Глава 42. Прибытие

Серегил проснулся, обливаясь потом; ужас все еще не отпускал его. Зажмурившись, он попытался удержать ускользающие образы сна, но, как обычно, не смог вспомнить ничего, кроме смутного представления о высящейся над ним темной фигуре и ужасного чувства, что тонет.

Микам уже поднялся на палубу. Серегил полежал еще немного, в полусне глядя на первые лучи солнца, пробившиеся сквозь единственное оконце. «Может быть, и Алек не спит и тоже ждет рассвета?» – гадал он, как гадал каждое утро. И жив ли Алек? Будет ли он в живых к закату дня?

Серегил потер веки и ощутил на пальцах влагу. Тяжелее всего ему приходилось по утрам. Днем можно было найти себе занятие, задавить страх, делая что‑то полезное. Ночью Серегил находил убежище в снах, даже если это были мучительные кошмары.

Но сейчас, в смутном мире рассвета, он был беззащитен, ему нечем было отвлечься. Тоска по Алеку, чувство вины и раскаяние: ведь это он виноват в несчастье юноши, стыд за то, что так никогда и не признался, как тот ему дорог, – все это мучило его, как незаживающая рана. И сделать он ничего не мог, только пройти этот путь до конца… Рывком поднявшись с койки, Серегил накинул камзол, не застегивая, и поспешил на палубу.

Подставив лицо ветру и раскинув руки, Серегил ощутил, как соленый холодный бриз шевелит волосы и хлопает полами одежды. Он откинул голову назад и сделал глубокий вдох, надеясь, что свежий воздух развеет чувство безысходности, и тут же почувствовал новый запах – запах земли.

Пройдя на нос, Серегил увидел темную неровную линию гор, выплывающую из утреннего тумана, словно воплотившаяся, но не дающаяся в руки мечта. Его уловка с заменой парусов сработала: они двигались вдоль северо‑западного побережья Пленимара, не привлекая к себе ничьего внимания.

Раль что‑то крикнул с кормы, и Скайвейк пролаял приказ матросам. Серегил огляделся, высматривая Микама, и увидел, что друг сидит на бухте каната; на колене у него было пристроено маленькое зеркальце – Микам брился своим острым как бритва ножом. Когда Серегил подошел к нему, Микам поднял на него глаза и нахмурился:

– Еще одна тревожная ночь, да?

– Отвратительная. – Серегил со вздохом запустил пальцы в волосы. – Такое чувство, что кто‑то пытается сообщить мне самую важную на свете вещь на непонятном мне языке.

– Может быть, Нисандер сумеет разобраться в этом, когда прибудет.

– Если прибудет, – уныло ответил Микам. Ему казалось, что они на «Зеленой Даме» уже годы, а не недели; Римини, Нисандер, Алек, ужасные смерти друзей – может быть, это все просто часть одного и того же кошмарного сновидения.

Микам показал ножом на одинокую горную вершину на севере.

– Раль говорит, что это гора Китес. Он думает, что ночью мы сможем высадиться. Там есть… Потроха Билайри, у тебя же кровь течет! – Отложив нож и зеркальце, Микам поднялся и распахнул рубашку Серегила. – Проклятие! Это снова твой шрам, – прошептал он, касаясь груди Серегила и показывая тому окровавленный палец.

Воспользовавшись зеркальцем Микама, Серегил стал разглядывать капли крови, выступившие по выпуклому периметру шрама. Теперь стали заметны и смутные линии изображения на диске, и квадратное отверстие в его центре. В зеркальце отразилось и его собственное лицо, бледное и осунувшееся. Решительно запахнув камзол, Серегил застегнул его на все пуговицы.

– Что все это значит? – спросил Микам.

– Разве ты не помнишь, какое сегодня число? – мрачно ответил Серегил.

У Микама отвалилась челюсть.

– Клянусь Пламенем, я совсем забыл – уж очень долго мы плывем.

– Пятнадцатый день литиона, – кивнул Серегил. – Если Лейтеус и Нисандер не ошиблись в вычислениях, Копье Рендела сегодня ночью появится на небе.

Серегил заметил во взгляде друга смесь благоговения и тревоги, когда тот посмотрел на кровь на своих пальцах, прежде чем вытереть их о куртку.

– Ты ведь знаешь, я отправился в это путешествие в основном затем, чтобы присматривать за тобой, – тихо сказал Микам.

–Да.

– Ну так вот, я хочу, чтобы ты знал: теперь я тоже уверовал. Что бы это ни было – та штука, что оставила на тебе метку, – оно на нас действует. Я лишь надеюсь, что Нисандер прав: нас ведет бессмертный Иллиор. Серегил стиснул плечо друга.

– Глядишь, после всех лет неудач я все‑таки сумею сделать из тебя последователя Иллиора.

– Ну нет, если ради этого придется по утрам выглядеть так, как ты, – фыркнул Микам.

– Тебе по‑прежнему ничего не снится? – спросил Серегил; его озадачивало то, что из них всех один Микам избавлен от каких‑либо предчувствий.

Тот пожал плечами:

– Ничегошеньки. Как я тебе всегда говорю, я сражаюсь только наяву.

Корабль весь день шел вдоль берега на север, и гора увеличивалась и словно нависала над людьми. Издали казалось, что она вырастает прямо из моря; вершина все время оставалась скрыта облаками.

– Колонна Небес, а? – заметил Раль, стоя у поручней вместе с Серегилом и Микамом. – Ну что ж, они ее назвали точно. Как, черт возьми, вы собираетесь найти этот свой храм на этакой махине?

– Он где‑то на берегу, – тихо ответил Серегил, машинально потирая грудь; Микам перевязал чистым полотном кровоточащий кружок. Как ни странно, рана совсем не болела.

– Да, высадить вас на берег будет нелегко. – Раль из‑под руки всматривался в скалы. День был ясный, но с запада задул свежий ветер, поднимая волны и срывая с их гребней пену. – Я вижу, как повсюду ярится прибой:

ни одной бухточки, сплошные утесы. Вам придется плыть вдоль берега, пока не найдете подходящее для высадки местечко.

– Лодка готова? – спросил Серегил. Раль кивнул, не отрывая глаз от берега.

– Готова. Вода, припасы – все, как ты сказал. Я сам проверил. Мы можем отправить вас сразу, как только вы соберете пожитки.

– Тогда нам лучше заняться сборами, – сказал Микам. – Уже давно никто из нас не ходил под парусом. Мне не хотелось бы оказаться в лодке при таком волнении в потемках.

Когда последний мешок и бочонок погрузили в лодку, висящую у правого борта, Серегил и Микам попрощались с Ралем.

– Да сопутствует вам удача, – серьезно сказал капитан, пожимая им руки.

– Чем бы вы двое там ни занимались, задайте этим пленимарским ублюдкам жару от моего имени.

– Ни о чем другом я и не мечтаю, – заверил его Микам.

– Курсируй вдоль берега, сколько сможешь, – попросил Серегил. – Если мы не вернемся через четыре или пять дней или если судно потреплет штормом, держи курс на север – до первого же дружественного порта.

Раль задержал руку Серегила и стиснул ее еще крепче.

– Клянусь Старым Мореходом, когда все будет позади, я рад буду послушать о ваших приключениях. Берегите себя, да и паренька найдите живым и невредимым.

– Обязательно, – пообещал Серегил, забираясь в лодку; он уселся на днище рядом с Микамом и обхватил небольшую мачту.

– Держитесь крепче! – По знаку Раля матросы начали спускать лодку на воду. – И подождите, пока мы не отойдем, прежде чем подымете парус. Удачи, друзья!

Маленькое суденышко опасно накренилось на шлюпбалках; волны кидали корабль, угрожая разбить лодку о борт. Наконец киль коснулся воды, и особенно большая волна, едва не захлестнув лодку, обдала Серегила и Микама пеной. Изо всех сил цепляясь за снасти, они дождались, пока «Дама» не отошла на безопасное расстояние, потом поставили треугольный парус.

Суденышко резко дернулось, и Микам еле успел ухватиться за руль и повернуть лодку по ветру, когда еще одна волна перехлестнула через борт. Серегил повис на веревке, удерживая парус в нужном положении, потом, когда лодка легла на курс, обмотал веревку вокруг уключины и принялся вычерпывать воду.

– Ты – Проводник, – сказал Микам, стаскивая с себя промокший насквозь плащ и поудобнее усаживаясь у руля. – Что нам делать теперь?

Серегил посмотрел на все еще далекую сушу.

– Как и говорил Раль, подойдем поближе и двинемся вдоль берега, пока не найдем бухточку, где можно причалить.

– Берег велик, Серегил. Мы можем оказаться в милях от этого твоего храма.

Серегил снова начал вычерпывать воду.

– Если я – тот Проводник, о котором говорится в пророчестве, может быть, я узнаю нужное место, когда его увижу.

Эти слова показались неубедительными даже ему самому, но сказать больше было нечего. Момент был явно неподходящим для признания в том, что, кроме обрывков снов и кровоточащего шрама на груди, пока никаких свидетельств божественного руководства он не получил.

Как и говорил Раль, обрывы и скалы делали берег негостеприимным. До Серегила и Микама долетал грохот прибоя, ветер разносил пену и брызги. От деревьев на берегу море отделяло нагромождение рыжих гранитных утесов с черными прослойками базальта.

Насколько хватал глаз, местность выглядела суровой и безлюдной. Холмы были покрыты темным лесом, а выше на фоне вечернего неба вздымалась неприступная голая каменистая вершина горы. Заходящее солнце заливало все золотыми лучами; цвета воды, камня и неба казались особенно яркими Огромные стаи уток и диких гусей качались на волнах как раз за кромкой прибоя. Над ними с резкими криками кружили и ныряли чайки.

– Никогда не думал, что ступлю на землю Пленимара, – заметил Микам, направляя лодку ближе к берегу. – Должен признаться, это прекрасная страна.

Солнце клонилось все ниже, и Серегил, стоя на носу на коленях, пристально всматривался в негостеприимный берег.

– Кажется, нам придется провести здесь ночь, – сказал Микам, лодка в этот момент обогнула скалистый мыс.

– Тебе, может… Подожди! – На берегу рос густой лес, но в глубине бухточки мелькнул далекий желтоватый проблеск огня – Ты видишь?

– Похоже на костер. Как ты считаешь?

– Давай посмотрим.

Микам направил лодку в бухту, и в самой глубине ее обнаружился крошечный, закрытый со всех сторон скалами пляж. На берегу, там, куда не доставали волны, уютно потрескивал костер, озаряя густую поросль елей, прикрывающую пляж с берега.

– Выглядит, как сигнальный огонь, – прошептал Микам, подводя лодку к берегу. – Это могут быть рыбаки или пираты.

– Есть только один способ выяснить. Оставайся в лодке. – Серегил соскользнул в воду, доходящую ему до пояса, и двинулся к берегу Маленький пляж раскинулся в конце узкого прохода между скалами, так что подойти к нему скрытно было нельзя; к тому же косые лучи солнца освещали его, как огни рампы – сцену. Берег был покрыт мелкой, обкатанной волнами галькой, громко захрустевшей под сапогами Серегила, когда тот вышел из воды.

«Я мог бы с тем же успехом носить на шее колокольчик», – обеспокоенно подумал он, отчетливо представив лучников, целящихся с утесов, и вооруженных мечами воинов, прячущихся в чаще.

Но в бухточке царил мир. Стоя неподвижно, Серегил внимательно прислушался. Сквозь вздохи ветра из леса доносились грустные крики голубей и славок, пощелкивала клювом цапля, охотящаяся на мелком месте. Птиц никто не потревожил.

Обнадеженный этим, но все еще с осторожностью Серегил приблизился к костру. Никаких признаков чьего‑либо присутствия заметно не было – ни дорожных припасов, ни мусора. Подойдя поближе, Серегил с ужасом обнаружил, что пламя не дает тепла, – это была иллюзия.

В лесу хрустнула ветка, и Серегил пригнулся, готовый отразить нападение из засады. Из‑за деревьев появился высокий худой человек.

– Ну, вот наконец и ты, милый мальчик, – по‑скалански произнес знакомый голос.

– Нисандер? – Серегил, все еще настороженный, не двинулся с места. Волшебник откинул капюшон. Он был в дорожной одежде – старом камзоле и мешковатых штанах, выцветший плащ удерживала старая бронзовая пряжка, которую он всегда носил.

Когда Нисандер сделал шаг вперед, Серегил не смог сдержать пораженного вздоха. Даже в красноватом свете заката Нисандер был похож на привидение. Его лицо, ставшее еще более морщинистым, было бледным как мел. Хуже того, он как‑то съежился, стал словно меньше ростом – сутулая карикатура на прежнего Нисандера. Только блеск в глазах и знакомый теплый голос остались прежними.

Неожиданность такой встречи заставила Серегила опасаться обмана – ведь и костер был иллюзией. Подавив свой первый порыв – обнять старого друга, – он, не подходя ближе, спросил:

– Как ты нас нашел? Нисандер поморщился:

– Благодаря тому амулету на крови, что ты оставил Магиане, конечно Пришлось повозиться и поколдовать, но, как видишь, я здесь.

Сунув клинок в ножны, Серегил радостно обнял старика.

– Я не сомневался, что это тебе удастся, но, клянусь Светом, выглядишь ты ужасно!

– Так же как и ты, милый мальчик, – хмыкнул Нисандер.

–Микам вытащил лодку на гальку берега и подбежал к друзьям.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что дожидался нас здесь? – воскликнул он с изумлением. – Откуда ты знал, где мы окажемся? И почему не послал нам магического известия?

– Все по порядку, – вздохнул старый маг, опустился на принесенное волнами бревно и движением руки погасил иллюзорный огонь. – Должен признаться, для меня видеть вас – большое облегчение Я боялся, что могу все‑таки и не найти вас.

– А об Алеке ты что‑нибудь знаешь? – с надеждой спросил Серегил, тоже садясь на бревно.

– Нет, но тебе не следует отчаиваться, – ласково похлопал его по плечу Нисандер. – Будь он мертв, я бы об этом узнал. Сила пророчества все теснее связывает нас с каждым днем.

Микам собрал охапку сухих сучьев и выудил из кошеля на поясе зажигательный камень.

– Ну, что касается меня, то никаких видений или снов мне послано не было; но чем больше я наблюдаю, как идут дела, тем больше верю пророчеству. Ну вот взять тебя, Нисандер. Клянусь Пламенем, как тебе удалось оказаться здесь?

– Действительно, взять меня, например, – сказал Нисандер сокрушенно. – Из такого путешествия, как то, в которое меня отправил дирмагнос. не возвращаются невредимыми Но кое‑что оно мне и дало. Пока мое тело выздоравливало, мой дух свободно плавал в океане снов и видений. Думаю, мне известно, как найти храм. Вход в него отмечен большой белой скалой, окруженной черными камнями. И он находится недалеко от берега.

От разочарования Серегила даже затошнило, как от несвежей пищи.

– Вот как? Ты хочешь сказать, что мы должны найти единственную скалу на всех этих сотнях миль окрестностей горы?

– Еще месяц назад я считал бы, что такое указание не имеет особой цены,

– пробормотал Микам, который разделял скептицизм друга.

Однако Нисандер казался абсолютно уверенным в себе.

– Мы ее найдем, – заверил он Серегила и Микама. – Это не обязательно означает, что дело наше кончится успешно, но скалу мы найдем.

– Мне снились сны, – сообщил Нисандеру Серегил.

– С тобой случилось не только это, – фыркнул Микам. – Покажи свою грудь.

Серегил снял повязку и показал Нисандеру потрескавшуюся желтую корку, образовавшуюся вокруг шрама.

– Должно быть, это какой‑то знак. Лейтеус утверждал, что именно этой ночью появится комета.

– Несомненно, – согласился Нисандер. – Добро или зло такой знак предвещает, мы еще увидим. А что было в твоем сне?

Серегил поднял камешек, похожий по форме на нож, и стал вертеть его в руках.

– Я никогда потом почти ничего не помню, кроме огромной фигуры с уродливой головой, которая смотрит на меня сквозь воду, когда я тону. Не можешь ли ты… ну, вроде как вытащить из меня остальное?

Нисандер покачал головой:

– Я должен беречь и силы, и свою магию. То немногое, что у меня есть, далось мне нелегко, и оно потребуется для преодоления ожидающих нас препятствий. Даже огонь, которым я подал вам сигнал, вызван заклинанием Магианы. Что же касается сна, то он, наверное, каким‑то образом готовит тебя к будущим испытаниям.

Микам откинул назад свои густые рыжие волосы и вздохнул:

– Ты не мог бы сообщить нам немного больше подробностей?

Нисандер кивнул:

– Пока не произошло нападения на Ореску, я надеялся, что мне никогда не придется вам этого рассказывать. Ну а потом я просто не мог.

Как ты знаешь от Серегила, существует пророчество, в котором названы четверо: Хранитель, Древко, Воин и Проводник. Хранитель – это я; я стал им еще в дни своего ученичества у Аркониэля. Мы с ним охраняли – в подвалах под Домом Орески – фрагмент сокровища некромантов, называемого Шлемом Сериамайуса.

– Чашу, – перебил его Серегил. Нисандер удивленно посмотрел на него:

– Как, о боги, ты о ней узнал?

– Наверное, в видении, – сказал Микам, подбрасывая сучья в костер. Солнце уже погрузилось в море на западе, и небо казалось покрывалом, расшитым алмазами звезд.

– Да, это была Чаша, – продолжал Нисандер. – А потом Серегил и Алек привезли мне тот деревянный диск. И еще: как раз перед празднеством Сакора я послал Серегила за третьим амулетом – короной, спрятанной далеко в Ашекских горах. Серегил сразу понял – и по тому, как выглядели тела принесенных в жертву людей, которые он там нашел, и по зловещей магической ауре, окружавшей корону, – что она каким‑то образом связана с диском. Однако я тогда ничего ему не сказал и взял с него клятву хранить тайну. Никто – даже Алек – ничего не знал.

– Я все‑таки не понимаю, каким образом из таких разнородных частей можно соорудить что‑то вроде шлема, – сказал Микам.

– Внешность обманчива; она скрывает их истинную форму, – объяснил Нисандер. – На эти артефакты было наложено мощное заклятие теми некромантами, которые их создали. Кому придет в голову – даже если все части будут перед ним, – что кривобокая глиняная чаша, хрустальная корона и пригоршня деревянных дисков могут быть частью одного целого?

– И что же этот Шлем делает, когда все его части собраны вместе?

– Он был создан для того, чтобы через него передалась сила темного бога, – ответил Нисандер. – Никто не знает, сколько времени ушло на создание каждой из частей или какая магия была для этого использована. Впервые о Шлеме стало известно перед концом Великой Войны; он тогда был собран и водружен на человека, которого некроманты называли Ватарна – Избранный. К счастью, магам Скалы и Ауренена удалось одолеть первого Ватарну прежде, чем он получил возможность воспользоваться властью Шлема в полной мере.

– Ты хочешь сказать, что этот их Ватарна в конце концов получит все могущество бога смерти? – спросил Микам.

– Никто не знает, какой могла бы оказаться сила Шлема, но есть свидетельства, что даже за то короткое время, что он тогда существовал, Шлем наделил своего носителя невероятной властью. Если бы он тогда не был разъединен, сомневаюсь, что кто‑нибудь смог победить его хозяина. Серегил медленно покачал головой

– Значит, древние легенды о ходячих мертвецах, о целых армиях, покорных некромантам, – правда?

– Весьма вероятно, что по крайней мере крупицу истины они содержат

– Но ты сказал – Шлем был разъединен, а не уничтожен, – заметил Микам.

– Так оно и случилось, к великому горю последующих поколений Магам удалось ослабить силу Шлема так, чтобы разъединить его части, но прежде, чем они сумели узнать, как можно его уничтожить, войска Пленимара нанесли новый удар, чтобы вернуть себе сокровище Когда стало ясно, что силы скаланцев не смогут отразить нападение, были избраны шестеро магов – они бежали, чтобы спрятать части Шлема. Только один из них потом оказался в живых.

– Тот, который взял Чашу, – прошептал Серегил

– Да. Рейнес‑и‑Марил Сирманис Дормон Ален Вивернус. Это он впоследствии устроил хранилище в глубочайших подвалах Дома Орески, и он же передал пост Хранителя своему преемнику, Хирадину; тот передал его Аркониэлю, а Аркониэль

– мне Ни царица, ни Совет Орески никогда не знали о существовании тайника. Тех, кто пытался узнать этот секрет, убивали

– Хранители не доверяли даже другим волшебникам? – спросил Микам

– Кому можно доверить такое знание? Пустой бог как никто знает темные уголки человеческого сердца. Страх, жалость, раскаяние, алчность, жажда власти – самое могучее оружие Пожирателя Смерти

– А Теро знал? – спросил Серегил.

– Нет. Он не был еще готов к этому. – Нисандер опустил руку на плечо Серегила. – Я горевал, когда потерял тебя как подмастерье, отчасти и потому, что знал, каким замечательным преемником мне был бы ты. С того дня, как я взял тебя в ученики, я сердцем чувствовал, что ты смог бы нести такую ношу. Когда выяснилось, что ты не способен научиться магии, я был просто безутешен. Но теперь я вижу:

я ошибся не в твоих достоинствах, а в той роли, какую тебе суждено играть. То, чему ты научился, покинув меня, жизнь, которую ты вел, – все это готовило тебя к одному: стать Невидимым Серегил поморщился.

– Ты думаешь, боги сделали меня вором и шпионом только для того, чтобы я мог украсть тот диск у Мардуса? По‑твоему, вся моя жизнь заключается в выполнении одного‑единственного дела? Я отказываюсь верить в подобную судьбу!

– Нет, есть и еще кое‑что, – ответил Нисандер. – Помнишь, я говорил тебе, что всегда существовал Проводник и все остальные, о ком говорится в пророчестве? Может быть, твоя жизнь была бы прежней, не существуй Шлем вовсе; но ты таков, каков есть, поэтому ты – Проводник Я размышлял над этим долгие годы, и только после того, как ты принес диск, я на самом деле поверил в пророчество. Когда тебе к тому же удалось похитить корону из– под носа у пленимарцев, я стал молить богов, чтобы это оказалось просто везением, чтобы благодаря бдительности мне удалось помешать Мардусу завладеть частями Шлема и тем самым не дать его восстановить.

– Так, значит, ты уже давно знаешь о Мардусе?

– Мне известно лишь то, что он незаконный отпрыск старого Верховного Владыки, вельможа, обладающий огромной властью и еще большим честолюбием, а также самый ловкий пленимарский шпион. Теперь же, как я подозреваю, он намерен стать Ватарной.

– Судя по тому, что о нем известно, он как раз подходит для такой роли,

– согласился Микам. – Но ты все еще не рассказал нам, откуда исходит пророчество и что еще в нем говорится.

– Никто, кроме Хранителей, никогда его не слышал, да оно и не предназначалось никому другому, – серьезно ответил Нисандер. – Когда второй Хранитель был еще совсем молод, ему во сне явилось видение; с тех пор пророчество передается от одного Хранителя к другому и служит нам величайшей надеждой. Сон Хирадина гласит: «И явится Прекрасный, Пожиратель Смерти, чтобы обглодать кости мира Явится он, облекшись в человеческую плоть, увенчанный ужасным шлемом великой тьмы. И никто не сможет противостоять ему, кроме тех, кто составляет священное число Первым будет Хранитель, сосуд света во тьме; затем придут Воин и Древко, которые потерпят поражение и все же не потерпят, если Невидимый Проводник пойдет впереди их». Это же пророчество говорит и о Колонне Небес, и о храме у ее подножия.

– Это дает нам такие же неопределенные указания, как и твой сон о белой скале, – проворчал Микам.

Но Серегила занимало другое, его охватил леденящий озноб при воспоминании о тех видениях, что сопровождали прикосновение к диску и к короне: сцены смерти, хор стенающих голосов.

– Так, значит, все, что Мардус делал с тех пор, как мы с Алеком повстречали его в Вольде, – и находка дисков, и Рител, и тайное проникновение в сточные туннели, и нападение на Ореску, – все это направлено к одной цели: соединению частей в одно целое?

– Конечно. Более того: соединению в нужном месте и в нужное время. Время это наступит во время солнечного затмения через пять дней.

– Мы так и предположили, после того как поговорили с твоим другом– астрологом, – сказал Серегил.

– Молодцы, – ответил Нисандер. – Теперь, когда трое из нас воссоединились, мы должны найти храм и узнать, куда поведут нас боги. На сей раз Шлем должен быть уничтожен полностью, и для достижения этой цели нужно, чтобы он был воссоздан.

– Что?! – вскинулся Серегил.

– Это единственный способ увериться в том, что все его части на месте,

– объяснил Нисандер. – Аркониэль считал, что таков единственный возможный путь, и я думаю, что он был прав. Если знания, дошедшие до нас от Рейнеса‑и‑Марила, верны, для того, чтобы части Шлема соединились и чтобы он обрел свою полную силу, требуется время. Таким образом, после того как Шлем будет собран, у нас окажется небольшое время для того, чтобы нанести удар. Как Хранитель я заклинаю вас вашей жизнью и честью сделать все возможное, чтобы уничтожить власть Шлема. Клянетесь ли вы в этом?

– Клянусь. – Микам протянул руку, и Нисандер сжал ее. Оба они теперь смотрели на Серегила.

Он заколебался, все еще вертя в руках камешек; его охватило необъяснимое предчувствие дурного. Воспоминание о высокой пугающей фигуре из его кошмаров зловеще промелькнуло в каком‑то закоулке его рассудка.

«Я не могу. Не могу. Нет».

– Серегил? – поднял брови Нисандер. Отбросив опасения, Серегил выронил камушек и накрыл их руки своей

– Даю вам слово… – Как только его рука коснулась рук Нисандера и Микама, его грудь, словно древко стрелы, пронзила острая боль. Резко втянув воздух, он схватился за то место, где был шрам.

Микам отвел его руку, распахнул камзол и сдвинул повязку.

– Снова пошла кровь, – сказал он, показывая Серегилу и Нисандеру свежие пятна на полотне.

– Пустяки, – выдохнул Серегил. – Должно быть, рана вскрылась от какого– то движения…

– Смотрите! – воскликнул Нисандер, указывая на ночное небо.

На фоне сверкающих звезд на востоке появилась далекая полоса красного пламени.

– Копье Рендела! – вскричал Микам. Они в молчании несколько секунд смотрели на комету, потом Нисандер тихо сказал:

– У некромантов для нее есть другое имя.

– Да? Какое?

– Метар Сериами, – ответил волшебник. – Рука Сериамайуса.