Глава 45. Возмездие

ДлЯ Алека время тянулось как непрекращающийся кошмар. Днем тележка подпрыгивала и переваливалась на рытвинах прибрежной дороги, по которой шла колонна. Всадники, охранявшие ее, по большей части не обращали на пленников никакого внимания, разговаривая между собой на собственном языке. С таким компаньоном, как Теро, Алек мог днем лишь дремать или смотреть на горы, проплывающие мимо. И еще с ужасом ждать ночи.

На привалах тележку ставили где‑нибудь поодаль от лагеря. Алек скоро научился бояться того момента, когда стражники исчезали в темноте; это служило сигналом для начала мерзкой процессии созданий Варгула Ашназаи. Позже, когда последний призрак растворялся в ночи, а Алек был доведен до непереносимого страха и гнева, снова появлялись солдаты, и остаток ночи проходил в относительном покое.

На вторую ночь внутри клетки материализовались Диомис и его матушка; они держали в руках собственные головы и проклинали и обвиняли Алека. Он знал, что с ним говорят всего лишь призраки, но обвинения били в чувствительное место: Алек и сам испытывал сомнения и вину, – а потому причиняли мучительную боль. Повернувшись к Диомису и Триис спиной и заткнув уши, Алек старался не обращать внимания на толчки и щипки ледяных призрачных рук. Сопротивляться было бесполезно: их плотью была пустота. Свернувшись в клубок, юноша молча страдал, дожидаясь, когда же Ашназаи устанет от своих игрищ.

Когда все закончилось, Алек остался лежать, слушая тихие звуки ночи: крик охотящейся совы, далекое конское ржание, перешептывание стражников, вернувшихся, как только ушел Ашназаи.

«А куда они уходили? – гадал Алек, позволяя мыслям блуждать по собственной воле. – И главный вопрос: почему они уходили?»

Он широко раскрыл глаза, глядя в ночное небо. Каждый раз, когда Ашназаи мучил его, и на корабле, и теперь, он делал это без свидетелей. Подтверждалось подозрение Алека: Варгул Ашназаи не хотел, чтобы кто– нибудь, и в особенности Мардус, знал, что он затевает.

На следующую ночь Ашназаи не появился. Прижавшись к спящему Теро, Алек вглядывался в ночные тени, собираясь с мужеством для встречи с каким‑нибудь новым ужасом.

Поднялась луна. Звезды медленно перемещались по небу, но ничто не тревожило ночной тишины. Теплый весенний ветер прошумел между стволами деревьев, принеся запахи смолы, влажного мха, нежных зеленых побегов, пробивающихся сквозь лесную подстилку. Закрыв глаза, Алек представил себе, что бродит с луком в руках по лесистым холмам, как он бродил вместе с отцом. Несмотря на страх, юноша задремал; ему снились следы зверей. охота, свобода. Он проснулся оттого, что кто‑то прошептал его имя. Рядом с тележкой стояла темная фигура и манила его. Алек осторожно подполз к решетке.

– Что тебе нужно?

– Алек, это я, – тихо ответил пришелец. Он откинул капюшон, и лунный свет озарил его лицо.

– Серегил! – задыхаясь, выдавил Алек. Прижавшись всем телом к прутьям решетки, он протянул между ними руку. Серегил схватил ее и прижал к губам. Он был настоящий:

теплый, вполне материальный. Алек вцепился в друга, не обращая внимания на слезы облегчения, струящиеся по щекам.

– Я и не думал… Как ты нашел меня? Просунув руки между прутьями, Серегил коснулся лица юноши.

– Сейчас некогда объяснять, тали. Сначала нужно освободить тебя. – Неохотно отпустив Алека, он скользнул к дверце тележки и принялся осматривать замок.

– Будь осторожен. Варгул Ашназаи наложил на запоры чары.

Серегил поднял на него глаза.

– Кто?

– Тот некромант, что был с Мардусом в Вольде. И он к тому же здесь не один. С ними и дирмагнос.

– Потроха Билайри! Но должен же быть какой‑то способ… Я тебя здесь не оставлю!

Сердце Алека громко колотилось; он следил, как Серегил осматривает замок. Что за пытка: быть так близко и все же порознь!

– Ах вот в чем дело… – начал Серегил, но в этот момент позади вспыхнули факелы.

– Серегил, берегись!

Обернувшись, Серегил и Алек оказались лицом к лицу с ухмыляющимся Ашназаи в сопровождении полудюжины солдат.

– Как ты ловко нашел нас, – издевательски похвалил Серегила некромант.

– Я высоко ценю твои усилия. Да и мальчик сыграл свою роль убедительно, не правда ли?

Серегил поражение посмотрел на Алека.

Этот обвиняющий взгляд был самым жестоким ударом из всех, которые ему пришлось вынести. Слова застряли у Алека в горле, он мог только с умоляющим видом покачать головой.

Серегил выхватил клинок и отпрыгнул от тележки – прочь от людей Ашназаи. Но в темноте его поджидали другие противники.

Прижавшись к прутьям решетки, Алек с ужасом смотрел, как Серегил сражается насмерть. Одного стражника он пронзил рапирой, другого ударил по шее, но остальные накинулись на него сзади, повалили на землю и схватили за руки.

Некромант пролаял приказ, и солдаты рывком подняли Серегила на ноги. Лицо его было залито кровью, но он держал голову высоко; с пылающей в глазах ненавистью он плюнул в Ашназаи.

Тот отдал еще один приказ. Серегила втащили внутрь клетки и привязали к решетке лицом к Алеку.

– Я не помогал ему, клянусь, – хрипло прошептал юноша. – Ох, Серегил, я…

– Это не имеет особого значения – теперь, – прорычал Серегил, отворачиваясь.

– Ни в малейшей степени, – согласился Ашназаи, подходя к тележке с клинком Серегила в руках. – Жаль, конечно, что ты ранен, но, с другой стороны, я едва ли решился бы оставить вас вместе. – Ухватив Серегила за волосы, он запрокинул ему голову. – Кто знает, на какие уловки ты способен, а?

Сделав шаг назад, он приставил острие рапиры к пояснице Серегила и медленно нажал, поворачивая лезвие.

Серегил глухо вскрикнул и вцепился в прутья решетки. Алек рванулся к другу, пытаясь оттолкнуть клинок, но один из стражников оттащил его прочь; Ашназаи рванул рапиру, так что она рассекла живот Серегила, и высвободил лезвие.

С хриплым воплем Серегил рухнул на колени. Алек вырвался из хватки солдата и попытался подхватить друга. На руки ему хлынула горячая кровь. Струйка крови показалась и в углу рта Серегила.

Алек попытался что‑то сказать, но слова не шли. Серегил смотрел на него своими большими серыми глазами, полными печали и упрека.

Снова оттянув голову умирающего назад, Ашназаи перерезал ему горло. Из рассеченных артерий брызнула кровь, залив лицо и грудь Алека.

Серегил слабо дернулся с последним жутким булькающим вдохом. Потом по его телу пробежала судорога, и он обмяк. Пустые глаза остались открытыми.

Всхлипывая, Алек обнимал тело друга, пока солдаты не перерезали веревки и не оттащили мертвеца в темноту.

Ашназаи с презрением посмотрел на юношу.

– Я получил большое удовольствие. Твоя очередь тоже скоро настанет, но не рассчитывай на такое милостивое обхождение. Впрочем, ты знаешь это, я думаю.

«Это была иллюзия, еще один из трюков Ашназаи».

Алек снова и снова повторял это себе, пока тележка, подпрыгивая на ухабах, катилась на север.

Но засохшая кровь на его руках и груди была настоящей. Настоящими были и пятна на матраце и досках тележки там, где упал Серегил.

«Серегил мертв».

«Это была иллюзия». «Серегил мертв».

«Это была…»

Горе Алека было слишком глубоким, чтобы он мог плакать. Оно было таким огромным, что заслоняло все вокруг. Алек не мог ни есть, ни спать, ни смотреть вокруг. Скорчившись в углу, он обхватил колени руками и опустил на них голову, пытаясь спрятаться от всего мира.

«Серегил мертв».

На протяжении всего пустого мучительного дня Алек часто ощущал на себе злорадный взгляд Ашназаи, который упивался его страданиями, как вином. Алек отводил глаза, не в силах выносить этой сытой самодовольной улыбки. Некромант не торопился вступать с ним в разговор и до полудня держался поодаль.

– Стражники говорят, что ты сегодня ничего не ел и не пил, – наконец сказал он, подъехав к тележке. Алек отвернулся. – Тебе не следует так себя вести: силы нужно поддерживать, – любезно продолжал некромант. – Может быть, тебя развлечет перемена обстановки. Разведчики обнаружили там, где мы остановимся на ночлег, пещеру. После всех этих дней в клетке – на сквозняке, у всех на глазах – укромная пещера придется тебе по вкусу, а? Там тебе будет… как это? – он сделал паузу, – очень уютно.

Смех, которым сопровождались эти слова, не оставлял сомнений, что Алека ждет что‑то особенно неприятное. Алек поежился, отчасти от страха, отчасти от внезапного возбуждения. Это будет его последний шанс убежать.

Он стал смотреть на море, гадая, сколько миль отделяет его от Римини.

«Нисандер мертв».

«Серегил мертв».

«Силла. Диомис. Триис. Рири».

Имена падали ему на сердце как камни. Если ему этой ночью не удастся бежать, лучше уж погибнуть при попытке.

Иногда полное отчаяние может оказаться хорошей заменой надежде.

На ночь колонна остановилась у подножия небольшого холма, окруженного лесом. Сразу за дорогой земля круто обрывалась к морю. лизавшему скалы.

К этому времени Алек обдумал свои немногие возможности. Где‑то на севере проходит граница Майсены. Если ночью ему удастся освободиться, идти имеет смысл только в том направлении. Если следовать береговой линии, это увеличит шанс встретить дружественные силы. Однако ведь придется тащить за собой Теро, а Мардус, конечно, кинется в погоню; если удастся скрыться от преследователей и опередить их, тогда у них, может быть, появится шанс спастись. Если же нет, он будет сражаться.

Когда стало ясно, что колонна вот‑вот сделает привал, Алек быстро вытащил драгоценный гвоздь из складки туники, сунул его в рот и встал у решетки, глядя наружу. Как обычно, возница поставил тележку на некотором удалении от основного лагеря, у края скал сбоку от дороги. Это место, заметил Алек с растущей надеждой, было к тому же к северу от стоянки: это означало, что между ним и свободой окажется меньше часовых.

Ашназаи предпочитал не рисковать. Когда он явился, чтобы отвести пленников на новое место, его сопровождали полдюжины вооруженных воинов. Пещера оказалась глубокой расселиной под выступом скалы, нависающей над морем. В ней было сыро, но достаточно просторно, чтобы можно было выпрямиться во весь рост. В камень оказался вбит толстый железный штырь, с него свисали тяжелые цепи.

Один из стражников о чем‑то спросил Ашназаи по‑пленимарски. Тот разразился в ответ длинной речью, и солдаты захохотали, потом обмотали шею Алека цепью и скрепили тяжелым замком.

– Он спросил, не хочу ли я, чтобы тебя приковали за ногу, – сообщил Ашназаи Алеку. – Я ответил ему: «Животное может отгрызть себе лапу, чтобы освободиться из капкана, но не думаю, чтобы даже этот сообразительный молодой человек сумел отгрызть себе голову».

Все еще усмехаясь в ответ на шутку варрона, стражники приковали Теро. Варгул Ашназаи смотрел на них с мрачным удовлетворением.

– Это тебя удержит, – сказал он, в последний раз подергав штырь. – Советую тебе не тратить силы, пытаясь освободиться от цепей. Даже если тебе как‑нибудь это и удалось бы, ты тут же обнаружил бы, что дорогу тебе преградят вещи пострашнее, чем цепи или часовые. Так что отдыхай, пока можешь. – Подарив Алеку еще одну мерзкую хитрую улыбку, он добавил: – Нам уже недолго оставаться вместе. Я предвкушаю, что сегодняшний вечер станет незабываемым для нас всех.

Ненависть клокотала в горле Алека, как горькая желчь. Ашназаи был от него всего в нескольких футах – длина цепи позволила бы… Юноша стиснул кулаки и пробормотал:

– Не беспокойся, я тебя никогда не забуду. Ашназаи следом за солдатами выбрался из низкого прохода, обернулся и начертил в воздухе несколько магических знаков; потом он ушел, но Алеку было видно, что у пещеры остались по крайней мере двое стражников. Они тихо перебрасывались шутками, и тени заскользили по стенам пещеры, когда солдаты развели костер и расположились у него на ночное дежурство.

Не сводя глаз со входа, Алек вынул изо рта гвоздь и принялся за дело. Сначала он обследовал замок на цепи, сковывающей Теро. Замок был массивный и тяжелый, но Алек скоро разобрался в его конструкции: она была не слишком сложной.

«Был бы инструмент подходящий», – мысленно посетовал юноша. Гвоздь был не особенно тонок, но все же входил, в замочную скважину. Закрыв глаза, Алек осторожно поворачивал его, пока не почувствовал, что механизм поддается. В замке было четыре колесика, и потребовалось несколько напряженных минут, чтобы повернуть их все, но наконец открытый замок упал в его руку. Алек оставил цепь на шее Теро. Если кто‑нибудь бросит в пещеру мимолетный взгляд, он ни о чем не догадается, если только Теро не повернется к нему спиной. Алек проделал то же со своим замком, потом занялся другими оковами Теро.

Замок, удерживающий металлические полосы на голове молодого мага, был слишком мал для этой грубой отмычки. Подвинув Теро так, чтобы на него падал слабый свет от костра охранников, Алек обследовал железные браслеты.

Швов или сочленений на них не оказалось; вероятно, браслеты снимались и надевались с помощью магии. Хотя и слишком тугие, чтобы соскользнуть с рук Теро, они, однако, довольно свободно облегали его костлявые запястья. Алек с легкостью мог просунуть палец между рукой и браслетом.

Может быть, мрачно усмехнулся Алек, они были более тугими две недели назад; теперь же издевательства и скудная пища сделали свое дело. Очевидно, никто, даже Мардус, об этом не подумал.

Подняв глаза, Алек встретился с Теро взглядом и почувствовал, как екнуло его сердце. Иртук Бешар раньше пользовалась магом, как говорящей куклой; кем был он сейчас, кто следил за Алеком сквозь эти затуманенные глаза?

– Теро, – прошептал он, стиснув холодные пальцы волшебника. – Ты узнаешь меня? Можешь ты понять мои слова?

Теро ничем не показал, что понял, но не отвел глаз. Алек покачал головой, укрепляясь в своем решении. Терять им нечего, а выиграть они могли все. Если дирмагнос шпионит за ним через Теро и предупредит Мардуса, тогда он прольет немного собственной крови и вынудит их действовать раньше, чем им нужно.

– С меня хватит, Теро. Я больше не хочу покорно идти, куда ведут, словно овечка на бойню, – тихо сказал он, отрывая лоскут от своей туники и оборачивая им металлический кляп, удерживаемый во рту Теро железной полосой.

Теро не противился, и Алек вернул кляп на место.

– Нужно, чтобы ты не закричал, что бы ни произошло, понимаешь? Ты меня слышишь? Что бы ни случилось, молчи.

Алек наклонился и крепко ухватил большие пальцы Теро. Уперевшись ногой в грудь мага, он сделал глубокий вдох и изо всех сил дернул, одновременно резко повернув пальцы. Он видел, как этот трюк делает Серегил, но у него самого никогда не хватало решимости – да и случая не было – попробовать.

К его облегчению и удивлению, оба пальца выскочили из суставов при первой же попытке. Худые кисти Теро с ужасной легкостью сделались уже и длиннее, позволив Алеку снять браслеты. У него не было времени стаскивать их осторожно; к счастью, магия, державшая Теро в полузабытьи, действовала, пока не был снят второй браслет: только тогда молодой маг издал тихий придушенный стон и согнулся, прижимая к груди обмякшие руки.

Вправить суставы оказалось не так легко. Алек чувствовал, как кости перекатываются под кожей; он тянул и тянул, пытаясь вернуть их на место. Ему было слышно, как Теро со свистом втягивает воздух, борясь с рвущимся наружу криком. К тому времени, как дело было сделано, оба они обливались потом.

– Проклятие! – простонал Теро, кусая вставленный в рот кляп.

– Не так громко, – умолял его Алек, прижимая голову мага к груди, чтобы заглушить крик. Его собственный желудок медленно сжимался и разжимался. – Прости меня, но другого пути не было. Ты теперь свободен от заклятия?

Теро кивнул:

– Видел и слышал все. Не мог двинуться… Видел все…

– Я тоже, – сказал Алек, похлопав его по плечу. – Об этом сейчас нужно забыть: мы должны придумать, как отсюда выбраться. Но что делать с этими? – Он показал на браслеты, не желая к ним прикасаться снова. – Могут некроманты определить, что они уже не у тебя на руках?

Теро выпрямился. – – Не знаю. То была работа дирмагноса.

– А как насчет твоей собственной магии?

Прежде чем Теро успел ответить, они услышали, как стражники снаружи зашевелились. Их шаги стали удаляться, и у Алека оборвалось сердце.

Теро спрятал браслеты подальше в темноте пещеры. Алек тоже отодвинулся так, чтобы на него не падал свет костра.

«Ну вот и начинается, – подумал он холодно, поднимаясь на ноги. – Что бы это ни было, оно начинается».

Секундой позже вошел Ашназаи с небольшой лампой в руках. Свет резал глаза Алека, и он отвернулся, заметив при этом, что Теро сидит, откинувшись к стене и положив руки на колени так, что запястья не видны.

Не обращая внимания на молодого мага, Варгул Ашназаи подошел к Алеку.

– Полагаю, ты готов к вечерним развлечениям? В его голосе звучала безумная радость собственника; даже страх перед Мардусом не сможет сегодня помешать ему получить то гнусное наслаждение, которое он предвкушал. В тесном пространстве пещеры яростная ненависть, переполняющая некроманта, ощущалась как реальная сила. Завороженный голодным взглядом черных глаз, Алек почувствовал, как его надежды на побег рассыпаются прахом.

– А как насчет стражников? – выдавил Алек хриплым шепотом. Он хватался за соломинку, и оба они это знали. Ашназаи поставил лампу на пол и стянул перчатки.

– О них можно не беспокоиться. Эти каменные стены не пропустят ни звука, пока я сам не захочу. А даже если и пропустят, кто кинется тебе на помощь? Может быть, принц Мардус? До чего же он тебя любит, почти так же, как и я! Только он сейчас занят – у него так много дел. К счастью, в настоящий момент я свободен и могу посвятить тебе все свое внимание. Ах, до чего же я был терпелив! – проворковал он, поднимая бескровную руку и начиная чертить в воздухе магические знаки. – Как же я ждал этого момента!

– И я тоже, некромант!

Алек едва успел понять, что глухой хриплый голос принадлежит Теро; его ослепила ярчайшая вспышка света. Раздался вопль ярости и боли, но Алек не мог понять, кто из двоих волшебников издал его.

Перед его глазами танцевали черные пятна; когда он сморгнул слезы, Алек увидел на земле у ног Теро скрученные остатки железных полос. Однако он тут же в панике понял, что, какое бы заклинание ни применил Теро, оно лишь ранило Ашназаи, и совсем не смертельно. Тот устоял на ногах, хотя раны его кровоточили, и теперь, подняв руки для новой атаки, двинулся на молодого мага.

Сорвав отпертый замок, Алек ухватил свою цепь обеими руками, подскочил к Ашназаи, обвил цепью его шею и сильно дернул.

Варгул Ашназаи начал извиваться, как огромная змея, стараясь сорвать цепь. Алек затянул ее еще туже и повалил некроманта на землю. Ему никогда не приходилось никого душить, но ярость оказалась хорошим учителем. Все вокруг перестало для него существовать; он ощущал лишь силу, хлынувшую в его руки, когда, упершись коленом в спину некроманта, он закручивал цепь все туже и туже, пока металл не врезался в его собственные руки и в горло Ашназаи.

– Это тебе за Серегила, сукин ты сын, – прорычал он. – За то, что ты сделал с Силлой, и с Триис, и с Рири, и с Диомисом, и с Лутасом, и с Теро! И со мной!

Он рванул цепь и услышал, как хрустнули кости. Ашназаи затих, голова его скатилась набок.

Алек перевернул его на спину и посмотрел в ненавистное лицо. На губах некроманта выступила пена, язык вывалился. В выкатившихся глазах застыли мука и изумление.

Удовлетворенный, Алек сорвал с Ашназаи цепочку с сосудом из слоновой кости и повесил себе на шею. Что бы это ни было, никто больше не сможет теперь использовать амулет против него.

– Нам нужно поскорее отсюда выбираться, – предупредил Теро, все еще задыхаясь от слабости. – Это заклинание… Мы должны уйти прежде, чем вернутся стражники.

– А как насчет тех охранных чар, что он наложил на выход? – спросил Алек, помогая магу подняться на ноги. У Теро дрожали колени, но он был полон решимости.

– Они рассеялись, когда ты его убил.

– Хорошо. – Теперь Варгул Ашназаи был для Алека не больше чем дохлым стервятником. Повернувшись к телу спиной, он задул лампу и подкрался к выходу из пещеры.

Стражники отсутствовали, занимаясь где‑то собственными делами и предоставив начальнику развлекаться, как ему вздумается, но костер, который они разожгли, все еще ярко горел. Как только они с Теро выйдут, они станут заметны любому, кто окажется поблизости.

– Не можешь ли ты перенести нас или сделать еще что‑нибудь? – прошептал Алек, озираясь.

– Если бы мог, я бы уже это сделал! – ответил Теро, к которому, как с радостью заметил Алек, начала возвращаться его обычная резкость. – Помоги мне отсюда выбраться, и, может быть, мне что‑нибудь и удастся.

– Тогда молись, чтобы Иллиор послал нам удачу. – Алек показал в темноту. – Мы двинемся на север, понимаешь? Придется ползти вдоль дороги, прячась за выступом скалы, пока не окажемся достаточно далеко от лагеря.

Алек не стал говорить о том, что впереди могло оказаться сколько угодно часовых, а узнают они об этом, когда будет слишком поздно; он изо всех сил старался даже и не думать о такой возможности. Держа Теро за руку, он еще раз вознес безмолвную молитву и прошмыгнул мимо костра в темноту.

Поблизости, казалось, никого не было, но, выглядывая из‑за гребня утеса, беглецы видели солдат, расположившихся вокруг костров, меньше чем в ста футах от себя.

Бесшумно – ноги их были босы – Алек и Теро крались вдоль скал берега на север, туда, где начинался лес. Землю между низкорослыми деревьями покрывали предательские корни, торчащие из скудной почвы. Алек тащил Теро за руку, помогая ему удержаться на ногах, когда тот спотыкался.

Вскоре они заметили впереди нескольких часовых. Солдаты, однако, были озабочены возможной опасностью, грозящей лагерю извне, и беглецам удалось обойти их, не привлекая к себе внимания. Определив направление по луне, Алек повел своего спутника на север.

Они не были в пути еще и получаса, когда Теро неожиданно остановил Алека в маленькой, залитой луной лощине.

– Послушай, я тоже устал, но мы еще не можем позволить себе отдыха, – поторопил его Алек.

– Дело не в этом, – прошептал Теро. – Они знают, что мы скрылись. Я почувствовал… ищущую силу. Иртук Бешар не потребуется много времени, чтобы найти нас.

– О боги… – застонал Алек, глядя туда, откуда они пришли. – Мы не можем дать им нас захватить, Теро. Тебя они принесут в жертву, а я… Раз я поранен, ничто теперь не помешает Мардусу…

– Заткнись, – резко встряхнул его Теро. – Встань на колени.

– Магическая сила вернулась к тебе! – с облегчением выдохнул Алек. – Ты сможешь нас перенести?

– Нет, на это сил у меня не хватит. – Худое бородатое лицо Теро было скрыто в тени; он положил на плечи Алеку холодные руки. – Освободи ум от всех мыслей и расслабься. Мое заклинание будет действовать только до рассвета; постарайся это не забыть. До рассвета. Тебе придется бежать изо всех сил, очень быстро, пока…

Оба они замерли на месте, когда со стороны лагеря донесся таинственный потусторонний вой. Он поднялся до безумного всхлипа, затих и тут же раздался снова, уже ближе.

– Слишком поздно! – прошипел Алек и сморщился:

Теро схватил его за руки и заставил опуститься на колени.

– Нет, не поздно! – Теро не давал ему подняться и снова настойчиво повторил: – Очисть ум от всяких мыслей, Алек, и расслабься. На это нужна всего секунда.

Еще одно невнятное завывание долетело до них сквозь ночь. Алек склонил голову, гадая, что затеял Теро и почему его действия внезапно показались ему такими знакомыми.

– Вот хорошо, молодец, – прошептал Теро. – Алекн‑Амаса из Керри, унтир малигиста…

Непривычный звук его полного имени пробудил память Алека. Он открыл рот, чтобы запротестовать, но магия уже крепко держала его.

– Унтир малигиста кеват, Алек‑и‑Амаса из Керри, – продолжал Теро, собирая все силы и наваливаясь на плечи Алеку. То чудовище, которое Иртук Бешар пустила по их следу, ломилось сквозь деревья, приближаясь, и издавало свой кошмарный охотничий клич.

Откинув голову, Теро воскликнул:

– Да явится символ внутренней сущности! Перемена была почти мгновенной. Только что Алек стоял на коленях, и вот уже молодой олень встал перед Теро, стряхивая с рогов обрывки туники. Раздувая ноздри, он метнулся прочь, потом в смущении оглянулся. Призрачный отсвет магии все еще колебался вокруг него, но скоро он погаснет.

Теро осторожно сделал шаг в сторону оленя, хотя знал, что Алек теперь едва ли поймет человеческую речь.

– Я не предавал Ореску намеренно, – сказал ему Теро. – Пусть твое спасение послужит искуплением моей слепоты. Иди же. Беги!

Олень опустил голову и качнул рогами из стороны в сторону, словно отказываясь покинуть спутника.

– Нет, Алек. Беги!

Леденящее кровь рычание, донесшееся из кустов, решило дело: олень повернулся и одним прыжком исчез в чаще.

Последнее, что видел Теро, было мелькание его белого хвоста.

Date: 2015-07-11; view: 302; Нарушение авторских прав