Компания «Танцпол» имеет честь пригласить Вас. 21 page

— В каком, в каком, — передразнил он их. — Я в образе сталинской шлюхи, неужели не понятно?

Его неожиданное признание утонуло в общем хохоте, скучавшие фотографы защелкали затворами, хлопнула бутылка шампанского, и больная часть собравшихся, дабы не мешать подготовке к показу, с шумом повалила из костюмерной вон. К этому часу дом был уже полон гостей. Украдкой куря по закоулкам музея, приглашенные терпеливо дожидались начала показа и оживленно беседовали тесными группками.

Набегавшись по переполненным людьми комнатам, Андрей как мог завязывал все узелки на постоянно рвущейся нити общей организации. Он очутился за белым роялем у огромного окна, где была установлена звуковая аппаратура. Место это, как оказалось, было выбрано совершенно неудачно, так как все зрители, заполнившие салон, смотрели именно в эту сторону, и ему, чтобы не маячить за спинами моделей, приходилось в буквальном смысле прятаться под роялем. Так или иначе, но нужно было начинать. К нему подошла дирижировавшая всем показом Екатерина Голицына, они пошептались, и после этого Андрей нажал кнопочку. Заиграла первая из запланированных для показа песен, гости притихли, свет разгорелся, и в открывшиеся двухстворчатые двери выпорхнула первая модель в платье из коллекции Тани Парфеновой.

Яркое, красочное действо, растянувшееся на два часа, подходило к концу, у зрителей уже ладони горели от аплодисментов. Все получилось настолько неожиданно и красиво, что сам того не ожидавший Андрей пришел в совершенно приподнятое настроение. Тот серый туман в голове и на сердце, с которым он шел сюда через заснеженный город, растаял, и у него возникло ощущение, что должно случиться что-то очень приятное, что вокруг друзья и все дальнейшее будет очень хорошо. Милые, устремленные к центру ярко освещенной комнаты лица гостей жадно пожирали глазами представление. Немного холодные, но все же взволнованные модели порхали по подиуму, Катя Голицына и Яночка Адельсон счастливо улыбались, Гаврила хитро подмигивал, гости хлопали, а модельеры кланялись и получали цветы. Вне всяких сомнений, показ удался. Когда за гремели отодвигаемые стулья и шум возбужденных голосов заполнил зал, к Андрею бочком приблизился Гаврила. Заговорщицки оглядываясь, он стал шептать ему на ухо:

— Андрон. Тут почти вся администрация разошлась остались одни бабки на входе. А они не знают, что должно быть и во сколько все заканчивается. Давай побалдеем? Все готовы, шампанское есть.

— В смысле побалдеем?

— Врубай музон, часик потанцуем. Слушай, а где Леша? Я что-то не видел его сегодня. Его что — нет?

— Он в Москве, — ответил Андрей, раздумывая над предложением Гаврилы.

Предложение это было славное, так и подмывало продолжить тут веселье. Единственное, что омрачало радость, — танцевать-то им не разрешили. Показ — пожалуйста, а вот потанцевать — извините.

— Чего он в Москве делает? По бизнесу? Вечеринку готовит?

— He-а. По-моему, он влюбился. Поехал к Марине.

— Марина? Кто это?

— Потом расскажу. Ну чего делать-то будем?

Уже через минуту яркий белый свет срезался, и в мигающем разноцветном калейдоскопе затанцевал весь музыкальный салон. Никем не ожидаемые танцы стали приятным сюрпризом, гости сдвинули стулья к стенам и без особых приглашений пустились в пляс. Переставляя кассеты, Андрей углубился в музыку и не заметил, как рядом с ним оказался какой-то молодой человек. Взглянув на него, он стал припоминать и вспомнил, что уже видел этого парня у Гаврилы, когда был там в гостях. Да, это был тот самый парень, который записывал на бобинный магнитофон передачи «BBS World» и обменивался с Гаврилой музыкой. Вот только имени его он вспомнить не мог.

- Привет! - бросил Андрею молодой человек. - Помнишь меня? Мы знакомились...

- У Габриэля.

- Точно. Я Костя. Сегодня в Парголово будут играть «Пупсы» и «Нож для фрау Мюллер»... — начал рассказывать он.

- Я не люблю панк-рок, — резко оборвал его Андрей с брезгливым выражением лица. — И вообще весь этот рок - дерьмо собачье...

- Подожди, подожди! Я тоже так думаю. Я не закончил, — извиняющимся голосом стал пояснять Костя. — После концерта будет house-party. Если есть желание, поехали с нами. Гаврила, Яночка и все наши едут. У нас есть место в машине...

- Почему нет, с удовольствием, — оживился Андрей. — Извини, я просто не дослушал. А кто будет играть?

- Я.

Улыбнувшись и дружелюбно подмигнув молодому человеку, Андрей снова углубился в музыку, но играть ему пришлось недолго. Минут через двадцать неожиданно резко вспыхнули хрустальные люстры, в зале стало невероятно светло, и в гущу танцующих вихрем ворвалась Виолетта Михайловна Лицо ее было бурым от гнева. К счастью, скандала не получилось. Как только включили свет и иллюзорный мир разломился пополам, все танцующие остановились и послали друг другу такое количество улыбок, что ослепленная этим сиянием Виолетта Михайловна смолчала и лишь тихонько пожурила ответственную за все Яночку. Княжна Голицына взяла Виолетту под ручку и через пять минут инцидент исчерпался сам собой.

Вечер заканчивался, и наступала ночь. Бросив остальные хлопоты на техников и уборщиц, Андрей вместе со всеми выбрался из здания и, остановившись во дворе музея, посмотрел в темно-синее небо над головой. До окончания зимы оставалось два часа. Небо было чистое, в морозном воздухе алмазными россыпями сверкали брызги звезд, а растущий полумесяц цеплялся желтым крюком за темный силуэт дома напротив и освещал верхушки заснеженных деревьев переливающимся светом. После громкой музыки тишина, нахлынувшая на улице, приятно звенела в ушах. Тихие разговоры прощавшихся друг с другом участников показан скрип ног по свежевыпавшему снегу тонули в этом молчании. Единственный звук, нарушавший эту благородную тишину, был тревожный визг колес о вымерзшие рельсы - поздний трамвай, разбрасывая рогами электрические искры, грохотал за забором дома. Андрей еще долго продолжал бы так стоять, если бы из этого мечтательного состояния его не вывел бодрый окрик Габриэля:

— Андрон! Рвем!

Бросив в тень забора красный огонек недокуренной сигареты и наматывая на ходу шарф, Андрей поспешил к поджидавшей его машине, втиснулся на переполненное заднее сиденье и, хлопнув дверью, оставил на улице уголок прищемленной куртки.

В страшно душном, темном и переполненном людьми пространстве остервенело молотила ударная установка. Раздетый по пояс, исколотый татуировками человек с обскобленной левой частью головы, задыхаясь от жары, яростно молотил палочками по барабанам, выкручивая интерес уже порядком разогретой публики в знак вопроса. Только что разорвавшие слушателей «Нож для фрау Мюллер» в буквальном смысле упали со сцены и, протаранив толпу обливающихся пивом фэнов, удалились в подсобное помещение. Превращенное на этот день в «гримерку для артистов», это помещение служило в обычное время складом, но сейчас здесь было полно орущего народа. Вдоль стен сидело множество пьяных, все курили и, в довершение этого ада, в центре комнаты группа «Пупсы» настраивалась на предстоящее выступление. Один лысый в кожаных штанах, другой не то крашеный, не то рябой от природы и третий низкорослый, с торчащим на голове ежиком волос, пригнув друг к другу головы, стояли в окружении преданных фанаток и с величайшей осторожностью чем-то занимались. Когда их занятие было закончено, маленький и самый гадкий восторженно заорал. Он бросил в стену пустую склянку и, хохоча, поднял над головой огромный шприц, полный мутной жидкости. Лысый в коже схватил его руку и потащил в потаенный уголок. Там дело пошло быстро: панки дружно засучивали рукава и, по очереди перетягивая друг другу руки ремнем, бодро втрескивались в вену.

— Ха-аа-аааааааааа!!! — широко разевая рот, бешено закричал лысый от переполнившего его восторга.

— Дай сюда!

— Блять!

- Девочки! Сюда-аааа!!!

Низкорослый, вращая обессмыслившимися глазами, размахивал шприцом перед лицами фанаток.

— Мне! Мне!

— Мне!

Какая-то девушка пронзительно заверещала. Карлика поймали, стали хватать за руки, он повис у кого-то плече, запрокинул голову и выпустил из шприца струйку кислоты себе прямо в рот.

— В догоночку! Ха-арашшо-оо!!! — заорал он.

Вырвавшись из державших его рук и опрокидывая на ходу стулья, он стал продираться к выходу на сцену.

Лысый успел завладеть шприцом, собрал вокруг себя кружок поклонниц и стал по очереди заливать им ПСП прямо в открытые рты. Когда процедура подошла к концу и всех присутствующих растащило, орущие от галлюцинаций «Пупсы» оказались на сцене.

Никогда в своей жизни не видавший такого концерта Андрей растерял своих друзей в этом странном доме и сам немного потерялся. Они долго ехали из дворца Кшесинской и в конце концов оказались в занесенном снегами пригороде Петербурга. Все выгрузились перед двухэтажным деревянным зданием зеленого цвета и, как дорогие гости, с почетом были препровождены внутрь. Здание это казалось похожим на Дом культуры поселкового масштаба. Невероятно грязное, крашенное маслом изнутри, с дровяными печками и несколькими большими комнатами, оно было битком набито какой-то сомнительной публикой — очевидно, местными парголовскими гопниками. В одной из этих комнат был бар с бильярдом, в другой гремел хард-кор-панк и бесновались двести человек, а в остальных было вообще неясно что. Оказавшись в этом жутком месте, Андрей в одиночестве побродил по помещениям и, встретив, наконец, пригласившего его Костю, узнал, что все друзья собрались на втором этаже и сейчас отсиживаются там в какой-то приватной комнате. Отправившись искать эту комнату, Андрей попал в до невозможности прокуренное и темное помещение, где кололись панки и их поклонники. Повстречав там своих друзей, он остался с ними и, покуривая в сторонке, они стали свидетелями этой веселой настройки инструментов.

Судя по реву из зала, концерт «Пупсов» начался. Во время исполнения первой же песни музыка неожиданно оборвалась, и со сцены донеслись отчаянные крики, шум и грохот упавшей аппаратуры. Имея избыток времени и любопытства, тесный кружок приехавших с показа выбрался из вонючей кладовки, и все стали протискиваться к сцене.

В душной бане зрительного зала «Пупсов» довольно жестко размазало. От силы воздействия кислоты, духоты и направленных в лицо ярких прожекторов они потели и неестественно дергали разными частями тела. Слыша в искаженном виде доносившиеся до их сознания восторженные выкрики, хохот и свисты, музыканты сомнамбулически двигались по сцене, механически бряцая по онемевшим гитарам. Когда напуганные техники восстановили развалившуюся пирамиду колонок и кое-как Наладили звук, концерт продолжился. Заминка, случившаяся по вине рухнувшегона сцене музыканта, быстро забылась, группа бешено запрыгала и забренчала. Мощная, выворачивающая наизнанку энергетика понесла в зал звуки, похожие на визг электропилы грохот барабанов, крики и слюну вокалиста, а слушатели бесновато запрыгали перед сценой, некоторые даже вниз головой с нее. Музыканты в раже стукались грифами гитар, плевались в зал, подпрыгивали, орали и, блаженно закатывал глаза, доводили своих поклонников до состояния, близкого к экстазу.

Андрей, погрузившийся в эту клоаку, от нехватки воздуха и невыносимости творящегося бреда стал частично терять сознание. Спасительная, успокаивающая близость друзей исчезла, его оттерли от них в сторону и, зажатый между трясущимися и липкими от пота панками, он стал быстро приближаться к безумию. Глаза заволакивало мутью, его постоянно толкали орущие люди, в толпе облили какой-то гадостью и в довершение всего больно ткнули горящим окурком в шею. Закричав от неожиданности, Ш схватился за место ожога.

«Бежать! Бежать отсюда! — пронеслась мысль в его гудящей колоколом голове. — Мерзкий сральник».

Ни вечеринка, ни другие заманчивые перспективы — ничто более не могло сдерживать его неустранимого желания поскорее убраться из этого вертепа, вернуться домой и снова оказаться в привычном мире, в задумчивой тишине пустой квартиры. Даже не осознав этой мысли до конца, он стал отчаянно продираться сквозь толпу, пытаясь проложить себе дорогу к выходу. Без двух пуговиц на куртке и с отдавленными ногами, он вырвался из зала и заметался в поисках гардероба. Его преследовало неприятное ощущение, что свет во всех помещениях меркнет и повсюду на него таращатся какие-то неприятные рожи. Затравленное чувство беззащитного одиночества, внезапно охватившее его, перешло в панику, и к нему прибавилась истерическая непереносимость окружавших запахов и разрастающаяся внутренняя брезгливость. Толкаемый в спину шквалом собственногосумасбродства, он с каменным лицом несся по запруженным людьми комнатам, пытаясь дознаться, где его одежда и где выход на улицу.

— Андрей, — прозвучал у него над самым ухом тихий голос.

Он резко обернулся и с близкого расстояния увидел пару карих глаз, в которых сияли влажные точечки света. Отступив на шаг, он прищурился и разглядел окликнувшую его девушку.

— Маша! — выдохнул он с облегчением и надеждой. - А я... ну...

Маша Демидова, юная девушка, высокая, стройная, с живым лицом и умными глазами, появилась на Фонтанке не так давно, но быстро сумела со всеми подружиться и стать всеобщей приятельницей. Беззаботная и веселая в обычной жизни, сейчас она выглядела немного подавленной и растерянной.

— Хорошо, что встретились. Я вас потеряла и уже полчаса брожу здесь одна, — сообщила она Андрею. — Гарик с Яночкой, Воробей и Даня только что уехали домой переодеваться. Меня оставили.

— Я... Я, честно говоря... Чуть сейчас с ума не сошел, — признался Андрей, отводя ее за локоть в сторону. — Словил жесткую негативку. Хочу домой.

— А вечеринка? Костик же будет играть в первый раз.

— Не могу. Мутит от этого бреда.

— Поехали тогда вместе, — попросилась Маша. — Но у меня нет денег на такси. Я тоже хочу домой. Зря мы после показа сюда приехали. Как в грязи извалялась.

Андрей стал приходить в себя и кое-что соображать. Вдвоем они нашли гардероб, оделись и, проскрипев по обледенелым половицам коридора, выбрались на улицу. Из открытых форточек на втором этаже в ночное небо густыми клубами валил пар, а стекла замерзших окон дребезжали от музыки. Где-то рядом кто-то истерически хохотал, слышались пьяные голоса и ругань. Ночь была звездная, с прозрачной глубиной висящего над головой вселенского купола и растянутой в нем, от края до края, белесой полосой Млечного Пути. Мороз разрисовал все вокруг белым, и в свете уличного фонаря вымерзшая влага на веточках деревьев сияла ослепительно и ясно. Закутавшись в шарф, Андрей повеселел, отыскал в карманах сигареты и предложил Маше закурить. Вдвоем они склонили головы над огоньком зажигалки и выпустили вихрящиеся на морозе дымки.

— Куда пойдем? — спросила Маша, прикрывая перчаткой лицо от мороза.

— Хорошо бы к дому...

— О, смотри, машина.

На заснеженной поляне, неподалеку от клуба, в тени вековых елей стояла старомодная «Волга» с оленем на капоте.

— Ретрокар!

— То, что надо.

Легкий дымок от работающего двигателя и свет в сало не привлекли молодых людей, они приблизились, и Андрей коротко договорился о поездке.

— Нас двое, ничего? — пробубнил что-то жующий водитель, кивая головой в сторону сидевшего рядом с ним человека.

— Ничего, нас тоже двое.

Уже находясь внутри теплой машины, Андрей расстегнул куртку и стал рассказывать Маше о своих злоключениях в обители зла.

— Мне, конечно, не стоило сюда вообще ехать. Устал ужасно еще на показе. А когда приехал, понял, что так просто не уехать. Все куда-то делись, а потом я попал в такой гадюшник, что самого замутило.

Маша засмеялась звонким колокольчиком, и от этого смеха Андрею стало спокойно и хорошо. Попетляв по темным дачным улицам, машина выскочила на освещенный проспект и, поднимая вихри снежной пыли, помчалась вдоль спящего района к метро «Озерки».

Долгий последний день зимы закончился, и в темноте ночи проступила лазоревая полоска раннего утра первого весеннего дня. При мысли о весне Андрей заулыбался и представил себе, как быстро теперь полетит время навстречу дню рождения. День ото дня солнце будет взлетать все выше, день наступать раньше, приблизится тепло, растает эта белая дрянь, и все будет очень и очень хорошо. Заметив его мечтательную улыбку, Маша потрепала пальцем красный кончик замершего носа и, наморщившись, спросила:

— Пойдете на вечеринку в ДК Горького?

— Куда это? Когда? — переспросил Андрей, борясь зевотой. — Что за вечеринка?

— Ваня Салмаксов с Бирманом устраивают. Получается, что уже сегодня ночью, в Доме культуры на Нарвской.

— А что там такое?

— Не знаю. Меня с Воробьем Тимофей Абрамов пригласил, они его взяли работать художником. Он им делаетвсе дизайны и все остальное по этой части. Тимофей говорит будет очень красиво, танцы прямо на сцене, моряки, балерины...

— Не знаю, не знаю... Нас не приглашали. Мы с «Block Limited» после «Гагарина» не общаемся. Там вышла неприятная история с деньгами...

— Я знаю... — поспешила заверить его Маша, - Все в курсе, добавила она шепотом. — Но какая разница? Все идут. Тимофей передал для всей компании пачку приглашений.

Совершенно неожиданно резко присевшая носом машина свернула с трассы и нырнула в малоприметный переулочек, темной гущей влезавший в проем между какими-то гаражами. Качнувшись всем телом от неожиданного маневра, Андрей ухватился за спинку водительского дивана и, тревожно оглядываясь по сторонам, спросил у водителя:

— Куда вы едете, милейший?

Не удостоив его ответом, ссутулившийся над баранкой шофер молчал, кидая в маленькое зеркальце заднего вида короткие и злые взгляды. В черных щелях его сощуренных глаз читалась скрытая злоба и решимость.

— Куда вы едете, черт вас возьми! — заорал ему в затылок Андрей.

Побледневшая Маша прижала к лицу сжатые в кулаки руки и испуганно замигала глазами.

— Не ори! Кишки простудишь! — развернувшись к нему лицом, членораздельно произнес до этого молчавший пассажир с переднего сиденья.

Он положил согнутый локоть на спинку кресла и на пальцах его левой руки Андрей увидел фиолетовые татуировки в виде колец с крестами. Машина неожиданно остановилась, шофер выключил фары, после чего резко развернулся на своем месте и, повернув к Андрею свое ощерившееся от злобы лицо, коротко крикнул:

— Вылазь! Блять!

В образовавшейся полутьме во рту разбойника желтыми огоньками сверкнули вставные зубы, и только тут Андрей понял, что водитель и его липовый пассажир на самом деле бандиты с большой дороги.

— Вали отсюда! Баба с нами остается! — все так же не спеша скомандовал второй.

Андрей не увидел, а скорее почувствовал задрожавшую радом Машу. Неожиданно подступивший страх перехватил дыхание. Не видя ничего, он стал шарить левой рукой по обшивке двери, а когда холодная хромированная ручка оказалась в ладони, он крепко сжал ее и дернул что было мочи. Дверь неожиданно распахнулась, Андрей выпал из машины, едва успев подцепить правой рукой Машин локоть. Вместе они кубарем выкатились на снег и радом с их лицами под днищем машины густым рыком вздрогнула выхлопная труба. Поскользнувшись на присыпанном снегом льду, Андрей не удержал равновесия и со всего маха пребольно грохнулся спиной. Хрюкнула коробка передач и, выкрутив передние колеса, водитель стал двигать машину назад, как видно, намереваясь раздавить беглецов. Секунды, прошедшие после этого, показались Андрею часами: он извернулся в снегу и, распластавшись уже на животе, схватил Машу за ворот пальто.

— Бежим! — закричал он ей.

Страх выскочил у них из глаз и побежал по заснеженному переулку, из темноты, вперед, на освещенное зарево проспекта. Обежав неповоротливую машину кругом, Андрей и Маша с вывернутыми назад головами припустили по безлюдному переулку навстречу висевшему в темноте пятну света. Где-то сзади с хрустом рычагов и ревом двигателя разворачивалась «Волга». Вскоре свет ее фар полоснул по бетонной стене гаража и, колыхаясь поверх неглубокого оврага, стал вытягиваться под ногами удирающих. В голове у Андрея бешено заиграл на гитаре тот лысый в кожаных штанах, вставленный и реактивный. Медиатор в его руке бряцнул по струнам с такой силой, что эхо этого звука мечущейся пулей залетало в голове. Андрею казалось, что его ноги отяжелели, двигаются с величайшим трудом и ко всему прочему прилипают подошвами к хрустящему снегу. Где-то рядом легко и бесшумно неслась Маша. Андрею показалось, что они бегут уже по меньшей мере час. Гаражи остались позади, за спиной деловито гудел бандитский автомобиль, а набравшая ночную яркость луна заливала мерцающим светом сосны, высившиеся справа и слева. Их засыпанные белым снегом пушистые кроны придавали происходящему оттенок сказочности, но в этой неожиданно ставшей страшной сказке зло черным драконом неслось за героями по пятам.

Как это обычно и бывает, от расправы и всего остального трудно представимого ужаса их спас добрый богатырь на сказочном коне. Когда обессиленные, они выбрались на хорошо освещенный проспект, то едва не попали под колеса, проезжавшей мимо грузовой машины, рассыпавшей соль на заснеженном шоссе. Водитель, меньше всего ожидавший, что в три часа ночи под его машину бросятся парень с девушкой, резко затормозил и, высунувшись из кабины, разразился матерной тирадой. Задыхаясь от бега и волнения, Маша с Андреем, наперебой стали рассказывать ему о нападении и просить помощи. Уразумев бедственное положение молодых людей и, как видно, имея собственные счеты с бандитами, водитель грузовика усадил молодежь в кабину, а сам достал из-под сиденья ручку для завода двигателя. С этой металлической дубиной он вышел встречать демонов, но те, выбравшись на проспект и увидев новое действующее лицо, даже не стали останавливаться и припустили к городу.

— Как же это, вашу мать, вас так угораздило? — молодецки сплюнув, спросил у ребят мужик-спаситель, усаживаясь в кабину.

На вид ему было лет пятьдесят-шестьдесят. Изборожденное глубокими морщинами, его лицо во время разговора постоянно меняло выражение от нахмуренно-серьезного к иронично-шутейному. Он закурил едкую сигарету без фильтра и, оглядев острым глазком своих растрепанных пассажиров, завел машину.

— Мы хотели домой доехать... — начал было рассказывать Андрей. — А они завезли нас, и говорят.

— Хав-х-ха-ря-ят! — смеясь и передразнивая Андрея грудью закашлялся мужик. — Чего ж ты, мать твою, с бабой к двоим-то сел?

— Никого больше не было...- теряясь под напором справедливого упрека, смутился Андрей. — Это какие-то бандиты...

— Какие, на хрен, бандиты? Шпана! — уверенно сообщил водитель. — Я их, бля!

Ожившая после погони Маша стала шарить по карманам и озабоченно смотреть себе под ноги.

— Похоже, я перчатки потеряла, — сообщила она. — Холодно.

Водитель включил загудевшую печку и ухватился за оплетенный пластиковым жгутом руль.

— Грейся, дочка! А то перемерзнешь, ебтваюмать! — с доброй улыбкой предложил он Маше.

Машина тронулась и зашуршала рассыпавшимися во все стороны потоками солевых кристаллов. В ровном гудении двигателя Андрей на минуту задумался. Задумался над тем, что первые его ощущения всегда бывают самые точные. Ему не стоило сегодня ехать в этот мутный клуб, не стоило обманывать самого себя. Еще несколько часов назад он чувствовал, что устал, но тогда у него было хорошее настроение, а теперь он почти мертв. Но теперь все кончено. Сегодня уже весна. Хорошо. Закончился этот кошмар. Машина уносила их из этого страшного места, подальше от всех этих уголовников. Подумав об этом, Андрей радостно улыбнулся, и только тут заметил, что пальцы рук водителя татуированы кольцами с крестами, очень похожими на те, что были у налетчика из «Волги».

«Вот те на! — подумалось ему. — Покатались!»

События ранней весны стали разворачиваться в Петербурге как скрученная пружина. House-вечеринки, став за последний год самым модным и популярным среди молодежи явлением, завладели умами масс и гремели яркими субботними фейерверками. Постоянно действующий клуб на Фонтанке стал трещать по швам от напиравшего на входную дверь потока гостей. Поток этот, не иссякая, приносил к дверям клуба все новые и новые массы взволнованных новобранцев. Знакомства третьей степени стали рекомендательной нормой. В узкой бойнице полуоткрытых дверей, на страже которых бессменно стоял Миша, эти рекомендации позволяли пройти самому «знакомому знакомого члена клуба», а в удачном случае еще и провести с собой несколько друзей. Постепенно и как-то незаметно к идейно выдержанному и сплоченному коллективу старых членов клуба стали примешиваться новые слои «современной молодежи», добавляя к и без того обширному кругу друзей новых персонажей. Штурмовым натиском, застенчивой долготерпимостью, хитрой дипломатией и умилительной осадой в «Танцпол» пробирались молодые врачи, студенты разных вузов, сбегавшие из казарм курсанты военных училищ, мажоры с Дворцовой площади, иностранные журналисты, молодые бизнесмены, впервые вышедшие в свет молоденькие Девушки и прочая разношерстная публика. Все эта активная молодежь перемешивалась в одном пространстве, разогревалась и при определенном сжатии и музыкальном давлении выпускала столько энергии, что от этого процесса сотрясались стены старого дома.

В это же самое время Женя Бирман и Ваня Салмаксов, бывшие друзья и партнеры «Танцпола», ныне разделенные с ним стеной не до конца проясненного финансового конфликта, развили собственную, и достаточно энергичную, деятельность. То, что рассказала Андрею Маша Демидова,было правдой. На следующий день после показа во дворце Кшесинской и той странной вечеринки в Парголово в Доме культуры имени Горького состоялась танцевальная вечеринка, устроенная «F. Y. Intertainment» (новое после «Block Ltd» переименование компании «Бирман — Салмаксов»). Попасть на нее Андрею, однако же, было не суждено: вернувшись утром после всех случившихся с ним злоключений, он погрузился в такой глубокий сон, что надолго утратил связь с миром.

На неделе из Москвы вернулся старший брат. Андрея приятно поразила произошедшая с ним перемена: он стал энергичным, но терпимым к чужому мнению, чаще слушал, нежели говорил сам и вообще выказывал массу самых приятных черт своего характера. Однако же по фону этой внешней мобилизации и повышенной боеспособности все время проплывали легкие облачка рассеянности и время от времени случались минутные провалы романтической самоуглубленности. Ближайшие друзья, посвященные в тайну его романа с американской девушкой, улыбались этим переменам и вопросов не задавали, а остальным просто казалось, что Алексей стал необычайно мил.

Помимо лирического настроения, Алексей привез из Москвы массу полезных контактов и идей. Изучая после «Gagarin-party» структурную картину административной подготовки этой грандиозной вечеринки, он восстановил все контакты, находившиеся до этого момента только у Бирмана, и лично пообщался с лицами и организациями, задействованными в подготовке «Гагарина». Таким образом он познакомился с неким Олегом Цодиковым, спокойным и обходительным молодым человеком, представившимся другом Рубика. Цодиков не был совсем уж случайным человеком. В свое время он работал барменом в том самом дискобаре, где год назад Рубик устраивал первую вечеринку в Москве.

Возможно, что его природная обаятельность и уравновешенность в сочетании с этой странной рекомендацией возымели действие, и щепетильный в отношениях Алексей достаточно быстро с ним сдружился. Цодиков, потрясенный до глубины души масштабом «Gagarin-party» и размерами выручки, много вкладывал в их зарождающуюся дружбу. Его внутричерепной калькулятор бесконечно производил массу различных вычислений, выдавая результаты с множеством нулей. Он чувствовал, что за этой еще не известной широким слоям москвичей формой развлечения лежит гора денег. Именно он правильно оценил высоту этой горы и, лично познакомившись с Хаасом, стал готовиться к восхождению.

— Мы выезжаем в Москву! — веско и твердо заявил Алексей своим товарищам за традиционным чаем.

Андрей, успевший до этого вкратце уяснить себе нынешнее положение вещей, не удивился, зато Миша недоуменно уставился на Алексея и потребовал разъяснений.

— Чего там?

— Мы с Олегом нашли в Москве классное место, нужно готовить вечеринку, но главное, что подписана бумага и состоится вторая «Gagarin-party» на ВДНХ.

— Вторая?

- Да.

— А о чем ты говорил до этого?

— Здание Министерства культуры.

— Вот это круто! — со смехом воскликнул Миша. — А кто нас туда пустит? Ты шутишь?

— Уже пустили.

Вскорости Алексей дал подробные разъяснения, из которых стало понятно, что новый знакомый и партнер по московским делам Цодиков, используя ниточки околородственных связей, встряхнул опутывающую столицу административную паутинку и добился от нужной инстанцииразрешения на грошовую аренду фойе здания Министерства. Ничего не подозревающие чиновники собственноручно санкционировали вечеринку в стенах бывшего святилища социалистической культуры, тем самым включая зеленый свет бульдозеру, выехавшему крушить старье и разравнивать площадку под новый культурный пласт.

Цодиков оказался довольно продуктивным партнером. Вместе с ним Алексей предстал перед дирекцией ВДНХ, и после нескольких встреч им удалось подписать новый договор на проведение вечеринки в апреле месяце.

«Gagarin-party-2» было решено провести 12 апреля, в день космонавтики.

Не пробыв дома и дня, Алексей снова укатил в Москву, а Андрей и Миша остались, чтобы подготовиться к глубинному погружению ж ярш тш в клубе обычную субботнюю вечеринку. Суббота пришла, но желая дознаться, что же делают бывшие партнеры Бирман с Салмаксовым, Андрей свалил все хлопоты по «Танцполу» на Мишу, а сам с друзьями уехал на проспект Стачек.

Date: 2016-08-31; view: 232; Нарушение авторских прав