Документальный вакуум

План гулянья и чертежи буфетов, по словам Николя, были «представлены на утверждение Министра Императорского двора. Однако следствие выявило, что никакой надписи об утверждении, как на общем плане гулянья, так и на детальном чертеже буфетов не оказалось, а имеется на них лишь подпись Николя − от 23 августа 1895 года и 21 января 1896 года».

Вообще документальное подтверждение организации гуляний, в том числе и в 1883 благополучном году, отсутствует, поскольку на генеральном плане гуляния 1883 года также нет никаких данных об его утверждении, а стоит лишь подпись самого Бадера. Тогда, правда, все окончилось благополучно. Заметим, что Министром Двора в обе коронации был граф Воронцов-Дашков.

Этот документальный вакуум вокруг не последней важности вопроса в системе коронационных торжеств, представляется весьма удивительным, живо напоминая ту «чертовщину», с которой пришлось столкнуться следствию по выяснению организации известного сеанса черной магии с полным ее разоблачением в московском театре Варьете[19].

По горячим следам

Чтобы взглянуть на построенное трудолюбивыми деятелями «Особого Установления» современными этому построенному глазами, приведем отрывок из той самой, выше уже упомянутой статьи Владимира Гиляровского, написанной по горячим следам трагедии, одной из жертв которой едва не стал автор.

Напомним, что Гиляровский был единственным журналистом, кого можно отнести в определенной мере к участникам Ходынской драмы. Его репортаж до сих пор считается единственным адекватным описанием самой важной ее части с позиции очевидца. Вся пресса повторяла потом вслед за ним, в чем легко может убедиться каждый самостоятельно.

«Начинаю с описания местности, где произошла катастрофа.

Неудачное расположение буфетов для раздачи кружек и угощений, безусловно, увеличило количество жертв.

Они построены так: шагах в ста от шоссе, по направлению к Ваганьковскому кладбищу, тянется их цепь, по временам разрываясь более или менее длительными интервалами. Десятки буфетов соединены одной крышей, имея между собой полторааршинный [106 см] суживающийся в середине проход, так как предполагалось пропускать народ на гулянье со стороны Москвы именно через эти проходы, вручив каждому из гуляющих узелок с угощением.

Параллельно буфетам, со стороны Москвы, т.е. откуда ожидался народ, тянется сначала от шоссе глубокая, с обрывистыми краями и аршинным валом, канава, переходящая против первых буфетов в широкий, сажен до 30, ров − бывший карьер, где брали песок и глину. Ров, глубиной местами около двух сажен, имеет крутые, обрывистые берега и изрыт массой иногда очень глубоких ям. Он тянется на протяжении более полуверсты, как раз вдоль буфетов, и перед буфетами имеет во все свое протяжение площадку, шириной от 20 до 30 шагов.

На ней-то и предполагалось, по-видимому, установить народ для вручения ему узелков и для пропуска вовнутрь поля. Однако вышло не так: народу набралась масса, и тысячная доля его не поместилась на площадке»[20].

Как видим, «поле гуляний», для идущего со стороны Тверской заставы по территории бывшей выставки народа, представляло собой род укрепленного замка, огражденного рвом. А за рвом этим, подобием крепостной стены возвышалась линия, соединенных между собой буфетов.

Такая необычная организация Особым Установлением подходов к месту гуляния не осталось незамеченной уцелевшими участниками ночного столпотворения. Алексей Сергеевич Суворин, много места уделивший в своем Дневнике Ходынской катастрофе и ее расследованию, уже на следующий день записал:

«Народ и говорит не без оснований, что нарочно это устроили.

“Нам западни устроили, волчьи ямы”.

Государю следовало бы поехать посмотреть эти ямы и брустверы. Он увидел бы, как его подданные брали штурмом крепость его подарков.

Эти ущелья господина Бэра должны остаться историческими. “Бэровские ущелья!”»[21].

Удивительным образом, сложившееся народное мнение «что нарочно это устроили», упорно не доходило до следователя, или, во всяком случае, не было отражено в «Постановлении от 7 июня».

Гостинец и кружки

Узелок с гостинцем, послуживший причиной народного ажиотажа включал в себя цветной платок Прохоровской мануфактуры «с изображением Кремля и Государственных гербов», в который были увязаны полфунта полукопченой колбасы, кулек с вяземским пряником, конфетками и орехами, и фунтовая сайка. И главное, то ли в самом платке была, то ли отдельно к нему прилагалась, так называемая коронационная кружка.

«Хорошенькие эмалевые белые с золотом и гербом, разноцветно разрисованные кружки были выставлены во многих магазинах напоказ. И каждый шел на Ходынку не столько на праздник, сколько за тем, чтобы добыть такую кружку»[22].

В скобках заметим, что казне, а вернее личному состоянию Николая II, оплатившего из своего кармана все расходы на коронацию, изготовление этих кружек нанесло определенный урон. Кто-то из радетелей царской копейки из Дворцового Ведомства, решил заказать их за границей, решив, что столь сложное изделие отечественной промышленности ну никак не по силам. А загранкомандировки по присмотру над кружечным производством видимо и тогда вдохновляли.

«Ничего не сообразили.

Но кто-то зато сообразил заказать кружки за границей и брал командировку за границу, чтобы посмотреть, как заготовляют кружки…»[23].

Кружки, надо сказать, получились симпатичные и сохраняют определенный шарм даже сейчас, сильно потеряв лоск новизны, платок также был недурен, но вот про остальное его содержимое хороших отзывов практически не сохранилось: «“В царских подарках” все было довольно гнило»[24]. «По рассказу рабочих, колбаса была дана гнилая, вместо конфект дали труху из стручков. Пиво было зеленое. Пряники хороши.

По рассказам, чины Дворцового Ведомства сами заготовляли запасы, и они испортились. Колбасы, сложенные на Ходынке, частью попортили крысы»[25].

Удивительным образом, полное описание этого, в общем-то, недорогого, и, кроме кружки с платком, не слишком качественного гостинца, было напечатано в газетах только 17 мая и практически ни до кого не дошло. Равно как не дошла до широких масс и действительно интересная и достаточно насыщенная программа народных увеселений.