РАЖЕВА Любовь Ефимовна

.…А начиналась она так. После школьной скамьи я поступала в Минске в институт иностранных языков. В Минске – потому что жила до этого времени в Белоруссии, в г. Борисове. Получилось так, что до седьмого класса училась сначала в белорусской школе, а затем в русской. Как нередко бывает, в результате я плохо знала оба языка, особенно в части правописания. В итоге, на вступительных экзаменах в Минске я свой белорусский диктант написала на «двойку». И хотя после этого немецкий сдала на «четвёрку», по конкурсу, естественно, не прошла. Что делать? И тут неожиданно получаю письмо от двоюродной сестры из Новгорода, пишет: приезжай, мол, ко мне, вдвоём будет веселее…

Так в 1957 году я оказалась в Новгороде, поступила в техническое училище № 2, которое тогда размещалось в Юрьеве. Получила там специальность «мастер по пошиву мужских костюмов». Но, в ту пору как-то не сложилось с работой по этой профессии. И, когда стали брать рабочих на полупроводниковый завод, я сразу же пошла туда. Был уже 1959 год. Отработала три месяца на стройке, и перевели меня на производство – сварщицей в цех № 1. Сами мы тогда ещё ничего не умели, учить было некому – отправили нас на учёбу в Ленинград, на завод «Светлана». Помню, что вместе со мной были две Валентины: Осипова, которой сейчас уже нет в живых, и Семёнова. Дали нам по 30 рублей «подъёмных». Приехали в Питер, пришли на завод, день отработали, а дальше идти некуда. Сидим в проходной, горюем. Тут проходит мимо женщина – забыла её имя – и спрашивает у вахтёров, мол, что за люди здесь находятся. Ей объяснили, что они из Новгорода, некуда им идти ночевать. Тогда эта женщина приглашает нас к себе, объясняет, что ей дали комнату в общежитии, правда, без мебели – всё лучше, чем ничего. Пришли, выпросили у коменданта железную кровать без матраца, нашли и положили на неё доски да какой-то рваный тюфяк. Так и спали – четверо поперёк кровати. Денег у нас почти не было, в основном, пили чай. Позвоним на завод – нам пришлют кипятку, вот, и пьём…

Вот так мы жили и учились точечной сварке целый месяц. Жили небогато, но не унывали. Затем нас вызвали в Новгород, на свой завод. Третий цех ещё не выделился – все работали в первом. Как-то, помню, сварили партию транзисторов с браком, и повели нас на «ковёр» к директору А.М. Киселёву. Идём, заранее дрожим, боимся. Но, он нас принял хорошо, не кричал, говорил с юмором, объяснял, что и как. Мы, успокоившись, между прочим, напомнили ему, что когда работали на стройке, убирали да мыли этот самый его кабинет. Конечно же, беседа на нас подействовала, к работе стали относится серьёзнее, старались не допускать брака.

Постепенно жизнь стала налаживаться, в том числе и личная. Вышла я замуж, перестала быть Маковецкой. Поступила в вечерний техникум электронной промышленности. В один прекрасный день пригласил меня начальник цеха № 3 Н.Е. Зайцев и предложил перейти мастером. Так я в мастерах и проработала до 1995 года. Работа эта, как всем известно, нелёгкая – тут и план, и дисциплина, и всё прочее. Да ещё многолетняя общественная нагрузка – секретарь цеховой партийной организации. Наверное, всё это и на здоровье сказалось – в 1993 году случился у меня инфаркт…

Несмотря на все эти проблемы, прошлое вспоминаю с самыми хорошими чувствами. Работали мы напряжённо, но слаженно, с интересом, можно сказать, весело, часто с шуткой, юмором. Не было никаких интриг, люди отзывались на любые просьбы: надо было поработать в ночь, в выходной, сверхурочно - выходили и работали, без всякого недовольства. Ходили на демонстрации, ездили в колхоз - в Демянский район, и всё это не просто по принуждению, а с пониманием необходимости, важности этого. И никогда не думали, что нас коснётся такая участь. Я имею в виду и свою собственную судьбу, и то, что случилось с предприятием в целом.

Вспоминаю, что когда раньше кого-нибудь провожали на пенсию, думала: «Неужели сама такая буду?». Вот и настало такое время… Такое, да не такое, а совсем другое, и для меня плохое. Когда случился инфаркт, меня определили на пенсию по инвалидности, правда, на рабочую группу. Не доработала до 55 лет всего один месяц. Вот тут-то и потрепали мне нервы…В лучшие-то времена, наверное, смогла бы и ещё сколько-нибудь времени проработать. А в тот период – сокращение за сокращением, ставку мою уже на каждом совещании делят. Что ж, пошла в отдел кадров, к М.А. Нейману и сказала: «Увольняйте и меня по сокращению!», что и было сделано 15.06.1995 г.

Обидно, конечно, что так получилось. И, всё же, воспоминания о заводе остались самые хорошие – ведь, вся молодость здесь прошла. Завод гремел, все им гордились, и, вдруг, всё пошло совсем не туда! А мы, не понимая, не догадываясь, что нас ждёт, голосовали за всё, что нам предлагали. Верили этим сладким голосам, верили власти, думали, что, действительно будет лучше, а в итоге – обман…Ваучеры сдавали, акции получали, свои деньги доплачивали – всё впустую. Такие богатства, которые народ своими руками создавал – всё пошло прахом. Разве что кто-то разбогател, очень немногие. Сердце кровью обливается!

Ну, а сейчас живу на пенсию, работаю летом на огороде, хотя здоровье и неважное. Муж, В.Ф. Ражев тоже ведь на заводе работал: вначале в шестнадцатом цехе, затем в третьем. Вспоминает, как при директоре Э.И. Кузнецове чинил старенькую «Победу», на которой возил Штейн-Миллера, тогдашнего зам. директора по снабжению. Дети мои – двое сыновей – работают. Ездим каждый год на мою родину, в Белоруссию. Вот так и живём, вспоминаем со слезами славное заводское прошлое…

Л.Е. Ражева, май 2009 г.