому, что пощады не будет.

Крепкие ладони прижались к ушам упыря, смазав слова, но он все равно слышал, что говорит смертный.

– Ибо не пощадив тебя, сильный духом выкажет уважение к тебе. Он сравнит тебя с собой, дав тебе умереть как обладающему духом.

Темнота капюшона поглощала весь мир, втягивала его в себя, и даже остатки Внутреннего Взора Анцкара затягивало в него, словно в водоворот, но все равно упырь не видел, что скрывает капюшон, будто действительно там была лишь тьма.

А затем мир перестал быть. Словно его полностью засосало в тьму капюшона.

…Олекс вздохнул. Череп Дайкара сломался легко, и упыриный мозг сочился сквозь его пальцы вместе с обломками костей.

– Жаль, – пробормотал смертный. Его затрясло. – Мне нужен был более сильный противник.

Он осмотрелся. Ахес неторопливо шел от пробитого им Купола. Плащ, обдуваемый ветром, развевался за спиной, придавая Ахесу вид нетопыря. Мастер говорил, что такова приблизительно трансформа клана Соон…

Почему‑то вспомнилась Эвана. Хотя понятно почему…

Олекса затрясло сильнее. Он поднес руку ко рту и лизнул. Мозг упыря оказался невкусным, как сырые креветки, к тому же попался кусочек кости, и настроение испортилось окончательно.

Ахес, словно почувствовав неладное, ускорил шаг.

Олекс сжал кулаки. Почему ему оставляют слабаков? Почему они думают, будто он недостаточно хорош для других противников? Они считают его слабым? Он недовольно топнул ногой, оставив после удара двадцатисантиметровую вмятину в земле.

– Проклятье! – рявкнул Ахес и побежал.

Почему Тавил сказал, что он разберется с Высоким упырем, а остальные пусть займутся охранниками? Он не верит, что силы духа Олекса достаточно для схваток с Высокими? Он не верит в силу Олекса?

Олекс заулыбался. О! Тогда он знает, что нужно сделать. Они поймут, как силен его дух! Они поймут, как силен дух Олекса!!!

Он поднес руки ко рту, кончиком языка слизнул остатки мозга и приготовился. Сейчас морфе даст ему выход к энтелехии и тогда…

Ахес налетел на него сзади, схватил за руки и оттащил их от лица. Олекс недовольно зашипел. Ахес нажал на болевые точки на запястьях и надавил коленом на спину, фиксируя движения Олекса.

– Вы все… все завидуете моему духу! – выкрикнул Олекс.

К ним уже спешили Затон и Тавил. Ахес держал товарища, но чувствовал, что это ненадолго. Их способности различались – и его способность совсем не была рассчитана на ближний бой.

– Дерьмо! – Тавил остановился и с размаху погрузил руки по локоть в землю. Трава сразу же зашевелилась и поползла вверх, опутав Олекса.

Ахес перевел дух. Теперь держать этого психа было легче, но расслабляться явно не стоило.

– Разожми ему зубы, – сказал Тавил, поморщившись. Он не выносил запаха лекарств, которым поили Олекса во время приступов.

Затон с привычкой, выдающей, что он делает это не в первый раз, схватил беснующегося за челюсть и ловко засунул меж зубов железный цилиндр. Придерживая одной рукой подбородок, другой он вытащил из недр своего плаща дурно пахнущий пузырек и влил его содержимое через раструб в цилиндре. Олекс задрожал, его мышцы напряглись. Ахес напрягся, готовясь сломать ему руки, если что‑то пойдет не так. Но Олекс успокаивался, его дыхание приходило в норму, а жажда убивать, которая была такой плотной, что из нее можно было лепить снежки – и весьма смертоносные снежки, – отступала.

– Ты в порядке? – Тавил не спешил доставать руки из земли, с опаской вглядываясь в капюшон Олекса.

– Да, – глухо прозвучало в ответ. – Мы можем продолжать. Я держу себя в руках.

– Если тебе так нужно, психуй, когда сойдешься с Хранителем, – мрачно сказал Ахес, медленно отпуская товарища. – Пусть лучше он оценит твою ненормальную голову, чем мы снова станем свидетелями твоего безумия.

– Я же сказал, что я в порядке! – крикнул Олекс, отталкивая Ахеса.

Раскушенный пополам цилиндр упал в траву. Тавил вытащил руки и теперь брезгливо стряхивал с них землю.

– Значит так, – сказал он, – следующий приступ у Олекса будет теперь нескоро, так что это даже хорошо, что он произошел сейчас. Затон, сколько у тебя с собой лекарства?

– Четыре ампулы.

– Отлично. Должно хватить. Продолжаем действовать так, как договорились. Вы к Хранилищу, мы с Ахесом – к поселку. Затон, как только достанете это, сразу сообщи фейерверком. Встречаемся здесь.

– А если что‑то пойдет не так? – спросил Затон, бережно поднявший с земли половинки цилиндра.

– Тогда будем молиться всем богам и убогам, чтобы нас убили сами упыри. Вы же понимаете, что от Мастера нам так просто не отделаться.

– По крайней мере от Эваны – это уж точно, – пробормотал Ахес.

– Хватит разговоров. Расходимся и действуем.

Четыре фигуры быстро растворились в темноте ночи. Остались лишь трупы, освещаемые мерцанием Купола.

Спустя минуту после ухода четверки, земля возле останков Анцкара задрожала и медленно поползла вверх, образуя нечто вроде небольшого холма. Следом за этим верхушка холма разлетелась в разные стороны, явив скрюченную фигуру, которая тут же задергала головой.

А за много километров от этого участка Купола и разбитого отряда графа Затанкара некто, перебиравший десятки тянувшихся к нему со всех сторон невидимых нитей, произнес:

– Как интересно. Как невероятно интересно.

 







Date: 2015-07-17; view: 294; Нарушение авторских прав



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.063 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию