Неспособность к продолжительной работе и частая смена профессий у Гоголя.

Приспособляемость к трудовой жизни есть одно из основных свойств здоровой психики. Человеку с больной неустойчивой и дисгармонической психикой трудно, а иногда невозможно, устроиться в жизни, вследствие расстройства волевых элементов и патологического поведения.

Как Гоголь устраивался в жизни—есть лучший показатель болезненности его волевой сферы. Поэтому обратим внимание на эту сторону психической жизни Гоголя.

Гоголь по окончании лицея, как известно, мечтал попасть в Петербург. С идеями величия и с желанием во что бы то ни стало устроиться жить там, чтоб развернуть свои честолюбивые замыслы с желанием служить на государственной службе он, наконец. попадает на девятнадцатом году своей жизни.

Не имея средств к существованию, такой человек, как Гоголь, не имел также достаточного знания для жизни, ибо он вышел из гимназии безграмотным. Гоголю однако везло в этом отношении, он благодаря знакомству и благодаря влиятельной протекции, по приезде тут же получил место по рекомендации влиятельного сановника (Кутузова), который его полюбил сразу и пригласил бывать у него по приятельски, перейдя с ним скоро даже на “ты".

Кажись, для начала карьеры такое начало в Петербурге для молодого неизвестного провинциала с большими планами—нельзя ничего лучшего желать. Гоголю легко было, при небольшом усердии, и при протекции его вскоре хорошо устроиться в Петербурге. Но вышло как раз наоборот.

Гоголь не умел себя заставить работать, как все, систематически и усидчиво трудиться, но с большим самомнением и претензиями вскоре с презрением относится к своим занятиям; ок между прочим пишет по поводу этого вскоре: “Но признаюсь, ежели и там нужно будет употреблять столько времени на глупые занятия, то я слуга покорный”.

Гоголь не мог работать на службах в канцелярии, так же как не мог учиться. А между тем к нему, как к начинающему чиновнику, едва ли требования были строги, так как известно, что он даже по нескольку дней подряд не являлся на службу.

Даже крайняя нужда Гоголя в деньгах не могла-его заставить дорожить службой. Гоголь предпочитал выпрашивать деньги у своего отдаленного родственника Трощинского, нежелз зарабатывать трудом на службе.

Имея нормальный психический склад, Гоголь предпочел бы обратное—исполнять “глупую” работу, чем выпрашивание денег у богатого родственника. Но Гоголь это делал потому, что не мог работать, какую бы то ни было работу он не делал. Вот почему Гоголь имел неудачи по службе и чувствовал себя плохо в Петербурге (как и в Нежине), ибо в Петербурге надо было работать, чтобы как-нибудь прожить, а работать он не мог.

Гоголь бросает службу и идет на сцену и здесь он терпит неудачу Пробует быть педагогом, но и тут неудачно. Граф Соллогуб рассказывает, как незавидна была доля гениального писателя во время его учительства в доме Васильчиковой, и трудно понять, как у Гоголя хватало терпения выносить все неприятности, которые ему здесь приходилось переносить. Такие натуры, как Гоголь, несчастные люди, они часто поэтому меняют свои профессии, бросаются то на одно, то на другое и ни на чем остановиться не могут, так как для того, чтоб остановиться на какой либо профессии, необходимо иметь здоровую волевую установку. У Гоголя этого не было. Он нуждался в постоянной смене впечатлений и в постоянном передвижении, что толкало его на постоянное и непреодолимое влечение бродяжничать, скитаться по свету и по новым местам. Не успел он только что приехать в Петербург, в тот Петербург, куда попасть лелеял как любимую мечту, как вдруг ни с того ни с сего Гоголь бросает все, садится первого августа 1829 года на пароход и уезжает в Любек, благо ему подвернулись деньги. Мать прислала ему деньги для взноса в опекунский совет, а он тратит эти деньги на путешествие.

Чтобы оправдать свой поступок перед матерью, он не брезгует ложью, и выдумывает сначала в своем первом письме (от 24.07.1829 года), что неудача и внезапно разгоревшаяся любовь заставила его бежать “от себя”. Как потом оказалось, никакой любви и не было, а он это просто выдумал. Наконец, чувствуя, вероятно, недостаточность мотивировки, выдумывает более важную причину и пишет матери уже из Любека, что он был болен, на лице и на руках будто обнаружилась сыпь, и доктора посоветовали ему “пользоваться водами” в Травемюнде, в 18 верстах от Любека. Его приятель А.С.Данилевский, с которым он жил в Петербурге в одной квартире, сообщал, что ничего подобного, никакой сыпи и не было у Гоголя, что он уехал не лечиться, а хотел вообще поехать в Америку. Неусидчивость и страсть к перемене места — проходит красной нитью в жизни Гоголя. Гоголь вследствие своей беспокойной, вечно алчущей новых впечатлений натуры вел жизнь “вечного странника”.

Свои бродяжнические влечения Гоголь так характеризует в письме к Шевыреву (28 февраля 1843 г. из Рима).

“Голова моя так странно устроена, что иногда мне вдруг⁷ нужно пронестись несколько сот верст и пролететь расстояние для того, чтобы менять одно впечатление другим, уяснить духовный взор и быть в силах обхватить и обратить в одно то, что мне нужно”.

Характерно и следующее место в письме Гоголя к Плетневу от 4 июля 1816 года.

“Дорога действует лучше лечения холодной водой, видно, на то воля Божья и мне нужно, более чем кому-либо, считать свою жизнь беспрерывной дорогой, и не останавливаться ни в каком месте иначе, как на временный ночлег и минутное отдохновение. Голове моей и мыслям лучше в дороге: даже я зябну меньше в дороге, и сердце мое слышит, что Бог мне поможет совершить в дороге то, для чего орудия и сила во мне доселе созревали”.