Психоанализ - Взгляды Юнга

Далее д-р Карл Гретер оказал мне любезность и сделал для меня извлечение из книги д-ра Юнга „Психология бессознательных процессов" (Die Psychologie der unbewussten Prozesse. Zurich 1917). Я приведу из этого извлечения нижеследующее:

После краткого исторического введения приводятся на стр. 32 следующие методы психоанализа.

I. Первоначальное гипнотическое расспрашивание в состоянии гипнотической концентрации, или произвольное вызывание фантазий в этом состоянии (по Юнгу и то и другое, в сравнении с современной техникой, примитивно и часто недостаточно).

II. Метод ассоциации Цюрихской психиатрической клиники (очень обстоятельно ориентирующий, но поверхностный) ценен, главным образом, с точки зрения теоретически-экспериментальной.

III. Метод более глубокий — анализ снов: ассоциативные сочетания с каждой мыслью, словом и картиной сна записываются, изучаются на предмет отыскания вытесненных аффектов и истолковываются.

Ниже, там, где у Юнга написано „бессознательное", я во избежание недоразумений, писал „подсознательное", так как, как мы говорили уже выше, бессознательное, неподдающееся доказательству, не может иметь никакой психологии. Д-р Гретер утверждает, что хотя анализ снов (третий метод по Юнгу) дает иногда поразительно великолепные результаты, он все же гораздо скорее приводит к неудачам, чем метод гипнотический (первый). В противоположность Юнгу, Гретер считает гипно-

тический метод более глубоко проникающим и более объективным, чем метод Юнга. Но его необходимо хорошо знать. По Гретеру самое правильное комбинировать все методы.

На одном прекрасном примере в духе сексуальной теории Фрейда Юнг показывает, как анализированные травмы потому только привели к болезни, что с ними связан был эротический конфликт. Подсознание было иначе ориентировано, чем верхнее сознание. Отсюда невроз: раздвоение с самим собой. Причина раздвоения у большинства людей та, что сознание хотело бы придерживаться своего морального идеала, а подсознание стремится к своему не моральному идеалу, против чего сознание постоянно восстает. Эта теневая сторона души не поддается сознательному усмотрению. Больной поэтому не может с ней справиться, ни действовать, она вытеснена.

Люди, говорящие, что они вообще не имеют сексуальности, не видят, по Юнгу, что их за то беспокоили другие вещи неизвестного происхождения, как истерическое настроение и т. п. Таким образом, положение сексуальной теории Фрейда, гласящее, что психическая травма лишь тогда приводит к неврозу, когда существует эротический конфликт между верхним сознанием и подсознанием, это положение по Юнгу, до известной степени, правильно, но, как он дальше доказывает, односторонне; „было бы поэтому, говорит Юнг, столь же неправильно отвергнуть это положение, как и признать за ним общеобязательное значение".

В своей книге „О нервном характере" (Ueber den nervosen Charakter. 1912 Verlag von F. Bergmann) Адлер выводит из субъективного чувства недоразвитости (действительной или мнимой и не только сексуальных органов) некоторое инстинктивное стремление к психической компенсации. Что касается рассуждений Юнга о конфликтах между верхним сознанием и подсознанием, то главный источник этих конфликтов он усматривает в воле к власти, т.-е. в борьбе за главенство нашего я против всех подавляющих его влияний, как внешних, так и внутренних. На основании этого принципа Адлер противопоставляет этиологически обоснованной сексуальной теории Фрейда новый взгляд на неврозы с целевой установкой их. Он наглядно иллюстрирует этот взгляд свой на ряде собственных интересных примеров.

Юнг различает при этом два различных человеческих типа: интеллектуальный и аффективный типы. Первый сначала и больше всего думает о других людях, а потом чувствует вместе с ними, а второй — наоборот,— сначала с ними чувствует, а потом о них думает.

У первых, в случае конфликта с самим собой, вытесняется чувство, у вторых — мысль.

По Юнгу невроз объясняется тем, что между чертами характера более высокоразвитыми (приспособленными к дру-гим людям) и менее развитыми, оттесненными в подсознание, происходит конфликт в смысле Фрейда или Адлера.

Будучи ранее вытесненным или недостаточно развитым, оттесненное в подсознание имеет или сохраняет инфантильный характер; оно осталось на низшей ступени развития. Когда же оно освобождается анализом и вводится в сознание, оно стремится перенестись на какую нибудь вещь (сублимация) или на личность врача.

Но не только этот инфантильный характер носит содержание подсознательного. У каждого отдельного человека оно частью распространяется и на прежние ступени развития. Все что инфантильно, остается еще лично дифференцированным; прежние ступени развития носят в высокой степени „коллективный" характер. Этим объясняется тот факт, что фантазия пациентов часто содержит одни и те же картины и связи, что можно видеть на старых текстах и сагах, и что содержание некоторых известных саг по всему земному шару одно и то же: народные фантазии основанные на унаследованной предрасположенности к одним и тем же представлениям. Это коллективное подсознательное Юнг в отличие от личного подсознательного называет без-или сверхсознательным — абсолютным или коллективным подсознательным. Эти коллективные картины он считает древнейшими, наиболее общими и глубочайшими идеями человечества вообще. „Они в такой же мере чувство, как мысль, и их можно назвать, поэтому, „первобытным мысль-чувством". Таким образом, личное подсознательное содержит картины индивидуального прошлого, поскольку оно забыто или вытеснено из сознания, а абсолютное или коллективное подсознательное — исторические мировые картины в форме первобытных картин или мифологических мотивов. То, что с древнейших времен спит в глубинах подсознания, может быть пробуждено и вызвано в сознание погружением Libido (т.-е. окрашенной удовольствием проекции внимания). Здесь зарыт крупный клад, из которого человечество постоянно черпает, из которого оно вызвало в сознание своих богов и демонов, как и все те важные великие идеи, без которых человек перестает быть человеком. Так Юнг объясняет себе интуитивное мышление. Одной из величайших идей IX столетия, извлеченной этим путем в сознание, является идея сохранения энергии. Во время своего путешествия в качестве корабельного врача (1840—41) Роберт Майер делал некоторые физиологические наблюдения. Он был так погружен в них, что он мало расспрашивал о той отдаленной части света, куда они направлялись, и о чудесах тропиков, которые он посещал в первый раз. Бывали часы, когда он, работая непрерывно на борту корабля, чувствовал себя как бы вдохновленным (как он сам писал в 1844 году к Гризингеру) так, как никогда ни раньше, ни после этого.

Некоторые промелькнувшие тогда у него мысли он тотчас основательно продумал и они навели его на другие мысли. Позднейшее спокойное обсуждение того, что в то время пробудилось в его сознании, показало ему, что это — истина, которая может быть не только субъективно прочувствована, но и объективно доказана.

Каково же происхождение этой новой идеи, которая со столь неодолимой силой пробудилась в сознании? И откуда эта сила, с которой она настолько захватила сознание, что ей удалось совершенно отвлечь его от впечатлений страны тропиков, посещенной впервые? Ответ Юнга на этот вопрос гласит: идея энергии и ее сохранения была, очевидно, первобытной картиной, таившейся в абсолютных глубинах подсознательного. Для доказательства этого Юнг ссылается на то, что и в истории духов существует и действует в течение тысячелетий такая первобытная картина. Самые примитивные религии самых различных стран земного шара имеют в своей основе эту картину. Это, так называемые, динамические религии, единственной и решающей идеей которых является мысль, что существует везде и повсюду некая магическая сила, вокруг которой все вращается. Отсюда Юнг выводит представление души, духа, бога, здоровья, жизненной силы, плодородия, силы, производящей чудеса, как и известные душевные настроения, характеризующиеся аффектами. У некоторых жителей Полинезии слово „mulungu" (именно это примитивное понятие энергии) означает дух, душу, демоническое существо, силу, производящую чудеса, и если происходит что-нибудь удивительное, то эти люди кричат mulungu. Это понятие силы представляет собою первую формулировку понятия бога. Мы встречаем его в истории все в новых и новых картинах и вариантах, сама душа есть, согласно старому воззрению, эта сила; в идее ее бессмертия заключается ее сохранение и в примитивном воззрении превращения душ заключается мысль о неограниченной ее способности превращения при постоянном сохранении.

Итак, идея эта запечатлена в человеческом мозгу с древнейших времен. Поэтому она и схоронена в подсознании у каждого. Необходимы только известные условия, которые, очевидно, и были осуществлены в случае с Робертом Майером, чтобы она могла снова появиться в сознании. Величайшие и лучшие идеи человечества образуются над этими первобытными картинами, составляющими древнейшее общее достояние человечества.

Этот процесс оживания в сознании и связи с ним идей, вытесненных в подсознание, будь то на инфантильной или коллективной ступени, Юнг называет трансцендентнойфункцией (функцией перехода из подсознания в сознание), что равнозначуще с непрерывным развитием к новой установке мышления.

У своих двух психологических типов, интровертированного (интелектуального) и экстравертированного (аффективного) Юнг представляет себе процесс в соответствии с законом энантиодромии Гераклита, по которому все когда нибудь превращается в свою противоположность, следующим образом: интровертированный тип в своем стремлении все постигнуть интелектуально будет, по возможности, очищать идею от „шлака" конкретной примеси физического отображения ее, чтобы получить идею чисто абстрактную; наоборот, экстравертированный тип будет по возможности очищать физическое отображени от „фантастических" примесей со стороны идеи; то, что одному типу представляется самым ценным, представляется другому мешающей примесью. Этим заостряются, психологические признаки типов. И вот здесь-то, в этой целительной крайности зарождается, по закону энантиодромии, потребность в компенсирующей функции. Ибо один тип своим чистым мышлением попадает в безжизненный, холодный, как лед, мир кристально-ясных идей, а другой — своим чувствованием попадает в беспредельное море чувствований, которому не предвидется конца. Первый поэтому почувствует потребность в живом, теплом чувстве, а второй — в ограничивающей определенности и твердости мысли. Однако, чувства, первоначально оттиснутые в подсознание, как неудобные, попадают вновь в сознание (верхнее сознание) в процессе психоаналитического лечения.

Этот компенсационный процесс ведет к обогащению индивидуума, обеспечивая за ним большую определенность и возможность достичь замкнутой в себе гармонии. Ибо „то, что этот индивидуум не является единым со своим подсознанием служит источником опасностей для него". Такова теория Юнга и его распределение фактов подсознания. Я сам никоим образом не могу согласиться с этими и всеми другими спекуляциями Юнга. Слишком смелые и необоснованные гипотезы не могут быть отнесены к области науки.

Об упомянутой выше теории Адлера доктор Гретер высказывается следующим образом. „Тот взгляд Адлера, что воля к силе, потребность выдвинуть свое я для компенсации чувства ничтожества, является источником всех конфликтов между верхним сознанием и подсознанием, этот взгляд имеет, очевидно, много за себя. Если эта воля к силе и не является источником всех внутренних конфликтов — как таковым не является и сексуальность — то во всяком случае он очень часто является источником их. Но эта идея отнюдь не нова, зато, правда, она тем истиннее. В своем романе „Село Степанчиково"

Достоевский превосходно охарактеризовал и окаррикатурил эту идею в лице Фомы Фомича. Удивительно то, что именно Адлер настаивает на том, что у нас нет более надежного руководителя в области психопатологии, чем Достоевский, дальше которого наука по сей день не пошла, как он утверждал в одном своем докладе в Цюрихе о Достоевском, прочитанном 30-го марта 1918 года".