The man who sold the world 7 page

Это был туманный ветер, вживающийся в бледный свет, источаемый снегом на поляне.

Гарри, прищурившись, оглядел поляну, тот полукруг, что смог охватить взглядом. Она действительно была неестественно круглой – не овальной, не приплюснутой, а идеально круглой, как полная луна. И тут он увидел.

Они.

Собирались все они.

Тени возникали в тумане из ниоткуда, как будто аппарировали тени великих, но от этого не менее темных волшебников. Как только туман начал рассеиваться, Гарри узнал их.

Первой прибыла чета Лестрейнджей. Высокий статный юноша немногим старше самого Гарри, вел под руку худую рыже-русую, в салатовой мантии девушку. Они смотрелись как пережиток лета среди этой зимы, несмотря на бледность их формы. Но они не были серы, как привидения в Хогвартсе. Однако, сквозь них можно было различить деревья, как сквозь запотевшее стекло.

Откуда-то справа материализовался среднего роста молодой человек с белыми волосами чуть выше плеч, одной рукой он поправлял мантию, обшитую по краю норковым мехом, а другой тянул за локоть упирающуюся девушку, красивее которой Гарри в жизни не видел.

Но ее лицо было перекошено невиданной гримасой ужаса и отвращения, что сразу же портило всю ее красоту, несмотря на оживляющий светло-голубой оттенок шелковой мантии.

Гарри не сразу узнал обоих. Только когда ее высокий голос, слишком реальный для призрака, выкрикнул "Люциус! Не дергай мою руку!" с удивлением оглядел родителей Драко Малфоя, представших перед ним в семнадцатилетнем возрасте.

Гарри поворачивал голову в разные стороны. Отовсюду налетали, аппарировали, возникали полупрозрачные фигуры, и они встали уже видимым Гарри дважды полукругом вокруг центра поляны, источавшего туманный свет. Нечто черное, как яма или пень от срубленного дерева появилось на этом самом месте.

Наконец, до полуночи оставалось не более десяти секунд. Гарри и думать забыл о собственных проблемах с памятью. Он впитывал картину, развернувшуюся перед ним: Пожиратели Смерти вели себя так, будто не раз уже собирались здесь. Все выглядело мутно, как сон, но в то же время настолько реально, что Гарри вжался спиной в куст в надежде, что его не заметят.

К счастью, полукруг молодых людей жадно пожирал взглядами черное пятно. Часы протикали полночь.

На черном круге, который оказался просто-напросто оголенной от снега землей, возник еще один призрак.

Черноволосый, с холодным лицом, худощавый, но величественный, он достал палочку и прошелся по кругу, и каждый новый человек, к которому он приближался, поднимал голову и смотрел ему в глаза.

- Нарцисса, душа моя. Взгляни на меня.

Тихий, прохладный, но обволакивающий голос. Такой знакомый. Нарцисса не посмела противиться и взглянула Вольдеморту в глаза, и не сумела больше отвести.

Как только церемония окончилась, все опустились на одно колено. Ни один из них не сводил взгляда со своего господина. И тут он поднял голову и через всю поляну посмотрел прямо Гарри в глаза.

Гарри разом все вспомнил.

Драко вернулся в Слизеринские подземелья сразу после поцелуя с Поттером. Почему-то этот поцелуй заметно опустошил его – не то чтобы ему понравилось, хотя секс с Поттером мог бы быть не плох; его мучило другое.

Недостаток воспоминаний.

Что случилось после того, как он уехал на Хогвартс-экспрессе после сдачи С.О.В.? Он помнил, что сидел в купе, писал письмо матери, рядом мирно храпели Крэбб и Гойл, из коридора доносился скрип продуктовой тележки. Но что было потом – пусто.

Словно его мысли, как кусочки стотысячной мозаики, раскидали по разным сторонам полушарий мозга, а некоторые вообще потеряли.

Малфой тут же отмел в сторону подозрения в содеянном Поттера. Ему просто такое не под силу. Да и врать мальчишка не умеет: ясно было, что ту же шутку сыграли и с ним.

И все же.

Малфой шел по коридору, стараясь не шаркать ногами и не глядя по сторонам. Он направлялся к декану факультета Слизерин, которому, как считал Драко, известно все о зельях и заклинаниях. До сих пор Снейп помогал ему во всем. А сейчас необходимо просто посоветоваться.

Драко дошел до кабинета Снейпа и притормозил. Из-за дверей доносились сбитые в кучу звуки.

Крики. Вздохи. Вдохи и выдохи. Стоны.

Драко имел достаточно опыта, чтобы заключить, что у Снейпа в спальне не женщина. А кто-то гораздо более... громкий.

Драко последовал какому-то совершенно противоестественному импульсу и опустился на ковер в коридоре, гипнотизируя дверь. Внезапно ему в голову пришло забавное заклинание, которому еще на четвертом курсе научила Слизеринцев сама Рита Скитер. "Одио!" - палочка указала на дверь, и Драко поднес ее к уху, чтобы лучше слышать.
Стоны постепенно прекратились. Драко терпеливо ждал какого-то знака, чтобы установить, кто же разбудил страсть в их холодном профессоре. Ему обязательно нужно было поговорить со Снейпом, старой закалки учитель должен помочь ему установить, какого рода заклятие было использовано против них с Поттером.

Них с Поттером?..

Поттер и Малфой. Малфой и Поттер. Звучит как Доктор Джекиль и Мистер Хайд. Только Малфою в голову это сравнение, естественно, не пришло. Поэтому он продолжил гипноз Снейповской двери. Из палочки не доносилось ничего, кроме тяжелого дыхания.

Что ж, можно дать им еще пару минут насладиться афтершоком. И применить еще одно полезное заклинание. "Дислейус!" - экран на противоположной двери осветил спальню Снейпа, и перед Драко предстала картина, ничуть его не удивившая: Северус Снейп лежал на Сириусе Блэке, пригвоздив его к кровати, из укуса на шее Блэка стекала тоненькая струйка крови, опухшие губы слегка приоткрыты. Ясно было, что началось это не невинным поцелуем.

А ведь их с Поттером драки вполне могли бы оканчиваться тем же.

Губы Снейпа, обычно тонкие и бледные, на этот раз были красными и местами окровавленными. Черные волосы слиплись и прижались к щекам. Они смотрели друг другу в глаза с всеобъемлющей ненавистью.

- И все же ты не прав, Блэк, - выдохнул Снейп.

- Да пошел ты, Снейп! - Блэк оттолкнул его с себя и вскочил с кровати. - Не хватало только мне следовать примеру Гарри и увлекаться вонючими слизеринцами.

- А я думал, тебе нравится мой одеколон, Блэк.

"Пять из пяти, Снейп", -похвалил Драко учительскую усмешку. Но тут разговор перескочил на менее понятную Драко тему.

- Блэк, если он решил переспать с Малфоем, это его личное дело. Черт, кому я это говорю...

Блэк взревел, но только продолжил натягивать брюки и мантию, стараясь во все влезть одновременно.

- Я, конечно, понимаю, Блэк. Неразделенная любовь.

- Да уж. Кто-кто, а уж *ты* понимаешь меня лучше всех, учитывая ту безумную страсть к Джеймсу, - по-собачьи дико улыбнулся Сириус. С лица Снейпа исчезла ухмылка.

- Проваливай, Блэк. Надеюсь больше тебя здесь не видеть.

- С удовольствием, Летучая Мышь.

Драко еле успел отскочить, как из-за двери выскочил взлохмаченный Сириус Блэк. К счастью, экран на стене выключился сам собой. Сириус посмотрел на него безумными глазами, но развернулся и помчался вверх по коридору, к лестнице.

На третий день бессознательного лежания на Снейповом диване Сириус Блэк начал приходить в себя. В полном смысле этого слова. Когда он проснулся в первый раз, сегодня днем, он ударился головой о подлокотник дивана и растянулся на полу. Второй раз проснулся с дикой головной болью и противным ощущением, что за ним кто-то подглядывает.

Так и оказалось. Над ним навис Снейп, в своей мантии Летучей Мыши и со стаканом зеленовато-желтой дымящейся жидкости в руке. Он резко открыл Сириусу рот и влил туда его содержимое. Жидкость обожгла, и Сириус отрубился еще на несколько часов.

Когда он проснулся окончательно, вокруг было темно – хоть глаз выколи, как будто он ослеп. Чувствовал он себя совсем отдохнувшим. Только вот ему до безумия, совершенно нелепо хотелось кого-то. Хоть первого попавшегося человека.

К несчастью, в комнату зашел Снейп, заклинанием зажигая все свечи и оглядывая лежащего на диване Блэка. Он фыркнул и уселся в свое любимое кресло, в котором в канун Нового года сидел, разговаривая с Поттером.

- Ну что, Блэк, желаешь продолжить дискуссию о взаимоотношениях юного мистера Малфоя с твоим драгоценным крестником?..

Сириусу сейчас было совершенно наплевать и на Гарри, и на Малфоя, даже если бы они сейчас трахались прямо перед его глазами. Черт, что за зелье Снейп влил ему в глотку?.. Такое ощущение, что это был раствор виагры.

- Ты понимаешь, что это неизбежно, Снейп?.. - Сириус медленно подошел к его креслу и забрался на Снейпа сверху, отрезая пути к отступлению.

- Что неизбежно?.. - Снейп тщетно попытался столкнуть его, но и сам понимал, что побочные эффекты оживляющего зелья весьма неприятны. Надо держаться.

- Отношения... Малфоя и Гарри... - Сириус не понимал, что несет. Он резко сел на колени к Снейпу, давая понять о своем недвусмысленном состоянии. Снейп вздрогнул и против воли сжал руками зад Сириуса.

- Блэк, ты даже не пытаешься понять, что здесь не обошлось без магии...

- Ты хочешь сказать, что с помощью той самой фотографии им впрыснули любовное зелье? - Сириус иронически повел бровями и двинул бедрами вверх-вниз, желая забыть, кто под ним, и что он делает. Так грязно, так унизительно... но так хочется забыться.

Если бы он мог стать для Гарри кем-то близким... но Малфой... Малфой! Дрянные слизеринцы, привлекательные до безумия своей холодностью, утонченной красотой и умением играть... Каким бы рисковым и скрытным ни был Сириус Блэк, держать себя так, как Снейп или Малфой, он не мог.

Что-то в Гарри, что оттолкнуло его от мальчика – это напоминало ему о слизеринцах. Если это не влияние Малфоя, то чье же?..

- Блэк, ты можешь особенно не переживать.

Снейп ненавидел себя за слабость. Но так давно, слишком давно это было в последний раз... если не считать их недавней прелюдии на снегу.

- Снимай штаны, Блэк, - сдался он, прекрасно зная, что иначе Блэк его изнасилует. Такой, как он, не будет тихо ждать, пока действие зелья закончится.
Сириуса не надо было просить дважды. Как угодно, лишь бы сейчас удовлетворить низменные потребности организма. Снейп скинул с них обоих мантии и почти бросил Сириуса на кровать с неизвестно откуда взявшейся силой.
Блэк выгнулся под ним, и Снейп впился зубами в обнаженную шею, стараясь оставить как можно больше меток, чтобы помучить экс-гриффиндорца в следующие дни. Блэку было все равно. Он был слишком возбужден, чтобы обращать внимание на резкость движений.

Снейп нашел пальцами его отверстие и даже удивился, услышав стоны и крики Блэка, просящие его продолжать. Как это было непохоже на него! Пожалуй, надо завести привычку варить это зелье... Снейп двумя резкими толчками вошел в него, одной рукой держась за плечо Блэка, а другой обхватив его член.
Крики и вздохи заполнили комнату. Только сейчас Снейп вспомнил, что не запер дверь заклинанием. Ладно, неважно... он уже терял голову, быстро и резко трахая Блэка, мечтая, чтобы это поскорее закончилось. О Мерлин!.. О... Да... Все.

Гарри сидел под кустом, глядя прямо в глаза призраку Тома. Этот взгляд выжигал насквозь и доходил до самого сердца, бьющегося в безумном ритме, будоражил его мысли, которые, казалось, метались со сверхзвуковой скоростью, стараясь перегруппироваться, как солдаты перед суровым полководцем.

Одно за другим события выстраивались в ряд, в строго хронологическом порядке: смерть Тома, поездка к Дурслям, безразличность к Сириусу, ссоры с Роном, память об утерянном... первое сентября этого учебного года, Симус, Драки с бывшим лучшим другом, одиночество и воспоминания, воспоминания...
У Гарри закружилась голова. Он инстинктивно прижал ладони к вискам... и вот он отвел взгляд.

Гарри словно отпустило. Воспоминания полностью обрели живость, однако чего-то еще не хватало... он ощутил неподъемную слабость и потерял сознание.
Когда он очнулся, на поляне уже никого не было. Он попробовал привстать и одновременно понять, не привидилось ли ему все это. Но нет – голова пухла от перестановки мыслей в обратном порядке, как расфасовка продуктов по нужным полкам. Поляна все источала туманный свет.

С противоположной стороны послышался шорох. Гарри резко вскинул голову и оглядел поляну. Неужели призраки возвращались?.. Кусты напротив зашевелились, и оттуда вылез никто иной, как Драко Малфой.

У него были совершенно сумасшедшие глаза, и Гарри заключил, что сам сейчас выглядит не лучше.

- Поттер! Ты видел, Поттер?!

Голос Драко срывался, грудь поднималась и опускалась от видимых трудностей с дыханием. Малфой подбрел к нему, но не удержался и поскользнулся на луже. Гарри еле успел подхватить его за руку, но Малфой распластался у него в ногах.
Гарри опустился на корточки и приложил ладони к бледным вискам слизеринца. Малфой дрожал, но под его ладонями постепенно успокаивался. Гарри тоже почувствовал себя лучше; сердце успокаивалось, взбудораженные мысли привыкали к прежнему порядку, и только Гарри начал расфасовывать вспомненное, почувствовал снова то же безумное волнение. Как в подтверждение, Малфой сильнее дрогнул в его руках.

- Поттер... сейчас начнется еще...

- Знаю, - только успел выдохнуть он, и замер, потому что на поляну стали прибывать новые люди.

Он понял, что это были вовсе не призраки, потому что половина этих людей сейчас сидела в Азкабане, живая и до некоторой степени здоровая. Скорее тени прошлого.

О да, это были сами воспоминания. Опять прибыли Нарцисса и Люциус, на этот раз они были первыми. Нарцисса больше не убивалась и не сопротивлялась. Ее воля была сломлена. Вскоре появились все те же, что и на первом собрании, только Гарри не увидел Лестрейнджей, и понял, что сходка датируется примерно тем годом, когда убили его родителей.

И на этот раз в середине возник Вольдеморт, но на этот раз он был не один. У его ног топтался маленький, лет одиннадцати-двенадцати мальчик в Хогвартской мантии и со значком Слизерина. Уже в этом возрасте его выдавала та же холодная красота, так часто восхваляемая Люциусом Малфоем.
Познакомьтесь, сказал Томас Риддл. Мой сын. Том.

Драко затрясся у Гарри на коленях, и Гарри почувствовал влагу под своими пальцами, которые таинственным образом опустились с висков Драко на его щеки. Слезы. Как вспышка света вызвали они deja vu.

И в этот момент сын Вольдеморта поднял на них глаза.

- Том...

- Крестный...

Два стона слились в один, Гарри попробовал закрыть глаза и закрыл их Драко, но нет – взгляд проникал сквозь этот посредственный заслон, и смог бы проникнуть через трехфутовый слой железа, случись ему заслонять от него глаза. Он находил путь сквозь тонкие перегородки их мыслей, он наводил в них порядок – свой порядок, им перепутанный и им же восстановленный.

Второй раз Гарри испытал поток вспышек и событий. Но на этот раз все было еще хуже и сильнее и ярче, чем можно было предположить. Этот поток хлынул по его веном вместе с сознанием: покончивший с собой Том – это не Вольдеморт.

Это его сын.

Неслась река мыслей: папка, оставленная троим людям. Новый год, столкновение с Малфоем у Квиддичного поля, Астрономическая башня, лес, сон... и, наконец, как они уснули вдвоем в кабинете защиты, предварительно уничтожив силу Тома. Он вместе сожгли оставленное Томом – не Вольдемортом, а просто Томом Риддлом! – наследство.

Неудивительно, что у Гарри в течение года язык не поворачивался назвать его Вольдемортом.

Драко сильнее вжался спиной в Гарри. Это было странно и чудесно одновременно: сердце Гарри билось резко, готовое выскочить из грудной клетки прямо в спину Малфоя под натиском их совместных воспоминаний. Да, он чувствовал, что Малфой тоже это видит... и его сердце билось с бешеной скоростью, как будто он до сих пор бежал... теперь он ощутил, что снова способен летать.

С каждым ударом сердца Драко откидывался на Гарри, дрожа и словно истекая слезами.

"Том был крестным Драко, - вспомнил Гарри. - "Его воспоминания должны быть вдвое ярче, чем его собственные... " Он захлопнул глаза и уронил голову Драко на плечо. Они, видимо, оба потеряли сознание, потому что когда Гарри снова приоткрыл глаза, поляна была пуста и больше не излучала дымный свет. Они оказались в приятно окутывающей тьме.

Драко лежал в футе от него лицом вниз – испачканные, спутанные белые волосы закрывали искаженное болью лицо. А ведь еще утром они забыли, что связывало их.

Длинный, непонятный, удивительный день. Таких не бывает.

Пора бы привыкнуть, что со мной случается только то, чего не бывает, подумал Гарри, и это был первый раз за год, когда он заговорил сам с собой.

Он наклонился к Драко и рассмотрел его лицо. За несколько дней ему хотелось заняться с ним сексом, потом открыть душу, закрыв ее для всех остальных, потом просто хотелось быть с ним... Неужели ему еще чего-то хотелось?..

Да.

Целовать его.

Сейчас.

Give me the moment that the world won't need
ce soir tu es а moi, mon cherie
but your fears ain't no strangers for me
morning can never be so cold as you leave~
Dance with me to the night
into the serious moonlight
brighter than the stars above you shine
and the loving feels alright...
(The 69 eyes, “Dance D’amour”)

Гарри развернул испачканное лицо Драко к себе и коснулся пальцем его губ. Частые вдохи и выдохи постепенно заменились на глубокое дыхание.
Гарри медленно, словно боясь сломать что-то маленькое и хрупкое, откинул волосы со лба и провел ладонью по шее, прежде чем прижаться губами к щеке, потом к уголку рта.

Вздох.

Губы податливо раскрылись. Гарри нежно сжал их своими – Мерлин, как правильно! Как волшебно! Драко вздохнул и прижался к нему всем телом.

- Поттер, выдохнул он Гарри в рот. Губы чуть дрогнули, и сквозь них пробралась мягкая влажность языка. Непонятный, неописуемый вкус. Языки на ощупь сплелись и начали свой молчаливый танец из одного рта в другой.

Пальцы Гарри словно горели – ему нужно было, ему до невозможности хотелось прикоснуться к бледной, слегка шершавой коже, гладким щекам, изгибу плеч...

Снова лес, снова полночь и снова звезды... как будто пленку отмотали назад, но теперь все было по-другому, чем тогда, хотя и сейчас столкнуло их то же волшебство; однако, в этот момент все было не так просто.

Сердце билось под ладонью Гарри. Первый раз он чувствовал ускоренный пульс на шее. Словно бешеный вальс, танцевали их языки в унисон с мыслями, не зная, где грань, разделяющая одно от другого.

Гарри хотел чувствовать его всем своим телом, поэтому быстро стянул с плеч Слизеринца мантию. Драко, словно во сне, бессознательно, полностью растворяясь, целовал его шею, останавливаясь на губах чаще, чем сам осознавал. Если вообще был способен воспринимать окружающее.

Мантия сброшена. Гарри накинулся на открытую шею. Он точно знал точки, на которых сможет выдавить из Драко стоны, в нем словно была заложена специальная программа, как карта... он знал наизусть всего этого человека, изнутри и снаружи, он знал, что ему нужно и чего он хочет... по крайней мере, так сейчас казалось.

В его ушах все еще звучало это гортанное "Поттер...". Драко чуть ли не взвыл под его натиском. Гарри ускорил движения языком, поднимаясь к мочке уха и слегка прикусывая ее.

Руки Малфоя быстро потянулись к застежке мантии Гарри. Через секунду обе мантии валялись на снегу. Либо эта поляна была заколдована, либо они слишком привыкли к свежему ночному воздуху, однако оба совершенно не чувствовали холода, который должен щипать за уши в середине января.

Голова у Драко кружилась. Все, что он мог видеть – это расплывчатый силуэт Гарри над собой, все, что мог чувствовать – руки, опускающиеся все ниже и ниже, губы, ни на секунду не оставляющие то великолепно чувствительное место на его шее, и картины перед глазами, повторяющие все эти действия...

Он положил ладонь Гарри на сердце. Стук, похожий на стук колес Хогвартс-экспресса, только в несколько раз быстрее...

- Разденься, - прошептал Драко, слово прозвучало как стон, потому что именно в этот момент пальцы Гарри проникли в его брюки. Гарри лишь помотал головой и стянул через голову Драко свитер, обнажая наконец белую, в тон снегу грудь.

На левом соске Гарри остановился и замер на секунду, прислушиваясь к перестуку главного человеческого органа, и если бы его рот не был сейчас так занят, он бы обязательно задал Драко какой-нибудь глупый риторический вопрос, один из тех, что в своих трудах обсуждают бездарные философы.

Гарри резко сжал зубами сосок, тут же отпустил и зализал прикушенную точку. У Драко вырвался хриплый возглас.

Гарри раздвинул ноги Драко, покрывая короткими поцелуями его грудь, легонько водя пальцами по внутренней стороне бедра...

- Хватит... Поттер... - Драко с неведомой ему самому силой приподнялся и перекатился на Гарри, впиваясь в его рот бешеным поцелуем, а руками сдирая с него рубашку.

- Черт, выругался сквозь зубы Гарри, когда его разгоряченная кожа встретилась с разгоряченной кожей Драко. Малфой распластался на нем, прижимая к земле, мечтая только об одном – слиться.

Брюки были сброшены в считанные секунды, боксеры полетели вслед за ними. Но стоило пальцу Драко коснуться отверстия Гарри, как тот словно протрезвел.

- Нет.

- Драко не сразу понял. Поттер, в чем дело? Ты что, девственник? - тяжело дыша, возмущенно прошипел Драко, за что был награжден скептическим взглядом изумрудных глаз. - Тогда что?..

- Я всегда сверху, Малфой.

Как холодным душем обдало слизеринца его голосом, слишком ярко контрастировал он со всем происходящим. Словно забытая на время зима вернулась во всех ее проявлениях.

- Поттер, я тоже.

Две секунды они просто смотрели друг другу в глаза. Достаточно, чтобы понять, что ни один не поступится своими принципами ради того, чтобы слиться.

Но почему тогда им суждено так хотеть друг друга?.. Их тянет, как магнитом, они знают друг друга насквозь... кроме одной маленькой детали. Они хотят проникнуть друг в друга и не могут откинуть в сторону условности.

- Ну ты и идиот, Поттер! выплюнул Драко ему в лицо.

- Да пошел ты, Малфой!..

- Отлично.

- Отлично.

Малфой поднялся, накинул на плечи мантию, натянул брюки и быстро пошел прочь. Гарри выругался и оделся. Свитер Малфоя остался валяться рядом в снегу; что-то заставило Гарри поднять вещь и оглядеть ее.

Свитер был дорогой. Как типично для прежнего Малфоя, и как странно для этого нового человека, о котором он так много успел узнать... пахнет терпким одеколоном.

Взять с собой или оставить здесь?

Гарри прислонился к ближайшему стволу и закрыл глаза, уткнувшись носом в свитер. Черт, теперь можно было ясно заключить, насколько его тянет к Драко Малфою.

А на поляне незаметно для него неожиданно появились еще две фигуры.

- Дэйм!

Кто дал ей право так звать его?.. Он повернулся на голос, чем-то вдруг напомнивший ему тот, принадлежавший забытому человеку. Он нахмурился. Зря эти мысли посещают его голову, особенно в эти дни, когда у него что-то происходит с Джойс.

Какие же бессмысленные отношения!.. С каждым проходящим годом девушки все меньше и меньше влекли его, но была какая-то совершенно животная потребность в человеке, с которым можно проводить время.

Он умел обхаживать их, делать им комплименты, ненавязчиво брать за руку, угадывать их мысли и желания. Но это скучно, неинтересно и банально, да и они так неестественны, эти женщины.

Не то чтобы он был против время от времени побыть в обществе красивой девушки, коей являлась Джойс. Но он смотрел мимо нее. Смотрел в прошлое, и не видел будущего.

Стив и Стефан пытались встряхнуть его музыкой – что ж, до поры до времени это спасает. Только новый роман – ошибка. Она – продюсер, он – умеющий взять за душу певец. Работа мешает жизни личной.

- Дэймон Поттер! Ты слышишь меня?

Вот она. Зря пришел сегодня. Даже забыл, где нахожусь, а она смотрит так, словно у меня есть ответы на все вопросы. Я погляжу, их немало; что ж, я готов попробовать ответить хотя бы на часть... посмотрим, насколько меня хватит.

- Дэймон, тебе только что пришло вот это. Магловской почтой.

Она протянула ему папку из потрепанной кожи, странную на вид и явно окруженную ореолом глубокой магической мощи. Дэймон сразу заметил свое имя в виде замка, то есть замок в виде его имени – черный, рядом с двумя другими, золотым и серебряным.

Едва он коснулся края папки, сердце его забилось быстро-быстро, и охватило необъяснимое волнение, но не страх – скорее предвкушение чего-то нового, необратимого.

- От кого? пробормотал он неожиданно охрипшим голосом. Джойс пожала плечами.

- Почтальон просто принес ее, сказав, что адресована она Дэймону Поттеру. Откуда он узнал, что сегодня ты будешь у меня, я совершенно не представляю.

Дэймон прервал ее жестом.

- Постой. Я чувствую что-то... не я один принадлежу ей... не мне одному она адресована... передай мне мою палочку...

Джойс странно поглядела на него, вслушиваясь в сбитые слова, и пролевитировала с каминной полки палочку Дэймона – сердце дракона, ясень, десять с половиной дюймов.

Дэймон, не сказав ни слова, коснулся концом палочки своего имени. Папка вздрогнула и открылась с легким скрипом, являя двум изумленным парам глаз свое содержимое – переливающееся всеми цветами радуги зеркало, от которого невозможно было отвести глаз.

- Что это, Дэйм?.. Такая красота...

- Не знаю... - Джойс взяла его за руку, в которой была сжата палочка. Дэймон попробовал сбросить ее руку, и случайно дотронулся палочкой до зеркала.
Вдруг перед глазами все помутнело, их подкинуло вверх, закружило и с громким свистом втянуло в зеркало. Джойс успела только изумленно вскрикнуть, как они исчезли. Зеркало слегка помутнело, словно закрывая дверь.

Папка захлопнулась и с легким хлопком исчезла со столика.