Глава 8. Хозяин Имения Малфоев 13 page

— Тебе не стоит искать слов, чтобы это сказать, — пожала плечами Блез. — Я и так это знаю.

— Но почему ко мне? — спросила Гермиона. — Почему ты пришла ко мне, чтобы рассказать все это?

— Потому что твоя любовь к нему сильнее неприязни ко мне, — спокойно пояснила Блез. — Я всегда видела, что вы вместе: твоя компания и он. Он мне никогда ничего не рассказывал, но я всегда это видела.

— Если ты замечала это, значит, ты тоже его любишь.

— Ну, может быть… чуть-чуть, — выражение лица Блез стало замкнутым и отчуждённым. — Мы все, так или иначе, делаем это: он всегда может влюбить в себя, особенно, если ему это нужно. Думаю, на всем свете есть только один человек, который недостаточно его любил.

Внутри Гермионы что-то напряженно вздрогнуло: она поняла, о чём и о ком говорит Блез; поняла — и согласилась с ней. И согласившись, поверила сказанному слизеринкой.

— Хорошо, я тебе верю, — слова сами сорвались с ее губ.

Блез с облегчением перевела дух.

— Хорошо, — и сделала что-то совершенно удивительное: подняв руки вверх, она отколола сияющие заколки, удерживающие её волосы, тут же рухнувшие вперед огненным, цвета драконьей чешуи, каскадом. Взглянув на заколки в руках — три тонких зеленых палочки — она протянула их вытаращившей глаза Гермионе. — Когда увидишь Драко, передай их ему.

— Да передать-то я передам, только мне не кажется, что он это будет носить, — упрямо заметила Гермиона.

— Ему вовсе не надо надевать их, — словно что-то само собой разумеющееся пояснила Блез, — пусть прицепит их к плащу. Или превратит в пуговицы — я просто хочу, чтобы он их носил.

Отлично, а я хочу, чтобы он нарядился в обтягивающие штаны и майку со словом ПЕРЕПИХНЕМСЯ! на груди, написанными большими красными буквами, однако мы не всегда получаем то, что хотим, верно? — едва не ответила Гермиона, однако сумела себя сдержать. Если она что-то и заметила в Блез, так это не самое развитое чувство юмора. Однако одного этого хватило бы с лихвой, чтобы Драко не проникся к ней тёплыми чувствами, — с некоторым удовлетворением подумала Гермиона. А потом с таким же удовлетворением растоптала эту мысль.

— Ладно, — Гермиона опасливо взяла заколки из рук Блез. — Я ему это отдам, но только он сам будет решать, носить их или нет.

— К сожалению, это все, что у меня есть. Было не так-то просто сделать это, как понимаешь… Пенси сказала мне, что она должна сделать кое-что сама. Она позаботится об Уизли, ты можешь о нём не волноваться.

— Угу, — кивнула Гермиона, удивляясь тому, что, судя по всему, Блез немного потеряла голову, и взглянула на заколки в своих руках. Они вовсе не были драгоценными безделушками, как ей всегда казалось, — материал, из которого они были сделаны, напоминал титан — зелёный, тяжёлый.

— Только не разрешай ему отдать их все Поттеру, — вдруг спохватилась Блез.

— Если его желание увидеть Гарри с заколками в волосах будет настолько неудержимым, я обещаю тебе вмешаться, — сухо кивнула Гермиона, прищурившись. — А если они на поверку окажутся чем-то опасным — например, разновидностью следящего заклятья…

— Ничего подобного, — раздраженно отрезала Блез. — Слушай, если можешь, просто спрячь их обоих в безопасном месте, ладно? Не здесь. Всё Министерство будет искать их… — она осеклась, взглянув на Гермиону. — Что такое?

— А откуда ты знаешь, что я снова их увижу, не говоря уж о том, что спрячу их в безопасном месте? — тихонько спросила Гермиона, ненавидя себя за то, что демонстрирует Блез свои уязвимые места. Блез взглянула на неё, удивление сделало выражение её лица прозрачным, и на какой-то миг Гермионе показалось, что под ним скрыто что-то ещё… и в этот миг она поняла и поверила, что Блез любит Драко, — странной любовью, состоящей из детской привязанности, отчаянной гордости и клановой верности.

— Они придут к тебе, — произнесла Блез. — Как всегда возвращались.

— О… — Гермиона не знала, что и сказать. Кашлянув, она собралась с мыслями. — А Рон? Ты сказала, что Пенси что-то для него сделала — я должна его отправить в безопасное место, когда он вернется?

Прозрачность исчезла с лица Блез, теперь она была просто удивлена:

— Думаешь, Уизли сюда вернется? То есть ты не… — она замолчала и дернулась, распахнув глаза. — Что это был за звук?

Гермиона вскочила на ноги:

— Это дверь кухни.

Блез побелела:

— О, нет… — в этих словах сконцентрировался весь ужас в мире. Она начала шарить в кармане плаща.

— Да ну, прекрати — этот или Рон, или Джинни, или Билл…

— Думай, что хочешь — я ухожу, — и Блез вытащила из кармана маленькую серебряную коробочку с портключом.

— А как же твоя метла? Она внизу…

— Отправь мне её совой, — Блез щелкнула замочком, коробочка распахнулась и, взмахнув своими огненными волосами, она растворилась в воздухе.

— Классический представитель этих чёртовых слизеринцев, — покачав головой, пробормотала Гермиона, прозвучало это куда веселее, чем она на самом деле себя ощущала. Против воли паника Блез передалась ей, — вытащив палочку из кармана, она осторожно выбралась в холл и как можно бесшумней начала спускаться вниз.

Факелы в передней не горели. Было совершенно темно. И абсолютно тихо. Уже на лестнице ей пришло в голову, что в звуке закрываемой кухонной двери не было ничего страшного: ведь мимо охранных барьеров никто бы не смог пройти.

Однако охранную систему можно было и взломать. Мало ли что могло произойти…

Стиснув палочку, она начала спускаться по ступенькам.

* * *

Тёмный Лорд откинулся на стуле, глядя в пространство. В воздухе перед ним, в тусклом свете, льющемся сквозь узкие окна, реяли пылинки. У ног лежал рыжеволосый мальчик — за последние полчаса он не шевельнулся… похоже, больше проку от него сегодня не будет. Какой-то внутренний свет вытекал из него, словно кровь, — бесчувственный мальчик неподвижно лежал на камнях, уткнувшись в руку лицом. Вторая рука была откинута и лежала ладонью вверх, демонстрируя отчетливый шрам в виде змей.

— Отмечен моим знаком ещё до того, как я впервые увидел его, — громко произнес Темный Лорд, и девушка в клетке вскинула взгляд, словно он обратился к ней. — Теперь он отмечен дважды, значит, он вдвойне мой.

— Он умрёт, Господин?

— Пока нет. Я пока еще даже не начал его использовать. Дар прорицателя подобен тонкому божественному часовому механизму: я запустил его, и теперь, как часы сообщают нам время, он будет сообщать нам будущее.

— А почему вы хотите знать его, Господин?

Тёмный Лорд поднял на ее свой нечеловеческий взгляд и рассмеялся.

— А ты любознательный, демон, — заметил он. — Зачем тебе это? Ведь ты бессмертна и не зависишь от того, каким будет будущее.

— Как и вы — вы ведь тоже не можете умереть.

— Жизнь ради собственно жизни не имеет смысла, — критически возразил Темный Лорд. — Есть могущество и погоня за ним. И еще — месть. Ты все должна знать о мести, мой маленький демон. Шесть веков быть привязанной к одной семье… наверное, ты очень хочешь свободы…

— Вы пытаетесь настроить против меня моих слуг, мой Господин? — раздался голос из дверей.

Девушка обернулась первой, за ней — Темный Лорд.

— Люциус, надеюсь, что у тебя хорошие новости — это в твоих интересах.

— Наилучшие новости, Господин, — бледный мужчина стянул перчатки и положил их на столик у дверей. — Все произошло согласно нашему плану. Гарри Поттер временно находится в нашем распоряжении, Артур Уизли выведен из игры, в Министерстве всё произошло как по маслу, — он помолчал, глядя на рыжеволосого юношу на полу. — Похоже, у нас произошел несчастный случай?.. — удивлённо спросил он.

Тёмный Лорд усмехнулся.

— Он не умер. Просто я иссушил его, использовал все его силы — он недостаточно подготовлен для этого… Ничего, он восстановится. А что касается несчастных случаев… — он поднял взгляд на Люциуса. — Что с моими слугами, с моими верными Пожирателями Смерти? Все ли они оповещены о моём возвращении?

Люциус заметно напрягся.

— Я не предупредил их всех, Господин, — я подумал, что мы должны дождаться момента, когда вы обретете полную мощь.

— Ты же сам мне сказал, что всё прошло, как по маслу.

— Всё идет, как по маслу, — торопливо поправил его Люциус усталым голосом. Рисенн в клетке застонала, словно от боли. — Только день прошел, Господин.

В тишине Вольдеморт медленно поднялся на ноги и взглянул на Люциуса Малфоя. Тот не был ни любимым, ни преданным слугой. Был слугой необходимым.

— Квинтилий Вар, — тихо произнес, в конце концов, Тёмный Лорд. — Верни мне мои легионы.

Люциус побагровел.

— Все наши поражения в прошлом, — заверил он. — Впереди нас ждет только победа, и для борьбы за неё у нас будут легионы.

— Я хотел вернуться во главе армии, Люциус. А не гоняться за ней, принуждая её к службе.

— Господин, они верны тебе. Они просто ждут указаний. Конечно, есть несколько… отщепенцев, от которых нам придется избавиться, расчистить нам путь.

Тёмный Лорд стоял, сжимая и разжимая свои узкие ладони — серые, с чёрными ногтями. Когда-то у него были тонкие длинные красивые руки, одинаково приспособленные для поэзии и молитвы. И абсолютно бесполезные — он не использовал их ни для того, ни для другого.

— Я грежу о разных вещах, Люциус: я — победитель. Моя шахматная доска изготовлена из сломанных палочек моих противников. Белые фигурки вырезаны из костей предавшего меня Северуса Снейпа. А красные — это стеклянные сосуды, наполненные кровью Гарри Поттера. Это будет бесценное сокровище.

В позолоченной клетке тихо рассмеялась Рисенн. Люциус побелел.

— У вас должно всё это быть, Хозяин, — сдавленным голосом произнес он. — И даже больше.

— И, тем не менее, ты по-прежнему просишь меня подождать.

— Да, — с каменным лицом кивнул Люциус. — Вы должны ждать.

* * *

Гермиона увидела их, ещё не спустившись вниз. Из кухни вышла Джинни — растрёпанная, грязная, мокрая, в сыром желтом плаще — и Гермиона приняла как само собой разумеющееся то, что та вернулась домой одна. Но её потряс даже не вид Джинни, а потрясенное выражение её залитого слезами лица.

— Джинни? — окликнула ее Гермиона с лестницы. — Джинни, с тобой всё в порядке?

Джинни подняла взгляд.

— Ох, Гермиона… — произнесла она измученным голосом. — Да, я в порядке.

— Тогда почему…

Гермиона осеклась: кухонная дверь снова распахнулась и в сопровождении Драко, неся в правой руке две метлы, вошел Гарри. Драко теребил рукой застежку своего промокшего и грязного плаща. Оба шли, едва волоча ноги от усталости. Она открыла рот, чтобы окликнуть их, но всё, на что она оказалась способна, был изумленный вздох.

Они в безопасности, они дома. И — только. Она хотела быть вне себя от радости, но радость не приходила, во всём сквозило что-то ужасно неправильное, она улавливала это в походке Драко, в напряжённой линии плеч Гарри.

Гарри первым заметил её, потом она подумала, что это случилось потому, что он услышал её резкий вздох. Он вскинул голову и посмотрел на нее, Драко проследил его взгляд — и они оба уставились на неё отсутствующим взглядом, словно не в силах поверить в её присутствие. Этот миг она никогда не забудет. Это длилось только миг, но он показался ей бесконечным. Она стояла, не в силах отвести от них глаз, и удивлялась этому ощущению: вроде бы все в порядке, однако вместо облегчения в её сердце появился холодный страх.

Оба юноши были гораздо грязнее Джинни: мантия Гарри была порвана в клочья, перчатки покрыты грязью, лицо было совершенно измученное — но не только, было в его выражении что-то еще… Плащ Драко был порван, истыкан ветками, рука замотала, лицо изрезано и залито кровью.

Однако не это лишило её дара речи, а выражения их лиц.

В её память впечаталось то, каким был Гарри после выполнения третьего задания на Тремудром Турнире — больной, ошеломлённый, оглушённый… она больше ни разу не видела ничего подобного. И вот — опять.

И Драко. Ей и в голову не могло прийти, что юноша может выглядеть таким стариком. Нет, дело было не в его лице, а где-то в глубине его глаз-льдинок — осознание и принятие чего-то страшного. Она помнила, что он говорил ей, что с ним все хорошо, что скоро будет консилиум колдомедиков. Она знала, что это ложь, — так вот, значит, что она скрывала… И вдруг всё обрело смысл: выражение лица Гарри, утомлённая покорность Драко… она вспомнила сон и хлещущую ей под ноги серебряную кровь — отчаяние подкосило ей ноги, она устало опустилась на ступени.

— Я знала… я знала, знала, знала об этом всё время…

* * *

Гермиона не ощутила, сколько времени она вот так вот просидела на лестнице, борясь с подступившими к глазам слезами. На самом деле, вряд ли более минуты: Гарри поднялся к ней и сел рядом, Драко и Джинни прошли в гостиную.

— Я бы дал тебе платок, только у меня нет… — вот, даже руку Драко пришлось перевязывать, оторвав ленту от моей мантии… Но, если хочешь…

Она подняла глаза:

— Я не плачу.

— А… — повисла тишина. — Если хочешь поплакать, я могу уйти…

— Гарри… — она взглянула на него попристальней: не смотря на грязь и синяки, на бледность и усталость, он был целым и невредимым. В глазах была все та же знакомая ей сдержанность, та же отчуждённость. Пожалуй, он стал даже более отдалённым, чем раньше, однако всё же полон сочувствия. Вдруг она осознала, что они впервые наедине с того момента, как расстались, — ей показалось, что их разрыв случился уже тысячу лет назад. — Я не хочу плакать. Я хочу пойти разбудить Чарли, чтобы он портключом отправил всех нас в Хогвартс — пока не случилось ещё какого-нибудь кошмара.

Если она ожидала сопротивления, то она ошиблась.

— Хорошо, — согласился Гарри. — Я хочу поговорить с Дамблдором. Хотя нет — сначала мне нужно всё рассказать Сириусу — он сейчас тут?

Гермиона покачала головой:

— Он вернулся в дом Люпина. Думаю, с ними обоими все в порядке. Со всеми порядок, кроме…

— Кроме? — прищурился Гарри.

— Рона, — закончила Гермиона, напрягшись и боясь возможной реакции Гарри. Однако он был просто удивлен.

— Что — он до сих пор не вернулся?

— Нет. И ёще. Гарри, я знаю про Пенси — мне Чарли рассказал.

— Уж лучше он, чем я, — произнес Гарри каким-то почти дерзким тоном, но тут же, взглянув на её лицо, притих. — Прости. Но я очень рад, что тебя не было на том приеме, когда всё это случилось. Это был сущий кошмар.

— Рон, бедняга, — тихо уронила Гермиона. — Он должен чувствовать себя просто ужасно. Я про Пенси. Она ему никогда даже не нравилась. И обнаружить, что она пыталась добраться до него любым способом… Это было просто…

— Ужасно, — подхватил Гарри. — Я думал, что хочу сделать ему больно, но после всего этого просто не смог.

— А почему это сделал Драко?

— Потому что, — резко ответил Гарри, — я его об этом попросил.

— Ох, тебе надо быть поосторожней с подобными просьбами, — вырвалось у Гермионы. — Он ради тебя готов на всё. Это нечестно.

— Честно? — в голосе Гарри прозвучала такая горечь, что она удивленно подняла на него взгляд. — А что — честно, когда людям, о которых я больше всего забочусь и кого пытаюсь защитить, я делаю только хуже? Я пытался, чтобы Рон был как можно дальше от всех опасностей, и в результате он решил, что он больше не нужен мне, и отвернулся от меня. Разве честно, что Люциус Малфой жив и здоров, когда мои родители мертвы и похоронены…

— Министерство займется им…

— Он не похож на того, кто мог бы испугаться какого-то там Министерства, — холодно возразил Гарри. — Он стоял и говорил Драко, что тому остался от силы месяц жизни, и через две недели боль будет такой, что он не сможет ходить. И смеялся, произнося это.

Гермиона почувствовала, как к горлу подкатила тошнота.

— Боже мой, Гарри…

Гарри спохватился, и ярость исчезла с его лица.

— Всё в порядке. Он не умрет. Мы убежали, так что… он в порядке. Снейп вычислит, что это за яд, Дамблдор нам поможет… и всё наладится.

Гермиона в этом сомневалась, однако, зная, что она — куда больший паникер, чем Гарри, взяла себя в руки: Гарри и, правда, верил в это. Она опустила глаза и вздрогнула:

— А что с твоими руками?

— Порезался об стекляшки, — он протянул ей свои руки, и она палочкой коснулась ран. Те исчезли. Гарри кивнул, отдавая ей должное. Когда он убирал руки, рукав его плаща задрался, и на его запястье что-то сверкнуло. Он нахмурился.

— Я так полагаю, вряд ли ты сможешь что-то с этим сделать?

— Адмантиновый браслет? Умное решение, — заметила она, касаясь его. — Нет, это сможет снять только Дамблдор. Похоже, Люциус приложил массу усилий, чтоб лишить тебя возможности колдовать, великий и ужасный Гарри Поттер, — поддела она.

К её вящему облегчению, он слабо улыбнулся.

— Да уж…

На какой-то миг он снова словно помолодел. Он был растрепанным, словно только что сыграл матч в квиддич, одежда была разодрана и заляпана кровью, очки снова треснули…

— Я скучала по тебе, — внезапно произнесла она.

— Я знаю. Я тоже скучал по тебе.

Тихонько вздохнув, она прильнула головой к его плечу — как делала бессчётное количество раз, и он на миг приобнял её за плечи. Она вдыхала его запах — кровь, пот, лёгкий мыльный аромат и запах сырой шерсти.

— Спасибо, — прошептала она.

— За что? — сдавленно спросил он.

— За то, что вернулся ко мне.

Наверное, она сказала что-то не то: он весь напрягся, словно все его мышцы обратились в железо, и отпрянул от неё.

— Гарри, я не имела в виду…

— Ты была права… — он поднялся на ноги, отвернув от нее лицо. — Нам нужно как можно скорее вернуться в Хогвартс. Здесь небезопасно.

Она в остолбенении смотрела на него — Гарри по темной лестнице направился к комнате Чарли. Через миг, не придумав, как же ей поступить, она шагнула следом за ним в темноту.

* * *

— Ты, должно быть, замёрз, — нервно произнесла Джинни. Гарри и Гермиона исчезли наверху, они с Драко остались наедине в гостиной. Она выходила на минутку, чтобы скинуть свой мокрый плащ и переодеться и, вернувшись, застала его растянувшимся на кушетке с одной из вязаных белых подушек под головой. — Хочешь, я сделаю чаю прежде, чем мы двинемся дальше?

Ответом ей стало слабое бормотанье, повернувшись, она увидела, что он спит. Или же делает вид, что спит. Ладонь подпирала щеку, ресницы напоминали черную шёлковую бахрому. В этом лице она увидела ребенка, каким он был, когда они лицом к лицу столкнулись в библиотеке Имения. Когда он сообщил ей, что она нищая и отвратительная.

Сейчас его лицо стало другим — появились впадины, каких не было, когда ему было двенадцать, — впрочем, и не удивительно: у него было детское личико, напоминавшее по форме сердечко. Сейчас в нем появилось что-то кошачье — широкие скулы, узкий подбородок. Словно почувствовав ее взгляд, он шевельнулся и вздохнул, колыхнув свои волосы.

— Драко, — тихонько позвала она. — Ты не спишь?

Приоткрыв глаза, он взглянул на нее сквозь ресницы:

— Именно так.

— Ой, прости…

— Да нет, ничего, — он приподнялся на локтях и взглянул на нее. — Я все равно хотел у тебя кое-что спросить.

— Хорошо — и что же?

— Подойди сюда и присядь, хорошо? А то, когда ты стоишь над душой, это действует мне на нервы, — он улыбнулся, встретив ее удивлённый взгляд. — Нет, я не об этом хотел тебя попросить.

— Ладно, — она не без опаски подошла к дивану. Он поджал ноги, привалившись к подушкам, и она присела на освободившееся место.

— Я хотел узнать, когда ты заполучила обратно Хроноворот?

Сердце торкнулось в груди у Джинни, и руки против её воли взмыли вверх, стиснув цепочку на шее. Глаза Драко распахнулись.

— Ты вернула его. Я так и знал.

Джинни отпрянула от него, вжавшись в кушетку.

— Я не отдам его обратно, — яростно отрезала она. — Я вполне способна отвечать за него.

— Я и не говорю, что это не так, — тихо ответил Драко, в упор глядя на неё. Кровь хлынула к ее лицу, когда она вспомнила верещащую на всю округу книгу: «Я собственность Имения Малфоев!»

Наверное, она обречена представать перед ним такой дурой, — горько подумала она, всё больше и больше убеждаясь в том, что принятое ею решение было правильным. Она бы никому ничего не рассказала до тех пор, пока бы её план не увенчался успехом, и было бы слишком поздно её останавливать. И говорить ей, что она слишком мала, безответственна, труслива и вообще — не из их компании.

— Слушай, — чуть мягче сказал он. — Что бы ты там ни думала, ты ничем не выдала себя. Но я-то знаю Имение, и знаю, что нет никакой возможности устоять против Ураганных Чар. Если ты в Имении, и ты считаешься нарушителем — тебя выбросит. Конечно, за исключением того варианта, что ты в Имении — но в другом времени. Все эти штучки со временем — твоя специальность.

У неё оборвалось сердце:

— Если ты узнал, то узнает и Дамблдор, и твоя мать…

— Моя мать сейчас далеко, в безопасном месте. А вот Дамблдор — это да. Это куда мудреней. Мне придется придумывать отменную ложь, чтобы он не увидел меня насквозь.

Рука Джинни еще сильнее стиснула цепочку песочных часиков.

— Ты бы ради меня солгал об этом?

Он выпрямился и решительно взглянул на нее.

— Надо подумать. Скажи — а Финниган знает, что ты стащила часы?

— Нет, — ответила она, удивлённая этим вопросом. — Я бы никогда… В смысле, он бы не захотел об этом узнать. Симус не одобряет ни вранье, ни кражи. Он один из самых высоконравственных и добрых людей, которых я знаю…

— Да-да, просто сокровище, я в курсе, — с мрачным юмором кивнул Драко. — Думаю, стоило бы поставить памятник в честь его замечательности. Вот только вряд ли они сумеют найти достаточно скучный сорт мрамора.

Джинни не знала, как на это отреагировать и потому что-то невнятно пробормотала в ответ.

— Так что — значит, он ничего об этом не знает?

Она помотала головой:

— Я ему не говорила, — тихо произнесла она. — Правда, Драко: Хроноворот… Я бы никогда не сделала ничего опасного… Просто поиграла…

— Я знаю, что ты делала, — в его глазах снова проскользнуло высокомерие. — Ты возвращалась назад за книгой.

— За… книгой? — Джинни едва держала себя в руках от страха. Нет, не может быть, чтобы он догадался о дневнике…

— Liber-Damnatis, — пояснил он.

Джинни утратила дар речи.

— Поверь, ты попала в точку и стащила одну из самых ценных книг из собрания моего отца, — насмешливо сказал Драко. — Он жаловался мне на то, что она пропала, не один год. Однако наложенные на нее чары не рассасываются сами по себе, так что он решил, что домашние эльфы просто потеряли её в Имении. «Поднятое, чтобы быть оружием», — фыркнул он. — Ты не очень-то хорошая лгунья.

Это ты так считаешь, Драко Малфой, — мрачно подумала Джинни.

— Спорим, ты не угадаешь, зачем она мне оказалась нужна, — подначила она его, надеясь, что он прольёт на это свет.

С устало-насмешливым взглядом, он, попавшись на удочку, пояснил:

— Гермиона уже не первую неделю твердит и твердит, что это лучшая книга, в которой можно что-нибудь найти о Четырех Благородных Объектах. Не устаёт жаловаться, что не может обнаружить этот экземпляр ни в одной библиотеке. Я сказал ей, что у нас когда-то была эта книга, однако пропала, когда мне было лет двенадцать… Впрочем, Авроры бы все равно её конфисковали прошлым летом. Так она заставила меня даже проверять списки, — Драко скорчил рожу. — Ты, наверное, думала, что я ни на что не обращаю внимания.

Голова Джинни шла кругом. Всё происходящее просто выходило за рамки разумного: как могло случиться, что из всех книг она случайно схватила именно ту, в которой так нуждалась Гермиона, — книгу, что могла все рассказать им о Четырех Благородных Объектах?

Это совпадения, — подумала она. — Даже, не просто совпадения, а Совпадения с большой буквы. Очевидно, это было одно из последних.

— Значит, вот как ты догадался, — сказала она не очень-то внятно. — Про книгу…

— Не совсем, — голос Драко был удивительно мягким, хотя он сам, вероятно, ужасно устал. — Кажется, я догадался, когда видел тебя в этом… — вытянув левую руку и сморщившись от боли из-за задравшегося на его запястье бинта, он осторожно коснулся края ее превращенного в лохмотья желтого плаща. — Я запомнил тот день и девушку в библиотеке. Я упомянул о ней отцу, и он сказал, что мне, наверное, пригрезилось. Но даже до того, как отец что-то сказал про неё, я точно знал, что она меня обманула. Он бы никогда не нанял подобную девушку моей гувернанткой.

— Да-да, знаю, ты мне сказал, — кисло заметила Джинни. — Слишком много веснушек.

— Нет, — покачал головой Драко. — Слишком красивая.

Его пальцы все еще тихонько касались её плаща; взяв его руку, она нежно провела ей по своей щеке.

— Мне так жаль… — прошептала она, — так жаль, что ты болен…

— Я поправлюсь, — ответил он, опустив к ней взгляд. Их лица почти соприкасались, она чувствовала на щеке его дыхание, оно колыхало её ресницы.

По коже пробежали мурашки.

— Джинни, я хочу тебе сказать, что…

И он замолчал. Она не могла понять, что случилось, потом услышала, что же остановило его: стук в дверь.

Его пальцы крепко стиснули её плащ.

— Вокруг дома есть охрана?

— Да, — она взглянула на дверь. — Защиту не может преодолеть никто, у кого есть враждебные намерения. Ой! Это же может быть Рон… — может, с ним что-то случилось, столько времени уже прошло… — она подскочила и метнулась к кухонной двери. Он крикнул ей вслед, чтобы она была осторожнее, однако она не обратила внимания на его предупреждение и, откинув цепочку, широко распахнула дверь. Светловолосый юноша на крыльце захлопал глазами от внезапного света:

— Джинни?

На миг она просто оцепенела от неожиданности. Она настолько не была готова увидеть его, что на миг ей показалось, что перед ней стоит незнакомец.

— Симус?.. Симус, что ты тут делаешь?

— Я так волновался… — при звуке ее голоса по его лицу скользнула слабая улыбка. — Я слышал, что произошло, и не находил себе места от беспокойства… Я летел всю ночь, чтобы сюда добраться… — не закончив фразу, он вдруг подбежал к ней и заключил в объятия. Слабо понимая, что она делает, она тоже обняла его.

— Джинни, — прошептал он, уткнувшись в ее волосы, — я так рад видеть тебя…

* * *

Узкий коридор, ведущий в подземелья Снейпа, был так слабо освещен, что идти по нему было опасно. Дамблдор помахал рукой, и красно-золотые искорки полетели рядом с ним, освещая ему дорогу. Улыбка коснулась его губ — обычно он находил столь обожаемую Северусом Снейпом темноту забавной. Он вообще находил Северуса забавным — тот об этом знал и жутко по этому поводу раздражался. Возможно, это часть наложенной на него епитимьи. Дамблдор был не очёнь в этом уверен.

В этой сложной конструкции из вины, раскаяния и упрямства, выстроенной Снейпом вокруг себя, было несколько щелок, в которые кто-нибудь извне мог заглянуть внутрь. И понять.

Наконец, Дамблдор добрался до входа в лабораторию, и, пригнувшись, прошел через низкую дверь. Внутри было сумрачно, горело только несколько верхних факелов. По стенам и на столах стояли полки с банками, флаконами и пузырьками с разноцветными жидкостями. Как всегда, горело пламя, бурлили котлы, повсюду валялись огромные фолианты. Дамблдор с трудом удержался от желания куда-нибудь отодвинуть «Азбуку Некромантии», чтобы ее не залило болиголовом.

В центре комнаты он остановился.

— Здравствуй, Северус, — поприветствовал он мужчину, стоявшего у самого большого лабораторного стола. Мастер Зелий, в своей чёрной рабочей мантии, в этот миг капал терновое масло в готовящееся зелье.

Через миг Снейп поднял взгляд и кивнул.

— Директор, что привело вас сюда так поздно? — оглядевшись, он словно только что заметил царящий вокруг сумрак. — Сейчас ведь уже поздно, да?

— Третий час ночи, Северус.

— Да, я потерял ощущение времени. Заработался.

— Вижу, — Дамблдор оперся рукой о ближайший деревянный стол. Он очёнь устал, однако отказался от предложенного мадам Помфри Перечного Зелья. — И как продвигаются исследования? Удалось что-нибудь обнаружить в крови юного мистера Малфоя?

Снейп опустил свои инструменты на рабочий стол и мрачно уставился на них.

— Особых успехов нет. Только следы вещества — некоторые компоненты я идентифицировал — следы асфоделя, беладонны и аконита. Я предполагал, что, возможно кровь или толченый рог единорога могли придать крови такой уникальный оттенок. Однако они бы не дали такого побочного эффекта. Я не уверен, что другие элементы яда не разрушились в крови за время действия яда. Это здорово угнетает.

— Ты сказал — яд, — произнес Дамблдор. — Ты в этом уверен?

— Я не могу быть уверенным в этом наверняка, однако я точно знаю, что нет такого яда, который бы действовал так долго и давал бы такие специфические эффекты. Однако, другого я не могу себе представить.

— Даже не знаю, обрадуешься ты или расстроишься, когда я скажу тебе, что ваши с Люциусом Малфоем мнения совершенно совпадают.

— О чём вы? — нахмурился Снейп.

— Юный Малфой вечером прибыл в Хогвартс в сопровождении Гарри Поттера. Они сообщили, что сбежали из капкана Люциуса и ищут более безопасного укрытия, чем Нора. Которое я, разумеется, с радостью им предоставлю.