Третья республика-Курс на экономическую либерализацию

Армия, выйдя из казарм под лозунгами пресечения «правого» и «левого» экстремизма, «оздоровления» общественной жизни в стране, оставалась у власти более трех лет. Важное место в замыслах военных занимала разработка новой конституции, которая была введена в действие в 1982 г. Авторы конституции отказались от «идеалистических», по их мнению, принципов управления об­ществом, введенных в 1961 г., в пользу более «рациональных», луч­ше отвечавших условиям страны и в большей степени обеспечива­ющих стабильность и эффективность политического режима.

Фактически был провозглашен курс на «направляемую демокра­тию». Обозначился заметный крен в сторону усиления роли испол­нительной власти. Регулировалась деятельность средств массовой информации, ограничивалась деятельность профсоюзов и других общественных организаций.Разрешив создание политических партий, военное руководство оговорило при этом, что было заложено и в текст конституции, что вновь образуемые партии не должны быть восприемниками старых.

Из 15 зарегистрированных партий к выборам в парламент, намечен­ным на 1983 г., было допущено лишь три. В ходе выборов победила и получила большинство мест в Великом национальном собрании Тур­ции (ВНСТ) Партия Отечества (ПО), а ее руководитель Тургут Озал стал премьер-министром. До конца 80-х гг. ПО оставалась ведущей партией страны, а ее лидер Т. Озал все эти годы возглавлял испол­нительную власть. В 1990 г. он заменил на посту президента К. Эв-рена и находился при исполнении вплоть до своей смерти в 1993 г.

В основе концепции «отца турецких реформ» Т. Озала лежала идея о необходимости либерализации экономики и укрепления ры­ночных отношений за счет отказа от строго государственного регули­рования, В качестве конечного результата предполагалось превраще­ние Турции в полноправного члена Европейского экономического сообщества.

Осуществление программы Озала позволило Турции достичь высоких в ее современной истории темпов роста ВВП (до 8 %), рез­ко увеличить производство электроэнергии, стали, выпуск автомо­билей и бытовой техники, одежды и обуви. Производство зерно­вых и технических культур, мяса и молока стало значительно опережать прирост населения, что способствовало увеличению эк­спорта сельскохозяйственной продукции. К концу 80-х гг. турец­кий экспорт вырос в 4 раза по сравнению с 1980 г. и составил 10 млрд долл. Причем доля промышленных изделий в экспорте выросла с 35 % до 80 %. Госсектор к началу 90-х гг. включал в себя 30 круп­ных предприятий и около 100 более мелких. Он производил 40 % валового внутреннего продукта, обеспечивая работой до 30 % лиц наемного труда. 75 % турецких промышленных предприятий стали конкурировать с аналогичными европейскими. Собственно в этот период завершился процесс превращения Турции в современное индустриальное государство.

Однако в перерасчете валового национального продукта на душу населения в Турции и для сравнения в странах ЕЭС разница бьиа значительной, как и в уровне качества жизни. Так, к началу 90-х гг. в ТурцииВНП надушу населения составил 1110долл.,аво Франции -10720 долл. Средняя продолжительность жизни в Турции была 65 лет,

а во Франции - 77 лет. Детская смертность в Турции составляла 79 человек на тысячу, во Франции - 8. В Турции среднюю школу посе­щали 42 % подростков, во Франции - 96 %. Острой проблемой в Тур­ции оставалась безработица - около 5 млн человек. Из них около 2 млн были вынуждены искать работу за рубежом. Таким образом, ре­ализация курса на экономическую либерализацию была достигнута в основном за счет ограничения реальных доходов турецких трудя­щихся, ухудшения условий на рынке наемного труда. Растущая на­пряженность в обществе усугублялась и вооруженным конфликтом официальных властей с курдскими повстанцами.

В декабре 1995 г. на досрочных парламентских вы­борах убедительную победу одержала стоявшая на позициях исламизма Партия благоденствия (ПБ) во главе с 69-летним ее лидером Неджметтином Эрбаканом. За нее отдали свои голоса 21,3 % избирателей. Успех исламских радика­лов, обещавших в случае победы на выборах «создать новый мир и новый исламский союз, который объединит 1,5 млрд человек», стал показательным. Победа ПБ была особенно заметной на фоне не­удачи Националистической трудовой партии (НТП) А. Тюркеша, выступавшей со столь же националистических позиций, но отстаи­вавшей принцип лаицизма и ратовавшей за возвращение к полити­ке этатизма. Успех ПБ свидетельствовал о том, что значительная часть населения Турции, испытавшей на себе тяготы осуществле­ния курса экономической либерализации, выступила против упроче­ния связей страны с Западом, против спекулятивных махинаций ту­рецких нуворишей. По сообщению газеты «Миллиет», Турция в начале 90-х гг. занимала 10-е место в мире по числу миллиардеров.

За относительно короткий срок своего правления Эрбакан не только укрепил отношения с Ираном и Ираком, совершил визиты в другие мусульманские страны, но и приступил к осуществлению долгосрочного плана по созданию альтернативной европейской «большой семерке» исламской «большой восьмерки». Учредитель­ная конференция на уровне министров иностранных дел Турции, Ирана, Пакистана, Египта, Малайзии, Индонезии и Нигерии про­шла в Стамбуле в январе 1997 г.

Однако экономическая ситуация в стране стала ухудшаться. С 1995 по 1997 г. общегодовая инфляция достигла 80 %. Более чем на 50 % выросла эмиссия денег. Не были претворены в жизнь обе­щанные Эрбаканом реформы в области налогообложения, дальней­шей приватизации и структурной перестройки экономики в целом. Часто непродуманные действия Эрбакана привели к потере Анка­рой авторитета в западном мире, что привело к сокращению иностранных инвестиций. Не оправдала надежд и исламская «восьмерка». По просьбе президента страны С. Демиреля в политику в очередной раз вмешались военные. Они в ультимативной форме потребовали от Эрбакана отказаться от проводимого им происламистского курса и признания сугубо светского характера турецкого государства. Ко­нечным результатом возникшего внутриполитического конфликта явилась отставка правительства Эрбакана.

В июне 1997 г. к власти приходит новое коали­ционное правительство, которое возглавил лидер Партии отечества (ПО) Месут Йылмаз. Ряд министерских портфелей получили и предста­вители малых партий светской ориентации. Од­ним из вице-премьеров стал известный политик-ветеран Бюлент Эджевит. В качестве первоочередной задачи было решено восстано­вить в стране светское образование. Политику лаицизма приветство­вали и западноориентированные военные.

На очередных парламентских выборах в апреле 2000 г. лидировала уже Демократическая левая партия (ДЛП) Бюлента Эджевита. Вто­рое место по результатам голосов избирателей заняли националис­ты из Партии националистического движения (ПНД), более извест­ной в обществе как «партия серых волков». Места в парламенте получили и исламисты. Новым премьер-министром стал Б. Эджевит.

Под давлением общественного мнения был вынужден уйти со своего поста президент С. Демирель, отдавший политике 40 лет. Новым президентом был избран в мае 2000 г. Ахмед Неждет Сезер. Одним из острых вопросов, поднятых во время первых пленарных заседаний в парламенте, стал вопрос об отмене ст. 69 конституции, позволявшей турецким судам запрещать неугодные на их взгляд для общества политические партии и организации. Особую актив­ность при его обсуждении проявили националисты и исламисты из ПНД и Партии добродетели (ПД), предшественницей которой была Партия благоденствия. Однако против отмены этой статьи резко выступили военные круги, видя в ее сохранении гарантию поддер­жания политической стабильности.

Капиталистическая эволюция Турции привела к значительным социальным переменам в обще­стве. Численно увеличилась и экономически окрепла буржуазия — промышленная, торговая, финансовая, сельская. Особый отряд составила крупная буржуазия. Значительная ее часть тесно связана с иност­ранным, в частности с американским, капиталом. Частное предпринимательство превратилось в наиболее влиятельную экономи­ческую силу страны. При этом удерживает свои позиции и госу­дарственно-капиталистический сектор, прежде всего в сфере транспорта и в крупном промышленном производстве. Из всей численности пролетариата более половины составляют фабрич­но-заводские рабочие. Значительно выросли ряды турецкой ин­теллигенции

К концу 90-х гг. ВНП на душу населения составил 3 тыс. долла­ров. Доля промышленного производства в ВВП составила 27 %, а производство сельскохозяйственных продуктов — 15,7 %. В стране ежегодно стали добывать 2 млн т каменного и 50 млн т бурого угля, около 4 млн т нефти, столько же железной руды. Выплавка стали достигла 12 млн т, а выработка электроэнергии — 100 млрд кило­ватт-часов. Страна производит более 75 тыс. грузовиков и 250 тыс. легковых автомобилей.

Турция стала собирать более 20 млн т пшеницы, около 8 млн т ячменя, более 2 млн т хлопка-сырца, до 250 тыс. т табака. Поголо­вье крупного рогатого скота насчитывает 20 млн голов, а мелкого более 70 млн.

Экспорт страны в конце 90-х достиг 25 млрд долл., 80 % кото­рого составляла промышленная продукция. В страну импортиру­ется товаров на сумму 45 млрд долл., главным образом углеводо­родное сырье и газ, высокотехнологичная продукция, современное вооружение. Страну ежегодно стали посещать до 9 млн туристов.

Курдская проблема. Курс на создание национально­го турецкого государства, который начал проводить еще Ататюрк, не предполагал признания прав этни­ческих меньшинств, в том числе и курдов. Соглас­но Лозаннскому договору 1923 г. территория, на ко­торой они проживали, была поделена между Турцией, Ираном, Ираком и Сирией. К концу XX в. курдов в Тур­ции проживает 6,5 млн, в Иране — 5,5 млн, в Ираке — 4 млн, в Си­рии — 720 тыс. человек.

С первой половины XX в. курды стали насильно подвергаться ассимиляции, т.е., другими словами, отуречиванию. На курдский язык был наложен запрет, а курдское население стали официально именовать «горными турками».

С конца 60-х гг. возникло курдское национальное движение, ко­торое приобрело организационные формы (до этого движение ограничивалось стихийными выступлениями). Стали появляться более или менее массовые партии и организации. Крупнейшей из них была Рабочая партия Курдистана (РПК), основанная в 1979 г.

Ее лидером стал Абдуллах Оджалан. Интегрированной частью КРП была военная организация — Армия освобождения Курдистана (бо­лее 10 тыс. человек). В августе 1984 г. РПК объявила турецкому правительству войну. Акции боевиков РПК вызвали незамедлитель­ную реакцию официальной Анкары. В районы дислокации курдских партизан были направлены армейские контингенты, перед которы­ми была поставлена задача скорейшего и полного уничтожения от­рядов РПК. Однако скорой победы не получилось. Вооруженное противостояние продолжалось до конца 90-х гг. За это время с обе­их сторон погибло более 20 тыс. человек.

После ареста в феврале 1999 г. А. Оджалан, приговоренный ту­рецким судом к смертной казни, призвал своих сторонников к пре­кращению боевых действий и переходу к решению курдского воп­роса мирными, политическими методами. В феврале 2000 г. собрался VII чрезвычайный съезд РПК, на котором было принято согласо­ванное решение принять предложение А. Оджалана. Однако со сто­роны турецкого правительства адекватных шагов предпринято не было. Его курс репрессивной политики по отношению к курдам остался прежним.

Рост популярности ислама в Турции частично был связан с последствиями военного правления в 1980—1983 гг. Конституция 1982 г., вводя жест­кие ограничения на деятельность партий левой ори­ентации, в то же время обязывала ввести курс ислама в турецких школах. Тенденция к исламизации общества на официальном уров­не еще более укрепилась в период правления Т. Озала. Бюджетные ассигнования государственному управлению по делам религии, в ведении которого находилось 60 тыс. мечетей, увеличились быс­трее, чем ассигнования, предоставляемые любым другим ведом­ствам. В школах с исламским уклоном в начале 80-х гг. обучалось уже свыше 13 % детей.

В стране стали образовываться происламские и исламистские партии и организации. В начале 70-х гг. их поддерживало около 11 % Населения. В 1994 г. этот показатель уже составил 20 %, а в конце 1995 г. — 21,3 %. С приходом к власти Партии благоден­ствия Н. Эрбакана наступил медовый месяц и для исламских орга­низаций фундаменталистского толка. Преследуя политические цели, турецкие правительства, и прежде всего правительство Эрба­кана, поощряли их деятельность в стремлении направить ее на борьбу с левым движением и Рабочей партией Курдистана. Наряду с ПБ Эрбакана в стране развернула свою деятельность официально неза­регистрированная организация «Нурджулар», а также турецкая «Хезболлах» («Партия Аллаха» с 1985 г.). Турецкие власти мири­лись с существованием «Нурджулар», когда ее члены вели миссио­нерскую деятельность за пределами страны. 7 тыс. «проповедни­ков-просветителей» работали в 30 созданных ими образовательных учреждениях на Северном Кавказе и в Крыму, в 200 учебных за­ведениях в среднеазиатских странах СНГ. Однако, когда стало ясно, что около 30 % экономики Турции подпало под контроль так называемого «исламистского капитала» и нависла прямая уг­роза трансформации страны в исламское, теократическое государ­ство, на арену борьбы с исламистами выступила армия и консти­туционный суд республики как гаранты сохранения светского характера государства.

Процесс над турецкими исламистами был ускорен провокацион­ным выступлением иранского посла в Турции в феврале 1997 г., при­зывавшего турецкую общественность к введению в стране законов шариата. Конституционный суд Турции принимает решение о рос­пуске Партии благоденствия. Ее обвинили в действиях, направлен­ных против принципов светского устройства государства и создании в стране обстановки гражданской войны. Лидеру ПБ Н. Эрбакану было запрещено впредь заниматься политической деятельностью.

В ноябре 1999 г. прокуратура Турции признала антиконституцион­ной и деятельность исламистской организации «Нурджулар». А в январе 2000 г. была запрещена и «Хезболлах», а ее лидер Хусейн Ве-лиогла был физически устранен турецкими спецслужбами.

Распад СССР и образование на его периметре са­мостоятельных тюркоязычных государств прида­ли внешнеполитическому курсу Турции новый импульс. В правительственных кругах страны во­зобладали имперские амбиции. Сразу же после Беловежских со­глашений премьер-министр Турции Т. Озал провозгласил лозунг: «Великий Туркестан от Средиземного моря до Китайской стены». Ему вторили и другие политики страны — С. Демирель, Б. Эдже-вит, Н. Эрбакан. Все они сходились на идее образования «Велико­го Турана», или «Туранского пояса», — геополитического альянса тюркских народов под эгидой Турции.

Турция стала методично усиливать свое присутствие и оказывать влияние на Азербайджан и Крым, молдавскую Гагаузию, на средне­азиатские государства, на ряд автономных образований Россий­ской Федерации, стремясь создать своего рода буферную зону под протекторатом Анкары. Стали прилагаться большие усилия в об­ласти формирования совместного культурного и информацион­ного пространства тюркских народов. Эту роль стали выполнять целый ряд проправительственных и неправительственных орга­низаций: Фонд исследования тюркского мира (ФИТМ), фонд «Фетхуллах Оджаглы» и др. В основу их деятельности был зало­жен пантюркизм.

На состоявшейся в марте 1993 г. в Анкаре конференции с учас­тием представителей бывших советских среднеазиатских респуб­лик, по вопросам тюркской орфографии и алфавита было принято согласованное решение о принятии ими 34-буквенного латинского алфавита. С 1991 по 1995 г. официальные лица Турции провели три пантюркистские встречи с руководителями среднеазиатского реги­она. В апреле 1992 г. президент Сулейман Демирель совершил ви­зиты в Узбекистан и Кыргызстан, где в своих выступлениях выска­зывался в пользу выхода среднеазиатских республик из рублевой зоны и создании новой международной финансовой организации — банка развития для Средней Азии и Кавказа.

Особенно тесные связи сложились у Турции с Азербайджаном. Она была первой, кто признал независимость этой страны, как и первым в эту страну стал визит в июле 2000 г. только что избранного президен­та Турецкой республики Ахмеда Неждета Сезера. Тем самым была еще раз продемонстрирована приоритетность Каспийского региона и других «братских республик» во внешней политике Анкары.

89 Вопр.Япония.Государство и общество (вторая половина XX)

Экономическая ситуация в Японии в конце 40-х годов была весьма сложной. Потерпевпоражение в войне, Япония лишилась своих колоний, утратила возможность эксплуатировать их природные ресурсы и население. Существовали опасения, что её экономика в новых условиях окажется нежизнеспособной. Но подобные прогнозы не оправдались. Средства, заработанные на корейской войне, воскресили деловую активность в стране. Отсутствие же собственной сырьевой базы на каком-то этапе даже помогло Японии совершить рывок вперёд: не потребовались затраты на модернизацию предприятий горнодобывающей промышленности,железнодорожных перевозок и др.

Основное внимание было сосредоточено на создании самых новых и перспективных отраслей. В первую очередь была сделана ставка на развитие морского транспорта, поскольку на 1 кв. км территории Японии приходится 72 м побережья, что в 2 раза больше, чем в Англии и в 12 – чем в США (в 2000 г. по суммарному тоннажу своего коммерческого флота ─ свыше 90 млн тонн ─ Япония вышла на второе место в мире послеГреции, опередив Норвегию, США и Китай).

С 1955 г. начался период бурного экономического развития, который стали называть японским “экономическим чудом”. Он продолжался с перерывами до 1973 г. и был обусловлен целым комплексом причин (в специальной литературе их можно насчитать несколько Творцом японского “экономического чуда” считают известного экономиста Сабуро Окита (1914─1993)

Одним из условий, способствовавших стремительному экономическому росту, стало массовое обновление основного капитала японской промышленности. Во всех отраслях экономики устаревшее оборудование заменялось новым, самым передовым. При этом широко использовались производственный опыт и технические достижения других стран. Япония стала на путь покупки лицензий и патентов на новую технологию. Это позволяло экономить время и расходы на научные исследования. С 1950 по 1980 г. Япония заключила более 25 тыс. соглашений с другими странами о приобретении лицензий и технологического оборудования, что позволило, по выражению японцев, “превратить чужие идеи в конкурентоспособные товары”. Так, в 1955 г. в США был создан первый приёмник на транзисторах. Буквально через несколько месяцев фирма “Сони” запустила в широкую продажу карманный радиоприёмник*.

Причём, заимствуя, она перерабатывала чужие идеи применительно к собственным национально-культурным традициям. В ХХ в. эта особенность менталитета японцев позволила им в кратчайшие

сроки приобщиться к мировому научно-техническому опыту.

Существенно расширился внутренний рынок страны. В результате проведенных аграрных преобразований значительно повысился спрос крестьян-собственников на сельскохозяйственную технику, удобрения, химикаты и т.д.

Умело формировался потребительский спрос городского населения. В 50 – 60-е годы появился набор из т.н. “ трёх сокровищ” (телевизор, стиральная машина, холодильник), который пропагандировался как

символ престижа и материального благополучия “среднего класса”. В погоне за этими “сокровищами” население страны своими накоплениями стимулировало развитие важнейших отраслей промышленности.

Столь же удачно был составлен и второй набор для 70 годов: цветной телевизор, кондиционер и автомобиль.

Быстро расширявшийся внутренний рынок позволил создать сильную и конкурентоспособную сильную и конкурентоспособную электротехническую промышленность,мощное автомобилестроение*. На развитие промышленности Японии благотворно влиял также относительно низкий уровень военных расходов. На протяжении длительного периода он не превышал 1% валового национального продукта (ВНП).Несмотря на то, что по мере роста ВНП военные расходы в абсолютном исчислении увеличивались, для японской экономики они не были слишком обременительными.

Одним из определяющих факторов успешного экономического развития Японии являлось сохранение регулирующей роли государства в социально-экономической сфере. По своему характеру японская экономика является планово-рыночной, хотя и не имеет государственного сектора. Государство финансирует важнейшие отрасли экономики, научно-технические исследования (35% общего объёма финансирования), активно влияет на размещение производительных сил. Так, в 1973 г. был принят план “реконструкции японских островов”, который предусматривал перевод целого ряда предприятий в новые районы страны за счёт средств из госбюджета.

Японское государство поставило под контроль и развитие сельского хозяйства. Это было обусловлено тем, что в конце 50-х годов обнаружилось резкое отставание сельского хозяйства от промышленности. Для его преодоления в 1961 г. был принят “Основной сельскохозяйственный закон”, целью которого было создание крупных капиталистических хозяйств по типу американских ферм. Это должно было стимулироватьразвитие сельскохозяйственного производства. Таким образом, государство эффективно влияло на ход экономических процессов в стране.

Росту национальной науки и техники способствовал также высокий образовательный уровень населения. С 1950 по 1980 г. количество вузов в Японии увеличилось более чем в 2,2 раза, численность преподавателей – в 5 раз, студентов – в 8 раз. В 80-е годы Япония вышла на первое место среди развитых капиталистических стран по удельному весу молодых людей, имеющих высшее образование, что было связано с резким расширением государственного финансирования этой сферы. В середине 80-х годов 93% взрослых японцев имели полное среднее образование, а 40% молодёжи, достигшей 25-летнего возраста, ─ высшее (в США –20%). Благодаря подобной политике в области образования стали возможными научно-

технические c2mдостижения, которые дали 45% прироста ВНП (для сравнения: вложениякапиталов – лишь 43%).

И, наконец, бурный экономический подъём был непосредственно связан с особенностями японского национального характера, формировавшегося на протяжениистолетий (нередко говорят, что японцы усердны как труженики и воздержаны как потребители).По данным статистики, средняя японская семья ежемесячно откладывает в виде сбережений около 20% своего бюджета, т.е. в три раза больше, чем американская. Причём, в отличие от американцев, предпочитающих покупать акции, японцы держат свои сбережения в виде вкладов. Эти средства, аккумулированные в банках, широко использовались для кредитования японской экономики. Официально поощряемые патернализм (т.е. “отеческое” отношение к

подчинённым), пожизненный найм на крупных японских корпорациях, позволяют рабочим и служащим считать себя неотъемлемой частью “своих” предприятий*. Этому же способствуют и характерные для японцев стойкие традиции общинного сознания, уходящие своими корнями в феодальное прошлое.