Глава 44. Белый камень, черный камень

Серегил остановился, чтобы подождать Микама и Нисандера; ветер трепал его плащ, хлопал полами по коленям, хватал за мешок, к которому были привязаны лук и колчан. Оглянувшись назад, на крутые склоны и бесконечные утесы, он еле смог разглядеть спутников. Нисандер шел, тяжело опираясь на Микама и посох. Над покрывающими предгорья деревьями высилась голая каменная вершина горы Китес, словно костлявый локоть, торчащий из поношенного зеленого рукава.

Глядя на приближающихся друзей, Серегил с изумлением покачал головой. Несмотря на изможденный вид, Нисандеру последние два дня удавалось идти так же неутомимо, как и более молодым спутникам. Серегил и Микам по очереди помогали ему; другой в это время разведывал дорогу впереди. Теперь они уже совсем приблизились к огромной горе и шли по кромке леса, который тянулся вдоль берега, насколько хватал взгляд. Местность была дикой и безлюдной, но среди деревьев петляла еле заметная заросшая дорога.

Серегил заслонил глаза рукой, чтобы не слепило клонящееся к закату солнце, и осмотрел каменистые склоны и лес.

Как, о Иллиор, смогут они найти единственную скалу, хоть и белую, в этих безбрежных просторах? С тем же успехом можно предположить, что они уже миновали ее. Однако Нисандер настаивал, что их цель еще впереди, и по мере продвижения на юг на его лице все заметнее светилась надежда. Микам говорил мало, но Серегил подозревал, что друг так же угнетен стоящей перед ними почти невыполнимой задачей, как и он сам.

«Что, если Нисандер ошибается?»

Серегилу приходилось все время бороться с этой мыслью, да и другими, столь же невеселыми. Что, если, проиграв схватку с некромантами в Ореске, Нисандер потерпел поражение как Хранитель? Что, если раны, полученные им, повлияли на его рассудок и он теперь ведет их неведомо куда, а Алека в это время увозят совсем в другую часть Пленимара?

И все же каждую ночь, глядя, как все ярче разгорается на небе комета, и ощупывая заживающий шрам на груди, Серегил не решался высказать свои сомнения вслух. Разумно это или нет, в глубине сердца он верил, что Нисандер прав. Цепляясь за эту надежду, он все шел и шел вперед, вглядываясь в очертания покрытого лесом берега так пристально, что глаза слезились и болела голова. Его сердце начинало отчаянно колотиться каждый раз, когда каприз освещения или блик в оставленном приливом озерце манили его обманчивой белизной.

Нисандер и Микам уже почти нагнали Серегила, который сидел на гранитном валуне, следя за стаей уток, покачивающейся на волнах за линией прибоя. Его взгляд привлекли буро‑зеленые космы водорослей, облепляющие скалы внизу. Отдельные их пучки отмечали уровень, до которого доходит прилив, а дальше тянулись густые скользкие покрывала, хорошо видные сейчас, когда вода отступила. Серегил заметил различие еще накануне, и этот факт все время смутно тревожил его, хотя он никак не мог вспомнить почему. Микам и Нисандер медленно добрались до того места, где их ждал Серегил. Старый волшебник опустился на камень и вытер лоб рукавом.

– Ох, Создатель, – пропыхтел он, – мне нужно немного посидеть.

Серегил протянул ему мех с водой.

– У нас осталось всего несколько часов светлого времени, – сказал он, внезапно охваченный нетерпением. – Я пойду вперед. Если не вернусь до темноты, разожгите костер, и я вас найду.

Микам нахмурился и протестующе поднял руку.

– Погоди‑ка. Мне совсем не нравится эта идея – снова разделиться.

– Не беспокойся, – обнадежил его Нисандер. – Мне нужен всего лишь короткий отдых, а потом мы снова пойдем следом за Серегилом. Я согласен с ним: нельзя терять времени.

– Договорились. – Серегил двинулся дальше, не дав Микаму времени возразить. – Пройдя четверть мили, он увидел широкую бухту, врезающуюся в берег. Склон горы в этом месте плавно понижался, доходя до основания изъеденных морем гранитных скал, окружающих залив, как полуразрушенные крепостные стены. Чайки в поисках пищи обследовали озерца, оставленные приливом, и выброшенные на берег водоросли. Довольно живописное место, подумал Серегил и стал подниматься на скалы, чтобы не удаляться от опушки леса.

Заброшенная дорога вилась между деревьями, не спускаясь к морю. Серегил как раз гадал, не стоит ли ему по ней пойти, когда заметил на противоположном берегу бухты среди кустарника что‑то белое.

Карабкаясь по камням и через упавшие деревья, Серегил готовился к очередному разочарованию: такой же многообещающий белый предмет всего лишь утром этого дня оказался выбеленной временем лопаткой лося, а чуть позже Серегила обманул солнечный отблеск в питаемом родником озерце. Подойдя ближе, однако, он увидел, что перед ним молочнобелый валун примерно четырех футов высотой.

Бросив на землю мешок, Серегил стал продираться сквозь чащу безлистного еще кустарника и сухих папоротников, которые частично скрывали камень.

Валун действительно был белым – огромный кусок кварца, совершенно не соответствующий окружающей породе. Серегил обошел его кругом, высматривая резьбу или какие‑нибудь знаки, потом нагнулся и в сухих листьях нащупал небольшой гладкий камень. Вытащив его, Серегил увидел, что держит кусок отполированного черного базальта величиной с гусиное яйцо. Порывшись еще, он нашел и другие черные камни, а также глиняную фигурку женщины и украшение, вырезанное из раковины.

Сжимая в руках свои находки, Серегил помчался обратно тем же путем, что и пришел, и скоро увидел направляющихся к нему Микама и Нисандера.

– Я нашел его! – закричал Серегил. – Я нашел твою белую скалу, Нисандер! Она существует на самом деле!

Микам разразился радостным воплем, и Серегил ответил ему тем же.

– Что ты скажешь теперь о мистицизме последователей Иллиора, Микам? – задыхаясь, спросил Серегил, когда добежал до друзей.

Микам, ухмыляясь, покачал головой:

– Я никогда ничего в этом не пойму, но и правда пока что пророчество вело нас верно.

– Вокруг основания лежат черные камни, и я нашел еще и это, – возбужденно сказал Серегил, протягивая Нисандеру глиняную фигурку и резную раковину.

– О, свет Иллиора! – пробормотал волшебник, внимательно их разглядывая.

– Пошли скорее! – В нетерпении он схватил за руки обоих своих спутников. – Несите меня, если не будет другого выхода, но я обязательно должен оказаться там прежде, чем зайдет солнце.

Но нести Нисандера не понадобилось. Размахивая посохом, маг спускался по склону со своей прежней энергией. Как будто принесенные новости оживили его, подумал Серегил. Может быть, Нисандер так же нуждался в вещественном подтверждении своих видений, как и Серегил с Микамом.

– О да, это он самый, – сказал Нисандер, когда они приблизились к камню. Он положил на валун обе руки и закрыл глаза. – Древний… до чего же древний, – прошептал он почти с благоговением. – Его воздвигли здесь задолго до того, как на землю Пленимара ступил первый Иерофант, но отголоски древнего почитания все еще чувствуются.

– Ты хочешь сказать, что здесь какое‑то древнее святилище? – спросил Микам, внимательно разглядывая камень.

– Что‑то в этом роде. Те предметы, что нашел Серегил, пролежали здесь более тысячи лет. Нужно вернуть их на место.

Серегил положил глиняную фигурку и резное украшение к подножию белого камня.

– Я осмотрел валун, но не нашел на нем никаких знаков. Но если здесь было святилище, может быть, в пророчестве идет речь именно о нем?

Нисандер покачал головой:

– Нет, это всего лишь опознавательный знак, я в этом уверен. До того, как берег зарос лесом, белая скала должна была быть заметной с моря, да и с дороги тоже, если дорога в те времена уже существовала.

– Тогда храм где‑нибудь в окрестных лесах, – предположил Микам. – Отдохни здесь, Нисандер, а мы с Серегилом поищем вокруг.

Лес был старым, никогда не вырубавшимся, с определенным облегчением отметил Микам. Огромные перекрученные ветром сосны росли далеко друг от друга, подлеска почти не было. Однако, хотя видеть во все стороны они могли на большое расстояние, после часа поисков ни Микам, ни Серегил не обнаружили ничего, что даже отдаленно напоминало бы храм или иное строение.

Вернувшись на берег, они увидели, что Нисандер обследует склоны холма. День клонился к вечеру, и отлив обнажил часть дна бухты.

– Ничего не нашли, а? Очень странно. – Опираясь на посох, Нисандер перевел мрачный взгляд на море. – Но ведь если нам не удается ничего обнаружить, возможно, мы ищем не то, что следует.

Микам с разочарованным вздохом опустился на камень.

– И что же тогда нам следует искать? Ведь осталось всего три дня до этого твоего затмения.

Серегил недовольно оглядел бухту, потом спустился к кромке берега.

– Наша неудача означает одно: то, что мы ищем, – не здание.

– Мне знакомо выражение его глаз, – сказал Микам, наблюдая, как друг обшаривает подножие склона, словно гончая, потерявшая след.

Нисандер смущенно кивнул:

– Мне тоже.

– Что ты там ищешь? – окликнул Серегила Микам.

– Пока еще не знаю, – рассеянно ответил тот, тыкая палкой в груду водорослей, плавающую в одной из оставленных отливом луж.

– Смотрите: скалы вокруг бухты образуют естественный амфитеатр, – показал Нисандер. – Давайте обойдем верхние склоны; я пойду направо. Микам послушно принялся карабкаться на скалы, но не нашел там ничего, кроме раковин и птичьего помета. Он как раз раздумывал, не следует ли Нисандеру потратить часть своих магических сил, чтобы найти храм, когда снизу донесся победный клич Серегила.

– Что там? – крикнул Микам.

Серегил лежал на животе, запустив руки почти по плечо в одну из узких длинных расселин, сбегающих по склону горы к морю.

– Идите взгляните сами.

Спустившись вниз, Нисандер и Микам опустились на колени и заглянули в трещину в камне.

– Вон там, – показал Серегил, отодвигая в сторону сухие водоросли. Под ними Нисандер и Микам увидели ряды грубо вырезанных символов, начинающиеся в шести дюймах ниже края расселины. Продвигаясь вдоль нее на четвереньках, они обнаружили, что символы непрерывной полосой тянутся по обеим сторонам расселины, уходя к самой воде. По другую сторону бухты оказалась еще одна трещина в камне, покрытая изнутри такой же резьбой.

– Что это? – спросил Микам. Бледное лицо Нисандера осветилось возбуждением; он лихорадочно изучал спирали, круги и кресты, образующие узор.

– Такие высеченные в камне символы находят повсюду на берегах внутренних морей, но никому еще не удалось их расшифровать. Как и тот белый камень, они были здесь еще до того, как наш народ пришел в эти края.

– Еще одно священное место, – сказал Серегил, садясь на камень. – Я нашел корону в пещере, которую дравнийцы называли жилищем духа. Я почувствовал его присутствие после того, как добыл корону. Микам, помнишь подземное святилище, которое ты обнаружил в топях?

– Конечно, – поморщился тот, вспомнив ужасную бойню.

– Ты говорил, что там было что‑то вроде каменного алтаря, – вступил в разговор Нисандер, обменявшись с Серегилом взволнованным взглядом. – То подземелье, должно быть, тоже было своего рода святилищем, еще до того, как там спрятали деревянные диски. – Он махнул рукой в сторону обнаруженных ими символов. – А теперь эта наша находка – древний храм. Похоже, некроманты используют силу, таящуюся в таких местах, для усиления собственной магии. Если предположить, что так оно и есть, тогда выбор Мардусом этого труднодостижимого храма должен иметь особое значение.

– Я как раз думал о том же, – сказал Серегил, заглядывая в правую из двух расселин. Начинался прилив, и вода с легкими вздохами поднималась все выше и выше по трещине, неся пену и водоросли. Подумав секунду, Серегил принялся стаскивать сапоги.

– Будь добр, принеси веревку, – попросил он Микама, снимая и тунику с рубашкой.

– Что это ты затеял?

– Просто хочу посмотреть, куда ведут эти расселины. Серегил обвязал один конец веревки вокруг талии, другой вручил Микаму и шагнул в ледяную воду.

Он не зашел еще и по пояс, когда придонное течение сбило его с ног. Микам натянул веревку, но Серегил выплыл на поверхность и знаком попросил его вытравить побольше. Борясь с волнами, он отплыл от берега и нырнул.

– Что он рассчитывает найти? – обеспокоенно пробормотал Микам, разматывая веревку.

– Представления не имею, – покачал головой Нисандер.

Серегил нырял еще два раза, потом закричал, чтобы Микам вытащил его.

Бледный и посиневший от холода, Серегил вылез и растянулся на нагретом солнцем камне. Нисандер снял с себя плащ и накинул на него.

Микам опустился на корточки рядом с другом.

– Что‑нибудь нашел?

– Ничего. Я думал, может быть, с приближающимся подаренным отливом… – Серегил оборвал себя, резко поднялся и ударил кулаком по лбу. – Пальчики Иллиора, я же все понял наоборот!

– Ах, кажется, я догадался! – Впервые за все время на бледных щеках Нисандера проступил румянец. – Как же я мог проглядеть такую очевидную вещь!

– Подаренным отливом? – переспросил Микам, гадая, правильно ли он расслышал.

Зубы Серегила стучали, как кости для игры в бакии в кожаном стаканчике.

– Это последняя часть головоломки. Теперь все встало на место.

– О чем, черт возьми, вы…

– Дважды каждый месяц луна дарит самые большие прилив и отлив, – объяснил Нисандер. – Рыбаки называют их подаренными. В день затмения как раз Такой прилив и будет.

– Дело в водорослях, – продолжал Серегил, как будто это все объясняло.

– Они растут гуще всего на границе воды при отливе. Прошлой ночью я заметил, что, когда вода спала, обнажилась особенно густая заросль.

– Но ты же сказал, что ничего не нашел!

– Правильно. – Серегил вскочил на ноги и устремился вверх по склону. – Я мог бы избавить себя от бесполезного заплыва. Лейтеус сказал, что затмение произойдет в полдень – то есть во время самого высокого прилива! Это другая половина цикла! – Он снова начал разглядывать расселину, не обращая внимания на капающую с носа воду. Внезапно он наклонился над кучкой камней рядом с параллельной трещиной и начал отбрасывать их в сторону.

– Смотрите, дыра! – Он показал Нисандеру и Микаму на круглое отверстие диаметром в руку человека, уходящее глубоко в камень. Серегил опустился на колени и стал шарить вокруг. Скоро он нашел еще одно отверстие, потом еще одно.

Нисандер и Микам пришли ему на помощь, и вскоре они обнаружили четырнадцать таких отверстий, расположенных на равном расстоянии друг от друга и образующих полукруг; центром его оказалась большая неглубокая впадина в скале как раз там, куда не доставал прилив. Она с виду ничего собой не представляла, заваленная плавником, сухими водорослями и раковинами, однако обе таинственные расселины сходились к ней.

– Вот тебе твой храм, – объявил Серегил.

– Думаю, ты можешь быть прав, – ответил Нисандер, в изумлении озираясь.

– Он выше обычной линии прилива, но, судя по наносам, самые высокие подаренные приливы достигают его. Здесь что‑то вроде естественной выемки.

– Должно быть, это все сооружено ради богов того народа, что оставил выбитые в камне символы, – рассуждал Нисандер. – Интересно, а что собой представляют дыры?

– Так, значит, затмение и самый высокий прилив, при котором выемка заполняется, произойдут одновременно, – заметил Микам, помогая Серегилу снова прикрыть камнями отверстия.

– Прилив достигнет самой высокой точки через несколько минут после начала затмения, – ответил маг. – Это значит, что у Мардуса будет совсем мало времени для завершения обряда, прежде чем снова покажется солнце. Обычно считается, что чем более редкое синодическое расположение имеет место, тем сильнее его эффект. А тут еще комета… Я сказал бы, что противостояние будет чрезвычайно могущественным и опасным. И то. что его сила будет использована именно в этом месте, делает его опасным вдвойне.

– Клянусь Пламенем! – пробормотал Микам. – И предполагается, что мы втроем одолеем бог весть сколько пленимарцев!

– Вчетвером, – мрачно поправил его Серегил, в упор глядя на Нисандера. – Когда придет время, нас должно быть четверо.

Date: 2015-07-11; view: 308; Нарушение авторских прав