О Боже. Что происходит. .

Но потом мой разум затмило понимание его действий и блаженное облегчение от его почесываний.

И я словно растаяла в его руках, прижавшись лбом к его груди и издав стон удовлетворения.

— О да, господи. Вот в этом месте... пожалуйста, не останавливайся, — прошептала я, очевидно не в своем уме. Но мне было так хорошо. Очень-очень хорошо. Это словно окунуться в горячую ванну с пеной после долгой прогулки.

Мартин не останавливался.

Ну... почти так.

Вместо того, чтобы почесывать мою спину ногтями, он начал поглаживать и массировать пальцами мою кожу. Я слишком поздно поняла, что он опустил голову к моей шее, и его горячее дыхание посылало восхитительные мурашки по моей спине до самых кончиков пальцев.

— У меня получается лучше? — прошептал он, а затем немного — да, немного! — поцеловал мою шею, будто хотел попробовать меня на вкус.

А потом еще.

Я задержала дыхание, мои глаза открылись — и все мое тело, будто инстинктивно, выгнулось ему навстречу. Реальность прорвалась сквозь этот восхитительный туман, словно один из тех громких и раздражающих попрыгунчиков.

После полутора семестров общения только по учебе, я была в лаборатории с Мартином Сандеки, и его руки нетерпеливо и жадно блуждали по моему телу. Лицом он зарылся в моей шее. А я оказалась в ловушке напротив лабораторного стола. Наши тела были тесно прижаты друг к другу.

А я просто стонала от удовольствия.

Что вообще происходит?

Я подняла ладони пытаясь оттолкнуть его. Из-за этого он лишь усилил свой захват на моей талии. И прижал меня еще ближе к себе.

— Хм... — я прочистила горло, пытаясь обрести голос. — Да-да, так лучше, — прохрипела в конце концов.

Он рассмеялся. На самом деле, это было больше похоже на ленивый смешок.

Одной рукой Мартин скользнул под застежку лифчика, туда, где больше всего зудело, широко растопырив пальцы. Другой рукой снял зажим с моих волос, распустив их. Они тут же рассыпались словно занавес, и я почувствовала, как он накрутил их на руку.

Я снова оттолкнула его и наклонив голову в сторону, почувствовала его горячее дыхание.

— Мне уже лучше. Спасибо за помощь. Больше не нужно, — везде, где он касался меня, словно волнами накатывало тепло, проникая внутрь.

Моя попытка сбежать оказалась провальной, потому что как только я прижалась к нему вплотную, Мартин потянул мои волосы, заставляя меня поднять подбородок вверх.

А потом он поцеловал меня

И — черт, черт, черт — он прекрасно целовался.

Точнее, учитывая мой чрезвычайно ограниченный опыт в области поцелуев, он целовался так хорошо, как я себе это и представляла. Хорошие девочки тоже фантазировали об этом. Парни берут только то, что хотят, словно они очень голодные и ты есть в меню, но каким-то образом все становится эпичным для обеих участвующих сторон.

Ни вступления, пролога, или предисловия. Просто настойчивые, пылкие, благоговейные поцелуи один за другим. У меня не было иного выбора, кроме как обернуть руки вокруг его шеи, встать на цыпочки и попытаться поцеловать его в ответ. Потому что, честно говоря, то, как он держал меня, как зарычал, когда наши языки встретились, как его рот двигался на мне, словно требовал, не оставляло иных вариантов.

Кроме того, в тайниках моего разума, я понимала, что вся эта ситуация была совершенно абсурдна. Вероятнее всего, он просто был пьян или опрокинул кислоту, а может быть хотел сыграть со мной какую-то злую шутку.

Однажды я хотела бы убедить моих внуков собраться вокруг меня тогда, когда я поставлю мои лучшие зубные протезы — те, что без пробела между передними зубами — и я бы рассказала им в миллионный раз о том, как Геракл когда-то случайно поцеловал меня в химической лаборатории университета Лиги плюща.

Недостаток воздуха заставил нас прекратить поцелуй, но мы отстранились друг от друга всего на несколько дюймов. Если я наклонюсь немного вперед, то наши носы соприкоснуться.

Я открыла глаза и посмотрев на него увидела, как его взгляд переместился с моих губ на глаза. И обратила внимание, что он тяжело дышал.

Я сказала то, что и думала, хотя голос был чуть выше шепота:

— Что это было?

Его глаза остановились на моем лице и я словно попала в плен. Его взгляд был горячим и жарким и... интенсивным. Я начинала понимать, почему кровь тысячи девственниц была принесена в жертву на алтарь его сексуального мастерства.

Я попыталась сглотнуть. Но у меня не получилось.

— Это было необходимо, — наконец сказал он. На самом деле, он прорычал это.

— Необходимо?

— Да. Это должно было произойти.

— Неужели?

Он кивнул и наклонился, будто собирался сделать это снова. Я напряглась, руками уперевшись в его грудь, и помешав повторению. Потому что, если бы он начал целовать меня, это было бы как Армагеддон. Кроме того, я была очень далеко от моего уровня комфорта, словно в другом измерении.

— Нет, нет, нет, — я покачала головой, упершись руками в его внушительную мускулистую грудь. — Мы не будем делать этого снова. Я не целуюсь с недоступными парнями, это одно из моих правил.

Он потянул меня за волосы — я и забыла, что он обернул их вокруг своей руки, - и целиком прижал меня к черному лабораторному столу. Его другая рука, которая все еще была под моей рубашкой, полностью обернулась вокруг меня.

— Да. Мы сделаем это ещё раз.

— Нет. Мы не будем. Мы не будем делать ничего, что не включает в себя измерение состава микроэлементов в поверхностных водах.

— Паркер, — он отпустил мои волосы и скользнул рукой под футболку, обхватив живот.

— Потому что мы партнеры по лабораторной, а партнеры по лабораторной не целуются.

— Тогда мы больше не партнеры.

— Ты не можешь поменять партнера по лабораторной в середине семестра.

— Я только что сделал это.

Я попыталась поймать его запястья, потому что его руки были на пути ко второй базе. И успешно перехватила их.

— Не-а. Я не делаю этого.

— Не делаешь чего? — прошептал он, уткнувшись носом в мою шею. Он должно быть прекрасно понимал, что от его прикосновений мои внутренности таяли. Я представила себе, как он проводит методические исследования по быстрому способу женского возбуждения.

— Я не одна из твоих легкодоступных и обидчивых девочек, — мой голос дрогнул, и я прочистила горло. — Я даже почти не девушка. Я больше похожа на парня. Думай обо мне как о парне.

— Это невозможно.

— Это правда. Ты целуешь парней? Если нет, тогда ты с кем-то меня путаешь.

Он замер и не шевелился целую минуту. Потом опустил руки и отошел, а я немного пошатнулась вперед, чувствуя потерю чего-то и одновременно облегчение.

— Ты лесбиянка, — его слова звучали так, будто объясняли тайну, которую он пытался решить много лет.

Мой взгляд встретился с ним. Он стоял на расстоянии четырех футов и наблюдал. Если бы я не знала его, подумала бы, что он разочарован и в отчаянии.

Я сглотнула, облизала губы, затем покачала головой. Его замешательство не ускользнуло от меня.

Мой первый и единственный парень был геем. Я просто не догадывалась об этом, пока мы встречались в старшей школе.

Я все еще пыталась отдышаться, когда сказала:

— Нет. Я не лесбиянка. Я просто не заинтересована в тебе.

Это была правда — потому что я стала свидетелем его опустошенности.

Но это была и ложь — потому что я была более чем заинтересована в нем, но не хотела, чтобы дошло до момента, где он скажет, что секс был бессмысленным, заставив меня плакать, и объяснив, что я получила то, что хотела.

Его брови взлетели вверх после моего тихого заявления.

— Не заинтересована... — повторил он.

Я шагнула в сторону, подальше от стола и потянулась за сумкой. Закинув ее на плечо, начала обдумывать план бегства. Его слегка суженные глаза следили за моими движениями.

— Я знаю, окей? — я старалась говорить так, будто осуждала себя, что было не трудно, потому что я действительно так думала. — Кто я?! Я никто.

— Ты не никто, — возразил он. — Твоя мама сенатор, а дед был астронавтом.

Я съежилась. Ненавижу, когда люди трогают мою семью.

— Только то, что моя семья знаменита, не означает, что я тоже что-то значу.

Он шагнул вперед и с удивительной горячностью воскликнул.

— Точно! Вот именно!

— Я знаю, понятно? — согласилась я. — Посмотри, я совершенно обыкновенная. А ты это ты, и я уверена, привык, что от твоего взгляда девчонки снимают нижнее белье. Но я так не могу, даже для Геракла. Конечно, я буду думать об этой возможности позже, когда буду одна в постели, но никогда, вот тебе крест, я не путаю реальность с фантазией.

— Когда ты одна в постели?

Я не признала его слова, потому что была... слишком подавлена.

Вместо этого сказала:

— Я не легкомысленная и безответственная девочка. Я скучная и спокойная. Которая знает, как и когда остановиться.

Он моргнул после потока моих слов. Я даже не пыталась прочитать его выражение лица, потому что была сосредоточена на том, чтобы выйти из комнаты.

— Уже уходишь? — спросил он.

— Ага, — я перебросила ремешок сумки через плечо. — Мне нужно идти. И не переживай за эксперимент. Я приду на весенних каникулах и все закончу. И когда мы увидимся после каникул, все будет как прежде. Мы сможем забыть все, что случилось. И больше не говорить об этом. — Мой голос дрогнул на последнем слове.

— Паркер...

— Хорошо провести каникулы.

— Кэйтлин, - он сделал два шага вперед, будто собирался помешать мне уйти, но остановился, услышав хруст стекла под ногами. Он посмотрел под ноги, только сейчас заметив разбитую пробирку. — Что за черт?

Я воспользовалась возможностью сбежать, пока он отвлекся.

На самом деле я мчалась по коридору как сумасшедшая и успела заскочить в лифт до того, как он закрылся.

Я бежала до общежития и только когда пересекла его порог, смогла немного расслабиться. Затем пробежала еще три этажа и закрылась в своей комнате.

Бросив сумку в угол комнаты, я упала на кровать и потерла ладонями глаза. Снова и снова, проигрывая в уме сцену в лаборатории — то, как он касался меня, целовал, почесывал там, где у меня зудело.

И только через несколько минут, я поняла, что не рассказала ему о подслушанном заговоре.

Date: 2015-07-17; view: 238; Нарушение авторских прав