Глава 13.3. Колыбельная для Принцессы.

Самое трудное — простить самого себя.

Тонкая струйка пара и магии медленно поднималась к потолку, периодически принимая форму разных пони. В очередной раз сделав ленивую затяжку, открываю глаза и смотрю в потолок.
Сколько времени меня учит Селестия? Месяц? Два? Да, уже два месяца принцесса Дня пытается выбить из этого тела то, что оно не могло в принципе делать. И если понятно, зачем она обучала светлой магии, то спарринги часто сводились к тому, что меня принудительно накачивали темной энергией, заставляя сражаться на пределе возможностей, как это было в первый день тренировок.
В результате этого Грэйв Лук уже не раз приходилось распутывать энергоканалы, подстраивая их под ту или иную ситуацию. Впрочем, вчера Тия заявила, что моя тренировка подходит к концу. Знать бы, отчего она так решила…
«Слишком давно я не гулял ночью», приходит на ум странная мысль, заставляющая подняться с постели и начать одеваться. Благо мою одежду раз в день забирали слуги для «экстренной чистки», как всерьёз заявила одна из кобыл обслуги.
Накинув на плечи плащ, застёгиваю его у самого горла фибулой, после чего бросаю задумчивый взгляд на Возмездие. «Нет, оно мне не понадобится».
Дверь комнаты, а затем и кабинета тихо закрывается за моей спиной. На выходе пусто: видимо, патруль совсем недавно проходил по этому коридору. Порадовавшись тому, что «официальную» обувь я оставил в Понивилле, бесшумно двигаюсь по замку в сторону ближайшей лестницы на крышу.
Крышка люка тихо скрипит, однако в этот ночной час очень немногие могут это услышать. С негромким кряхтением протискиваюсь в немного маловатое для меня отверстие, после чего аккуратно закрываю выход: ещё не хватало, чтобы в моё отсутствие кто-нибудь или что-нибудь попало внутрь.
Но вот последняя преграда преодолена, и я с наслаждением потягиваюсь, едва ли не кожей ощущая свет полной луны, что царственно сияет над Кантерлотом. Да, сегодняшняя ночь определённо создавалась Луной для прогулок — даже на крыше высокого замка нет ни малейшего порыва ветра. Единственное, что может уловить моё ухо — тихое щебетание каких-то ночных птиц.
— Прекрасная ночь. В такие я жажду… Хм, нет, это уже из другой оперы, да и костюм не совсем подходящий, — тихо рассмеялся я, поправив плащ и двинувшись вперёд. Если быть откровенно честным, я понятия не имел, куда и зачем иду по крыше замка. Впрочем, если мне совсем будет скучно, можно попытаться забраться на балкон к Луне. Правда, судя по всему, она уже спала — это подсказывало моё чутье на собственный осколок души.
В последнее время она немного уставала, совмещая управление небесным светилом и, что ей было всё ещё непривычно после заточения, управление всей Эквестрией, позволив Селестии заниматься моим совершенствованием.
«Надеюсь, она скоро привыкнет. От тысячи лет кошмаров не отойдёшь так просто за пару лет».
Уже не обращая внимания на окружающую ночь, я медленно иду по крыше, не осознавая того, что уже минут пять нарезаю большие круги по центральной части замка. И все больше мне казалось, что я здесь неспроста, словно что-то звало меня сюда. И лишь услышав тихий цокот копыт, я замер на месте и осторожно прокрался к ближайшему балкону.
Стеклянные двери открылись, позволив белошкурой аликорночке выйти под свет луны.
«Селестия?»
Устало опустившись на землю, пони подняла голову на небесное светило и тихо вздохнула.
— Сестрёнка… — горько прошептала она, но ночная тишина не укрыла эти слова от меня.
Странное чувство пронзило моё естество, когда принцесса осторожно поднялась на ноги, не отрывая взгляда от луны.
Звуки музыки пронзили воздух Кантерлота, но лишь я смог погрузиться в эту печальную мелодию. Помолчав пару секунд, Селестия судорожно вздохнула…
Судьбы наказание словно стена.
Скажи, как изгнать мне тебя?
Кобыла опустила голову, продолжив петь.
Моя хоть вина; ты платишь сполна,
Гармонии гаснет заря.
Но песню свою принесу в тишине,
Тебя не оставлю одну.
Пусть пляски теней колыбельной моей
Тебя подготовят ко сну…
От её голоса по моей спине побежали мурашки, однако я лишь ближе придвинулся к краю крыши. Изменилась музыка, а с ней — и моё ощущение мира, странные видения замелькали перед глазами, словно показывая то, о чем хотела петь принцесса.
Жила одна пони как солнце светла.
Свои оглядела края,
С улыбкой сказала: «Нет пони на свете
Прекрасной такой и любимой как я».
И если в начале этих слов Селестия приняла горделивую, королевскую позу, то с каждым следующим словом её крылья печально опускались, а голос её наполнялся гневом к самой себе.
Так ярко цвела, так слава гремела,
Что стала отбрасывать тень.
И в ней всё терялась родная сестра,
И счёт этой драме вели ночь и день.
Ощутив боль, я недоуменно смотрю на ладони, сжатые в кулаки. Казалось, эмоции Тии наполняли и меня, заставляя пережить то, что пережила принцесса.
Селестия вновь подняла голову, глядя на башню, где сейчас спала её сестра.
Луна, принцесса, глаза закрывай,
Встретимся в свете луны.
Пускай колыбельная ветром несёт
По звёздам, по небу, сквозь сны.
Мир и покой в темноте береги,
В моей же душе пустота.
Луна, ты всей не узнала любви,
Прости, что была так слепа…
По её лицу текли слезы, однако я не мог даже сдвинуться с места, так сильно тщательно скрываемое горе аликорна пронзало мою душу. Мой взгляд вновь наполнился странными видениями, ведомый голосом диарха.
Вскоре та пони узнала: другие
Заслуг не признали сестры.
И даже любовь не смогла уберечь
Сестру от несчастной и горькой судьбы.
Воздух вокруг принцессы наполнился темной горечью и неизбывной печалью, и в этой тьме я вдруг понял, насколько на самом деле мы похожи с Селестией.
Таков путь в тени: незаметно
Твой разум совсем одурманит собой.
Принцесса опустила взгляд на спящий город, ее голос был полон скрытой угрозы и неистребимым разочарованием.
И грустно, что каждый её взгляд с тоской
Вы все предпочли обойти стороной.
По моим щекам текли слезы, я чувствовал это, но мне не хватало сил просто чтобы поднять руку, ведь те же слезы текли по белым щекам Селестии.
Луна, принцесса, глаза закрывай
Встретимся в свете луны.
Пускай колыбельная ветром несёт
По звёздам, по небу, сквозь сны.
Мир и покой в темноте береги,
В моей же душе пустота.
Луна, ты всей не узнала любви,
Быть может спастись ты могла.
И прости, что была так слепа…
На последних словах она вдруг упала на каменный пол — оказалось, всё это время её тело дрожало, однако принцесса боролась с предательской дрожью, наконец одержавшей верх. Бессильно рыдая, Селестия оставила музыку ткать мрачный саван этой колыбельной пропавшей и найденной сестре.
Не знаю, сколько прошло времени, когда она смогла вернуть самообладание и поднять залитое слезами лицо к луне, однако её голос всё так же силен и прекрасен.
Лишь годы видны нам
Разлук и пустоты,
Но я не желала
Такой для нас судьбы!
Пусть сжалится время
Молюсь теперь всегда.
Люблю и скучаю
Через все года…
Белые крылья распахнулись, когда Селестия поднялась на ноги, словно пыталась взлететь, но некий груз удерживал её на холодном полу.
Пусть тебе звезды дарят сны
В колыбели из света луны.
И прочь все печали, боль невзгод.
Когда мечтаю, я к тебе лечу вперёд.
Спи, спи, спи…
Последние ноты ещё висели в ночном воздухе, когда я сделал шаг вперёд, преодолевая расстояние между мной и Селестией. Ноги беззвучно коснулись пола. И я не был один. Едва не упавшую на землю принцессу Дня мы с Луной подхватили одновременно. С тихим всхлипом сестры обнялись, уже не сдерживая рыданий.
— Тия… Сестрёнка моя, не плачь, я здесь, рядом… — бездумно бормотала принцесса Ночи, осторожно гладя её шею и сама орошая белую шёрстку слезами. Казалось, Селестия не понимала, где находится, она могла лишь бессильно бормотать что-то себе под нос, не в силах справиться с собой.
Смотреть на это не было сил, потому я попытался приподнять повелительницу Дня, чтобы помочь ей добраться до покоев. Луна покорно последовала за сестрой, поддерживая её с другой стороны и успокаивающе гладя копытцем белую шёрстку пони. Мне же оставалось сдерживать эмоции, стиснув зубы, и вести Тию по коридорам замка.
— Она не простила меня, она ненавидит меня. Это все моя вина, — шептала Селестия, слепо следуя туда, куда мы шли.
— Что с ней?
— Она, она думает, что это ей снится, — Луна, в свою очередь, выглядела не лучше, чем её сестра, её тронула эта колыбельная так же сильно, как и меня.
Уже на подходе к покоям принцессы пришла мысль о страже, пришлось поделиться опасениями с Луной, на что та никак не отреагировала.
— Подержи её тут, — я осторожно прислонил всхлипывающую Селестию к боку её сестры и тихо прокрался к повороту, ведущему к нужным дверям. Так и есть, два жеребца стояли на своих местах.
«Вот вы нам тут совсем ни к чему» — пальцы рук сами собой сжались в «кошачьи царапки». Описав полукруг в воздухе, с удовлетворением вижу, как единорог и земной пони синхронно покачнулись и упали на землю, не в силах противиться сну.
Вернувшись к принцессам, вновь кладу руки на Селестию, поддерживая и направляя повелительницу Дня к её покоям.
К сожалению, у меня не было желания разглядывать кабинет и спальню диарха Эквестрии, так как я был больше занят тем, чтобы как можно аккуратней перенести кобылку на кровать. Её глаза всё ещё были открыты, и психическое состояние уже всерьёз внушало опасения.
— Сестра, я тут, — решила помочь Луна, забравшись к Селестии на кровать и обняв вновь начавшую дрожать пони.
Это было странно и жутко — те два месяца, что она меня учила, Тия никаким образом не выказывала ЭТИХ эмоций.
— Что с ней?
— Я… Я не знаю, Дэс. Тысяча лет осознания того, что ты отправила младшую сестру на луну не будут простым испытанием даже для Древней, — синешкурая аликорночка покрепче прижала к себе хнычущую сестру, сама с трудом подавляя слезы.
— Прости меня… Прости меня, Вуна, это все моя вина.
Тихий шёпот обычно такой сильной и могущественной пони заставил моё сердце сжаться, а меня самого — и сесть на кровать к лежащим сёстрам.
— Это не только твоя вина, — моя ладонь окуталась бирюзовым сиянием, когда я погладил Селестию по голове. Всплеск боли прокатился от руки до самого сердца, заставив меня сжать зубы, однако я не развеял чары: теперь я знал, что это такое. — Она пытает саму себя, Луна. И пытала все это время, что вы были в разлуке. Даже после твоего возвращения она не избавилась от неё.
— От неё? — принцесса Ночи недоуменно смотрит на меня, после чего её глаза от ужаса становятся ещё больше. — Нет, она же не…
— Сущность кошмаров, кошмар, как ни назови, попадёшь в точку. Равнодушие прошлого стоило вам очень дорого, Луна. Ты отправилась в изгнание, а твоя сестра осталась здесь, снедаемая чувством вины. Помоги ей, любимая, скажи, что ты простила свою сестрёнку Тию.
— Селли, — помолчав, произнесла принцесса Ночи, осторожно поглаживая лежащую пони. — Она совсем уж немногим позволяла себя так называть. Такая величественная, и в то же время простая.
Казалось, Луна смотрит куда-то вдаль.
— Простить её? Я… Это не так просто, как тебе кажется. Я люблю свою сестру, она близкая мне пони, но она кое в чем права…
Жила одна пони как солнце светла.
Свои оглядела края,
С улыбкой сказала: «Нет пони на свете
Прекрасной такой и любимой как я».
Так ярко цвела, так слава гремела,
Что стала отбрасывать тень.
И в ней всё терялась родная сестра,
И счёт этой драме вели ночь и день.
Тишина опустилась на нас.
— Я люблю ее, Дэс. Мою старшую сестренку…
На мгновение лунный свет потемнел, когда вокруг нас сгустились тени и вновь раздался голос Селестии, идущий, казалось, отовсюду.
But such is the way of the limelight, it sweetly
Takes hold of the mind of its host
And that foolish pony did nothing to stop
The destruction of one who had needed her most
— Ты права, она сделала ужасную ошибку, но разве не видишь самого главного? Посмотри на неё, Луна.
Обе пони невольно затихли, слушая отражение печальной колыбельной.
May these thousand winters
Swiftly pass, I pray
I love you; I miss you
All these miles away
May all your dreams be sweet tonight
Safe upon your bed of moonlight
And know not of sadness, pain, or care
And when I dream, I'll fly away and meet you there
Sleep… Sleep… Sleep…
— Я… я слышала её, — вдруг прошептала Луна, ошарашенно глядя на луну, чей бледный лик был виден из окна покоев. — Она казалась такой знакомой, эта песня. Тогда, в изгнании, я слышала эту песню, которую Найтмер Мун раз за разом стирала из моей памяти.
— Ну так реши наконец, — твёрдо произнёс я, нахмурив брови. — Сколько ещё ты позволишь этой ужасной ошибке стоять между вами двумя? Посмотри на неё, Луна. Никто не хочет уменьшить её вину, но разве ты и дальше позволишь этому яду отравлять ваши души?
Переведя взгляд с меня на свою затихшую сестру, принцесса Ночи тяжело вздохнула и обняла сестру.
— Это… Это не прощается вот так просто, но я попытаюсь. Я попытаюсь, сестрёнка.
Тьма вокруг нас сгустилась, укрывая троих от посторонних глаз.

* * *

Яростное пламя пожирало обстановку некогда величественного Замка. За стенами ещё доносились звуки боя, однако они стихали, когда закованные в броню фестралы поднимали головы к висевшей в небе луне, на которой была запечатлена Найтмер Мун. Один за другим, воины бросали оружие, бессильно падая на землю от осознания того, что борьба бессмысленна.
— Это ведь?..
— Тот день, — печально кивнула Луна, не в силах отвести взгляд от того, что происходило внизу.
Мы оба оказались на одной из ещё целых башен Замка Двух Сестёр, моя одежда сменилась на слегка подзабытое одеяние Ходящего по Снам — длинные черные штаны, расширяющиеся к стопам, черные крылья за спиной, облик кобылки же почти не изменился.
— А где Тия?
Я лишь печально покачал головой.
— Думаю, где-то в Замке. Ты ведь знаешь, зачем мы тут.
Любимая молча кивнула и первая взмыла в воздух, указывая направление.

* * *

Попасть в Зал Замка было довольно просто — дыра в крыше явно намекала на то, что совсем недавно кто-то, и я даже знаю кто, пробила её своим телом.
К нашему разочарованию, внутри никого не было, пустой зал с пробитой стеной, где, судя по осколкам, было окно.
— Стой, слышишь? — кобыла подняла ногу, прислушиваясь к чему-то, однако мои уши ничего не улавливали. — Сюда.
Луна решительно побежала к незаметной боковой двери. Если честно, не уверен, что заметил бы её, не укажи на неё пони. Длинный и довольно узкий коридор вывел нас в один из бесчисленных коридоров, совсем недалеко от…
— Это ведь её покои? — спросил я, услышав тихий плач, доносившийся из-за двери, однако Луна отрицательно покачала головой.
— Мои, — с этими словами она решительно толкнула двери, заставив их распахнуться.
Лежащая рядом с заправленной постелью розовогривая кобыла держала в копытцах какой-то рисунок, печально опустив голову.
— Селли? — недоверчиво поинтересовался я, заставил Селестию поднять взгляд на нас.
— Это вы, — её голос казался безжизненным и бесцветным, словно сухой песок. — Оставьте меня.
— Мы пришли помочь тебе, — несмотря на твёрдость в моем голосе, во взгляде аликорна были лишь тоска и боль.
— Мне не помочь. Я не заслуживаю помощи. Фактически, было бы лучше, если после моего ужасного преступления Элементы Гармонии обратили бы меня в камень.
— Это неправда, — с тихой печалью в голосе Луна подошла к своей кровати и провела копытом по одеялу. — Без тебя моё возвращение обернулось бы катастрофой для Эквестрии, ведь именно твоя ученица помогла нам преодолеть этот кошмар.
— Без меня этого кошмара бы не было! — с надрывом в голосе прокричала Селли, вскочив на ноги и ткнув копытом в сторону окна, где была видна луна.
— Как не было бы и меня, Тия. Сколько раз ты спасала свою маленькую сестру за те долгие годы, что мы жили до того, как стали «принцессами Эквестрии»? Без тебя мы не спасли бы наш народ от порабощения и многих других опасностей. И теперь ты смеешь утверждать, что ты нам не нужна?
— А может, она не нужна самой себе?
Позади нас стояла кобыла, облачённая в золотую броню с внушительными накопытниками. Её грива, казалось, состояла из чистого пламени, свободно пробивающегося через открытый шлем аликорна.
— Найтмер Сан, — безошибочно угадал я имя сущности. — А я уж боялся, что ты напялишь себе на голову пирамиду и будешь ходить по замку с ножом в зубах и хриплыми подвываниями. Не уверен, что это было бы удобно с рукоятью во рту. Однако Селестия очень уж сильно раздула угли самобичевания, ты не находишь, любимая?
К моему удивлению, Луна отвела взгляд, однако секунду спустя сделала шаг в сторону копии своей сестры.
— Поди прочь, ты больше не нужна.
— Это решать не тебе, причина моего рождения, — холодно ответствовала Найтмер, не удостоив принцессы и взгляда. — Селестия виновата в ужасной трагедии и обязана страдать во имя искупления.
— Ещё никогда страдания не становились искуплением вины, — в свою очередь резко ответил я, вставая на пути у пламенного аликорна. — И уж тем более, это решать не тебе.
— А кому же тогда? — существо издевательски улыбнулось. — Тебе? Мёртвый палач, думающий, что новый мир исцелит твою больную душу, жаждущую насилия и мести. Тебе ли говорить о прощении? Или тебе, принцесса Луна, что позволила своей обиде довести всё до такого финала? Ты сама сказала, что не простила свою сестру. Так зачем вы здесь?
— Затем, что прощение надо заработать, — стиснув зубы, я выдохнул через нос, позволяя ярости выйти наименее деструктивным путём. — И она уже начала это делать, несмотря на твои усилия. Но тебе было мало её мучений, ты заставляешь раз за разом вспоминать об ошибках этой пони, упиваясь болью и чувством вины. Всего лишь очередной паразит. Да, выросший из правильного чувства, но начавший что-то требовать. Вина за ошибки заставляет нас исправлять их. Селестия тысячу лет оберегала королевство, дожидаясь момента возвращения своей сестры, а после её освобождения старательно помогала аликорну вернуться к обычной жизни.
— Она солгала сестре! Она знала о чарах, что могли помочь её жеребцу ещё до того, как начался кошмар с переселением Найтмер Мун в твоё тело! — со злорадным смехом Найтмер Сан ткнула ногой в сторону Селестии.
В комнате воцарилась жуткая тишина. С окаменевшим лицом Луна повернулась к своей сестре, которая в ужасе забилась в угол комнаты.
— Что? — смогла лишь выдавить пони, сделав шаг по направлению сестры, однако я успеваю встать на пути у аликорна.
— Луна, стой.
— Дэс, отойди. Я просто хочу, чтобы она сказала мне правду.
— Правду? Она многие годы уже забыла, какого это, говорить кому-то полную правду! — сущность громогласно расхохоталась, однако замолкла, когда в нескольких сантиметрах от её морды замерло острие фламберга.
— Заткни. Свою. Пасть. Клянусь, ещё одно слово, и ты умрёшь раньше, чем мы решим тебя прикончить.
«Она и так уже испортила все так сильно, как могла», подумал я, с некоторой обречённостью смотря на Селестию. «Ну же, солги, пусть эта тварь из кошмаров подавится своими словами, когда мы прикончим её!»
Наши взгляды встретились, однако кобылка лишь печально улыбнулась, после чего повернулась в сторону Луны и просто кивнула. Блеснувшее на мгновение копье Хорнд-муна отразилось в глазах Тии и со звоном отскочило от «сноходской» версии Наследника.
— Тебе стоит следить за своей магией, Луна, — очень спокойно произнёс я, как ни в чем не бывало опираясь на клинок и с преувеличенным интересом изучая ногти. — На мгновение мне показалось, что ты хочешь навредить своей старшей сестре.
Тяжело дышащая кобыла переводила полный ярости взгляд с меня на Селестию.
— Не мешай мне! — закричала моя любимая, нанося очередной удар, который вновь был прерван моим выпадом.
— Да разве я смею? — незаметным для глаз движением я вновь воткнул клинок в каменный пол, благо все вокруг было иллюзорным.
— А я ещё сказала, что прощу её?! Как ты могла?! Я едва не убила Дэса в лесу! Я, я… — магическая копия копья упала около ног Луны, которая сама несколькими секундами позже опустилась вниз. — Как я могу тебе верить теперь?..
Все это время Селестия молчала, обречённо глядя куда-то вбок. Проследив за её взглядом, вижу тот рисунок, что она держала, когда мы вошли. Повинуясь мановению руки, лист бумаги скользит по воздуху и тихо ложится на ладони. «Сестры» — так подписан копытотворный рисунок, изображающий двух кобылок, стоящих бок о бок и улыбающихся тому, кто на них смотрит.
Вроде бы Луна некогда упоминала, что они с Тией рисовали, да и сам факт того, что это находилось в комнате младшей сестры…
— И что ты скажешь теперь, принцесса Ночи? Разве эта пони достойна прощения?
— Да, — ответил я вместо своей любимой, положив рисунок перед ней. — Мы все делаем ошибки, и чем больше твоя ответственность, тем ужасней последствия. Но это не повод ставить на себе крест.
— Как ты можешь простить её, Дэс? — по щеке Луны скользнула слеза, когда она коснулась изображения. — Она едва не отняла тебя у всех нас по каким-то своим, «возвышенным» причинам. Как уже однажды потеряла меня.
— Так же, как я простил Найтмер Мун. Никто не рождается злым. Никто не идеален. Селестия просто пошла на поводу тьмы, что осталась в её душе. Так помоги мне уничтожить её, чтобы ты смогла взглянуть в глаза сестре и высказать всё, что ты о ней думаешь. Не мучай её своей ненавистью — я здесь, рядом, а значит, не всё у нас ещё потеряно. Кроме того…
Я повернулся в сторону розовогривой пони и улыбнулся ей.
— Я уже простил её. Теперь твоя очередь.
Уже не глядя на сестёр, выдёргиваю клинок из пола и указываю им на Найтмер Сан.
— Здесь на одну солнцекрупую больше, чем необходимо.
— Как смеешь ты бросать мне вызов, ничтожество? Я, Найтмер Сан, раздавлю тебя как мелкое насекомое, я…
— Всего лишь ещё одна сущность кошмара. Тебе пора делать зарубки на ножнах, любимый, — холодно произнесла Луна, стоя рядом со мной. — Какая это будет на твоём счету?
— Третья.
— Маловато, но да какие твои годы, — принцесса лишь снисходительно фыркнула, поднимая копье телекинезом.

* * *

Обездвиженная Найтмер Сан лежала на полу, с ненавистью глядя на фламберг, чьё острие упёрлось в глотку сущности, однако малейшее движение в сторону привело бы к тому, что Хорнд-мун пробил бы бок твари.
— Это было довольно жалко по сравнению с Найтмер Мун, — неодобрительно пробормотал я скорее себе, чем кому-либо в этой комнате, однако Луна не сдержала печальный смех.
— Они никогда не бились с двумя Повелителями Снов, да, «кошмар»? Иди сюда, Селестия, посмотри, как жалко выглядит то, что тысячу лет терзало тебя.
Осторожно ступая, аликорночка подошла к нам с моей стороны, всё ещё логично опасаясь сестры, после чего посмотрело на сущность.
— И что же теперь?
— Теперь, Тия, пришла пора решать тебе, — я посмотрел в глаза аликорна. — Чувство вины никогда не уйдёт навеки, однако надо избавиться от самобичевания. Им ты не делаешь лучше ни себе, ни своей сестре.
Клинок переместился, теперь он указывал на то место, где под белой шкурой Найтмер Сан билось бы сердце, будь она живым существом. Неловко положив копыто на большую гарду, Селестия повернулась к сестре.
— Луна, я… я не смогу сделать это сама. Помоги мне.
Кивнув, принцесса Ночи положила копыто на вторую часть гарды.
— Вот как ты поступаешь с теми, кто перестал быть полезен? — с ненавистью прошипела сущность кошмара. — Что ты, по-твоему, собираешься сделать?
— Избавиться от бесполезного груза, — твёрдо произнесла аликорночка, когда втроём мы вонзили клинок.

* * *

Тьма развеялась, позволяя лунному свету проникнуть сквозь занавески опочивальни дневного диарха и осветить трёх существ, сидящих и лежащих на кровати.
— Луна, я… — Селестия потянулась было к сестре, однако было остановлена молчаливым жестом младшей сестры.
— Тебе ещё многое предстоит мне рассказать о том, почему ты сделала то… что сделала, — произнесла Луна, умышленно не касаясь больной темы. — Однако Дэс простил тебя, несмотря на то, что фактически это ты стала причиной «тёмного времени». И считай, что ты попала под всеобщую амнистию… Селли.
Губы Селестии задрожали, однако теперь это была слабая улыбка, с которой она всё-таки обняла младшую сестру. Дэс лишь развёл руками, когда Луна попыталась изобразить строгость на лице, после чего сдалась и ответила на объятья.
— Прости меня, Вуна. Обещаю, я попытаюсь если не искупить, то загладить свою вину…

* * *

Когда Луна всё-таки вырвалась из объятий Селестии, их глаза были вновь подозрительно блестящими, а потому я поспешил сообщить, что они вполне смогут наговориться и утром. Однако когда мы были уже у самых дверей спальни, вновь раздался голос Тии.
— Дэс, можно тебя на пару слов?
Этот разговор обещал быть не самым лёгким, потому я честно попытался смыться, но эта синегривая кобыла решительно толкнула меня обратно к комнату и закрыла дверь перед самым моим носом, заявив, что отправляется спать. С тихим щелчком повернулся ключ в замке.
«Зараза… лунокрупая, недалеко от сестры ушла», уже беззлобно подумал я, поворачиваясь в сторону кровати. Селестия лежала под одеялом, глядя в окно. Когда я подошёл поближе и сел рядом с аликорном, то заметил, как луна отображается в её глазах. Однако кобылка моргнула и посмотрела уже на меня.
— Спасибо, — лишь тихо прошептала она, коснувшись моей ладони копытцем. — Ты не представляешь себе, какой груз снял с моего сердца. Чего-то не хватало все это время. Что-то незаконченное всё ещё висело между мной и моей маленькой сестрёнкой. Она не простит меня так сразу, такое не забывается. Да и тот проступок… — кобылка закрыла глаза и сглотнула, видимо вспомнив, что натворила из-за своей зависти.
— Готовься, тебя ждут суровые времена, — попытался я выглядеть сурово, однако вид улыбающейся Селестии заставлял меня ощущать небывалый душевный подъем.
Какое-то время мы оба молчали. Я смотрел на луну, она же — не знаю, однако с её стороны не было слышно ни звука.
— Спой мне колыбельную, — внезапно попросила пони, заставив меня повернуться в её сторону. Натянув одеяло почти по самые уши, она выглядела маленьким жеребёнком, несмотря на свой возраст. Ну и как можно было ей отказать.
Повернувшись в сторону окна, я откинулся назад, опустившись на бок кобылки.
— Тили-тили бом, закрой глаза скорее, кто-то ходит за окном и стучится в двери…
Громко фыркнув, она телекинезом вытянула подушку из-под головы и несильно шмякнула меня по лицу.
— Дэс, — серьёзным тоном заявила она, возвращая подушку на место.
— Ладно, ладно, — улыбнулся я принцессе дня, приняв сидячее положение и устроившись поближе у её головы. — На самом деле не могу сказать, что помню хоть одну, лучше было попросить об этом саму Повелительницу Ночи.
Селестия тихо рассмеялась, положив копытце на губы.
— Эту «Повелительницу» я когда-то осторожно держала под боком с помощью крыла. Я хочу, чтобы мне спел колыбельную кто-то, рядом с кем можно вновь ощутить себя жеребенком.
Поражённый этими словами, я осторожно коснулся её гривы рукой, на что кобылка довольно дёрнула ушком и прикрыла глаза.
— Twinkle, twinkle, little star… — вспомнилось вдруг из далёкого детства. Хотя мне ли говорить о дальности юных дней? Лежащая рядом со мной пони уже многие столетия не ощущала родительского тепла.
How I wonder what you are!
Up above the world so high,
Like a diamond in the sky!
Twinkle, twinkle, little star,
How I wonder what you are!
И с каждой строчкой простенькой колыбельной всё отчётливее звучала тихая мелодия, несмотря на то, что Эхо осталось в Понивилле, и всё более умиротворённой выглядела Селестия, потихоньку засыпая под своим одеялом.
As your bright and tiny spark,
Lights the traveler in the dark, —
Though I know not what you are,
Twinkle, twinkle, little star.
Twinkle, twinkle, little star,
How I wonder what you are!
В опустившейся на комнату тишине я осторожно поправил одеяло у спящей пони и неосознанно потянулся поцеловать её в лоб словно маленькое дитя, но пони с трудом приоткрыла глаза и потянулась мне навстречу.
Когда наши губы разомкнулись, она вытащила ногу из-под одеяла и просительно коснулась ладони.
— Не уходи…
Мне оставалось лишь погладить её по голове и улечься поверх одеяла напротив неё. Счастливо выдохнув, она пододвинулась ко мне поближе и, наконец, закрыла глаза.

* * *

Увитая зеленью полукруглая арка появилась в Мире Снов, разительно отличаясь от своей беломраморной предшественницы со знаком солнца наверху. Вскоре, рядом с ней появилось облако тумана, в центре которого, скрытое ото всех, горело тёмное пламя.
Как и всегда, принцесса Луна не позволила себе шагнуть в первый сон, пусть это и могло бы предотвратить некоторые проблемы в прошлом. Вместо этого она лишь с сестринской любовью провела копытцем по преобразившейся Двери и погладила невесомый туман около неё.
— Сладких снов вам обоим.