Дом встречает нас тишиной и темнотой, что странно, ведь на улице солнечный день.

- Оливер, - Джейк берёт меня за руку, - у Ками, сейчас период обострения, так что, она может вести себя, немного странно… - садится на диван, я поступаю так же.

- А… - договорить я не успеваю, так как на лестнице появляется его девушка.

В два прыжка она преодолевает лестницу и подходит к нам. Какая же она тощая! Знаю, так бывает у шизофреников, в период обострения, они почти не едят и ужасно худеют. Я прочитал об этом, когда жил у Марты, она же увлекалась психиатрией и я тоже, иногда, читал, стоя у неё за спиной. К тому же она бледная, даже не бледная, а какая-то землистая. Хотя, может быть, такое ощущение создается из-за огромного количества мелких веснушек на её бледном теле. Так же у неё длинные, тёмно-русые волосы и, просто гигансткие, вероятно из-за того, что она их выпучивает сейчас, светло-светло серые глаза.

Она подходит ко мне и наклоняется, пристально смотря в глаза. А после, делает то, что меня несколько шугает. Она, резко, придвигается ко мне и начинает обнюхивать.

- Смерть… - она фыркает, как кот и проводит рукой по моему лицу. – Смерть.

- Ками, дорогая, ты давно проснулась? – она мотает головой и возвращает свой взгляд на меня.

- Не такой… - снова трогает мой лицо, спускаясь на шею, трогает пульс. – Сердце… бьётся… - убирает руку и отрицательно мотает головой.

- Ками, - Джейк встаёт и осторожно подходит к ней, - пошли, я дам тебе лекарство.

- Нет… он не должен здесь быть. – резко хватает меня за руку и тянет, чтобы я встал. – Пошли! – как же жутко у неё блестят глаза. – Пошли! – я повинуюсь и иду за ней.

Быстро пройдя по дому (с какой же скоростью и ловкостью она двигается, как не человек, вовсе), мы оказываемся в ванной, где на всю стену висит зеркало, к которому она меня и подводит.

- Ты видишь? – спрашивает она у меня.

- А что я должен видеть? – она не отвечает и проводит рукой по глади стекла.