Приступы заторможенности, мутизма, каталепсии и вазомоторные расстройства у Гоголя.

Расстройство волевой сферы у Гоголя выражалось также приступами внезапного заторможения психики и в частности речевого аппарата (мутизм). Эти симптомы у Гоголя иллюстрируются следующими данными.

Золотарев отмечает следующие явления:

Гоголь, бывало, разговорится и говорит весело, живо, остроумно, входит новое лицо, и он замолкает. В другом месте тот же Золотарев (в своих воспоминаниях) заметил следующее у Гоголя: “на Гоголя находил без всякой причины какой то столбняк; вдруг посреди оживленного разговора Гоголь замолкал, и тогда от него нельзя было добиться ни слова”.

Нет сомнения, что этот столбняк есть не более, как легкие приступы кататонического ступора, вследствие чего в таких случаях, нельзя добиться ни слова, т. е. им овладевал мутизм кататоников.

Свои приступы ступора (или каталепсии) характеризует хорошо сам Гоголь следующим признанием:

В письме к князю М. А. К—ву Гоголь пишет (приблизительно в 1842 году: “К величайшему сожалению мне не удалось быть у Вас в бытность вашего сиятельства в Москве. Один раз Александр Димитриевич, с которым мы условились ехать вместе, не заехал за мною по причине какого-то помешательства, а потом овладела мною моя обыкновенная периодическая болезнь, во время которой я остаюсь почти в неподвижном состоянии в своей комнате иногда в продолжении двух, трех недель⁸. (Записки о Гоголе Николаи М. 1856 с. 293).

В письме к Балабановой он также описывает свое ступорозное состояние и состояние заторможенности.

Он сравнивает себя в этом состоянии с “болваном для примеривания шляп”.

“Вы можете... мести у меня под носом щеткой, и я не чихну и даже не фыркну, не пошевелюсь”.

Нет сомнения, что эти периодические приступы неподвижности, продолжавшиеся по две и по три недели—есть ничто иное, как каталептические состояния кататоников, которым был подвержен Гоголь периодически при приступах болезни. В пользу этого также говорят нижеприведенные симптомы вазомоторных расстройств: цианоз конечностей, отеки и зябкость Гоголя, о которых он часто сам говорит, несомненно связаны с этим заболеванием.

С. Т. Аксаков говорит об этом так: “Гоголь чувствовал всегда, особенно в сидячем положении, необыкновенную зябкость; без сомнения это было признаком болезненного состояния нерв, которые не пришли еще в свое нормальное положение после смерти Пушкина”.

“Гоголь мог согревать ноги только ходьбою, и для этого в дорогу он надевал сверх сапогов длинные и толстые русские шерстяные чулки и сверх всего этого теплые медвежьи сапоги. Несмотря на это, он на каждой станции бегал но комнатам и даже улицам во все время, пока перекладывали лошадей или просто ставил ноги на печку”.

Эта зябкость, столь сильная, отмеченная уже в 30 лет, потом с развитием болезни увеличивалась все более и более. Несомненно симптом этот является результатом вазомоторных расстройств, столь обычных при частых ступорозных состояниях кататоников.

Позже этот симптом развился довольно резко и определенно, так что у него появились цианоз и отеки, свойственные кататоникам.

Гоголь описывает это состояние вазомоторных расстройств таким образом в письме к Языкову (от 5 июня 1845 года).

“Я худею теперь и истаиваю не по дням, а по часам, руки мои не согреваются вовсе и находятся в водянисто-опухлом состоянии”.

Жалоба на похудение говорит о резком расстройстве питании и обмена веществ в больном организме Гоголя, что также вяжется со всеми другими симптомами. Тем более это расстройство (питания) бросается в глаза, что аппетит у Гоголя (по крайней мере, временами) был ненормально повышен.

Золотарев о его ненормальности аппетита отметил следующее:

“Бывало зайдем мы (говорит Золотарев) в какую нибудь тратерию пообедать; Гоголь покушает плотно, обед уже кончен; вдруг входит новый посетитель и заказывает себе новое кушанье. Аппетит Гоголя вновь разгорается, и он заказывает себе или то кушанье, которое потребовал вновь пришедший посетитель, или что нибудь другое”.