Глава 43. Путь на север

– Метар Сериами!

Фигура Мардуса, стоящего на передней боевой платформе, вырисовывалась на фоне последних отблесков заката. Пленимарец простер руки к огненной искре, показавшейся над горизонтом на востоке. Его солдаты издали победный клич.

Толпа, собравшаяся на берегу, ответила тем же; люди размахивали факелами и пускали в воздух горящие стрелы. В темноте мерно били барабаны.

Еще до того, как его вывели на палубу, Алек догадался, что происходит что‑то важное. В этот день корабельный распорядок изменился: во‑первых, Мардус забыл об их утренней прогулке по палубе, во‑вторых, стражники принесли ему длинную тунику – впервые с тех пор, как его схватили. День тянулся бесконечно; Алек ощутил, как изменилось движение судна, и предположил, что они подошли к берегу Пленимара. Его догадка оказалась правильной. Когда его и Теро наконец вывели на палубу, «Кормадос» стоял на якоре у негостеприимного берега. Негостеприимного, но не безлюдного: на пляже виднелось что‑то вроде лагеря, и Алек разглядел солдат в черной форме, возбужденно приветствующих корабль.

Алек заметил, что собравшиеся на палубе чего‑то ждут. Когда солнце село, все стали внимательно смотреть на восток. Наконец среди звезд появилась комета: красная искра, отчетливо видимая пониже убывающей луны. Раздались громкие крики.

Алек наклонился к Теро и прошептал:

– Смотри! Холерная звезда! Ты видишь ее?

– Для тебя, может, и холерная звезда! – презрительно фыркнул капитан Тилдус, стороживший пленников. – Нам – великий знак. Благородный Мардус и варрон предрекли такой знак сегодня ночью.

– Что это Мардус только что сказал – «Медерсери»? – спросил Алек.

– Метар Сериами. – Тилдус помолчал, подыскивая скаланские слова. – То есть «Рука Сериами». Очень, очень великий знак, как я говорю раньше.

– Сериами? То, что у нас называют Сериамайусом? – Алека охватило смутное чувство отвращения. – Аура Элустри мал…

– Молчать! – прорычал Тилдус, грубо схватив Алека за руку – Ваши боги безумия не здесь. Сериами ест сердца лжебогов.

На корабле не осталось других пленников. Прежде чем вывести Алека и Теро на палубу, на них накинули плащи, а потом крепко связали руки за спиной Теро двигался, как лунатик, покорно выполнял простые команды, шел, только когда ему приказывали. В остальное время он оставался неподвижным, и бессмысленное лицо не выдавало никаких мыслей, даже если они у него и были. Сплошные железные браслеты на его руках мягко блестели в свете факелов, черные тени отчетливо обрисовывали вырезанные на них загадочные символы.

«В них‑то весь секрет», – подумал Алек; он был убежден, что именно браслеты, а не железные полосы на голове давали врагам власть над Теро. Если бы удалось каким‑нибудь способом снять их…

На палубе началась суета. Иртук Бешар и другие некроманты стояли у борта, тихо переговариваясь и следя, как снизу выносят их сундуки.

Капитан Тилдус и несколько его головорезов отправились в лодке на берег и скоро вернулись с новостями. Хотя Алек не понимал, что они говорят, было ясно, что Мардус доволен их докладом. По его знаку капитан корабля отдал приказ, и матросы поспешно стали готовить к спуску остальные лодки.

Мардус подошел туда, где, окруженные стражниками, стояли Алек и Теро.

– Отсюда мы продолжим наше путешествие по суше, – сказал он Алеку. – Теро должным образом укрощен, и я не предвижу неприятностей с его стороны. Ты, однако, другое дело. – Мардус помолчал, и шрам на его левой щеке дернулся, когда он улыбнулся. – Ты уже показал, что малый ты скользкий, и, оказавшись на берегу, несомненно, будешь испытывать искушение сбежать. Уверяю тебя, такая попытка будет совершенно бесполезной, а последствия ее для тебя – мучительными, но, безусловно, не смертельными.

– Более мучительными, чем когда мою грудь разрубят топором? – пробормотал Алек, гневно глядя на Мардуса.

– О, неизмеримо. – Глаза Мардуса были столь же безразличны, как ночные небеса. Повернувшись на каблуке, он отошел от Алека, чтобы отдать приказ своим людям.

Поежившись, несмотря на свою теплую одежду, Алек оглянулся на комету, повисшую на краю неба. Может быть, последняя церемония назначена и не на эту ночь, но теперь до нее не могло оставаться много времени. В чем бы ни состояли планы Мардуса, появление кометы явно было важным событием.

Где‑то на темном берегу ждала цель их путешествия – и его смерть.

До поручней всего два шага, подумал Алек. Если рвануться неожиданно, можно захватить стражников врасплох и успеть прыгнуть за борт.

«И что дальше? – Алек почти видел, как из темноты нетерпеливо хмурится Серегил. – Даже если предположить, что ты сможешь выплыть со связанными руками, вокруг около двух сотен солдат, не считая некромантов. Или ты просто собирался перевести дух там в темноте? А кстати, что тогда будет с Теро?»

Алек стиснул кулаки, чувствуя, что отчаяние снова готово поглотить его. Он не хотел умирать, и бросить Теро он тоже не мог. Алек понятия не имел, как много во всем случившемся вины молодого мага, да и есть ли вина; невнятное признание Теро было слишком похоже на результат манипуляций Иртук Бешар, чтобы Алек мог полностью в него поверить, хотя подозрения у него и оставались. Но виноват Теро или нет, Алек его не бросит.

– Ты идешь, – приказал один из стражников, подталкивая Алека к последней лодке.

Теперь уже было слишком поздно что‑нибудь предпринимать; оставалось лишь подчиниться. «Иллиор и Дална, боги моих предков, прошу вас, помогите»,

– молился Алек в душе, направляясь к лодке.

Подойдя к борту, он заметил на палубе что‑то, полускрытое в тени крышки люка, что‑то, что он уже давно отчаялся найти.

Гвоздь.

Двухдюймовый квадратного сечения гвоздь, слегка погнутый, лежал на виду меньше чем в пяти футах от Алека.

На один ужасный момент Алек почувствовал уверенность, что стражники тоже видят его, что кто‑нибудь тут же схватит гвоздь, стоит Алеку хотя бы еще раз взглянуть в том направлении. Может быть, сам Мардус уронил его здесь для последней жестокой проверки.

Выяснить все можно было лишь одним способом. Солдат снова толкнул юношу, на этот раз более грубо. Алек притворился, что не удержался на ногах, и растянулся на палубе лицом вниз.

Он сильно ушибся, но когда открыл глаза, обнаружил гвоздь всего в дюйме от собственного носа. Юноша завозился на досках палубы, словно пытаясь подняться, и ухватил гвоздь зубами; к тому времени, когда солдаты поставили его на ноги, гвоздь благополучно оказался у Алека за щекой.

Все оказалось совсем просто.

– Что там за переполох? – спросила Бека, присоединяясь к разведчикам, которые с гребня холма наблюдали за вражеским лагерем С тех пор как Бека и ее отряд обнаружили пленимарскую колонну и стали следить за ней. они двигались неуклонно на север. Через три дня колонна остановилась на этом пустынном берегу Внутреннего моря Солдаты Беки держались на безопасном расстоянии, а когда отправлялись в разведку, ехали на захваченных у пленимарцев конях, чтобы незнакомые следы не выдали врагу их присутствия.

Последние два дня колонна без видимой причины не трогалась с места, однако вечером второго дня с запада показался пленимарский военный корабль и встал у берега на якорь.

– Похоже, с корабля кто‑то высаживается, – ответил Рилин, заслоняя глаза от последних лучей заката. – Ну а из‑за чего эти крики, я не знаю. Они все разом начали вопить и размахивать факелами.

– Может быть, из‑за этого, – неожиданно прошептал Каллас и показал на небо.

Взглянув в том направлении, Бека увидела яркую полосу, медленно поднимающуюся над восточным горизонтом.

– Да помилует нас Создатель, холерная звезда! – пробормотал Джарил, делая знак, отвращающий зло.

– Если знамения вообще существуют, то это наверняка оно, – сказал Рилин, тоже делая охранительный знак. – И если пленимарцы ему радуются, то мне такое дело не по нраву.

Бека никогда не видела кометы, но вид ее вызвал у девушки странное чувство узнавания – совсем как несколько ночей назад, когда она впервые услышала шум прибоя. На сей раз ощущение было более сильным и тревожным. Ему сопутствовало, однако, смутное впечатление, что так и должно быть.

– Лейтенант!

Бека обернулась и обнаружила, что остальные внимательно смотрят на нее в меркнущем свете.

– Кто‑нибудь смог разглядеть, что это за корабль? – спросила она.

– Он шел без флага, – ответил Рилин. – И мы не видели, чтобы с него что– то разгружали – на берег переправляли только людей. Что мы теперь предпримем?

– Когда совсем стемнеет, можно подобраться поближе, – с надеждой предложил Стеб.

– Как и положено ургажи – быстро напали, быстро скрылись, – поддержал его Рилин.

Прежде чем ответить, Бека прикинула, что можно сделать с их ограниченными силами. Она тоже чувствовала нетерпение и понимала, как сильно хочется ее воинам нанести удар. За те дни, что они крались за колонной, им не раз удавалось увидеть Гилли и Мирна в толпе пленников; те шли, шатаясь под весом досок, к которым были прибиты их руки. Но в конце концов оставался непреложный факт: скаланцев всего четырнадцать против сотни или более врагов.

Бека медленно покачала головой.

– Нет еще. Если они не двинутся с места и завтра, может, я передумаю, но мы не можем себе позволить потерять еще кого‑то. Пока что подождем и, если они снова двинутся на север, двинемся следом.

Стеб сердито отвернулся, остальные разочарованно зашумели.

– Как я понимаю, морем отсюда никто отправляться не собирается, – воскликнул Рилин, показывая в сторону моря.

Стоящий на якоре корабль горел. Воины Беки с изумлением смотрели, как языки пламени пробежали по снастям и паруса превратились в огненные полотнища.

– Потроха Билайри! Они решили затопить корабль! – ахнул Джарил. – Огонь не может так быстро распространяться, если для того не приняты специальные меры. Что, черт возьми, это значит?

Бека уселась на траве, скрестив ноги, и стала следить за отражением в воде танцующих языков пламени.

– Думаю, мы не тронемся отсюда, пока не выясним.

На следующее утро стражники разбудили Алека на рассвете и отвели к железной клетке, установленной на небольшой тележке – такой, в каких бродячие циркачи возят дрессированных животных. На полу клетки был расстелен толстый матрац, сверху сделан полотняный навес, но клетка попрежнему воняла своими прежними обитателями.

Теро уже был внутри; он сидел в дальнем углу, скрестив ноги. Как и у Алека, его руки больше не были связаны; пленникам оставили их туники и плащи.

– Что за пара паршивых медвежат, – издевательски усмехнулся Ашназаи, подходя к клетке следом за Алеком.

Юноша попытался отодвинуться от него, хотя на самом деле отодвигаться было некуда: клетка имела всего десять футов в длину.

– У благородного Мардуса теперь много дел, так что присматривать за вами в дороге буду я, – продолжал некромант. Он взялся за прутья решетки, и Алек увидел, как по ним заструились голубые искры, словно в клетку ударила молния. Юноша в панике вскочил, и Ашназаи довольно усмехнулся. В ясном свете утреннего солнца кожа некроманта казалась влажной и бледной, как плоть поганки.

– Не бойся, мой милый Алек. Моя магия не причинит тебе вреда – если, конечно, ты не попытаешься выбраться отсюда. Ну да ты ведь слишком умен, чтобы совершить подобную глупость.

Все еще мерзко улыбаясь, Ашназаи ушел. Морской ветер развевал его пыльную коричневую мантию, делая его похожим на пугало, пережившее нелегкую зиму.

В жилах Алека от ненависти вскипела кровь. Никогда еще ему так сильно не хотелось убить человека. Когда Ашназаи скрылся за палатками лагеря, Алек принялся осматриваться.

Сзади тележка была открытой, и оттуда все хорошо было видно. Алек мог разглядеть ряды маленьких белых палаток, где расположились солдаты, и неподалеку у коновязи целый табун лошадей. В колонне, встретившей их на берегу, было по крайней мере полсотни всадников; была еще толпа людей не в форме, похожих на пленников, но до них было слишком далеко, чтобы Алек мог судить с уверенностью. Они ночевали на голой земле, окруженные вооруженными луками и мечами часовыми. Мардуса сопровождали еще два десятка солдат в черной форме; таким образом, пленимарцы располагали заметными силами. Выглянув из клетки с другой стороны, Алек увидел на отмели дымящиеся останки «Кормадоса». похожие на скелет доисторического левиафана. «Что сталось с командой?» – подумал Алек. Пленимарцы сожгли даже лодки.

Он не узнал солдат, которые вскоре принесли пленникам завтрак. Юноша заговорил с ними в надежде, что те знают скаланский язык, но, если это и было так, солдаты не откликнулись. Презрительно посмотрев на него, они поговорили о чем‑то между собой, плюнули на землю и отошли к другим стражникам, окружавшим тележку. Алек и не ожидал от них иного. Он подошел к Теро и вложил в руку молодого мага кусок хлеба. Теро не обратил на еду никакого внимания.

– Ешь, – сказал Алек, и Теро поднес хлеб ко рту и начал медленно жевать. На его бороду посыпались крошки. Алек стряхнул их и протянул Теро кружку с водой.

– Пей, – велел он устало.

К полудню пленимарцы свернули лагерь и выступили вдоль берега на север. В этих местах побережье Пленимара представляло собой дикую, труднопроходимую местность. Дорога, по которой они двигались, шла через болота, лужайки, сосновые и дубовые леса; справа на них падала тень гор, слева все время было видно море. Чем дальше на север они шли, тем более негостеприимным становился берег. Галька пляжей сменилась красными гранитными скалами и обрывами. Непрекращающийся холодный ветер вздыхал в деревьях, качал скрюченные ветви карликовых сосен и доносил до Алека свежий запах леса. Здесь было холоднее, чем в Скале, но, судя по растительности, все же сейчас была первая половина литиона – Алек давно потерял счет дням.

Он смотрел на гвоздь как на свой талисман, свой единственный секрет и надежду. Гвоздь был слишком велик, чтобы все время держать его во рту без опасения привлечь внимание, но Алек не решался расстаться с ним ни на минуту, не решался даже спрятать его в матраце. Вместо этого он надежно воткнул его в свою тунику и прикрыл складкой. Вспомнив происшествие в каюте на корабле, он скрывал теперь свое сокровище и от Теро – на случай, если некроманты или дирмагнос снова заставят мага шпионить за ним.

Спрятав гвоздь так надежно, как только мог, Алек выжидал, надеясь, что подвернется какая‑нибудь возможность его использовать. Стражники окружали тележку днем и ночью, но даже без их постоянного присутствия Алек не решился бы возиться с замком: предостережение Ашназаи означало, что такая попытка была бы бесполезной, а может быть, и опасной. Ситуация была мучительной. Алек знал замки того типа, которым запиралась клетка, и был уверен, что открыть его гвоздем было бы легко.

С самого начала стало ясно, что Варгул Ашназаи наслаждается своим новым поручением. Обманчивая мягкость Мардуса была ему совершенно несвойственна; он просто ехал рядом с тележкой, как мрачное привидение, бросая на Алека злорадные взгляды.

Юноша изо всех сил старался не обращать на него внимания; тележка все катилась и катилась на север, подпрыгивая на рытвинах прибрежной дороги.

На первый ночлег колонна остановилась под сенью огромных старых сосен. Где‑то совсем неподалеку грохотал прибой. Глядя между толстых прямых стволов, Алек мог видеть белую пену волн, разбивающихся об утесы. Это напомнило ему тот шум моря, который преследовал его в снах, но звук был немного иной.

Когда совсем стемнело, снова раздались радостные крики пленимарцев. Алек решил, что на небе опять появилась комета, хотя и не видел ее сквозь густые ветви. Через некоторое время он услышал душераздирающие вопли и догадался, что где‑то неподалеку происходит жертвоприношение. Даже солдаты, охраняющие клетку, опасливо поеживались, а некоторые делали знаки, отвращающие зло.

На этот раз крики раздавались дольше. Чувствуя леденящий ужас, Алек скорчился рядом со спящим Теро и закрыл голову плащом.

Меньше года прошло с тех пор, когда более молодой и неопытный Алек так же лежал без сна в темнице Асенгаи, с дрожью и слезами прислушиваясь к каждому крику бедолаг, которых пытали. Недели мучений и близости смерти теперь почти избавили его от таких эмоций. Зажав руками уши, Алек погрузился в беспокойный сон, прошептав грустную молитву оставшегося в живых: «Еще не теперь. Моя очередь еще не пришла».

На этот раз невидимый преследователь не появился в его кошмаре; лишь хриплые стоны впереди заставляли его бежать все быстрее и быстрее. Со слезами бессилия Алек сжимал бесполезное древко стрелы и мчался так, что заболела грудь. Обогнув угол, он резко остановился:

дорогу преграждала частично обрушившаяся стена.

Алек задрожал от возродившейся надежды, увидев впереди луч дневного света, струящийся сквозь неровную дыру высоко в стене. Снаружи доносился знакомый грохот прибоя.

Взобравшись на осыпавшиеся камни, Алек протиснулся в дыру… и оказался в одиночестве на гранитном утесе; его окружал туман, такой густой, что по сторонам ничего не было видно. Над головой смутно виднелся диск полуденного солнца.

Грохот прибоя стал теперь оглушительно громким, таким громким, что невозможно было определить, откуда он доносится. Если Алек сделает лишнее движение, пойдет в этом тумане не в ту сторону, он наверняка упадет со скалы; припав к камню, он на четвереньках медленно полз вперед, пока руки его не погрузились в воду. Волны неспешно подхватили юношу, перевернули на спину, понесли вдоль берега. Когда пенные валы отступили, скалы вокруг, насколько хватал глаз, оказались покрыты телами утонувших мужчин и женщин; их синевато‑белая кожа блестела в ровном сиянии просочившихся сквозь туман солнечных лучей.

Шум прибоя стал тише, и Алек. теперь мог слышать приближающееся сквозь туман хриплое ворчание и тяжелые мокрые шлепки. Охваченный ужасом, голый и безоружный, Алек скорчился среди трупов. Даже стрелы без наконечника у него теперь не было, ее унесли волны.

Вскоре Алек разглядел странные горбатые фигуры, движущиеся между мертвецами. Ворчание и шлепки стали громче, приблизились.

Внезапно что‑то ледяной хваткой вцепилось в Алека сзади и рывком подняло на ноги. Он не мог повернуть голову достаточно далеко, чтобы увидеть, что это, но от отвратительного запаха его затошнило.

– Присоединяйся к пиршеству, мальчик, – прошептал ему в ухо злорадный липкий голос.

Вырвавшись из мерзких объятий, Алек повернулся, чтобы увидеть это существо, но позади никого не было.

– Присоединяйся к пиршеству, – повторил тот же голос сзади; как ни быстро обернулся Алек, за спиной снова никого не оказалось.

Споткнувшись, Алек упал на груду раздувшихся трупов. Подняться он не смог: при каждом движении он лишь еще больше запутывался в вялых конечностях.

– Аура Элустри малреи! – завопил он, отчаянно трепыхаясь.

– Присоединяйся к пиршеству! – с триумфом взвыл все тот же голос.

Потом солнце стало черным.

Алек дернулся и проснулся, все еще ощущая запах смерти, преследовавший его во сне. Сквозь ветви светила луна, до рассвета было еще далеко. Обхватив колени, Алек сделал глубокий вдох, но смрад только усилился.

– Ох, Алек, мне так страшно!

В изумлении подняв глаза, Алек увидел в нескольких шагах от себя Силлу. Освещенная колдовским внутренним светом, она умоляюще смотрела на юношу. Даже понимая, что перед ним призрак, Алек был так рад видеть ее целой, что не испугался.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он тихо, моля богов, чтобы она не исчезла так же внезапно, как и появилась.

– Я не знаю. – По ее щеке медленно скатилась слеза. – Я так долго блуждала! Нигде не могу найти ни отца, ни бабушку. Что случилось, Алек? Где мы?

Она казалась такой настоящей, что Алек снял плащ и накинул на плечи Силлы. Она благодарно завернулась в него и прислонилась к Алеку; прикосновение ее было вполне телесным. Несколько секунд Алек просто стоял на коленях рядом с Силлой, изо всех сил стараясь поверить в ее присутствие. Потом наконец он немного отстранился и взглянул на девушку, прислонившуюся головой к его груди.

– Зачем ты пришла? – спросил он снова.

– Я была должна, – печально прошептала она. – Я должна сказать тебе…

– Сказать мне что?

– Как сильно я тебя ненавижу.

Ее голос был так тих и нежен, что Алек не сразу понял смысл слов. Сердце его стало тяжелым, как свинец, а Силла продолжала:

– Я ненавижу тебя, Алек. Это была твоя вина, даже больше, чем Серегила. Они тебя увидели и выследили. Ты привел их к нам. Я рада, что ты должен умереть.

– Нет! О нет, нет, нет! – Алек отшатнулся и рванулся в дальний угол. – Это неправда! – вскрикнул он. – Это не может быть правдой!

Силла медленно подняла голову. Ее глаза в слабом свете луны смотрели на него, как два черных провала. Силла улыбнулась, и клетку снова затопил смрад тления. Ее улыбка тирилась и ширилась, превратилась в гримасу, в оскал; затем изо рта высунулась черная рука и, становясь все длиннее, вцепилась в Алека. Сжав его плечо черными когтями, рука протащила Алека по безвольному телу Теро и притянула к Силле. Какую‑то секунду их лица почти соприкасались, ее безумные глаза впились в Алека, губы непристойно растянулись вокруг торчащей изо рта руки. Потом все тело Силлы вспухло, став черной, лишь отдаленно напоминающей человека фигурой.

– Ты так в этом уверен? – спросила тварь голосом, который снился Алеку в кошмаре. – Ты совершенно в этом уверен?

Отпустив юношу, существо всколыхнулось, затем, как дым, вытекло из клетки.

– Будь ты проклят! – завопил Алек, зная. что Варгул Ашназаи где‑то неподалеку и наблюдает. – Будь ты проклят, лакающий кровь сын шлюхи! Ты лжешь! Ты лжешь!

Ответом ему был хриплый издевательский смех из темноты.

Date: 2015-07-11; view: 294; Нарушение авторских прав