Глава 14.3. Странная ночь.

Под покровом ночи…

К моему удивлению, общее состояние Кризалис не только позволило ей стоять на ногах, но и довольно споро двигаться за нами без каких-либо происшествий.
— Для полноты картины нам нужно было прокатиться по улицами города с бутылками бухла, вопя неприличные песни во все горло, — после моих слов Селестия вдруг покраснела, после чего хихикнула.
— Уже делала, и не раз. Очень хорошо позволяет сбросить напряжение дворцовой чопорности. Принцесса Селестия то, принцесса Селестия это. Иногда мне кажется, что мои подданные уже боятся сделать что-то самостоятельное, на что не был дан приказ «великой принцессы».
С щелчком пальцев на голове «земной» пони появляется вычурная корона, которую та сбрасывает движением головы.
— Иногда ты напоминаешь мне Дискорда, когда берёшься за иллюзии.
— Богатая фантазия и безумный ум создают гениев, — мгновение спустя я уже облачен в белый халат, на голове красуются очки с преувеличенно толстыми линзами, однако все это пропадает, стоит Селестии развеять чары, даже не снимая маскировки.
— Ну вот. Безумцы никому не нравятся, — наигранно печалюсь я, театрально взмахивая руками. Вырвавшиеся из ладоней потоки магии обращаются стальными прутьями, отделяющими меня от кобыл. Большая надпись «Френд-зона» дополняет картину. Увы, и эти чары распадаются от одного заклинания, брошенного уже улыбающейся кобылкой.
— Сколько вариантов безумных идей хранится в твоей голове?
С серьёзным лицом снимаю голову с плеча и открываю черепную коробку, словно простой ящик, после чего вытряхиваю оттуда курицу. Оглядевшись по сторонам, испуганная птица срывается с места и пропадает в переулке, оставив после себя золотое яйцо. Все с тем же выражением лица водружаю голову на её законное место и пожимаю плечами.
— Мой разум всегда готов снести какую-нибудь чушь, особенно когда не забит всякими глупостями, вроде мести, долга и прочего.
— И чем же он должен быть полон?
— Любви, — просто улыбнулся я, взлохматив гриву кобылки. — Любви и дружбы. Просто мой мир не мог мне этого дать. Не то, чтобы он был так плох, скорее я был недостаточно для этого хорош.
Подхватив кобылку на руки, я сделал пару танцевальных па, улыбаясь пони.
Нет, я не плачу, и не рыдаю,
На все вопросы я открыто отвечаю,
Что наша жизнь — игра, и кто ж тому виной,
Что я увлёкся этою игрой.
Копытца аликорночки тихо цокают, когда я опускаю её на мостовую, и чары маскировки спадают, позволяя увидеть принцессу в истинном облике.
— А я увлёкся ей, лишь потеряв. Так почему не урвать обрывки хотя бы и после смерти?
Рог Селестии зажигается, окутывая нас странной полупрозрачной пеленой маскировки, заставляя изумлённо присвистнуть — сложность и точность этих чар заставили бы какого-нибудь Старсвирла сожрать свою шляпу. С громким иканием идущая позади нас королева меняет свой облик на привычный мне, после чего нагоняет нас. Теперь можно заметить результат второй порции еды — её животик слегка округлился, словно она ждала жеребёнка. Заметив мой взгляд, она почему-то смутилась и вновь встала рядом с аликорном, использовав Тию в качестве барьера.
— Может, хватит уже меня шарахаться? — махнув ножкой, Селестия первая двигается вперёд, достаточно медленно, чтобы мы могли нагнать принцессу.
Тихо цокают копыта, лишь мы трое идём по непривычно тихим улицам города, и кажется, словно мы находимся в другом мире. Но обеим кобылкам это явно нравится, даже Кризалис потихоньку приходит в себя, периодически вырываясь вперёд и оглядываясь на нас. И каждый раз выглядит так, словно хочет что-то сказать, но каждый раз останавливается, позволяя нагнать себя и продолжить прогулку.
На перекрёстке раздаются чужие шаги и хорошо знакомый лязг доспехов. Так и есть, мимо нас проходит городская стража, патрулирующая ночной город. Они проходят буквально в нескольких шагах от нас, однако заклинание действует, и пони идут дальше.
— Мы куда-то идём? — первый нарушаю тишину, в ответ Селестия согласно кивает и указывает вперёд, на возвышающиеся вдалеке главные ворота столицы. Вскоре мы достигаем выхода из города, и Тия первая покидает его пределы. Расправив крылья, она выдыхает, словно с её плеч свалился огромный груз.
Переглянувшись, человек и чейнджлинг следуют за аликорном, чей путь, судя по всему, ведёт в сторону подъёма на гору, на склоне и отчасти внутри которой и расположен город. К удивлению Дэса, им не приходится карабкаться по более-менее крутым склонам: зоркий взгляд принцессы находит небольшую тропинку, вырезанную в массиве камня, по которой она и ведёт своих спутников. Подъем совершается в молчании, но каждый сделанный шаг наполняет троих существ странным чувством необъяснимой связи, заставляя Кризалис нервно оглядеться по сторонам. Однако её друзья не выказывают никакого беспокойства, и она следует за Дэсом.
Какая-то мысль бьётся на краю сознания, и стоит её принять, как шаг невольно сбивается. Она назвала их друзьями? Удивлённая собственным рассуждениям, королева недоверчиво смотрит на идущих перед ней существ. Пришелец из иного мира, потенциально опасный для всех, и одна из двух повелительниц Эквестрии. Кризалис прошлого уже давно обдумывала бы способ покончить с ними одним заклинанием, но сейчас она лишь зорко подмечала, куда человек ставит ноги и как его ловить, если он вдруг поскользнётся.
— Не отставай, Кризи. Или Крисси, тебе как приятней? — вопрос Дэса заставляет её лишь вздохнуть и удержать себя от того, чтобы не ткнуть его рогом.
— Я иду, шевели костями.
— Могу ими даже погромыхать, если чей-то белый круп не будет следить за камнями, на которые наступает! — словно в подтверждение слов из-под копыта Селестии выскальзывает камень и летит по тропинке, вынуждая идущих позади резко дёрнуться в сторону. Человека и чейнджлинга окутывает магическое поле, удерживая от падения.
— Извиняюсь. Обычно я туда хожу одна.
— А полететь? — Королева чейнджлингов вопросительно пожужжала крыльями, однако аликорночка лишь покачала головой.
— Суть не в вершине, но этой дороге. Мы не в Эквестрии.
Дэс и Кризалис удивлённо оглянулись друг на друга, после чего лич первым вытянул руку. Пальцы не-мёртвого наткнулись на странную преграду, от места прикосновения к которой пошли волны, словно он коснулся поверхности воды.
— Что это?
Голос человека прокатился эхом по странной тропинке, словно они шли по тоннелю. Селестия лишь отвернулась от них и молча продолжила подъем.
Её саму обуревали странные чувства. Обычно этот путь они использовала лишь для того, чтобы найти успокоение мыслей, но стоило привести сюда кого-то ещё, как аликорночка осознала: тропа не просто раскрывала душу идущего, но позволяла честно взглянуть на тех, кто делит её с тобой. Вот только…
Она бросила быстрый взгляд назад. Так и есть — не-мёртвый совсем иначе ощущал это место. И если Кризалис тоже о чем-то думала, то Дэс лишь молча шёл вперёд, периодически поднимая голову, чтобы не врезаться в аликорна.
Дитя. Мститель. Палач. Убийца. Раскаявшийся. Жертва. Не-мёртвый. Охотник. Друг…
Соперница. Изгнанница. Союзник. Друг…
«А кто ты, Селестия? Сколько правды ещё не рассказано? Ты отмахивалась, дескать, их жизни не хватит познать все. Что теперь? Они вечны. Даже он вечен, и пусть замкнётся круг, сорвёт его облик — останется то, из-за чего и создаются узы: ум, эмоции, душа. Остальные вечны без ограничений. Что мешает сделать то, что можно было сделать ещё раньше?»
Соперница. Победитель. Союзник. Друг…
«А кто ты, Кризалис? Сколько правды ещё не рассказано? Тебя учили скрывать всё ото всех, вести свой народ, выживать любой ценой. Что теперь? Народ спасён, тень наступающего голода разбита вдребезги, Версипелия вновь гордо поднимается с колен. А ты всё ещё думаешь лишь об играх за кулисами. Собираешь сведения, факты, но никогда не спросишь в лицо: «Эй, привет, как дела?» Они видят насквозь, лишь ты сама боишься посмотреть себе в душу!»
Шаг, другой, третий.
«Этот путь не для меня. Поток магии проходит насквозь, не в силах задержаться в пустой оболочке. Тропа выворачивает душу, заставляя встретиться с тем, чего ты не хочешь даже видеть — скрытыми мыслями. Пойди по ней один, и она поможет восстановить равновесие, сталкивая тебя со своими мыслями. Раздели её с кем-то, и ты будешь вынужден честно думать о тех, с кем её делишь. Я вижу это лишь потому, что место само позволяет мне узнать правду. Я не смогу понять всю суть дороги. Ведь иду я не с ними, а словно параллельно им».
Подъем кажется вечным, однако тёплый воздух не даёт задуматься о времени, когда тропа исчезает, и все трое оказываются на вершине горы. Далеко внизу горят огни Кантерлота, освещённый огнями замок гордо тянет в небо свои башни, символизируя престол королевства.
Однако сейчас Селестия смотрит не на свой город — её взор обращён на звёздное небо, чью картину вечно рисует её сестра.
— Прекрасная ночь, — улыбается пони, после чего опускается на землю и переворачивается на спину, расправив крылья. — Советую лечь рядом, Луна сегодня особенно хорошо постаралась.
С некоторой заминкой чейнджлинг и человек опускаются на землю по обе стороны от принцессы. Тишина вновь воцаряется над миром, в котором три существа разных видом могли спокойно находиться рядом друг с другом.
— И явился им Высший в гневе своём, и стер он… — ушки Селестии невольно дёрнулись, представляя, что может сотворить божество в ярости, — и стер он грехи их взглядом своим, но предстали они пред создателем своим. И возопили люди, требуя наказания за мерзости свои, ибо ужасны были дела их. И дал Он им наказание, страшнее которого не придумало человечество. И назвали его Стыдом и Совестью. И дал Он им наказание, что было страшнее Стыда и Совести, и сладостью оно было для рода людского.
Кризалис и Селестия улыбнулись, даже не зная того, что сделали это одновременно.
— И имя ему было Любовь. И сказал Он человеку, что дар сей есть величайшее «проклятье», а потому не смогут люди отбросить его так просто, как сделали с Разумом. И сие есть величайшее оружие, что заставит трепетать всех, кто дерзнет встать у него на пути. Со смирением приняли люди сие. И было так до скончания веков.
Яркий росчерк на небе заставил всех троих проводить взглядом подающую звезду.
Немного поёрзав, Селестия неудачно толкнула Кризалис седельной сумкой, попав той по копыту. Раздалось звяканье, заставившее Дэса повернуться в сторону пони.
— Ты не могла, — не верящим голосом выдал он, когда замки окутались магическим сиянием. С тихим фырканьем принцесса Эквестрии достала бутылку вина и три бокала.
— Украсть из бара?
— А, ты всё-таки сделала это, — пропечатал себе фейспалм человек, пока аликорночка мужественно сражалась со странной закорючкой на месте пробки, после чего плюнула на тонкости и просто выдрала её из горлышка.
— Не будь ханжой, ты оставил этому официанту такие чаевые, что я могла прихватить и вторую бутылку.
В этот момент её сумка предательски звякнула опять.
— Что ты и сделала, — подтвердила Кризалис, принимая свой бокал. — Эта тропа меня окончательно протрезвила. Больше никогда не води меня по ней.
— Так она тебя и послушает, — с тихим бормотанием парень взял левитирующий у лица бокал и задумчиво посмотрел на алый напиток, согревая его теплом рук. Маленький глоток позволил ему оценить букет и невольно кивнуть: вкус аликорна был хорош, с этим он не мог спорить.
— А что, алкоголь никак не влияет на здоровье Древнего?
Ответом ему стали два укоризненных взгляда.
— Разумеется нет, иначе я бы не устраивала рейды на алкогольные погреба летней резиденции после изгнания Луны в попутке утопить горе в вине.
— В вине можно топить кого-то, но не что-то, — высказала здравую мысль чейнджлинг, отпивая ещё немного, после чего с завистью посмотрела на человека, которому бокал в руке не помешал вновь лечь на спину и любоваться небом. Впрочем, это было исправилось, когда королева вспомнила о телекинезе.
Троица вновь погрузилась в молчание, наслаждаясь вечером и компанией. Однако рано или поздно, все подходит к концу, как подошла к концу и первая бутылка вина. Вторую открыл уже Дэс, не доверяя слегка хмельным Древним, не желающим очищать разум от алкоголя.
— За милых дам, что скрашивают мне этот вечер и эту жизнь, — с улыбкой он разлил напиток по бокалам и поднял вверх свой. — За вас.
Негромко звякнуло стекло, после чего все вновь замолчали, глядя куда угодно, лишь только не друг на друга.
— Ночь заканчивается, — вдруг произнёс человек, опрокидывая в себя вино. Разумеется, это не было видно ни на небе, ни в воздухе, однако Селестия согласно кивнула, доверяя чутью исполнителя Литургии. Поднявшись на ноги, трое синхронно посмотрели вниз со скалы и решительно сделали шаг вперёд.
Воздушный патруль Кантерлота заметил их ещё в начале падения, однако тотчас успокоился, стоило Селестии зажечь пульсирующий огонек на кончике рога. Когда до шпилей замка оставалось совсем немного, под копытами кобыл и ногами человека сгустилась тьма, бережно опуская их на балкон временных покоев королевы. Пробормотав что-то о том, что она подождёт внизу, принцесса храбро шагнула вниз и расправила крылья, планируя в воздушном потоке. Проследив взглядом и удостоверившись, что она приземлилась, Дэс повернулся к королеве.
— Надеюсь, моей королеве понравилась эта ночь.
Чейнджлинг слабо улыбнулась и подошла к парню, глядя ему в глаза.
— Более чем. И как же мне отблагодарить Капитана за такой подарок?
— Как могу я просить у столь достойной особы? — губы парня ещё были изогнуты в улыбке, когда королева подалась вперёд, поцеловав человека. Замерев на мгновение, Дэс коснулся её гривы, отвечая на поцелуй.
Сердце Древней билось, как у попавшей в западню птицы, когда она отодвинулась назад.
— Спасибо, — шепнула она перед тем, как покинуть балкон и слиться с тьмой покоев. Ещё несколько секунд Дэс стоял на месте, после чего отвернулся от стеклянных дверей и храбро спрыгнул вниз. Однако в ту же секунду он приземлился на белую спину аликорночки, взмывшей в тёмное небо. Несколько взмахов сильных крыльев, и копытца аликорна коснулись камня балкона, ведущего в апартаменты Капитана.
Неловко соскользнув со спины, он покачнулся от гуляющего в крови алкоголя, но был тотчас подхвачен белоснежным крылом. Благодарно кивнув, парень несколько раз моргнул, приходя в себя после поцелуя.
— Это Кризалис? — услышал он за спиной. Не имея храбрости сказать, парень лишь кивнул, однако всё-таки повернулся к Селестии и с удивлением заметил слёзы в её глазах.
— Тия? Прости меня, это всё моя вина, а не…
Она лишь коротко всхлипнула и вдруг подошла вплотную, прижавшись грудью к человеку и положив голову ему на плечо.
— Глупый. Мой глупый человек.
Слегка отодвинувшись от неё, Дэс осторожно коснулся щёк кобылки, заставив взглянуть ему в глаза.
— Почему, Селестия? — ему нужно было задать этот вопрос, нужно было знать ответ.
— Я не знаю, — лишь прошептала принцесса глядя в ответ. Её грива, казалось, потеряла свою эфирность, длинными прядями опускаясь вниз. — Я не знаю, почему я тебя люблю. Это словно жестокая шутка судьбы. Отпусти меня, Дэс, накричи, назови глупой кобылой, сотри мне память, но я больше не могу это скрывать ни от тебя, ни от себя, — её голова опустилась, не в силах выносить взгляда этих странных глаз.
— Я люблю тебя.
Эти слова прозвучали громом для замершей в оцепенении аликорночки. Казалось, её ноги стали ватными, когда пальцы коснулись шёрстки на щеках, осторожно смахивая слезы. Сильные руки, тем не менее, мягко подняли голову, а их губы соприкоснулись. Не веря происходящему, пони лишь сильнее зажмурила глаза, молясь солнцу о том, чтобы этот сон никогда не заканчивался.
Его дыхание показалось горячим, словно огонь, когда он отодвинулся назад, вынуждая Селестию открыть глаза и посмотреть на парня.
— Мы сделали много ошибок, Тия. Одной стало меньше, — от этих слов на мгновение остановившееся сердце вновь забилось, она ощущала себя, словно впервые влюбилась. Но теперь перед ней стоял бессмертный, как и она сама. Чудо, которое для неё казалось невозможным.
— Дэс… — она попыталась проглотить вставший в горле комок, однако смогла лишь улыбнуться. — Я люблю тебя, — теперь эти слова казались простыми и естественными, словно были сказаны не раз. — Прости меня, я… я должна лететь.
Её возлюбленный лишь понятливо кивнул на это глупое оправдание, и за это она была ему благодарна. Один взмах крыльев — и на балконе остался стоять лишь один человек, провожая взглядом белоснежную кобылицу.

* * *

Тяжело дышавшая Кризалис торопливо доползла до кровати и без сил повалилась на неё. Такой мощно вспышки любви ей не приходилось переживать даже во время нападения, однако она могла с закрытыми глазами сказать, где сейчас находились источники этих эмоций. Губы чейнджлинга искривились в слабой улыбке, пока она насыщалось столь свободно разлитой любви. К счастью, это было выплеснуто в настолько узком диапазоне, что королева точно могла сказать — кроме неё никакой представитель её вида это не учуял.
— Как интересно… — мурлыкнула она, облизав губы…

* * *

— Наконец-то, — прошептала Луна, равномерно взмахивая крыльями. — Пришлось покинуть столицу, чтобы вы, в конце концов, прекратили играть в молчанку.
Балансируя на одной высоте, принцесса Ночи медленно кружила над замком, радуясь тому, что Дэс, увлечённый двумя кобылами, не обратил внимание на её появление.
— Осталось немного, любимый. Интересно, что скажет Твайлайт? — опустив одно крыло вниз, она начала медленно опускаться вниз, минуя точно проинструктированную воздушную стражу, которая отсалютовала принцессе при её приближении.
Копыта Повелительницы Ночи с тихим цокотом коснулись крыши замка, а её рог окутало тёмное свечение — начинался новый день, и луна уступала своё место дневному светилу, которое сейчас поднимала одна очень счастливая аликорночка.