О борьбе России и Запада за заполнение образовавшегося идейного вакуума

После развала СССР на десятилетие показалось, что наступил конец идеологий и идеологической борьбы. Преобладало мнение, что мир идет к единой системе ценностей, основанной на западной системе либеральной демократии и капитализма. Европа и Америка привлекали и свободой, и победительной политической системой. Представление об окончательной победе западных ценностей поддерживалось огромным военным превосходством США. И главное — богатством западных стран, к которому стремились все. В том числе советские-русские. К тому же широко распространилось и поддерживалось убеждение, что богатство и процветание — результат демократии, а не наоборот. Конец 1980-х — 1990-е годы подтвердили, как казалось, окончательную победу западной идеологии не только в политической сфере, но и в международных отношениях.

Но 2000-е принесли новые реалии. Запад в эйфории от победы пошел на навязывание, в том числе силовое, своих политических позиций и ценностей (Афганистан, Ирак, Ливия) и проиграл. Поддержка «арабской весны» еще больше дестабилизировала Ближний Восток и заодно ослабила притягательность демократии. Стал очевиден успех новой (на самом деле весьма старой) модели капитализма, опирающегося в политике на разной степени авторитарные и нелиберальные режимы. В результате кризиса 2008—2009 гг. провалилась и привлекательность модели экономики по правилам «вашингтонского консенсуса». А условно китайская модель выиграла. К тому же выявилось, что большинство новых успешных стран рецептам «вашингтонского консенсуса» не следовало. К тому же Европа и в меньшей степени США пошли в сторону от тех ценностей, которые они раньше предлагали миру, во всяком случае, христианскому. Стали навязывать неприемлемые для большинства человечества ценности — мультикультурализм, сверхтолерантность, непривычный подход к сексуальным и семейным отношениям.

Отход от христианства и христианских ценностей, и раньше шедший в Европе, за последние 25 лет качественно убыстрился. И был зафиксирован, когда при подготовке провалившейся конституции ЕС и заменившего ее Лиссабонского договора Европейский союз отказался даже упомянуть христианские корни Европы. Остались прагматизм, потребительство, права человека и закон. Ценности сами по себе привлекательные. Но грозящие, если их оторвать от привычного служения человека чему-то высшему вне его, деградацией и человека, и этих ценностей. Когда СССР обвиняли в безбожном и аморальном коммунизме, это было обидно, но по существу правильно, и многие в стране это знали. Коммунистическая практика отвергала традиционные моральные ценности. Теперь аргумент стал поворачиваться вспять: а можно ли доверять носителям безбожного демократизма и либерализма? Известный вопрос Достоевского, вложенный в утверждение Ивана Карамазова: «Если Бога нет, все позволено», по-прежнему стоит перед людьми.

Стал проваливаться и предлагавшийся европейцами — в значительной степени искренне, а американцами — более лицемерно подход к международным отношениям, основанный на отказе от силовых решений, от сфер влияния, на опоре исключительно на международное право. Началось все с незаконного признания Германией, а потом ЕС выхода Хорватии и Словении из Югославии, послужившего запалом к гражданской войне, продолжилось зверскими бомбардировками остатков этой страны в 1999 г., агрессиями против Ирака, Ливии. К тому же новые поднимавшиеся страны не собирались принимать европейский отказ от суверенитета.

Для западных элит острота вопроса о ценностях связана еще и с тем, что эти элиты в значительной степени оторвались от своих обществ, где традиционные ценности все еще сильны. И они превалируют в остальном человечестве, обретающем все большую самостоятельность. Начало складываться впечатление, что от безусловного доминирования в экономике, политике, военной силе, идеологии элиты старого Запада начинают откатываться на позиции слабеющего меньшинства.

В новом, гораздо более суровом и непредсказуемом мире оказывается неадекватной и еще одна важнейшая ценность современной Западной Европы — ставка на ненасилие и пацифизм. Эту ценность европейцы, надорвавшиеся на двух ужасающих мировых войнах, не только усиленно воспитывали и воспитали в себе, но и пытались предложить миру. А он предсказуемо пошел другим путем. И что еще хуже — стал вторгаться внутрь европейского мира через массовый, не сегодня начавшийся въезд представителей других культур. Европе придется приспосабливаться и перестраиваться в сторону более жесткой и более правой политики, частичного отказа от демократических свобод в пользу порядка и безопасности. Крайняя болезненность этого процесса почти неизбежно подталкивает защитную идеологическую реакцию.

На этом западном фоне стала особенной яркой и вызывающей российская альтернатива. Советская элита и большинство населения, уставшие от скудости и несвободы реального социализма, «стремились в Европу». Хотя имели весьма смутное представление о демократии и капитализме. Немедленно ввели частную собственность без ее защиты правом. Результат — олигархический капитализм, морально нелегитимная крупная собственность, не защищенная законом, — главная причина системной коррупции. Ввели и демократию сверху. Результат — еще большее замедление реформ и фактический развал страны к концу 1990 г. Но в результате даже и неудачных экономических и политических реформ большинство россиян получили то, что они отождествляли с «Европой» — полные прилавки магазинов и личную свободу.

А дальше дело застопорилось. Вышли на поверхность глубинные ценности и привычки российского общества: почти безусловное стремление к независимости и безопасности, объединенным ныне В. В. Путиным понятием «патриотизм», стремление к справедливости при неуважении формальных правил и законов. А также частично воспринятое после реформ и военных успехов XVIII—XIX вв. великодержавие. Всплыло воспитанное веками трудной борьбы за выживание стремление к централизации власти. Этот страх был мощно усилен 1990-ми, оказавшимися проигрышными почти для всех, кроме новой буржуазии и малой части интеллигенции. Основные группы населения и элиты, в том числе меритократической — ученые, инженеры, учителя, офицеры, — катастрофически проиграли.

Но дальнейшее движение к европейской демократии и даже части ценностей было все еще возможным. Если бы не два главных обстоятельства. Первое. Запад, решив, что он победил, начал проводить политику, которую можно было бы назвать «веймарской в бархатных перчатках», и стал теснить Россию в политическом поле, в сфере безопасности, в сфере экономики. Расширением шенгенской зоны даже уменьшили возможности для безвизового передвижения россиян в Европе. Интересы и возражения временно ослабевшей великой державы в расчет не принимали. Символом этой политики было расширение НАТО. Но постепенно выявилось, что невыгодно для России и расширение Евросоюза. Оно не сопровождалось, как надеялись и говорили, движением к созданию единого и равноправного человеческого и экономического пространства от Лиссабона до Владивостока. Геополитическая экспансия уменьшала в глазах россиян выгодность отношений с Европой, в том числе в ценностном измерении, быстро ослабляла в политическом классе позиции проевропейских сил и настроений. Восторжествовала логика — западники, пользуясь нашей слабостью, пытаются отобрать у нас завоеванное веками, еще больше ослабить нас. Сыграл защитный рефлекс.

Второе обстоятельство оказалось еще более неожиданным. Россияне стремились в Европу национальных государств, христианства, традиционных ценностей, от которых они во многом были оторваны семьдесят лет. В Европу Черчилля, де Голля, Аденауэра, рыцарей, больших людей и идей. С трудом восстанавливали в себе вытравливавшиеся религиозные ценности и веру. А Европа была уже во многом другой. И самое главное — с 1980–1990-х годов она сделала еще один гигантский рывок от старых ценностей к новым. Да еще настырно навязываемым. Большая часть российского общества и элиты и значительная часть европейской элиты просто разошлись в своем культурном развитии. И до недавнего времени не хотели даже обсуждать эти реальные расхождения. А когда они вышли на поверхность, стали осуждать друг друга.

К тому же неудачные реформы в России требовали внешнего противника. А с начала 2010-х годов с развертыванием многомерного кризиса европроекта и европейские элиты стали пытаться создать облик врага, чтобы, объединившись, направить энергию внутрь. И по ярости антироссийской пропаганды, небывалой с 1950-х годов, кажется, что европейцам образ врага чуть ли не нужнее. Очень скоро дело свелось почти к сатанизации Путина. Российская правящая элита ответила сначала не геополитическим контрнаступлением, а пропагандой против навязывавшихся западных ценностей, а потом и силой.

Острота русского вызова для европейских элит обусловливается, видимо, в том числе и тем, что Россия, находящаяся в поиске и восстановлении себя, начала предлагать большинству мира жизнеспособную и привлекательную модель поведения и набор ценностей. В международных отношениях — это всемерная поддержка государственного суверенитета, культурной самобытности, плюрализма, что объективно противоречит универсализму политики Запада последних десятилетий, настаивавшего на единой идеологии. Россия делает упор на защиту таких понятий, как честь, национальное достоинство, мужество. Эти ценности для многих европейцев кажутся устаревшими, из их опасного прошлого. Из тех войн, которые европейцы развязывали и проиграли. Но Россия-то чудовищной ценой их выиграла. И готова защищать свой суверенитет и ценности и силой. К тому же эти ценности, видимо, понадобятся и Европе. В условном «мире Путина» немыслимо, чтобы в массе своей мужчины не защищали своих и чужих женщин, как это было в Кельне во время безобразия иммигрантов. Но европейцы, видимо, боятся этого нового жесткого мира, который во многом олицетворяет сегодняшняя Россия.

Второе российское идейное послание миру, еще только формулирующееся: потребление не цель. Главное — человеческое и национальное достоинство и служение более высоким, нежели сугубо личным, целям. Главное — не внешний, но внутренний успех. Отсюда же всемерная поддержка религий и религиозных чувств, в том числе готовность защищать христиан. Третье послание — готовность следовать традиционным основам внешней политики, в том числе защищать национальные интересы силой. Особенно, если применение силы считается морально оправданным. Такой набор посланий, ценностей наделяет Россию потенциально мощной «мягкой силой», даже, несмотря на ее относительные небогатство и несвободу.

Нынешняя схватка может оказаться даже более острой. Ее ведут выигравший и начавший быстро проигрывать Запад. И Россия, взвалившая на себя роль символа незападной политики, которая апеллирует к большинству стран и народов даже, возможно, и в западном мире.

Возможно, что подчеркнутая «незападность» российской политики и идеологии является относительно временным явлением, вызванным необходимостью остановить геополитическую экспансию Запада и его попытку достаточно агрессивного экспорта «демократизма». (Когда-то подобным экспортом занимался СССР, экспортируя свою модель через контролируемый и субсидируемый соцлагерь, страны соцориентации в другие государства через компартии). Острота противостояния подспудно и мощно подпитывается повсеместно нарастающим ощущением, что нынешняя модель развития, основанная на росте потребления, неравенстве, ослаблении моральных устоев, губительна для планеты. Образовался и расширяется идейный вакуум. За его заполнение или предотвращение заполнения другими началась борьба. У России, похоже, нет планов целенаправленного экспорта своей идеологии. Но они пока есть у части Запада. Там же есть ощущение проигрыша после победы и необходимости «реванша».

Условная российская альтернатива, которую я пунктирно обозначил, не окончательна, она безусловно из прошлого, из «модерна», из вестфальской или венской межгосударственных систем. Но она апеллирует к большинству. А европейский и западный «постмодерн», внешне более гуманный и прогрессивный, пока проигрывает. Возможно, из-за тупиковости предполагавшейся им модели, возможно, из-за неготовности к ней большинства человечества. После силовых действий России против западной экспансии на Украине канцлер А. Меркель, как говорят, обвинила российского лидера в том, что он живет в нереальном мире. Похоже, однако, что в таком мире жила лидер Германии. А сейчас начинается грубое пробуждение. Хотя, может, всем было бы лучше жить в мире, похоже, несостоявшейся постмодернистской, гуманной, ненасильственной, терпимой нереальности.

История развивается не по прямой, через развороты и спирали. И в любом случае, если не случится термоядерной катастрофы, она не заканчивается. Ценностные характеристики общества подвижны и развиваются. У них будет еще много поворотов. Применительно к отношениям России и Европы это означает, что мы предсказуемо промахнулись друг мимо друга. Упустили шанс создания единого пространства от Владивостока до Лиссабона. Сейчас велико взаимное раздражение. Но лучше ему не поддаваться и строить просто добрососедские отношения, понимая, что мы разные. И, конечно, не допуская новой системной военно-политической конфронтации, к которой толкает немало сил, одержимых демонами прошлого или опасающихся по соображениям старой геополитики действительно единой и мирной Европы или Евразии. Ну, а через десятилетие наши общества могут снова измениться. Европейские — в сторону большего национализма и реализма. Российское — в сторону большей толерантности. И тогда, возможно, у нас, если будем стараться уважительно познавать друг друга, будет шанс на новое сближение.
http://rusnext.ru/recent_opinions/1461241212

Р.S. А.Шутова. Идейно-ценностные расхождения европейцев и россиян в большинстве и в основном схвачены автором верно, но идеологически - больше, а политически - меньше. В целом поверхностно, преувеличено, например, религиозность россиян, и пессимистично. У нас общий либерализм-капитализм, только в РФ более консервативный. И мы не разные как люди, как народы, а только со своими национально-историческими особенностями: европейцы - более космополитичны, а россияне - более патриотичны. К сожалению, наши различия политизируются санкциями и т.п. действиями и поэтому обостряются пропагандистски. Главная причина - геополитическая: США не могут согласиться и «смириться» с ростом силы и суверенитета России при президенте Путине и отсюда нападки на Путина (РФ). В целом это не идеологическая борьба противоположных или альтернативных идеологий, как это было между либерализмом США и коммунизмом СССР, длившаяся 70 лет, а конкуренция на поле и в рамках либерализма-капитализма. Поэтому на её утихомирение 10 авторских лет преувеличенно много и не надо. Тенденция на примирение взята и видна после почти совместно решённой сирийской проблемы. В идеологической глубине рождается новая, гуманистическая идеология и вот против неё есть реакционная идеологическая борьба всех идеологов: консерваторов, либералов и коммунистов, меньше социал-демократов.

Вадим Котов Зачет декану факультета мировой политики ВШЭ Караганову за прогиб перед гнилым Западом, "возможно, у нас, если будем стараться уважительно познавать друг друга, будет шанс на новое сближение", - а стоит ли, оно того? Лавры мэра Киева, похоже, Почётному председателю Совета по внешней политике Караганову тоже покоя не дают, "широко распространилось и поддерживалось убеждение, что богатство и процветание — результат демократии, а не наоборот", т.е. демократию в Россию должны были привезти то ли Ходорковский, то ли Коломойский? "Ввели и демократию сверху. Результат — … фактический развал страны к концу 1990г.". "После силовых действий России против западной экспансии на Украине" – это оговор и явная заявка на вылет из Почетных председателей. Под стать ему и Шутов, со своей "тенденцией на примирение" и "конкуренцией на поле и в рамках либерализма-капитализма". Гуманист, однако!

Закон экономического развития Александр Павлов.

1. Интеллектуальная теория прибавочной стоимости. К концу 20-го века марксизм-ленинизм прошёл все три этапа, предусмотренные процессом познания: от живого созерцания классовой борьбы пролетариата и буржуазии к абстрактному мышлению, давшему теорию революционного переустройства мира и от теории – к практическому эксперименту над тремя поколениями людей великой державы. Цикл завершён, пора провести анализ и сделать выводы. По выражению Ленина, краеугольным камнем марксистского революционного учения является теория прибавочной стоимости. Проверим этот «камень» на прочность. Домарксистская политэкономия на каждом этапе только фиксировала наблюдаемые в общественном производстве и торговле отношения (как фото), но не могла раскрыть и показать динамику их развития, объяснить закономерность смены общественно-экономических формаций и зашла в теоретический тупик. Маркс, приняв за основу чисто спекулятивный вывод Рикардо о природе прибавочной стоимости, детально разработал эту версию и превратил в теорию, ставшую основой его учения. Не предполагая возможности дальнейшего диалектического эволюционного развития капитализма (из-за указанной выше статичности всех теорий), Маркс весьма убедительно доказал, что единственным способом разрешения ОСНОВНОГО ПРОТИВОРЕЧИЯ КАПИТАЛИЗМА (которое, по его мнению, заключается в том, что прибавочная стоимость создаётся классом рабочих, а присваивается капиталистами) является пролетарская революция, уничтожающая эксплуатацию вместе с эксплуататорскими классами: «…революция необходима не только потому, что никаким иным способом невозможно свергнуть господствующий класс, но и потому, что свергающий класс только в революции может сбросить с себя всю старую мерзость и стать способным создать новую основу общества» (Маркс К. и Энгельс Ф.,Соч., 2-е изд., т.3, с.70). Чем не философия Раскольникова, героя романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»? Однако вернёмся к вопросам политической экономии, а философский анализ теории проведём позже. Откроем седьмую главу первого тома «Капитала» и вспомним, что промышленный капитал «K» состоит из двух частей: постоянного капитала «с», затрачиваемого на средства труда, и переменного капитала «v», затрачиваемого на приобретение рабочей силы. Анализируя свою формулу капитала K`=c+v+m, Маркс делает заключение, что постоянный капитал «с» переносит на продукцию свою стоимость без изменений, а переменный капитал «v», т.е. рабочая сила, создаёт ещё и прибавочную стоимость «m». Разберём в качестве примера, не вызывающее сомнений у марксистов, следующее утверждение Энгельса: «В самых передовых промышленных странах мы укротили силы природы, и поставили их на службу человеку; благодаря этому мы безмерно увеличили производство, так что теперь ребёнок производит больше, чем раньше сотня взрослых людей» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2-е изд., т. 20, с.358). Ответим на три вопроса, которые не задал себе основоположник: 1. Кто такие «мы»? 2. Что делает ребёнок, чтобы производить больше, чем сотня взрослых людей? 3. Кто тот человек, на службу которому «мы» поставили силы природы? «Мы» - это вполне определённый круг учёных и инженеров (к которому не относимся ни мы, ни Энгельс), чьи открытия и изобретения применены в данном производственном процессе, т.е. материализованы в средствах труда. Слово «производит» к ребёнку применено неправильно. Ребёнок не производит. Он управляет силами природы, поставленными «нами» на службу «человеку». Ребёнок в данном производстве – это надсмотрщик за рабами у рабовладельца. Замените природные силы и механизмы сотней рабов, и всё встанет на свои места. И, как раньше рабовладелец делил с надсмотрщиком прибавочную стоимость, создаваемую рабами, так владелец средств производства делит прибавочную стоимость, создаваемую интеллектом, вложенным в этот производственный процесс, с ребёнком, контролирующим процесс, оплачивая рабочее время ребёнка по сложившимся на рынке труда ценам. Таким образом, природные силы поставлены на службу владельцу средств производства и ребёнку, который в отрыве от производственной системы сам ничего произвести не может. Те самые «мы», которые поставили силы природы на службу двум последним, в распределении прибавочной стоимости не участвуют! Если у кого-то возникнет мысль, что к этой прибавочной стоимости имеют отношение те рабочие, которые изготовили средства труда, добыли сырьё и энергоресурсы, он будет неправ, поскольку и те процессы ничем не отличаются от этого. И в данном случае, ребёнок может производить средства производства, в том числе, и для возобновления своего процесса. Абсурдное утверждение классика, которое можно было бы простить упомянутому ребёнку, следовало записать так: «В самых передовых промышленных странах в результате не оплаченного по достоинству творческого труда учёных и инженеров, тяжёлый физический труд настолько автоматизирован и заменён силами природы, что теперь один ребёнок может управлять оборудованием, производящим продукции больше, чем раньше производила сотня взрослых ремесленников». Теперь всё стоит на своих местах, понятен истинный источник прибавочной стоимости и принцип её распределения. Выделим из общего понятия авансированного капитала не два, а пять основных факторов, которые действительно приобретает капиталист: средства труда, сырьё, энергоносители, рабочую силу и интеллект инженеров. Формула примет вид: K` = c + i + v + e + f + m где: c – постоянный капитал (средства труда); i – участвующий в производственном процессе интеллект (научный, инженерно-технический персонал, предметом труда которого является информация, знания, а продуктом труда – конструкция нового изделия или новая технология); v – рабочая сила (рабочие, предметом труда которых являются материальные объекты); e – энергия (энергоносители); f – сырьё и вспомогательные материалы; m – прибавочная стоимость. Проанализируем влияние каждого из факторов на величину прибавочной стоимости (в действительности факторов может быть больше). В первую очередь рассмотрим энергоносители. Стоимость топлива равна стоимости его добычи и транспортировки. Сгорая в топке паровой машины, оно выделяет тепловую энергию, которая преобразуется в механическую энергию, совершающую в процессе производства основную работу – привод механизмов (станков). И эта работа значительно больше той, которая совершена при добыче и транспортировке топлива. Она имеет стоимость, равную стоимости заменённой ей рабочей силы, потребовавшейся бы для приведения механизмов в движение в отсутствие паровой машины. Топливо потому и добывается, что содержащаяся в нём энергия больше энергии, необходимой для добычи и транспортировки этого топлива. Таки образом, энергоноситель (топливо) в процессе производства создаёт посредством паровой машины (или иного двигателя) прибавочную стоимость, равную разности стоимости высвобожденной рабочей силы, и стоимости заменившей её энергии. Именно технические средства, позволившие заменить рабочую силу дешёвой силой природных энергоресурсов, обеспечили быстрое обогащение капиталистов в период промышленной революции! Оценим и роль интеллекта в процессе производства. Совершенствуя машину и повышая её коэффициент полезного действия, автоматизируя ручные операции и снижая тем самым затраты на топливо и рабочую силу, интеллект также создаёт прибавочную стоимость. Например, увеличив вдвое к.п.д. механизмов, он создаёт стоимость равную (в первом приближении) половине стоимости необходимого топлива. Увеличив вдвое срок службы (ресурс) паровой машины за счёт правильной организации её эксплуатации и технического обслуживания или применения новых, более износостойких и прочных материалов, он создаёт стоимость, равную стоимости второй паровой машины. Кроме того, в отличие от других факторов, интеллект имеет бесценное свойство, а именно: прибавочная стоимость однажды им созданная (благодаря новым конструкциям или технологиям), теперь будет возникать каждый раз при возобновлении производственного цикла, независимо от того, где находится создавший её интеллект! Но не из воздуха же она всякий раз возникает. Значит, однажды, создав стоимость за счёт технического или организационного решения, интеллект навечно передал способность её воспроизводить другим факторам производства. Это означает, что каждый производственный фактор не просто переносит свою стоимость на производимый товар, но создаёт прибавочную стоимость, размер которой определяется вложенным в этот фактор интеллектом. Рассмотрим рабочую силу – фактор, который по утверждению Маркса является единственным источником прибавочной стоимости и создателем всех потреблённых и накопленных богатств. Совершенно очевидно, что по мере автоматизации производства доля его участия в производственном процессе, постепенно уступая место интеллекту, будет сокращаться и, в конце концов, исчезнет, а вместе с этим исчезнет и создаваемая им прибавочная стоимость. Так может быть, он на более ранних этапах развития внёс решающий вклад в производство? Исключим из процесса производства интеллект. Получается интересная картина: без изобретения интеллектом способа получения и полезного применения энергии и сырья, они не могут быть использованы, а средства труда не тронутые интеллектом, есть не что иное, как поднятые с земли камень или палка. Такой способ производства, где единственным видом труда является физический циклический труд, не позволяет получить прибавочный продукт или прибавочную стоимость. Рабочая сила в таких условиях способна лишь воспроизводить саму себя. Рабочая сила создаёт прибавочную стоимость, как и другие факторы, постольку, поскольку в неё вложен интеллект в виде знаний и навыков, необходимых для выполнения определённых ручных операций. Рабочую силу, в чистом её виде, следует рассматривать как мускульную энергию и навыки её использования в производственном процессе для выполнения пока ещё не автоматизированных операций. Это же самое можно прочесть и у Маркса во всемирно известном «Манифесте коммунистической партии»: «Рабочий становится простым придатком машины, от него требуются только самые простые, самые однообразные, легче всего усваиваемые приёмы». Вся же прибавочная стоимость создаётся человеческим интеллектом, как живым, принимающим непосредственное участие в производственном процессе, так и прошлым, овеществлённом в средствах труда, в способах получения и использования энергии и сырья, в навыках и знаниях обученных рабочих. Действительно, любой энергоноситель, пока интеллект не нашёл способа полезного применения его энергии, не может стать производственным фактором или товаром, имеющим стоимость: кому нужен ветер до изобретения паруса и ветряного двигателя, или атмосферное электричество, если нет способа его добыть и применить. Бесполезную (с точки зрения производства) энергию ветра, становится возможным продавать только после превращения её в полезную энергию вращающихся жерновов и т.п. Аналогично и с сырьём: лён не станет товаром до изобретения способа получения пряжи, а железная руда – до открытия способа выплавки железа. Стало быть, любой вид энергии и сырья приобретает стоимость, и способность приносить прибавочную стоимость только после волшебного прикосновения к нему интеллекта. Даже применение созданных интеллектом новых вспомогательных материалов (смазок, охлаждающих жидкостей и т.п.) увеличивает прибавочную стоимость. На этом сделаем остановку и осмелимся заявить, что слово ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ, долго служившее чуть ли не ругательством, особенно с прилагательным «гнилая», на самом деле именно тот плодородный слой общества, на котором выросли все плоды цивилизации. Интеллигенция, являясь основным хранителем, распространителем и создателем знаний, имеет вполне определённое самостоятельное место в общественном производстве, имеет все признаки общественно-политического класса и таковым является! Примерьте на интеллигенцию классическое ленинское определение классов: «…большие группы людей, различающихся по их месту в исторически определённой системе общественного производства, по их отношению (большей частью закреплённому и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определённом укладе общественного хозяйства» (Ленин В.И., Полн. собр. соч., 5изд., т.39, с.15). Налицо полное соответствие определению, и с точки зрения производства, и с точки зрения распределения. Интеллигенция – это класс, результаты умственного труда которого присваивают владельцы соответствующих факторов. Интеллектуальный класс, – это общественно-экономический класс, который первым зародился в недрах первобытно-общинного строя и обеспечил всё дальнейшее развитие цивилизации. Первые интеллектуалы – это старейшины, шаманы, вожди, в функции которых входило обучение соплеменников изготовлению орудий труда, определение времени сева, уборки урожая и других работ, организация совместного труда, распределение обязанностей при разделении труда и т.д. Эти «первоинтеллектуалы» уже могли не принимать непосредственного участия в физическом труде, а существовать, потребляя прибавочный продукт, произведённый племенем благодаря применению специально обработанных орудий труда и рациональной организации работ. По мере накопления средствами производства прошлого овеществлённого интеллекта (их усовершенствования) росло и количество прибавочного продукта, или величина прибавочной стоимости. Интеллектуальный класс – это тот самый «гадкий утёнок», которого не признавал ни один класс на протяжении всей истории цивилизации, и который в эпоху научно-технической революции превращается в «лебедя». Это класс, благодаря которому человечество имеет все материальные и культурные ценности. Остальные классы принимали и принимают в производстве прибавочной стоимости участие в той степени, в какой являются носителями интеллекта и реализуют его на практике. Таким образом, все накопленные человечеством богатства – есть накопленный за всю историю его развития материализованный интеллект. Формула Маркса K`= c+v+m – это не закон, а застывшая фотография самой примитивной мануфактуры XIX века, на которой капиталист был сам себе и инженер, и бухгалтер, и снабженец, и продавец. В развёрнутом виде Закон отображается следующей формулой: K` = c + i + v + e + f + mc + mi + mv + me + mf, где: c – постоянный капитал (средства труда); i – участвующий в производственном процессе интеллект (научный, инженерно-технический персонал, предметом труда которого является информация, знания, а его продуктом – новое изделие или новая технология); v – рабочая сила (рабочие, предметом труда которых являются материальные объекты, на которые они воздействуют средствами и способами, изобретёнными интеллектом); f – сырьё и вспомогательные материалы; mc, mi, mv, me, mf – прибавочные стоимости, создаваемые соответствующими производственными факторами. Формула справедлива для любой формации, и отображает любой способ производства на любом этапе. Меняется от нуля до бесконечности лишь доля участия того или иного фактора. Эта формула и есть ЗАКОН ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ. Формула пригодна и для иррациональной области творческого труда. Создавая, например, картину, художник затрачивает такое количество средств труда (мольберт, палитра и кисти), энергии (освещение и отопление студии), сырья и вспомогательных материалов (холст, краски, растворители), что их стоимостью можно пренебречь. Стоимость же картины определяется вложенным в неё интеллектом – талантом, мастерством автора. Владелец произведений искусства может получать прибыль в результате их демонстрации, не потребляя и не расходуя никаких ресурсов. Проведём несложный математический анализ выведенного закона. Предположим, что научно-технический прогресс остановился на определённом уровне (красные кхмеры забили мотыгами свою «гнилую» интеллигенцию) и исключим, в связи с этим, из формулы только интеллектуальный фактор и его прибавочную стоимость. Первоначально остальные факторы будут создавать такую же прибавочную стоимость, как и прежде, но, по мере усложнения условий добычи природных ресурсов, оскудения их запасов, истощения земель, обострения проблем переработки и уничтожения отходов, прибавочная стоимость, создаваемая оставшимися факторами, будет уменьшаться и, достигнув нуля, может затем превратиться в отрицательную величину! Если вернуться к примеру с топливом, это будет означать, что на его добычу и транспортировку в определённый момент потребуется больше энергии, чем это топливо её в себе содержит. Аналогично и с сырьём, запасы его также ограничены. В результате ограниченности пригодных для земледелия земель, естественного сокращения их площадей и истощения, при постоянном приросте населения, стоимость продовольствия (словосочетание «продукты питания» не употребляю по причине того, что продуктом принято называть результат процесса, по аналогии с продуктами горения), будет расти. Такой процесс может продолжаться до тех пор, пока прибавочная стоимость, создаваемая оставшимися факторами, не станет нулём, и численность населения не начнёт регулироваться голодом, как у животных. Это тот частный, случай, который описывается формулой Маркса! При анализе своей формулы (если анализировал) он не учёл, что вследствие конечности природных ресурсов с каждым новым циклом воспроизводства сырьё, энергоресурсы, рабочая сила, а вместе с ними и средства труда (без воздействия на них интеллекта), будут дорожать до тех пор, пока производство не станет убыточным и не прекратится. Спасти человечество от такого пессимистического финала экстенсивного развития и обеспечить постоянный прогресс и процветание может только его интеллект, причём не просто интеллект, а опережающее развитие интеллекта по отношению к процессам, снижающим производительность остальных факторов! Учёные подсчитали природные запасы энергоносителей и назвали небольшие, в историческом масштабе сроки, на которые их ещё хватит. Топить, как выразился великий Д.И. Менделеев, можно и ассигнациями, и если в XXI веке учёные и инженеры не разработают промышленного способа получения дешёвой энергии из новых источников, а затем и новых видов сырья, не берусь предсказывать судьбу землян в XXII веке, но предполагаю, что развернётся борьба за Антарктиду и дно мирового океана (¾ планеты, однако). Завершив анализ выведенного закона и, рассмотрев три случая (первый – когда интересующий нас параметр «i» принят постоянной величиной, второй – когда он обращён в нуль, и третий – когда он стремиться к верхнему не ограниченному пределу), можно с уверенностью констатировать, что именно этот параметр (фактор) – интеллект – определяет развитие и судьбу цивилизации. Все остальные параметры формулы (факторы) являются функциями, интеллекта, т.е. изменяют значения только под воздействием своего аргумента – интеллекта. «Буржуазия быстрым усовершенствованием всех орудий производства и бесконечным облегчением средств сообщения вовлекает в цивилизацию все, даже самые варварские нации…», - написано Марксом в «Манифесте коммунистической партии». Ошибка Маркса в том, что буржуазия сама не совершенствует орудия производства, а создаёт интеллектуальному классу условия для творчества и, с большой выгодой, присваивает плоды этого творчества. Нередко и сами изобретатели становились владельцами или совладельцами предприятий, использующих их изобретения, тем более, что в то время университетское образование было уделом состоятельных людей. Видимо, поэтому Маркс и соединил два класса в один. Процесс индустриализации вызывает, естественно, быстрый рост числа самих работников умственного труда, а на другом полюсе в это время в результате механизации и автоматизации труда рабочих, т.е. упрощения выполняемых ими операций и привлечения дешёвой рабочей силы «варварских наций», образуется класс безработных. Эта тенденция объективна, закономерна и наблюдалась в развитых странах уже в XVIII веке, а теперь коснулась и нас, но должной диалектической оценки не получила. Постоянно расширять производство невозможно, потребление ограничено численностью населения и его платёжеспособным спросом, а поэтому с увеличением производительности труда, класс безработных должен расти. Социализм, если так назвать следующую за капитализмом формацию, где политическая власть перейдёт к классу интеллектуалов, возникнет, когда этот класс, осознав своё место в общественном производстве, и своё историческое предназначение, создаст для реализации своих классовых интересов и целей политическую организацию (партию), которая придёт к власти с помощью механизма демократических выборов. В этой новой формации плутократию (не от русского слова плут, а от имени древнегреческого бога богатства Плутоса) должна сменить власть, которую я бы назвал ноократией – властью разума (от греческого noos). Подводя итог, следует признать, что экономическое учение Макса, основанное на достижениях науки и техники XIX века, явился закономерным порождением своего времени и в ряде вопросов было, несомненно, шагом вперёд, но унаследовав ошибку Рикардо, Маркс допустил ряд новых ошибок, подгоняя теорию под революционную идею и мятежный дух середины XIX века. Трагедия марксизма заключается в том, что он, в соответствии с одиннадцатым тезисом Маркса о Фейербахе, не просто объяснил мир, но став марксизмом-ленинизмом, взялся за его переустройство – из ошибочной теории превратился в реальную разрушительную силу. И, как будто о нём великий Гёте сказал: – «Нет ничего опасней для новой истины, как старое заблуждение». Пророческие слова о революционной теории, звучащие в унисон Гёте, вложил Достоевский в уста персонажа «Бесов» - бывшего революционера Шатова: – «… полунаука, самый страшный бич человечества, хуже мора, голода и войны, неизвестный до нынешнего столетия. Полунаука – это деспот, каких ещё не приходило до сих пор никогда. Деспот, имеющий своих жрецов и рабов, деспот, перед которым всё преклонилось с любовью и суеверием, до сих пор немыслимым, перед которым трепещет даже сама наука и постыдно потакает ему». Заканчивая рассмотрение вопроса о природе прибавочной стоимости, следует отметить, что определённые сомнения в непогрешимости марксизма-ленинизма появились и у учёных, развивающих это учение. Так, в «Правде» от 12 декабря 1989г. в статье «Умный богаче» профессор А. Журавлёв написал: - «… на определённом этапе в конце 40-х – начале 50-х годов мы не учли новую социальную силу, движущую НТР, а именно – работников умственного труда. Между тем, их роль возрастает неизмеримо, обусловливая возникновение новой экономической теории, которая должна вобрать в себя, как частный случай, классическую политэкономию индустриального общества». К этому времени теория у меня уже была написана, но встретила мощное сопротивление учёных от марксизма-ленинизма. Наконец, 07.02.90г. удалось выступить с ней по ленинградскому телевидению, а 08.02.90г. газета «Смена» напечатала мою статью «Интеллектуальная теория прибавочной стоимости» http://zerodragon.ucoz.com/publ/tema/intellektualnaja_teorija_pribavochnoj_stoimosti/4-1. Известный публицист З.Г. Оскотский в своей «Гуманной пуле» так отозвался о ней http://fanread.ru/book/4707296/?page=2. Он был, конечно, прав в том, что тогда время ещё не пришло, но теперь, если ждать дальше, можно и опоздать. Бывая в командировках в Китае (10 раз) и наблюдая быстрое развитие его промышленности и науки, с каждой поездкой мне всё больше казалось, что эта страна уже взяла на вооружение опубликованную в 1990г. теориею и на практике развивает свой научно-технический потенциал в полном с ней соответствии. 2. Диалектический анализ аномалии, называемой социализмом. У Энгельса есть весьма любопытный пример диалектических превращений: «Если же разрезать червяка, то он на положительном полюсе сохраняет принимающий пищу рот, образуя на другом конце новый отрицательный полюс с задним проходом для выделения; но прежний отрицательный полюс (задний проход) становится теперь положительным полюсом, т.е. становится ртом, а на пораненном месте образуется новый задний проход, или отрицательный полюс» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч. 2-е изд., т. 20, с. 531). Очень странно, что Энгельс, несколькими страницами ранее признавший, что история природы и человеческого общества подчинятся одним и тем же наиболее общим законам диалектики, допускал не только возможность подобной операции над человечеством, но и считал её необходимой. Ленин же блестяще провёл эту операцию по уничтожению старой «головы» и превращению «заднего прохода» в новую «голову» над народами великой державы. Эта новая «голова» – новый слой общества, получивший название партийно-государственной бюрократии, по всем критериям подходит под ранее приведенное определение классов: это достаточно большая группа людей, которое имеет вполне определённое и только ей присущее отношение к средствам производства – она монопольно ими распоряжается, не владея и не неся экономической ответственности за последствия своей деятельности. Механизм образования этого класса раскрыт в книге М.С. Восленского «Номенклатура», где убедительно доказано и то, что партийно-государственная бюрократия (номенклатура) никогда не выражала интересов рабочего класса и, тем более, крестьянства, а действует только в своих узких интересах. Бюрократия потребляет лучшую часть произведённого обществом богатства, причём, изобрела для этого новый способ присвоения – создала общественные фонды потребления со спецраспределением и спецобслуживанием, – способ, ничего общего не имеющий с распределением по труду. Преподносился же этот способ, как ростки коммунистического распределения. Особенностью его является и то, что все свои льготы, привилегии, движимость и недвижимость представители класса бюрократии получали не в собственность, а в пользование, и в результате этого попадали в зависимость от своего положения, становясь рабами системы, и более всего боялись лишиться партийного билета. Советский бюрократ особо гордился своим происхождением от «заднего прохода». Чем ниже происхождение бюрократа, тем, считалось, он прочнее связан своими корнями с народом. В этом бюрократу виделось его единство с народом, но это единство происхождения, пожалуй, единственное единство возникших при социализме противоположностей. Коренным интересом этого класса являлось поддержание застоя. В застое он вечен. При социализме отсутствуют внутренние экономические механизмы, стимулирующие научно-технический прогресс. Будучи изолирован от внешних воздействий, он должен, уничтожая интеллектуальный класс, деградировать до уровня феодализма. Вершиной торжества марксизма-ленинизма можно считать режим Пол Пота, существовавший в Камбодже, при котором был выполнен весь комплекс мер, необходимых для установления и поддержания вечного равенства, но который был разрушен вмешательством извне. Имевший же место прогресс в нашей стране был заметен лишь в тех отраслях, от которых зависит наша обороноспособность и политический престиж, он происходил под влиянием внешнего противоречия социализма и капитализма, которое должно быть разрушено путём диалектического смыкания противоположностей, или конвергенцией, т.е. переходом обеих систем в «ноократическую» формацию. Вероятность военного разрешения этого противоречия существовала, но, слава Богу, этого не случилось, поскольку при ведении войны современными средствами победителя может не оказаться. В ходе осуществления мирного варианта перестройки бюрократия должна была быть ликвидирована, как класс, именно интеллектуальным классом, в которой она все годы своего пребывания у власти, классовым чутьём чуяла своего врага. Но для этого неорганизованные силы интеллектуалов должны были объединиться на единой платформе своих классовых интересов, создать свою политическую партию и программу реализации своего исторического предназначения. Эмиграция и физическое уничтожение интеллектуального класса в период революции, Гражданской войны, волн сталинских репрессий, социальная дискриминация в СССР – всё это этапы и формы незатухающей классовой борьбы двух антагонистических противоположностей, одна из которых возглавила аномалию, называвшуюся социалистическим строем. 3. Анализ постсоветского капитализма. Зайдя в политический тупик, некогда монолитная партийно-советская бюрократия дала трещину, а с объявлением перестройки, в ней самой начался процесс поляризации. Наиболее расторопные и предприимчивые её представители, пользуясь ещё не окончательно потерянным влиянием, объявив себя демократами и либералами, удерживаясь на командных высотах и ключевых позициях, стремились повернуть страну на капиталистический путь развития. Пытаясь найти выход из глубокого кризиса социализма, охватившего страну, Горбачёв взял в экономике курс на рынок, т.е. называя вещи своими именами – на капитализм. Сначала были разрешены кооперативы и индивидуальная деятельность. Это дало возможность «теневой» экономике «отмыть» свои деньги, затем легализовались частные валютные накопления, были разрешены малые частные предприятия; и, наконец, ограничений не стало. Совместные предприятия, укореняясь, способствовали сращиванию нашей экономики с мировой капиталистической системой. Идеологически же страна продолжала твёрдо стоять на позициях социализма. На руководящих должностях находились верные члены КПСС, которая не отреклась от руководящей роли и обещала не допустить контрреволюции, в том смысле, в котором она её понимала. Совершенно очевидно, что в этом случае рыночные отношения на определённом этапе должны были быть прерваны известным способом, как это случилось с НЭПом, а что потом? Остался бы социализм гуманным к новым капиталистам? Углублявшееся с каждым днём несоответствие экономики и идеологии, противоречие между демократией Президента страны и автократией Генерального секретаря КПСС препятствовало процессу перестройки, вызывало непоследовательность проводимых преобразований, вело к обострению политической атмосферы внутри страны и недоверию со стороны других государств. И здесь снова уместно вспомнить гениального Гегеля: – «Безумием новейшего времени следует считать стремление изменить пришедшую в упадок систему нравственности, государственного устройства и законодательства без одновременного изменения религии – революцию произвести без реформации…» (Гегель, «Философия духа», параграф 552.). Если Генеральный секретарь не безумец, то должен был дать отбой перестройке и мирно вернуться к старым принципам, или в пользу Президента отказаться от коммунистической утопии, и отречься от её религии – марксизма-ленинизма, который по силе своего воздействия на человеческое сознание и влиянию на историю, сравним именно с крупнейшими религиозными учениями. За годы перестройки в результате указанной раздвоенности личности Горбачёва наша страна, как общественно-экономическая система, испытала массу противоречивых воздействий со стороны руководимых им органов власти в виде законов, решений, постановлений, указов, направленных якобы, на улучшение положения, но на деле вызвавших отрицательные эффекты. Большинство этих воздействий не встречало народной поддержки и только дискредитировало власть. Творцам этих документов надо было познакомиться с законом термодинамики, известным с 1884г. и названным в честь открывшего его французского учёного принципом Ле Шателье. Этот принцип, гласящий, что внешнее воздействие, выводящее систему из состояния равновесия, вызывает в ней процессы, стремящиеся ослабить эффект воздействия, носит такой же всеобщий характер, как и законы диалектики Гегеля. Горбачёвская кампания по борьбе с пьянством и виноградниками, закончившаяся крахом и негативными последствиями в виде самогоноварения, спекуляции спиртными напитками, токсикомании и наркомании – наглядное подтверждение действия этого принципа в человеческом обществе. Эта кампания способствовала его свержению. В медицине запрещено ставить опыты хотя бы на одном человеке, даже безнадёжно больном, зато в политике и экономике нет никаких запретов – здесь можно экспериментировать над целыми народами и оставаться безнаказанным. Страна получает то порцию слабительного, то порцию закрепляющего, и от этого её организм приходит во всё большее расстройство. Жаль, что политики не дают клятвы Гиппократа и не привлекаются к ответственности за её нарушение. Остаётся только мечтать вместе с Платоном о том времени, когда к власти придут философы или правители научатся философии, когда они начнут анализировать имеющийся опыт и предвидеть последствия своих воздействий, до совершения этих воздействий. Горбачёв вывел систему из равновесия. Нерешительностью и слабостью Горбачёва воспользовался в своих интересах Ельцин и, поделив страну с товарищами по политбюро на части, перевёл свою часть на капиталистические рельсы и повёл, но не вперёд по пути конвергенции, а назад – к той полудикой форме капитализма, которая получила определение «пещерный капитализм». В ходе этого поворота истории вчерашние руководящие борцы за коммунистические идеалы превращались в руководящих дельцов – будущих олигархов и коррупционеров. Последние теоретики социализма горбачёвского периода пытались избавиться от классовой структуры общества, им больше по душе было манипулировать аморфным понятием «трудящиеся массы». Это антинаучный (и даже антиленинский и антимарксистский) подход к историческому процессу. Утверждение о том, что движущей силой развития общества является классовая борьба (т.е. борьба противоположностей), абсолютно бесспорно – это диалектика; надо лишь правильно различать классы и их интересы. И на современном этапе отрицание классовой структуры общества и внедрение в сознание граждан, не имеющих элементарных знаний в области политэкономии и философии, потребительского понятия «средний класс» проистекает от стремления новых бюрократов, превратившихся в плутократов, скрыть свою классовую сущность. Полагаю, что пришло время объединить всех, кто считает себя тружеником интеллектуального фронта, независимо от национальности и религиозных взглядов, и объединить в партию своего общественно-политического класса, который насчитывает не менее тридцати миллионов человек, и начать отстаивать свои общие классовые интересы. Миллионы пенсионеров и студентов также станут членами и электоратом этой партии, поскольку только она может обеспечить им достойную жизнь за счёт развития экономики. Эта партия должна стать действительно массовой и на добровольной основе создать свои ячейки во всех общественных структурах по образу КПСС, но на новом уровне.

А.Ш. Главное открытие автора – ведущая прогрессивная роль класса интеллигенции, больше экономическая, меньше: духовно-идеологическая, социальная и нет раскрытия политической и международной роли интеллигенции информационного, интеллектуального общества. Без всего этого комплекса условий оптимистический вывод автора об основном распределении по интеллекту – тоже утопия. Интеллигенция должна и может стать правящим классом через свои гуманистические идеологию и центристскую партию для творчества новой формации-цивилизации. В связи с этим отметим упрощения А.Павлова: 1) основное противоречие капитализма по Марксу – между общественным характером производства и частной формой его присвоения; 2) идеологии и практики социалистического строительства в СССР – почему рабочий класс не смог построить новое общество и создать рабочее государство? Мы разработали проект гуманистической идеологии интеллигенции и создаём центристскую партию «Гуманная Россия».

О консерватизме, либерализме и социализме по Валлерстаину, стр. 83
(ПОСЛЕ ЛИБЕРАЛИЗМА - https://sites.google.com/…/eksperimentalno…/socialno-setevoe)

Но если трудно определить, какие именно личности составляют проблему, еще труднее понять, какие «группы» составляют «народ», то самой трудной задачей из всех является вопрос о том, как можно выяснить волю всего народа в целом. Как узнать, в чем она заключается? Для начала надо выяснить, чьи взгляды мы будем принимать в расчет — граждан или всех людей, проживающих в данной стране? И почему людей следует делить именно по этому признаку? Почему бы ни принять в расчет взгляды всего человечества? Какой логикой может быть оправдано такое ограничение? В каком соотношении при нынешней практике находятся общая воля и воля всех? Именно в этом наборе запутанных вопросов заключается источник всех тех трудностей, с которыми сталкиваются социалистические правительства после прихода к власти.
Короче говоря, то, что все три идеологические течения нам предлагают, не может нам помочь в поисках ответа на вопрос о том, кто является субъектом истории. Все они представляют лишь некие точки отсчета при попытке дать ответ на вопрос о том, кто воплощает в себе суверенитет народа: так называемые свободные личности, как считают либералы; так называемые традиционные группы, как считают консерваторы; или все члены «общества», как полагают социалисты.

Владимир Михайлович Сазанов Здесь содержится, как мне теперь кажется, теоретическое отрицание (несвоевременность и т.д.) - Партии гуманизма Шутова или гуманного государства по Сулакшину. То есть, "в мировом масштабе", если по Василь Иванычу. Или "Почему бы ни принять в расчет взгляды всего человечества?». Что-то похожее есть и в позиции Российской гуманистической ассоциации, изложенной в их журнале "Здравый смысл".

Александр Шутов Да, Вам кажется: у Валлеристайна нет даже слова гуманизм, как и у Сулакшина (в его проекте Конституции России, правда, 1 раз упоминается), у которого консервативно-"нравственное государство". Да, у РГО Кувакина - либерализм-космополитизм и отрицание гуманистической, патриотической идеологии и гуманистической партии. Мы разработали в анализе и синтезе 3-х мировых идеологий проект гуманистической идеологии интеллигенции и создаём центристскую партию "Гуманная Россия".

Феодализм: У Вас есть две коровы. Ваш хозяин забирает часть молока.

Социализм: У вас есть 2 коровы. Одну вы отдаете соседу.

Коммунизм: У вас есть 2 коровы. Государство забирает обеих коров и дает вам немного молока.

Тоталитаризм: У Вас есть две коровы. Правительство забирает обеих, а Вас призывает в армию.

Диктатура: У Вас есть две коровы. Правительство забирает обеих, а Вас расстреливает. На молоко налагается запрет.

Классический капитализм: У вас есть 2 коровы. Вы продаете одну и покупаете быка. Ваше стадо множится, а экономика растет. Вы продаете стадо и на вырученные деньги уходите на пенсию.

Капитализм по-американски: У вас есть 2 коровы. Вы продаете одну, а вторую заставляете учетверить производство молока. Позже, вы нанимаете консультанта, что бы выяснить от чего сдохла корова.

Виктор Ратьковский Хм! Не перпутали ничего? Социализм. Обе коровы отдаёте в колхоз, где они и подыхают. А при коммунизме висит вымя и даёт всем молоко.

Валерий Семенищев При феодализме не у вас две коровы, а вы вместе с коровами у феодала. Ну, или такие атрибуты, как право первой ночи или право феодала безнаказанно убивать своих людей. При социализме вместо коров взамен вы получаете бесплатные медицину, образование и более высокую защиту от произвола, и немного молока, нормального качества, но одного сорта.

Артур Юсупов А как на самом деле: у семьи две коровы, рождается теленок, подрастает, и если это корова, то режут на мясо не так быстро, как быка, мясо продают или съедают. И так далее происходит воспроизводство. Три коровы семья не в состоянии держать. Такое хозяйство до появления барыги или духа барыжничества.

Александр Шутов Образ – накормить человека рыбой: консерватизм – за работу, капитализм дает удочку, коммунизм – общий пруд с карасями, гуманизм – метод.

ЧТО ТАКОЕ РУССКИЙ МИР. mi3ch

Огромной проблемой России было то, что большинству ее правителей было скучно заниматься своей страной. А величие правителя оценивалось в тысячах квадратных километров завоеванной земли и в миллионах жертв. Мы воевали за чьи угодно интересы вместо того, чтобы строить дома, мосты и дороги. Строить на века, а не на года.
Когда Пруссия захотела отнять у Австрии Силезию, Россия, разумеется, не смогла стерпеть этого и ввязалась с Семилетнюю войну. Мы послали сто тысяч русских солдат, чтобы разобраться с Пруссией. Взяли Берлин. Потом возникла угроза Ганноверу – владению английского короля в центре Европы. И еще 30 000 солдат прошли пешком через всю Европу воевать за Ганновер.
Вы никогда не задумывались – за что гибли русские чудо-богатыри Суворова в Альпах? Зачем мы громили французов в Италии? А как Наполеон оказался в России? Александр отчаянно завидовал его славе и боялся бациллы революции. А Франция ничем не угрожала России. Он участвовал в трех коалициях против Наполеона и всякий раз был бит – и под Фридландом и под Аустерлицем. И каждый раз Наполеон не ставил никаких условий для России – всегда с почетом отпускал пленных. А Александр торжественно обнимал Наполеона, называл его своим братом и тут же собирал народное ополчение для новой войны. Мы разорили свою страну, потеряли сотни тысяч солдат, ради маниакальных амбиций Александра I. Но больше всего он боялся, что Наполеон, войдя в Россию, отменит крепостное право. Последствия были бы непредсказуемыми.
И с чужими революциями мы всегда расправлялись. Россия спасла Австро-Венгрию от распада, подавив венгерскую революцию. А всего спустя четыре года после этого Франц Иосиф отказался поддержать Николая I в Крымской войне. А сама причина для начала Крымской войны была просто смехотворной – кому будут принадлежать ключи от церкви Рождества Христова в Вифлееме – православным или католикам. И когда, после долгих колебаний, турки передали ключи французам, Николай счел себя оскорбленным и ввел войска в Молдавию и Валахию. Мы потерпели тяжелейшее поражение в Крыму, потеряли флот и почти 150 000 солдат из-за оскорбленных чувств императора.
А сколько стоила России идея панславизма? Патриарх Никон задумал унифицировать церковные обряды на греческий манер, чтобы быть ближе к южным славянам и взять их под крыло православной церкви. И царю Алексею Михайловичу понравилась идея распространить власть православного царя «от моря и до моря, и от рек до конца вселенной». В результате – раскол, смута и тысячи сожженых раскольников в России. Даже при Петре I, по сведениям Сената, находилось в бегах более 900 тысяч душ – почти 10% всего населения страны.
Мы положили десятки тысяч наших солдат за свободу и независимость Болгарии. Во время Первой Мировой Болгария – союзник Германии, во время Второй Мировой Болгария – союзник Германии. Сегодня Болгария – член НАТО.
После революции все пошло еще хуже. Мы поддерживаем коммунистические партии во всех странах мира. Финансируем революции за рубежом и жестоко расправляемся с революционерами внутри соцлагеря. В 1953 наши войска танками подавляют восстание в ГДР, в 1956 – в Венгрии. Маршал Жуков «за подавление венгерского контрреволюционного мятежа» получает четвертую звезду Героя Советского Союза. Наша пресса, разумеется, называет народные восстания «фашистскими вылазками»
В 1968 году наши танки входят в Чехословакию. В 1979 – в Афганистан. Мы положили там 15 000 наших солдат. Убили около миллиона афганцев. Наша пресса, разумеется, объясняет, что если бы этого не сделали мы – и в ЧССР и в ДРА вошли бы американцы.
Наши солдаты воевали в Корее, Китае, Бангладеш, Лаосе, Йемене, Египте, Ливане, Сирии, Алжире, Анголе, Эфиопии, Мозамбике, Никарагуа, Гондурасе, Сальвадоре, Боливии, Гренаде на Кубе. Мы поддерживали любого людоеда, стоило ему заявить, что он строит социализм. На XXVIII (последнем) съезде КПСС было объявлено, что наша помощь составила 700 миллиардов рублей за 20 лет. По 35 миллиардов тех еще рублей – официально 1 доллар был равен 63 копейкам.
Мы высасывали все соки из своей страны. Знаете, в каком году все колхозники в СССР получили паспорта? В 1974. А до этого их старались не принимать на работу в городе. А какая средняя пенсия была у колхозника в 1980 году – знаете? 34 рубля 80 копеек. В этом году обещали построить коммунизм.
И вот опять наш президент говорит, что Россия не потерпит чего-то там и что Россия заставит себя уважать. Может быть, уже хватит играть в геополитику? Может быть пора заняться своей страной? Скучной и неинтересной работой – жкх, дорогами, строительством, налогами, созданием в стране нормального климата?
А уважать нашу страну начнут тогда, когда у нас будет лучшее в мире образование и здравоохранение, когда ученые всего мира будут стремиться работать в России и когда у наших пенсионеров будут самые большие пенсии в мире.

Р.S. А.Шутова. Гуманистические направленность и пафос автора против войн России в мире можно разделить. Но в целом видны: 1) Непоследовательность автора (пропущена наша главная, Великая Отечественная война); 2) Поверхностность (нет геройства русского солдата, «забыта» народность войны с наполеоновским нашествием и совсем не рассмотрены экономические причины войн и в чьих классовых интересах они велись); 3) Да, правильно отмечен перекос геополитики над экономикой страны, но геополитика шире внешней политики, а внешняя политика шире и не сводится к военной политике (забыта дипломатия) и военная политика имеет защиту национальных интересов России и имеет оборонительный смысл (пример военные действия РФ в Сирии против международного терроризма); 4) Перекос же внешней военной политики над внутренней явно преувеличен и возведён в ранг главной, если не единственной причины плохой жизни россиян - неправильно.

Царская внутренняя, да и внешняя, политика была в интересах помещиков за счёт крестьян, советская - рабоче-крестьянской, да преувеличенно интернациональной + бюрократической, нынешняя Путинская политика - буржуазно-бюрократическая против другого «простого народа», которому с «барского стола достаются объедки»: децильный коэффициент доходов в РФ в пользу богатых - 16.

Из 233 стран мира наша родина по гуманистическому индексу развития человеческого потенциала (ИРЧП) имела 0,3 в 1913 году (по моим подсчетам) и упала с 26-го места (0,920) развитого социализма СССР в 1990 году, после всех развитых капиталистических стран, на 114 место в 1995г. и имела 75-е в 2000 году (0,771) и 71-е место в 2007 г. (0,817)), в том числе по образованности – 0,933 (40-е место), по ВВП на душу – 0,833 (56-е место) и продолжительности жизни – 0,686 (133-е место), 65-е и 66-е за 2008 и 2009 годы (0,719 и 0,755 – воздействие мирового кризиса), 50-е место за 2014 год (0.792). У Норвегии – 0,955 (1-е место), а мир - 0,753 (2007 год) и 0,624 за 2008 год. При этом 67% норвежцев считают себя гуманистами и неверующими, тоже впереди других стран, - вот гуманистическая связь объективного и субъективного в развитии народа.

Мы разработали проект гуманистической идеологии интеллигенции и создаём центристскую партию «Гуманная Россия».