Глава 8. Корбан!

Авина всегда была вольнолюбивой львицей. Ей, как и любой львице, нравилось охотиться вместе с другими, но она также любила испытывать судьбу в одиночной охоте, как леопард. В этом Авина была необыкновенно хороша, так же хороша, как Узури в управлении групповой охотой. Даже когда она вышла замуж за брата короля и должна была подавать остальным пример, она продолжала заниматься одиночными вылазками в саванну.

Она совершала их днем, чтобы не нарушать ночную охоту. Пропустить вечернюю болтовню с другими львицами было бы непростительно. Охота днем только повышала сложность, и, принося прайду очередную жертву, она хвасталась: «Я сделала это сама, при свете дня». Остальные не обращали на это особого внимания. Они любили хорошо поесть не меньше ее самой, Авина всегда весело кричала: «Обед!» Это было приглашение всем, кто хотел пообедать результатами ее труда.

Оставив Сараби и Эланну под надзором их тети Акаси, Авина беспечно шла в высокой траве, ее золотистое тело растворялось в золоте саванны. Сараби поиграет с Такой, а Муфаса может поболтать с Эланной. Хотя многие думали, что Муффи когда-нибудь женится на Эланне, между ними не было ничего подобного тому, что было между Такой и Сараби. Авина бесшумно, как привидение, продвигалась по равнине; она видела все и не была видима. Ее гордость своим мастерством была очевидна, и у нее были все основания им гордиться.

Стадо бубалов даже не услышало ее приближения, однако взять их было непросто — они время от времени останавливались и прислушивались. У бубалов был нюх на хищников, и это делало их трудной добычей.

Уши вниз, хвост вниз, ноги двигаются в такт матушки земли. Авина не спускала со стада глаз и медленно, но верно сокращала расстояние, останавливаясь, когда время от времени одна из голов отрывалась от травы и поднималась, чтобы оглядеться.

Авина внутренне посмеивалась, она знала, что обязательно будет с добычей. В стороне от выслеживаемого стада был самец. Он был стар и явно медленнее остальных. Сконцентрировавшись, она подкрадывалась все ближе и ближе, с каждым ее шагом напряжение нарастало.

Бубал поднял голову и увидел ее. Не дожидаясь реакции, Авина выскочила из-за укрытия и со всей скоростью, что дал ей Айхею, ринулась к старому самцу.

Он действительно был медленнее остальных. Стадо рассыпалось в огромный раскрывшийся цветок, но она игнорировала все, кроме цели. Ее силы и бесстрашие нарастали, и самец был все ближе, ближе и ближе.

Бубал бросился в сторону, но она повторила маневр. Авина безупречно вписалась в поворот и даже еще больше приблизилась к цели. «Ты мой!»

Она прыгнула со всей силы, как делала это много раз. Вверх и вперед, вытянув лапы, чтобы обхватить его вокруг шеи и свалить на землю.

Но она промахнулась.

— Черт!

Жесткое копыто ударило ее по щеке. В один момент вся ее огромная сила оставила ее. Бесконтрольно перевернувшись несколько раз, она, наконец, остановилась. Оглушенная, не способная дышать, она скорчилась в агонии, схватилась за лицо и немедленно отпустила — оно горело как в огне. Она пыталась закричать, но челюсть была разбита, и все, что вырвалось наружу, был хриплый бессловесный вопль. Гнев и разочарование быстро уступили место ужасу ее положения. Ей отчаянно был нужен друг. Хоть кто-нибудь. Но никого не было. Она лежала на земле, удивленная, что может умереть здесь в одиночестве.

«Нет», — решила она. Собрав все силы, она оторвала свое раненое тело от земли и снова поднялась.

С трудом встав на ноги, она почувствовала, как что-то течет по ее подбородку. Кровь и слюна обильно сочились с ее разбитого лица из угла рта. Она запаниковала.

Задыхаясь, она пыталась сосредоточиться. «Я должна добраться до Македди», — думала она. Не зная точно, где она находится, она теряла драгоценное время, пытаясь найти на горизонте баобаб. «Айхею, абамами — Всевышний, дай мне силы».

Начался ее долгий путь по жаре. Челюсть обжигала при каждом шаге, она пыталась сфокусировать взгляд.

Один раз она потрогала место удара лапой, чтобы понять, что же именно случилось. Обломок разбитой челюсти проступал сквозь кожу. Острый кинжал, покрытый ее кровью. «О Боги, — думала она. — Мое лицо! Мое лицо изуродовано! Оно изуродовано!» Она пыталась понять, как теперь выглядит, и что ей делать, если боль не пройдет.

Что подумает Шака, когда увидит ее? Он по-прежнему будет любить ее, он был хороший и нежный лев, но теперь ее красота ушла навеки. И, скорее всего, она никогда больше не будет охотиться. Какая глупая потеря! Какую глупость она совершила! И это еще при условии, что она выживет. Все ее безрассудство, хвастовство и бравада обернулись против нее. «Какая же я дура! — думала она. — Отборная дура!» Теперь она в лучшем случае будет примером, который родители будут показывать дочерям, когда те действуют безрассудно.

Она брела вперед, стараясь держать голову поднятой. Это было непросто. Ее шея была напряжена, в горле пересохло, и глаз с той стороны, куда ее ударили, слезился. «Иди, девочка, — думала она, — Мне нельзя останавливаться. Я должна найти Рафики. Пожалуйста, боги, пусть он будет дома!»

Солнце мучило ее. Вокруг роились мухи, но она едва поднимала лапу, чтобы шагнуть вперед, и не могла отогнать их.

Ее глаза начали терять фокусировку. Мир становился темнее, ей казалось, что деревья вдалеке плывут и раскачиваются. «Нет, я не могу умереть! У меня двое детей! Я должна вернуться домой! Должна!»

Кровь покрывала ее грудь и стекала по ногам. Запах крови проник ей в нос с той стороны, с которой она могла дышать. Без сомнения он успел распространиться далеко.

В траве вокруг нее раздались шаги.

— Кто здесь? — слова вышли практически неразборчивыми, она болезненно и медленно повторила. — Кто… здесь?!

— Мы.

Это был голос гиены.

— Помогите мне. Я жена Принца Консорта, — слова жгли как огонь. — Если вы… приведете меня к Рафики… мой муж… наградит вас. Представьте… все, что вы можете съесть!

— Это то, что я вижу перед собой прямо сейчас.

— Нет! Не делайте этого! Во имя Бога!

— Ничего личного, дорогуша, — сказал голос. И как по команде, группа охотников выскочила из травы и бросилась на нее.

Date: 2015-07-17; view: 302; Нарушение авторских прав