Глава 27. Профессор Макс Мюллер

В одно из воскресений полковник Кингскот пригласил меня на завтрак в его оксфордский загородный дом. Пред­ставьте мое удивление, когда я увидел там профессора Мак­са Мюллера[16]. Он тут же направился ко мне, неся под мыш­кой мою книгу «Язык руки» в ее черно-белой обложке. Признаюсь, я был польщен тем фактом, что такой великий человек нашел мою книгу достойной интереса. Он показал мне заметки, сделанные карандашом на полях страниц, и начал задавать вопросы по различным темам.

После чая он увел меня в свой особняк и показал ог­ромную библиотеку. Там, среди бесценных литературных раритетов и манускриптов на санскрите, он два часа перево­дил мне отрывки, которые считал полезными для моих по­следующих исследований. Увы, я не в силах описать этого доброго и великодушного человека — одного из величай­ших знатоков санскрита. В тот день я понял, что только ве­ликий человек может быть таким простым и доступным. Многие тома в его библиотеке имели отношение к ок­культным тайнам чисел. Его особенно интересовала та практическая система, с помощью которой я заставлял сак­ральные числа открывать глубинные тайны в вопросах жиз­ни, событий и времени. После многочасовой беседы я под­нялся, чтобы попрощаться и уйти. В последний миг мне хо­телось выразить ему свои восхищение и признательность. Но он прервал меня и милейшим тоном сказал:

— Уважаемый сэр, вы такой же великий ученый в своей науке, как я в антропологии. Мы с вами коллеги, хотя один из нас носит мантию профессора, а второй — венец не­признанного гения.

Через неделю он навестил меня в Лондоне и подарил отпечатки своих ладоней, которые я приложил к коллек­ции. До моего повторного визита в Штаты он периодически навещал меня и почти каждый раз приносил с собой какую-нибудь древнюю книгу или перевод с санскрита, который, по его мнению, мог помочь мне в работе. Сейчас, оглядыва­ясь на те годы, я очень ценю подобные моменты и до сих пор изумляюсь тому, что Судьба подарила мне знакомство с та­ким прекрасным человеком.

Эти встречи с великими людьми поощряли меня рабо­тать еще напряженнее. Я создал систему, которая могла вы­вести любого человека на сакральный путь и сделать мно­гое жизненные тяготы более легкими. Знание и опыт при­ходили по мере того, как я отдавал свои магнетизм, ментальность и силы тем людям, которые приходили ко мне, чтобы выслушать сообщения их судеб. Я как бы служил им переводчиком.

Глава 28. Главный судья Англии лорд Рассел Киллоуенский. Причина, по которой он подарил мне отпечатки своих рук

В предыдущих главах я уже говорил о ключевых числах, которые управляют жизнями людей. С помощью моей систе­мы я мог предсказывать с заметной точностью, в какой год и даже месяц случится то или иное важное событие. Следую­щий рассказ является примером такого предсказания.

Однажды в середине моего второго лондонского сезона ко мне пришел внушительный и строгий джентльмен. Ни его одежда, ни вид не предполагали, что он занимает один из высочайших постов в Англии. Его интересовали даты со­бытий, и, когда я рассказал ему о некоторых эпизодах про­шлого, он покопался в памяти И подтвердил, что годы, на­званные мной, были правильными. Тогда я сказал ему, что в такой-то год и такой-то месяц он достигнет максимального пика, который позволяла его профессия, что он займет вы­сочайшую должность в своей сфере деятельности. Внима­тельно выслушав меня, он с улыбкой спросил:

—Может быть, вы пойдете еще дальше и назовете мне точный день такого маловероятного события?

—Считайте это догадкой, если хотите, — ответил я. - но, по моим расчетам, это случится в один из четырех дней в июле 1894 года — а именно, первого, десятого, девятнадца­того или двадцать восьмого июля.

Когда он записал эти даты, я попросил оставить мне от­печаток его руки для моей коллекции. На это он ответил так:

— Вы получите его в тот же день, когда исполнится ва­ше предсказание.

Затем этот странный посетитель удалился. Прошло три года, и я забыл о том случае. Однажды ут­ром ко мне пришел посыльный и без объяснений информировал меня, что я должен явиться в Верховный суд к две­надцати часам. У меня голова пошла кругом от страха. В аб­солютно нервозном состоянии я поехал вместе с этим чи­новником в Верховный суд. Меня препроводили в какую-то комнату, где я ожидал почти час. Минуты тянулись нестер­пимо долго. Я не мог представить, в каком преступлении меня хотят обвинить. Внезапно боковая дверь открылась, и ко мне вышел Верховный судья в своей пышной и величе­ственной мантии. Признаюсь, я не узнал моего клиента, ко­торого видел несколько лет назад. Однако он, не ожидая ни секунды, закатал рукава из меха горностая и сказал:

— Я хочу выполнить данное вам обещание. Вы можете взять отпечатки моих ладоней.

У меня не было с собой материалов для такой работы, но глупо было бы упускать этот шанс. Я зажег свечу, стояв­шую на столе, закоптил лист бумаги, который судья нашел в ящике стола, и через несколько минут мы сделали велико­лепные отпечатки его ладоней. Взяв карандаш, он поставил на одном из них дату и расписался: «Рассел Киллоуенский»^[17].

— Как видите, я сдержал обещание. Это первый день моего пребывания на посту Верховного судьи Англии. Ваша дата оказалась точной, хотя я не понимаю, каким образом вы могли ее узнать.

Я вставил этот отпечаток в книгу, поскольку многим читателям будет интересно ознакомиться с линиями ладо­ни такой выдающейся персоны. Обратите внимание на пе­чать Верховного суда, которая видна на бугре большого пальца. Дело в том, что он не нашел другой бумаги, и мы ис­пользовали ведомственный бланк.

Правая рука верховного судьи Англии лорда

Рассела Киллоуенского

Глава 29. Два Чемберлена. Наследственность.

Достопочтенный А. Д. Бэлфор и другие видные люди

В то же время у меня состоялось еще несколько интересных встреч. Я имел честь быть представлен­ным мистеру Джозефу Чемберлену[18] и его сыну — мистеру Остину Чембер­лену[19].

Утром 23 июня 1894 года меня вызвали в Па­лату общин для консуль­тации, которую хотел по­лучить мистер Джозеф Чемберлен. Моя теория о наследственности вызва­ла у него глубокий инте­рес. Я показал ему отпеча­ток правой руки, который только что получил от Ос­тина Чемберлена, и мы вместе сравнили сходные «знаки» на их ладонях.

Два отпечатка, которые я иллюстрирую в этой книге, под­тверждают мои слова о наслед­ственных чертах.

Мне хотелось бы заострить внимание читателей на центральной линии, идущей от запястья ко второму пальцу. В конце она загибается к первому пальцу. Эта линия называется Линией Индивидуальности или Знаком Судьбы.

Поворот к первому пальцу указывает на то, что персона уп­равляет другими людьми и дик­тует им свои приказы. Именно поэтому первый палец также называется указательным или диктаторским.

Эта четкая линия, находящаяся над Линией Жизни под первым пальцем, точно соответствовала карьере мистера Джозефа Чемберлена.

Сходная линия на ладони его сына говорила о том, что тот также выберет политическую карьеру и последует по стопам своего знаменитого отца.

Достопочтенный А. Д. Бэлфор

Еще одним известным членом парламента, который по­дарил мне отпечаток своей ладони, был мистер Бэлфор^[20]. На следующей странице вы увидите эту иллюс­трацию с краткой под­писью: «А.Д.Б. 7.6.95». На его ладони также заметна линия, идущая к первому пальцу. Но внимательный чита­тель отметит, что ха­рактер остальных ли­ний иной, чем на отпе­чатках рук двух Чемберленов. Он больше соответствует типу фи­лософа, чем диктатора. Это чувственный тип человека, который ис­пользует возможности, открывшиеся ему на пути жизни. Очень показательна длинная го­ризонтальная линия (Линия Ума), которая пролегает через всю ла­донь.

В такой книге, как эта, было бы неуместным описывать соответствие черт характера и линий рук. Я не хочу надо­едать читателям подобными деталями. Однако тем, кто об­ладает знанием темы, представленные репродукции дадут много важной информации.