Тень председателя Мао 1 page

Маоизм, как идеология, окончательно оформился в начале 1960-х гг., когда произошел разрыв советско-китайских отношений. Изначально идеология маоизма была призвана обслуживать текущую внешнюю политику Китая. В 1960-е гг. этот тезис убедительно доказал итальянский марксист А.Черветто. Его основные работы о маоизме «Ленин и китайская революция» и «Маоистская теория единого фронта» недавно опубликованы в переводе на русский и доступны заинтересованному читателю. Правота Черветто подтвердилась, когда внешнеполитические интересы Китая существенно изменились: как только изменения стали долговременными, на родине маоизма маоисты перевелись. Однако за пределами Китая до сих пор остались доктринеры, которые принимают маоизм за чистую монету и верят, что Мао Цзэдун открыл перед ними победоносную международную стратегию борьбы за социализм. Именно об этом остаточном комплексе маоистских представлений нам и предстоит говорить в дальнейшем.

В центре внимания маоистской идеологии находится борьба не столько против капитализма, сколько против империализма. Здесь одной из важнейших отличительных черт маоизма является представление об особой роли империалистической сверхэксплуатации. Названное явление было известно марксистам еще со времен Ленина. Состоит же оно в следующем: развитые капиталистические страны вывозят свои капиталы в отсталые районы Земли и используют их там для выкачки дополнительных прибылей. В результате перераспределения прибыли из периферийных зон в центр мирового капитализма, буржуазия развитых капиталистических стран накапливает в своих руках чрезвычайно большие капиталы. Так получается сверхприбыль. Затем частью ее она делится с рабочим классом своих стран, чтобы за счет внешних ресурсов повысить жизненный уровень пролетариата и снизить остроту классовых противоречий. Ленин называл такую политику «подкупом», а подвергшиеся ему слои пролетариата именовал «рабочей аристократией». Разумеется, это частичное перераспределение средств, награбленных в отсталых странах, в пользу своего пролетариата, ничуть не значит, будто в развитых капиталистических странах исчезла эксплуатация наемного труда.

Но именно этот последний тезис маоисты и не приемлют. По мнению маоистов в современном мире империалистическая сверхэксплуатация достигла такого уровня, что подавляющая часть населения развитых капиталистических стран живет именно за ее счет. То есть эксплуатация внутри империалистических обществ практически отсутствует, и большая часть местного пролетариата лишь по видимости является эксплуатируемой, а в действительности вместе с буржуазией потребляет прибавочную стоимость, изъятую у населения «третьего мира».

Если это так, то в развитых империалистических странах должна сужаться сфера использования наемного труда. Теоретически это должно быть именно так. Проиллюстрируем это положение следующим примером. Предположим, что рабочий получает 1000 долл. заработной платы и при этом приносит своему капиталисту 100 долл. прибыли. Однако размер внешней эксплуатации настолько велик, что за ее счет капиталист дает рабочему еще 200 долл. помимо его основного заработка, и суммарный доход рабочего равен 1200 долл. Т.е. затраты на содержание рабочего равны 1200 долл., но только 1100 он покрывает своим трудом. Эксплуатация такого рабочего экономически невыгодна, так как дает капиталисту 100 долл. убытка. Оптимальным вариантом было бы сделать рабочего частным собственником (индивидуальным или коллективным). В таком случае капиталист бы сохранил свои 200 долл. сверхприбыли, а рабочий перестал бы работать по найму и угрожать стабильности капитализма. Т.е. сфера распространения наемного труда должна сужаться.

На деле же мы видим нечто совсем иное. Именно в эпоху империализма пролетаризация в развитых капиталистических странах достигла своего пика, и сейчас там более 90 % занятых это наемные работники. Но маоист скажет, что это формальность, обманывающая наблюдателя, ибо многие рабочие на Западе являются держателями акций, обладателями больших банковских вкладов и, тем самым, коллективными совладельцами капиталистических предприятий. Однако и здесь факты будут против него. Рассмотрим, насколько далеко зашел процесс превращения наемных работников в совладельцев капитала в такой стране, как США. Во-первых, в представлении маоистов американский империализм это главная, если не единственная империалистическая страна. Во-вторых, в США, как нигде в мире, велика доля акционерного капитала, принадлежащего частным лицам. В 1995 г. она составляла 36,4 %. Кроме того, еще есть институциональные инвесторы, связанные с населением (в т.ч. инвестфонды, пенсионные фонды и страховые компании), доля которых на фондовом рынке составляет 44,3 %. Однако и в этой стране в середине 80-х гг. свыше 90 % экономически активного населения работало по найму. Теперь посмотрим, какую долю составляли доходы от капитала в общей массе личных доходов жителей США. Несомненно, их доля растет: в 1970 г. она составила 13,2 %, а в 1985 г. – 16,9 %. Из этого числа в 1985 г. 14 % приходится на проценты по вкладам и 2,5 % на дивиденды от ценных бумаг. Однако по различным категориям населения они распределяются очень неравномерно: «Доля личных доходов от капитала в общей сумме семейных доходов основных категорий рабочих и служащих оставалась стабильной, колеблясь в диапазоне 2 — 4 %. У наиболее обеспеченных 20 % семей доля доходов от капитала составляет около 6 %, в т.ч. у самых богатых 5 % семей – 8 %, а у сверхбогатых 1 % семей – 13 %. Лишь у нескольких тысяч семей мультимиллионеров она достигает более 50 % всех поступлений»[102]. Таким образом, массового превращения наемных работников в совладельцев капитала в США не наблюдается. Аналогичное распределение акционерного капитала наблюдается и в других странах. «Например, доля акционеров, имеющих 1-4 акции, составляет 79,5% всех акционеров в Японии (!), при том, что их доля в рыночной капитализации всего 7,2%»[103]. В Британии, даже когда консервативное правительство М.Тэтчер начало принудительно превращать английский пролетариат в акционеров, владельцами акций стали всего 23 % наемных работников[104]. Наемные работники империалистических стран, как и всякие другие наемные работники, боятся безработицы[105] и бастуют, защищая свои права от посягательств работодателей. Наемный труд никуда не думает отступать. Если из исходных посылок следуют неправильные выводы, то мы должны отвергнуть исходные посылки и тем самым признать несостоятельность маоистской теории о решающей роли сверхприбыли в экономической жизни империалистических стран.

Если же все-таки принять это маоистское учение, то получается, что империалистические страны – это коллективные эксплуататоры «третьего мира», а «третий мир» - коллективный эксплуатируемый. На такое признание на страницах РК решился только один человек – Виктор Шапинов, хотя, как мы увидим дальше, этот тезис органически вытекает из всего того, что писалось на страницах газеты, и он просто не мог не появиться. За это Шапинову нужно сказать большое спасибо. Если позволительно выразиться языком Фрейда, он обнажил коллективное бессознательное новых сталинистов. Да и вообще у него дар систематизировано излагать с помощью марксистской фразеологии немарксистские по сути своей положения.

О маоизме даровитый Шапинов пишет следующее: «Паразитизм современной глобальной империалистической системы приобрел новое качество: внутренняя сторона эксплуатации перестала быть главной, ее место заняла эксплуатация внешняя»[106]. При чем обратите внимание на формальную грамотность провозглашаемого тезиса. Шапинов не говорит, что внутренняя эксплуатация исчезла. Его нельзя обвинить в том, что он отрицает ее наличие в империалистических странах. Нет, он всего лишь уверяет, что она теперь играет второстепенную роль. Далее Шапинов обратился к доказательствам. Описав разнообразные способы империалистической эксплуатации стран капиталистической периферии, он подвел итог: «Итого, по подсчетам журнала американских маоистов МIМ Тhеоry, прибавочный продукт, получаемый метрополией каждый год из стран "третьего мира", составляет 20% производимой странами "третьего мира" продукции. Это означает, что каждый пятый работник стран капиталистической периферии всю произведенную им стоимость отдает империалистическим странам»[107]. Оно, конечно, впечатляет. Но теперь бы в самый раз сопоставить эти данные с размахом внутренней эксплуатации в метрополиях! Однако Шапинов этого сопоставления не привел, не говоря уже о том, что предварительно (перед сопоставлением) нужно было проанализировать судьбу выявленных империалистических сверхприбылей: какая часть из них остается в руках буржуазии и какой она делится с пролетариатом. Только сравнив между собой эти три числа можно было бы сделать вывод: правы ли маоисты. А так это всего лишь недоказанная гипотеза, выводы из которой, к тому же, не согласуются с наблюдаемой социологической картиной положения пролетариата в империалистических странах, что уже было показано.

Но Шапинов перешагивает через все эти препятствия и продолжает развивать свою сомнительную гипотезу, удивляя новыми умозаключениями: «За вторую половину ХХ века резко выросла доля экспорта промышленной продукции из стран "третьего мира" в страны метрополии, в то время как доля сырья и топлива упала. С 1955 по 1989 год доля сырья и переработанного сырья в товарном экспорте стран "третьего мира" в развитые страны снизилась с 74,4% до 20,5%, а доля промышленной продукции повысилась с 5% до 53,3%. Эти данные показывают, что эксплуататоры и эксплуатируемые в современной империалистической системе в определенной степени разнесены географически. Не только добывающая промышленность оказывается вытесненной на капиталистическую периферию, но и материальное производство вообще»[108].

Бесспорно, что в последние 30-40 лет материальное производство активно выносится из старых капиталистических стран в периферийные зоны мирового капитализма. Правда, Шапинов не обратил внимания, что этот процесс ускоряет развитие капитализма в отсталых странах и способствует их выходу на рубежи империалистической зрелости, когда они смогут бросать вызов старым метрополиям в борьбе за империалистические сверхприбыли. Но это всего лишь попутное замечание. Главное, что для Шапинова вынос материального производства на окраины капиталистического мира равнозначен выносу туда эксплуатации. Делая подобное утверждение Шапинов, во-первых, игнорирует анализ развития капитализма, проделанный Марксом. Словно упреждая рассуждения современных маоистов, Маркс пишет о последствиях развивающейся при капитализме производственной кооперации: «Теперь для того, чтобы трудиться производительно, нет необходимости непосредственно прилагать свои руки [курсив мой - Ю.Ш.]; достаточно быть органом совокупного работника, выполнять одну из его подфункций»[109]. А во-вторых, Шапинов игнорирует, что при капитализме производителен любой труд, приносящий прибыль, независимо от того, связан ли он с материальным или нематериальным производством[110]. А если есть извлечение прибыли, то есть и прибавочная и необходимая стоимость, а соответственно и отношения эксплуатации. В качестве примера можно привести работу учителя в частной школе: в материальном производстве не участвует, а прибавочную стоимость хозяевам школы приносит, соответственно, и эксплуатации подвергается. Так что без разницы «к станку ли ты склоняешься, в скалу ли ты врубаешься…»

Вот на таких ветхих основах возвел Шапинов свою конструкцию, будто эксплуатация пролетариата в империалистических обществах почти исчезла, а продолжается она только в отсталых странах, при этом роль главного эксплуататора играют зарубежные империалисты. И бесполезно для укрепления этой конструкции взывать к авторитету классиков: «Такую неутешительную реальность отмечал уже Ленин»[111]. Что на самом деле отмечал Ленин, уже было сказано чуть выше, а если вам не верится, лично раскройте «Империализм как высшую стадию капитализма» и убедитесь своими глазами. Ленин там ясно пишет, что сверхприбыль – это то, что получает буржуазия сверх эксплуатации своих рабочих. Сам термин «сверхприбыль» предполагает наличие прибыли извлекаемой традиционным способом – из пролетариата своей страны, т.е. она не отменяет, а дополняет эксплуатацию обычного рода[112]. Так что почитателям китаизированного «марксизма», подкрепляющим свои шаткие измышления голой ссылкой на имя Ленина, не мешает вспомнить китайскую же мудрость: падающий дворец нельзя подпереть одним бревном.

Шапинов со своими смелыми заявлениями о главенстве внешней эксплуатации сиял на страницах РК как собор в пустыне. Его мысль была повторена в газете всего лишь однажды, и то с робостью. «Парадокс состоит в том, что все те преступления против детства, поражающие воображение результаты которых перечислены в начале статьи, творятся… во имя того чтобы дети наций паразитов могли безудержно потреблять, а дети наций, создающих им условия богатства, обречены гибнуть от недостатка питания и элементарного медобслуживания. Точно такая же картина и внутри наций – как тех, так и других. Одним без никакого труда достается все, чего им даже вовсе не нужно, другие же вынуждены с самого раннего детства свои усилия направлять на то, чтобы добывать средства к существованию»[113]. Как видим, неизвестный автор газетной передовицы сперва написал о нациях паразитах и нациях их кормящих. Но потом рука у него дрогнула (согласитесь, как-то не по-марксистски звучат его слова) и, словно исправляясь, он дописал: «Точно такая же картина и внутри наций – как тех, так и других». Тем не менее автор совершил закономерный шаг в развитии тех маоистских положений, которые наметил Шапинов. В самом деле, если внешняя эксплуатация играет главенствующую роль, то в социологическом анализе можно пренебречь категорией «классы». Как известно, классы были выделены учеными в ХIХ веке на основе анализа отношений, которые маоистским языком обозначаются как внутренняя эксплуатация. Если для понимания общественных отношений в современном капиталистическом мире она не имеет решающей роли, а эксплуатируемые и эксплуататоры разделены географически и почти совпадают с населением отдельных стран, то от понятия «классы» можно спокойно отказаться и оперировать понятием «население страны». Но даже это выражение социологически недостаточно, потому что слово «население» не обозначает субъекта социального действия, и логика вещей органически подводит нас к термину «нация». И действительно, еще в 1969 г. министр обороны Китая Линь Бяо, излагая официальную доктрину Мао Цзэдуна, первым из крупных противоречий современного мира называл противоречие между угнетенными нациями и империализмом[114]. Так что анонимный автор передовицы вполне стройно вписывается в маоистскую концепцию.

Разбор цитаты о нациях-паразитах подводит нас еще к одному интересному наблюдению. Пара нации-паразиты и эксплуатируемые нации, к которой неизбежно приходит маоизм, удивительным образом напоминает рассуждения фашистов о нациях-пролетариях, страдающих от плутократических наций. И в том и в другом случае решающее значение придается внешней эксплуатации. Принципиальное отличие маоистов от фашистов состоит только в положительной программе. Маоист декларирует борьбу с эксплуатацией всех наций, а фашист только с эксплуатацией своей собственной, маоисты утверждают, что хотели бы уничтожить всякую эксплуатацию, а фашисты хотели бы эксплуатацию сохранить, превратив свою нацию в эксплуататорскую. Отличие маоиста от фашиста закрепляется главным образом внутренними моральными тормозами («эксплуатировать плохо»). А мораль, как известно, исторична и изменчива, ибо обслуживает конкретные потребности общественных классов. Если человек рациональным образом учитывает классовые интересы, он способен подкрепить моральные тормоза сознательным выбором, но если он абстрагируется от существования классов, ничто не мешает ему превратиться из слуги пролетариата в слугу буржуазии. В том числе из маоиста стать фашистом. Никого конкретно я ни в чем не обвиняю и не собираюсь обвинять, а просто констатирую внутренние предпосылки, гарантирующие в благоприятных условиях такой переход.

Возвращаясь к основной линии, хотелось бы заметить, что анализ статьи Шапинова и анонимной передовицы дает нам инструмент выявления промаоистских настроений даже там, где прямо не упомянуты ни внешняя эксплуатация, ни сам маоизм. Для марксиста базовым является классовый анализ, независимо от того, идет ли речь о мировом капитализме или отношениях внутри отдельной страны. Категория «нация» выступает в этом анализе как второстепенный элемент, от которого иногда можно абстрагироваться без особого ущерба. Что некоторые марксисты и делали, например, Роза Люксембург. Соответственно, если мы видим перед собой анализ левого теоретика, где категория «нация» или ее аналог стоит на ведущем месте, а «класс» на второстепенном, можно смело утверждать, что он молчаливо признает ведущую роль внешней эксплуатации и склоняется к маоизму. Он, конечно, может не осознавать себя маоистом, а быть им стихийно, но он явно не марксист. Таких стихийных промаоистских всплесков на страницах РК раскидано немало.

Начнем с наименее убедительного для сталинистов примера. В ноябре 2004 г. в рубрике «На фронтах борьбы труда с капиталом», где всегда печаталась информация о классовых конфликтах на почве обычной «внутренней» эксплуатации РК поместил материалы о планах США напасть на Северную Корею[115]. Надо полагать, что «капитал» в этой паре олицетворяют США, а «труд» - КНДР, т.е. подразумеваются отношения «внешней» эксплуатации. Пример этот является спорным лишь для тех, кто все еще верит, что в Северной Корее существует не отсталый государственный капитализм, усвоивший политическую культуру восточного деспотизма, а социалистическое общество свободное от эксплуатации. Беда, однако, в том, что это не курьез, достойный улыбки, а серьезная политическая позиция. Ведь если в КНДР при каком-нибудь военном конфликте появятся революционные пораженцы, и новые сталинисты, и классические старые будут рассматривать их как предателей дела социализма, а не как продолжателей ленинских заветов. Не даром же на встрече коммунистических и рабочих партий в Афинах летом 2003 г. «многие участники» «потребовали остановить попытки подрыва конституционного строя Кубы и КНДР»[116].

Следующий пример. В 2003 г. РК без всяких критических оценок публикует заявление Всемирного социального форума, состоявшегося в Порто Алегре. Наоборот, газета дала к заявлению восторженный комментарий под заголовком «Иной мир возможен!». Этот известный лозунг антиглобалистов они, естественно, не критиковали. Как мы уже видели, новые сталинисты неравнодушны к цивилизационному подходу. Потому здесь они находят близкий себе смысл: выбор между альтернативным мироустройством. Само же заявление примечательно тем, что содержит только призыв к солидарности с народами мира и даже не намекает на солидарность с пролетариатом разных стран. Участники ВСФ написали: «Мы – против всех видов военных и экономических акций, разработанных с целью навязывания неолиберальной модели и подрыва суверенитета и мира между народами во всем мире»[117]. Как видите, здесь классы отсутствуют начисто. Но ведь у этих абстрактных «народов», над которыми так дрожат антиглобалисты, тоже есть эксплуататорские классы и буржуазные государства. Однако заявление ВСФ во вполне либеральном буржуазном духе говорит о защите суверенитета народов. Поэтому классовый смысл подобного призыва можно выразить так: антиглобалисты осуждают агрессивную политику сильных империалистических держав против слабых капиталистических стран. Подобные осуждения, не дополненные призывом к классовой борьбе и пролетарской солидарности, означают на деле стремление протянуть руку поддержки буржуазии отсталых стран. Со стороны РК такая позиция никакой критике не подверглась. Напротив, профессор Грущенко пару месяцев спустя написал: «В XXI веке марксизм-ленинизм обретает второе дыхание в форме мощного подъема движения левых сил и антиглобализма в планетарном масштабе. И это не стихийный, а осознанный процесс на базе творческого применения учения основоположников марксизма-ленинизма…»[118]. Как вам такой творческий марксизм-ленинизм, в котором выброшены за борт классы, а на их место поставлены народы? И как вам профессор, который такое пишет?

В последнем приведенном примере мы сталкиваемся еще с одним важным следствием переноса внимания с «внутренней» эксплуатации на «внешнюю». Основным врагом и носителем капиталистической эксплуатации начинает казаться не свой капиталист, а мировой империализм, от которого идет все зло. Соответственно, антиимпериализм начинает восприниматься как полностью тождественный антикапитализму и борьбе за социализм. Борьба против внешнего врага оказывается важнее борьбы против внутреннего и воспринимается как первоочередное дело коммуниста. Происходит переход на позиции прямо противоположные марксизму. К аналогичному выводу, как было показано ранее, ведет и мнение о несовместимости Украины с капитализмом.

Марксистское видение проблемы отражает известный афоризм Карла Либкнехта, появившийся еще в годы первой мировой войны: главный враг в своей стране. Первейшей и святейшей задачей всякого марксиста является борьба против буржуазии в своей стране, борьба против своего буржуазного государства, борьба против своего империализма. Новые сталинисты, конечно, об этом слышали, но стихийный маоизм и цивилизационный подход влекут их совсем в другую сторону. В результате у них наблюдается что-то вроде раздвоения личности. Хороший пример раздвоенности дает их позиция по недавней американо-иракской войне. В конце 2002 г. в обстановке нарастающей агрессивности США была принята резолюция VIII съезда ВСР «Об угрозе новой мировой войны». «Остановить мировую войну могут только совместные действия трудящих­ся этих [т.е. империалистических] стран против реакционной политики империалистических кругов, а в слу­чае ее развязывания мы призываем к борьбе против реакционных властей своих стран». Пока вроде бы все правильно, хотя и не указана положительная альтернатива. Против кого бороться ясно, но за что - не сказано. Ленин же четко говорил, что бороться нужно не только против войны, но и за социалистическую революцию. Однако самое интересное здесь идет дальше: «Съезд выражает свою солидарность: …со всеми народами, веду­щими борьбу против империалистического и колониального угнетения. Мы заявляем, что нашим ответом на угрозу но­вой мировой войны должна стать всемирная пролетарская солидарность»[119]. Поскольку пролетарская солидарность не является солидарностью с народами и наоборот, ВСР совместил в одном абзаце призыв к двум прямо противоположным линиям поведения!

Всего через несколько месяцев после принятия этой резолюции США напали на Ирак, и ВСР быстро избавился от двойственности взглядов. Борьба за социализм, понимаемая как внеклассовый антиимпериализм, немедленно все исправила. В феврале 2003 г. 52 коммунистических, рабочих и левых партии мира (включая КПУ) подписали совместное заявление «Предотвратим агрессивную войну против Ирака». Тщетно было бы в ней искать пролетарский интернационализм. Резолюция была выдержана в духе антиимпериализма, свободного от классового анализа. Тщетно было бы искать критические комментарии РК, опубликовавшего резолюцию. Их просто не было[120].

В самый разгар конфликта РК опубликовал пространную статью Алеки Папариги «Коммунисты против войны и капиталистической глобализации». В ней очень сложно было уловить действительную позицию автора, настолько она была размыта. Невозможно было понять, то ли она призывала к борьбе за мир, то ли к борьбе за мир и за коммунизм. Во всяком случае, в этом потоке умных фраз, освобожденных от классового подхода, борьба против войны с борьбой за коммунизм нигде не была ясно связана[121]. Конечно, раз РК напечатал эту статью без комментариев, такая позиция была для него вполне приемлема.

В аналогичном духе был выдержан официальный отчет об очередной встрече братских компартий, на котором Папарига видимо и выступала со своими идеями. Например, об угрозе нападения США на Иран было сказано, что оно «будет ужасающим по своим последствиям не только для иранского народа, но и для движения за мир, демократию и прогресс во всем мире». И все. Идущие в мире процессы особенно встревожили участников встречи тем, что происходит «рост вмешательства империализма во внутренние дела суверенных государств. В мире усиливается опасность нового военного противоборства»[122]. Коммунист бы написал, что империализм готовит новые массовые бойни трудящихся в интересах капитала, но этим «коммунистам» оказалась понятнее и ближе угроза суверенитету буржуазных государств. Вот он маоистский душок: национальные государства важнее классов.

Не свернули братские компартии с твердо избранного пути и в следующем году. РК опубликовал официальное сообщение для печати об очередной встрече представителей этих партий в Афинах. Официальный документ гласит: «Участники встречи выразили солидарность с иракским народом и прогрессивными силами, которые борются за право определить свою судьбу в соответствии с их доброй волей, положить конец оккупации и открыть перспективы для радикальных демократических изменений»[123]. Опять народы вместо классов, опять антиимпериализм вместо борьбы за социализм и опять суровое молчание редакции РК. Мудрые римляне такое молчание называли кричащим. Оно красноречивее многих слов.

Сталинисты подошли к американо-иракской войне с буржуазно-демократических позиций. Последняя приведенная цитата говорит об этом ярче всего. Особенно возмутительно, что эти «коммунисты» делали подобные заявления как раз в то время, когда Рабочая коммунистическая партия Ирака вела тяжелую борьбу за превращение вооруженного конфликта в социалистическую революцию[124]. А они могли посоветовать Ираку только демократические изменения. Совсем в духе народного фронта и теории народного суверенитета, которые предписывают бороться за демократию. Это ли не насмешка? В то время как в Ираке существовали определенные возможности***** для превращения освободительной войны в войну гражданскую и, следовательно, для борьбы за диктатуру пролетариата «коммунисты» говорили о… демократизации. Таковы сталинисты на деле. Теперь же обстановка в Ираке изменилась, и они опять могут писать абстрактные резолюции о пролетарской солидарности.

Впрочем, понять, куда подует ветер, и как практически поведут себя сталинисты во время американо-иракской войны, можно было еще до принятия двойственной резолюции VIII съезда ВСР. За это нужно поблагодарить Андрея Манчука, ибо он во время американских приготовлений к нападению на Ирак написал буквально следующее: «Защитим Ирак - ведь делая это, мы защищаем самих себя и предпосылки будущей победы социализма – в своей стране и во всем мире»[125]. На первый взгляд кажется, что бузина в огороде, а дядька в Киеве. Какое, в самом деле, имеет отношение защита Ирака от нападения к делу социализма? Но если вспомнить, что для новых сталинистов в силу их тайных симпатий к маоизму, борьба против империализма тождественна борьбе за социализм, вопрос отпадает, а Манчук может торжественно добавить: «Режим президента Хусейна – не наш, не левый режим. И тем не менее, все левые силы планеты считают защиту Ирака своей прямой политической задачей и делом особенной, первоочередной важности»[126]. На это можно заметить только одно: нехорошо расписываться за всех левых, ибо далеко не все из них выступали против этой войны исходя из околомаоистских взглядов.

Маоизм, взятый как идеология, дает не только представление об отношениях в современной капиталистической миросистеме, но и предлагает свои особые пути борьбы за социализм. Они генетически восходят к идеям VII конгресса Коминтерна, но приспособлены к маоистскому видению мирового капитализма. Центральным инструментом борьбы за социализм для маоистов является единый антиимпериалистический фронт, который объединит все классы и все страны, недовольные американским империализмом. Разумеется, соответствующие взгляды нашли приют на страницах РК. Их наиболее откровенным проводником оказался уже знакомый нам Шапинов. Когда речь шла о народных фронтах, я уже приводил выдержки из статьи «Левый поворот Мао Цзэдуна», но здесь уместно повториться: «Еще в 1940 году Мао Цзэдун писал, что в Китае после победы революции будет создана «переходная форма государства», которая создается «революциями в колониальных и полуколониальных странах». Типом государства в таких странах, писал Мао, «будут государства новой демократии, в которых несколько антиимпериалистических классов объединятся для совместной диктатуры»[127]. Среди антиимпериалистических классов Китая Мао назвал рабочих, крестьян, мелкую буржуазию и «национальную буржуазию». При этом свою власть союз перечисленных классов направляет против «лакеев империализма», под которыми в данном случае подразумевались помещики и бюрократический капитал. Такова стратегия в масштабах отдельной страны.

Изложенные Шапиновым идеи Мао очень последовательны. Если внешняя эксплуатация играет решающую роль по сравнению с внутренней, то «национальная буржуазия» может объединиться с «рабочим классом» в борьбе против империализма, презрев классовые перегородки на национальном уровне. Конечно, в разных исторических условиях лакеи могут быть другими. Помещиков и бюрократической буржуазии на Украине нет, но если вы не забыли, по оценкам РК есть компрадорский капитал и буржуазное государство, которое «лакействует перед мировым империализмом». При таких сходных оценках, чтобы бороться за социализм на маоистский манер нужно только желание.

Стратегию на международном уровне Шапинов изложил в форме полемики с троцкистами: «По меньшевистской традиции, они до сих пор считают рабочих стран империалистической метрополии главным ударным отрядом мировой революции. Практика революционных движений XX века показывают полную ошибочность такого взгляда. Экономические и политические предпосылки социализма разнесены географически. Мощные коммунистические движения, способные претендовать на власть, существуют сегодня именно в странах "третьего мира". В странах же империализма в основном представлены интеллигентские секты, практически не имеющие влияния в рабочем классе. Очистительная волна мировой революции поднимется именно на периферии мирового капитализма. Она захлестнет центры глобальной капиталистической империи, наверное, только когда они лишатся возможности подкупать свои социальные низы и вынуждены будут жестко урезать им содержание»[128]. Здесь честно и последовательно изложена программа, которая у других сталинистов проявляется лишь в виде туманных фраз и расплывчатых намеков. Вот как, для сравнения, формулирует стратегию борьбы коммунистического движения вождь греческих сталинистов Алека Папарига: «По нашему мнению, неизменной целью этого движения[129] должно быть усиление его антиимпериалистических, антимонополистических, демократических черт. Это движение должно ставить под вопрос нынешний строй и опираться на течения, которые растут на национальном уровне и которые являются главным источником протеста»[130]. Некие протестные течения национального уровня должны выступать опорой коммунистов и усиливать их антиимпериализм, при этом ни о каких классовых противоречиях в этой связи Папарига не упоминает. Получается буржуазный антиимпериализм с такой же международной стратегией, как у маоистов. Но формулировки настолько размыты, что Папаригу как-то даже боязно обвинять: а вдруг из-за туманности фраз мы ее просто не так поняли?