Понятие системы и классификация типов систем

По мере нашего рассмотрения взаимодействия мы подошли х анализу системы. Прежде чем более полно описывать личность или социальную систему, разумно представить сначала эксплицитно принципиальные свой­ства эмпирических систем, которые релевантны для на­шего анализа. Наиболее общее и фундаментальное свой­ство системы — это взаимозависимость ее частей или переменных. Эта взаимозависимость основывается на су­ществовании определенных отношений между частями или переменными, что противоположно случайной вари­абельности. Другими словами, взаимозависимость — это порядок в отношениях между компонентами, входящи­ми в систему. Этот порядок должен обладать тенденцией к самосохранению, что наиболее обобщенным способом выражено в понятии равновесия⁵⁶. Но это не должно быть, однако, обязательно статическое самосохранение или стабильное равновесие. Это может быть организованный процесс изменения — процесс, протекающий по опреде­ленной модели, а не случайно варьирующийся относи­тельно исходной точки. Это называется подвижным рав­новесием и хорошо иллюстрируется процессом роста. Кроме того, равновесие, даже когда оно стабильное, ни­коим образом не предполагает, что процесс не развива­ется: процесс продолжается даже в стабильных системах, стабильность сохраняется только для отношений, вклю­ченных в процесс.

⁵⁶ То есть, если система должна быть достаточно постоянной, чтобы пред­ставлять ценность для изучения, то должна существовать тенденция к сохранению порядка, нарушаемая только исключительными обстоятель­ствами.

Особенно важная характеристика любой системы — внутренние ограничения на совместимость определенных частей или событий внутри одной и той же системы. В са­мом деле, это просто другой способ выразить, что отноше­ния внутри системы определены и что что-то там не может происходить. Молено проиллюстрировать это на примере Солнечной системы: орбита одной из планет, такой, как Юпитер, дана, и уже невозможно для орбит других планет распределяться случайным образом относительно этой ор­биты. Определенные ограничения предполагаются самим фактом, что задана величина одной из переменных. Такое ограничение может в свою очередь рассматриваться как с негативной, так и с позитивной точки зрения. С одной сто­роны, используя опять-таки пример Солнечной системы, если одна из ш^анет попросту исчезла бы, то сам факт, что на данной отдельной орбите не существует больше ника­кой массы, привел бы с необходимостью к изменению рав­новесия данной системы, потребовалось бы переоценить орбиты других планет, чтобы система вновь пришла в рав­новесие. Это можно выразить также таким утверждением: в структуре системы существует изменение. С другой сто­роны, та лее проблема может быть рассмотрена с точки зрения того, что произошло бы в случае сосуществования «не­совместимых» элементов или процессов внутри одной и той же системы. Несовместимость всегда условна по отноше­нию к данному состоянию системы. Если, например, орби­ты двух планет подойдут слишком близко друг к другу, го­раздо ближе, чем это совместимо с сохранением данного состояния системы, то произойдет одна из двух вещей. Либо начнется процесс, который будет направлен к восстановле­нию предшествующих отношений путем элиминирования несовместимости; либо (если вновь возникшие отношения сохраняются), необходим процесс приспособления других частей системы, приводящий систему в новое состояние равновесия.

Эти свойства имманентны всем системам. Однако для теории действия особенное значение имеет конкретное дополнительное свойство. Это тенденция к поддержанию равновесия в наиболее обобщенном смысле из всех вы­раженных выше, в определении границ по отношению к окружению — границ, которые не могут быть заданы из­вне, но которые самосохраняются посредством свойств некоторых конституитивных переменных, которые дей­ствуют внутри системы. Наиболее близкий пример — жи­вой организм, который представляет физиохимическую систему, не ассимилируемую физиохимическими услови­ями окружения, но поддерживающую в себе определен­ное отличие свойств по сравнению со средой. Например, поддержание константно для тела температуры у млеко­питающих — необходимый процесс, который опосреду­ет взаимозависимость между внутренней и внешними системами в отношении температуры; этот процесс под­держивает константу при всех видах вариабельности тем­пературы в окружающей среде.

Есть два фундаментальных типа процессов, необхо­димых для поддержания данного состояния системного равновесия, которые в системе действия мы называем размещение⁵⁷ и интеграция.

⁵⁷ Термин «размещение» (аллокация) взят из словаря экономистов, где он имеет очень общее значение, сохраненное здесь. В частности, экономисты говорят о размещении ресурсов в экономике.

Под размещением мы понимаем процессы, которые поддерживают распределение компонентов или частей системы, которое совместимо с поддержанием данного состояния равновесия. Под ин­теграцией мы понимаем процессы, посредством которых отношения с окружающей средой опосредуются таким образом, что внутренние отличительные свойства и гра­ницы данной системы как сущности сохраняются перед лицом изменчивости внешней ситуации. Следует осозна­вать, что самосохранение такой системы — это не только поддержание границ, но также сохранение своих особых отношений между частями данной системы внутри этих границ. Система — это, в некотором смысле, единица, свя­занная со своим окружением. Следовательно, самосо­хранение подразумевает не только контроль переменных окружения, но также контроль тенденций к изменению, т.е. к изменению этого отличного от среды состояния, идущего изнутри системы.

Два типа эмпирических систем, которые были про­анализированы в предыдущих главах, — это личности и социальные системы. Как уже неоднократно указыва­лось, это различные системы, которые не могут быть редуцированы друг к другу. Однако между ними есть оп­ределенная концептуальная преемственность или иден­тичность, которая выводится из следующих источников: 1) обе эти системы построены на основании фундамен­тальных компонентов действия, как это было показано в «Основных положениях» и в данной главе. Эти компо­ненты организованы различным образом и образуют сис­темы двух видов. Тем не менее компоненты остаются теми же самыми; 2) обе они не просто системы, но системы, сохраняющие свои границы, т.е. самосохраняющегося типа; поэтому обе они обладают характеристиками, ко­торые свойственны системам вообще, наряду с более спе­циальными характеристиками, которые присущи именно Данному особому типу систем; 3) третьим основанием для их тесной связи друг с другом является тот факт, что они взаимопроникают, в том смысле, что ни личностная сис­тема не может существовать, не участвуя в социальной системе, под которой мы понимаем интеграцию частей систем действий акторов, которые представляют собою части социальной системы, ни, наоборот, не может су­ществовать такая социальная система, которая не была бы, с точки зрения способа интеграции частей ее систе­мы действия, сформирована личностями ее членов. Ког­да мы используем термин «гомология», чтобы обозна­чить определенную формальную идентичность между личностями и социальными системами, которые можно понимать в вышеописанных терминах, должно быть оче­видно, что мы никоим образом не имеем в виду создать впечатление, что личность — это микрокосм социальной системы или что социальная система — это определен­ный вид макрокосма личности.

Несмотря на формальное сходство и последователь­ное эмпирическое взаимопроникновение и взаимозави­симость, обе они, личность и социальная система, оста­ются двумя различными классами систем, что имеет огромную важность.

1951

Схема 1. Компоненты системы отсчета действия

Личности и социальные системы (как субъекты, так и объекты) сопоставляются следующим образом:

* Каждая из этих ролей — это субсистема ориентации. Такую субсистему можно анализировать либо с точки зрения /I/ мотивов личности, функцией которых является ориентация; либо с точки зрения /II/ ценностей, которые личность при­нимает в данной конкретной социальной системе. Роли, следовательно, подраз­деляются на мотивационные аспекты и аспекты ценностные.

КУЛЬТУРНЫЕ СИСТЕМЫ

Культурные системы — это общие ценности, убеждения и вкусы акторов (как субъектов, так и объектов), взаимодействующих с системами символов (как объек­тами), следовательно, все подчеркнутые выше компоненты представляют абст­ракцию культурных систем от системы отсчета действия.

Схема 2. Производные от эталонных переменных

Новый аналитический подход к теории социальной стратификации * ¹

Можно сказать, пожалуй, что теперь в области социо­логии общепризнано, что социальная стратификация — это общий структурный аспект социальной системы в целом, и система стратификации теснейшим образом связана с уров­нем и типом интеграции социальной системы как таковой.

* A Revised analytical approach to the theory of social stratification// Parsons T. Essays in Sociological Theory. Glencoe, The Free Press, 2 ed., 1964, p. 386-438.
¹ Эту статью, написанную специально для сборника «Class, Status and Power. A Reader in Social Stratification» (Bendicsand Lipset eds. The Free Press, 1953), можно считать пересмотром более ранней статьи автора «Аналитический подход к теории социальной стратификации», опубликованной впервые в «American Journal of Sociology» и помещенной затем в «Essays in Sociological Theory» (Glencoe, The Free Press) как в первом (гл. VII), так и в настоящем (гл. IV) издании. Редакторы сборника по стратификации первоначально предложили автору перепечатать в ней старую статью. Но за минувший со времени ее издания период появилось много работ как в области общей теории, так и в специальных областях, в частности и в области социальной стратификации, так что оказалось необходимым попытаться выработать новый подход к этой проблеме. Современное состояние общей теории, из которой во многом исходит данная статья, обсуждалось уже в трех издан­ных ранее книгах, в которых принимал участие и автор. Эта общая теория играет важную роль и в данной работе. Что же касается эмпирических ис­следований, то в рассматриваемый период автор участвовал в изучении со­циальной мобильности мальчиков, обучавшихся в средних школах, прове­денном в сотрудничестве с Самюэлем А. Стоуфером, Флоренс Клакхон и другими. Хотя результаты этого исследования еще не подготовлены к пуб ликации, работа над ними оказала большое влияние на точку зрения авто­ра в области общей теории. Кроме того, в сотрудничестве с доктором Бей-лзом и двумя ассистентами мы предприняли попытку связать изучение стра­тификации в широком социуме и в малых группах, широко используя при этом систему понятий, описанную в настоящей статье. Оба проекта иссле­дования осуществлялись под руководством Гарвардской лаборатории со­циальных отношений. Наряду с общими фондами лаборатории в исследо­вании мобильности была использована финансовая поддержка, в первую очередь Расел-Сейдж-фонда, а затем Фонда Рокфеллера, а также Гарвар­дской школы. Здесь я хотел бы выразить благодарность всем этим учреж­дениям за оказанную поддержку. Данная статья, как видно из сказанного выше, ни в коем случае не является результатом работы одного человека, она в значительной степени по своему характеру коллективна. В своей ра­боте по созданию общей теории я особенно многим обязан моим сотруд­никам Шилзу и Бейлзу, а также соавторам книги «Toward a General Theory of Action» (Т. Parsons and E. Shils eds).
Что же касается, в частности, теории стратификации, то здесь я многим обязан Самюэлю А. Стоуферу и Флоренс Клакхон, а также сотрудникам, с которыми вместе работал на конкретных стадиях осуществления двух вы­шеуказанных проектов эмпирических исследований, в частности, на наи­более поздних стадиях — Френку Э. Джонсу, Брэндту Г. Рэнтблату и Джо­зефу Бергеру. Но за конкретные формулировки, выдвинутые в данной статье, ответственность несу я один. Я глубоко благодарен проф. Стоуфе~ ру и д-ру Бейлзу, а также Джонсу, Рендбладу и Бергеру за обсуждение первой редакции настоящей статьи.

Отправная точка как для оценки общего значения стратификации, так и для анализа ее как феномена, мо­жет быть найдена, по нашему мнению, в той понятийной схеме, в терминах которой мы анализируем социальное действие. В ней предполагается, что действие обязатель­но ориентировано на достижение каких-то целей, а сле­довательно, оно должно быть не индифферентно отно­сительно тех элементов, которые способствуют или, напротив, препятствуют достижению этих целей. Точно так же все составные части системы действия, а также все ситуации, в которых действия происходят, оцениваются как желательные или нежелательные, пригодные или не­пригодные, полезные или вредные с точки зрения этих целей. Оценка же, если она относится к социальным сис­темам действия, подразумевает в свою очередь два основ­ных положения. Во-первых, единицу системы: элементар­ная единица действия или роли, коллектива или личности, по существу и представляет собою предмет такой оцен­ки. Сказать, что все действия имеют какую-то ценность, не определяя при этом, что человек делает и как он это делает, это значит утверждать, что категория оценки ир-релевантна анализу действия. Но если процесс оценки имеет место, то он, вероятно, будет направлен на то, чтобы дифференцировать различные действия в каком-то ранговом порядке. Совершенно одинаковая оценка двух или более единиц действий, конечно, может иметь место и в этом случае, но это — особый случай оценочного суж­дения, а вовсе не доказательство его иррелевантности вообще. Как велики могут быть различия, временны они или постоянны и посредством каких критериев осуществ­ляются — все это, разумеется, может породить целый ряд теоретических и эмпирических проблем. Но то, что та­кие различия должны быть для актора, находящегося в системе, — это исходно предполагается в той понятий­ной схеме, которой мы пользуемся при анализе социаль­ного действия².

Второе основание хорошо известно, оно заключает­ся в том, что для того, чтобы социальная система была стабильна, эталоны оценок ее составных единиц должны быть интегрированы так, чтобы образовалась «общеприз­нанная система оценивания». Содержание такой всеми признаваемой системы оценивания, а также степень и способы ее связи с реальными действиями индивидов в социальной системе изменяются. Но само существование такой системы образцов, которую можно принять за ис­ходный пункт при анализе социальных явлений, — важ­ная предпосылка, прямо вытекающая из понятийной схе­мы действия, применяемой к анализу социальных систем.

²Очевидно, что процесс такой дифференциации посредством ранжирова­ния (а также и другими способами) является внутренним процессом соци­альной системы. За исходные точки в нем могут быть приняты явления внеш­ние по отношению к данной системе, такие, как пол, возраст, отдельные индивидуальные характеристики. Именно они могут оказывать влияние на ранг в дифференциации, но они никогда не могут определять основной мо­дели, которая формируется в системе ее внутренними процессами. Кроме того, дифференциация и интеграция в социальных, как и в биологи­ческих, системах являются процессами взаимосвязанньши. Дифференци­ация единиц в системе друг относительно друга по рангу включает в себя ipso facto интеграцию составных частей этих единиц. Б отношении страти­фикации это означает, что посредством того же самого процесса, в кото­ром группы ранжируются, различаясь между собой, все члены данных групп оцениваются как равные, и тем самым равенство членов, например едини­цы — семьи, — это результат дифференциации классовых статусов семей друг относительно друга.

Стратификация в ее оценочном аспекте — это, сле­довательно, ранжирование единиц социальной системы с помощью эталонов общепризнанной системы оценива­ния. Ранги, придаваемые отдельным единицам, могут ока­заться и равными, но с логической точки зрения очевид­но, что это — редкий случай, и есть все основания считать, что на практике различие в рангах будет значительным и тем больше, чем сложнее социальная система. Этот оце­ночный аспект следует отличать от всех других, состав­ляющих общее «сильное поле» данного общества.

В предыдущем изложении мы старались пользовать­ся очень абстрактным термином «единицы», подразуме­вая под ним «нечто», по отношению к чему применяется ранжирующая оценка. Одна из наиболее важных проблем в области стратификации — это выделение отдельных ви­дов единиц, к которым применимы категории стратифи­кации, а также способы связи различных единиц друг с другом.

Наш анализ упростится, если мы сосредоточим вни­мание на социальных системах в строгом смысле этого слова; это позволит нам ограничиться техническим рас­смотрением оснований социальной стратификации, т.е. ранжирования единиц данной системы, взятых конкрет­но, в терминах нашей понятийной схемы. Мы можем в дальнейшем придерживаться того мнения, что для дан­ной социальной системы в теоретическом смысле может существовать лишь одна единица, а именно — роль члена системы или комплекс статус-ролей. «Актор», которому принадлежит эта роль, может быть, однако, как отдель­ным человеком, так и коллективом, и важно в каждом от­дельном случае не забывать, что эти виды акторов могут накладываться друг на друга: коллектив, по существу, об­разуется множеством ролей, принадлежащих акторам, каждый из которых имеет роли в нескольких различных коллективах. Строго говоря, мы не намереваемся рас­сматривать личность как единицу, занимающую место на шкале или в системе социальной стратификации, потому что, даже если мы возьмем членство индивида в масшта­бах всего общества, его личность этим не исчерпывается.

Такое ограничение внимания конкретной соци­альной системой имеет, как нам кажется, огромное значение. Но тот социологический факт, что каждый актор исполняет множество ролей, заставляет нас иметь в виду, что конкретные системы, выделяемые нами для анализа в действительности, никогда не бы­вают совершенно отделены, но всегда сочленены со множеством других систем. В особенности это каса­ется тех систем, в которых некоторые акторы среди своих ролей имеют также роли, относящиеся к дру­гим системам, как, например, в нашем обществе — в единицах родства и в профессиональных организаци­ях. Мы знаем также из практики, что огромное боль­шинство проблем эмпирического социологического анализа гораздо успешнее решаются, если принимать во внимание не одну, а несколько систем одновремен­но. Ниже у нас будет случай заняться некоторыми проблемами этого рода, но сейчас гораздо более важ­но определить наши понятия и основные связи их, с которыми мы будем иметь дело в рамках общей поня­тийной схемы, а затем уже ввести дальнейшее услож­нение, приняв на рассмотрение не одну, а несколько систем, связанных друг с другом.

Конкретное оценочное суждение, за исключением немногих случаев, относится не к единице системы как таковой, но к отдельным качествам таких единиц, всегда «по сравнению с другими единицами» этой системы. Ка­чества эти поддаются классификации, как те, которые характеризуют единицу, независимо от ее связей с дру­гими объектами данной системы, например, пол, возраст, различные способности, так и те, которые характеризу­ют связи этой единицы с другими, например, принадлеж­ность к группе родства³.

³ Такое деление может быть введено применением одной из переменных нашей модели, а именно: универсализм—партикуляризм. (Автор начинает применять введенные им в другой работе понятия для объяснения своей точки зрения на стратификацию в обществе, не объяс­няя специально этих понятий здесь. Между тем они и до сих пор не явля­ются общепризнанными и употребляемыми в социологии. Чтобы для себя прояснить данный текст, следует прочесть предварительно отрывок из кни­ги «К общей теории действия», озаглавленный «Категории ориентации и организации действия», помещенный в данном томе. Иначе весь текст ста­тьи будет не вполне ясным. — Примеч. перев.)

С другой стороны, свойства, к которым применима оценка, можно разделить на качества данной единицы, ее деятельность, а также то, чем она владеет⁴.

⁴Точнее говоря, с единицей как таковой связаны свойства и деятельность, а то, чем данная единица владеет, есть предметы, с ней связанные ситуаци­онно, а следовательно, в определенной степени автономные от данной еди­ницы. Свойства (в которые входят деятельность и способности) могут мо­дифицироваться в процессе обучения, но их невозможно отчуждать и передавать другим. Свойства (или деятельность) могут иметь инструмен­тальное или экспрессивно-символическое значение. Такое разделение ана­логично разделению на льготы и вознаграждения, относящиеся уже к вла­дению.

Качества — это такие характеристики единицы, ко­торые можно оценивать независимо от любых измене­ний ее отношений с объектами данной ситуации, они приписываются единице как таковой. Таким образом, когда мы говорим: у данного человека «интеллектуаль­ный коэффициент — 120», то мы описываем качество, которое обычно называют «интеллект». Если же мы го­ворим: на этот вопрос он ответил правильно, то мы опи­сываем действие, которое есть не что иное, как процесс изменения отношения единицы к объекту ситуации (тому, кто спрашивает). Таким образом, оценка интел­лекта может быть перенесена на его деятельность. Ка­чества, разумеется, можно интерпретировать. Их можно оценивать как вообще, так и конкретно, рас­сматривая как следствия деятельности данной едини­цы и (или) других единиц в данной системе, а деятель­ность невозможно понять, не обращаясь к какой-то (аскриптивной или качественной) характеристике, опи­сывающей, каков исходный пункт деятельности и к чему она устремлена. Для того, чтоб дать правильные ответы, человек должен обладать определенным интел­лектом. Сказав же о человеке, что он член Американ­ского социологического общества, мы описали каче­ство, достигнутое различными видами деятельности, включающими (если он действительный член) защиту докторской диссертации по философии, подачу заяв­ления о вступлении, а также выполнение определенных обязанностей. Наследственный статус — это крайний случай, когда только свойства, а не предыдущие дей ствия, являются предпосылками его; это — социальный статус аскриптивного типа⁵.

То, чем владеет единица, состоит из ситуативных объектов, которые могут отчуждаться и передаваться и с которыми актор (индивид или группа) связан опреде­ленным отношением контроля, т.е. в институционали­зированном случае он имеет право ими пользоваться; этот контроль или право распоряжаться отличает дан­ные предметы от тех, которые принадлежат другим еди­ницам системы. Объекты, которыми могут владеть еди­ницы, — по природе своей ценные объекты. Они ценимы своими обладателями (в действительности или потенци­ально), а также и другими единицами данной системы. Таким образом, владение — это категория, свойствен­ная не внутренней природе объекта, а его отношению к единице системы и отграничению его, благодаря этому отношению, от других единиц системы. Объекты, кото­рыми владеют единицы системы, в свою очередь могут иметь в социальной системе два уровня значения, один из которых может быть первичным. С одной стороны, это могут быть благоприятные условия (льготы), т.е. объекты-средства, связанные с целенаправленными про­цессами инструментально; с другой стороны, это — воз­награждения, т.е. объекты, которые служат либо пря­мым вознаграждением либо символически связаны с таковым⁶.

⁵ Читатель, интересующийся более детальной разработкой теории действия, может, в определенном смысле, представить себе качества как нечто, опи­сывающее данное положение единицы системы в пространстве действия, тогда как сами действия описывают изменения этого положения от одной точки его к другой. См.: Parsons T. Bales and Shils. Working Papers, ch. 3, 5.
⁶См.: Parsons T. The Social Sistem. ch. Ill, IV — более широкое обсуждение этих категорий.

Совершенно ясно, что конкретное иерархическое положение системы-единицы в социальной системе не может зависеть только от ее положения на шкале, соот­ветствующей более или менее интегрированной обще­признанной системе оценивания, потому что нет социаль­ной системы, достаточно сильно интегрированной в таком смысле. Удобно здесь концептуализировать этот элемент расхождения между нормативно определенным эталоном рангового порядка и действительным положением вещей в терминах соотношения между ранжированием соглас­но эталонам оценивания и могуществом⁷ (единицы). Могущество можно определить как реальную способ­ность системы осуществлять свои интересы (достигать своих целей, препятствовать нежелательному вмешатель­ству, добиваться уважения, контроля над объектами, ко­торыми она может владеть и т.д.) в контексте системы взаимодействий, оказывая в определенном смысле влия­ние на процессы внутри данной системы⁸.

⁷ Power — с переводом этого термина всегда возникают трудности, так как в наиболее близком смысле он соответствует понятию «власть» в русском языке. Но по традиции так всегда переводится другой английский термин — «authority», хотя, по нашему мнению, здесь более подошло бы русское слово «полномочия», ибо это «власть» более ограниченного типа — в системе специально определенных (правовых) функций. Для различения этих двух понятий приходится применять не очень адекватное выражение «могуще­ство» (иногда пользуются словом «сила»). — Прим. Пер
⁸ Следует оговориться, что в данном изложении мы ограничили «интере­сы» теми, которые находятся внутри системы отсчета. Если один член дан­ной системы для того, чтобы реализовать свои интересы, использует ка­кие-то события, происходящие внутри другой системы, в которую данная единица, т.е. личность, также включена, то рассмотрение такой ситуации привело бы к большим усложнениям, которые нам пришлось бы разбирать специально, а не в рамках элементарных определений.

Могущество в указанном смысле мы понимаем как результирующую трех рядов факторов, которые сходны с вышеописанными основаниями институционализиро­ванного ранжирования, но рассматриваются здесь отдельно для того, чтобы можно было анализировать рас­хождения между институционализированными эталона­ми оценивания и практическим оцениванием. Во-первых, это оценка единицы в системе по эталонам оценивания — общепризнанным или необщепризнанным для всей сис­темы — и ориентация на эти эталоны как количественно­го, так и качественного аспектов суждения. Во-вторых, это степень, до которой дозволяется акторам отклонять­ся от этих эталонов в их деятельности, а также способ такого отклонения. Наиболее очевидное проявление это­го ряда факторов заключается в том, что какому-то од­ному актору другие акторы позволяют делать то, что более или менее выходит за рамки общепризнанных этало­нов оценивания. В-третьих, это контроль за тем, что на­ходится во владении данного индивида и что обуслов­ливает различие в преимуществах при достижении желаемых результатов (а также недопущении тех резуль­татов, которые нежелательны). Наше предположение заключается в том, что эти три ряда факторов взаимо­связаны, следовательно, то положение, в котором нахо­дится данный индивид по отношению к какому-либо од­ному из них, будет взаимосвязано с положением по отношению к двум другим; но в определенной степени все эти положения независимы.

С этой точки зрения, одним из показателей инте­грации социальной системы (в смысле согласованности ее моделей) может быть степень взаимосвязанности дей­ствительного ранжирования по важнейшим общеприз­нанным эталонам оценивания со всеми тремя вышеука­занными рядами факторов. Любая подобная взаимосвязь является сложной результирующей множе­ства мнений. У нас нет причины считать, что все едини­цы системы будут совершенно согласны друг с другом, а также ожидать, что все они будут единодушны по от­ношению к общепризнанным эталонам оценивания. Если какой-то индивид — единица рассмотрения — относи­тельно более конформен, чем другие, то это повлияет на уменьшение его могущества по сравнению с могуще­ством других единиц, потому что у него будет меньше желания использовать те возможности, которые запре­щены нормами. С другой стороны, его собственное неот­клонение в момент, когда все другие отклоняются, мо­жет это могущество увеличивать, потому что ситуация как бы позволяет ему не считаться с ними (отклоняю­щимися). Влияние отклонения (от общепризнанных эта­лонов) может как увеличивать, так и уменьшать могу­щество единицы, что зависит уже от характера отклонения. Точно так же доступ к объектам владения всегда до некоторой степени зависит от факторов, ко­торые являются «побочными» с точки зрения эталонов оценивания в данной системе; расхождения эти могут корректироваться или не корректироваться механизма­ми, уравновешивающими систему ⁹.

Вопрос о том, какую роль играет могущество в соци­альных системах, непосредственно переходит в вопрос о власти (authority). To и другое уходят своими корнями весьма глубоко в основание социального взаимодействия с одной стороны, и нормативного контроля за ним — с другой. Взаимодействие, как мы будем рассматривать его ниже, — это постоянное взаимное воздействие друг на друга того, что мы называем «поступками» и «санкция­ми». То, что люди делают, влияет на состояние системы как таковой и на любого другого человека как члена дан­ной системы. Здесь вступает уже аспект санкций. Когда влияние на действие других в данной системе превраща­ется в институционализированное ожидание, связанное с ролью (определенных единиц системы), — мы имеем перед собой источник власти. В полную же силу власть обнаруживается тогда, когда в эти институционализиро­ванные ожидания включаются также законные принуди­тельные санкции, т.е. право налагать на других «ограни­чения», если эти другие действуют не так, как другие имеют институционализированное право ожидать от них, а также используют те или иные «удовольствия» для того, чтобы мотивировать этих других к «конформности».

⁹ Следует отметить, что в более ранней статье, которую пересматривает данная статья, было выделено шесть критериев дифференцирующей оцен­ки, а именно: принадлежность к единице родства, индивидуальные харак­теристики, достижения, объекты владения, могущество и власть. Три из них: принадлежность _к единице родства, могущество и индивидуальные характеристики — теперь сведены в одну общую категорию «качества»," они определены теперь более широко, чем до сих пор, так как в них вклю­чены признаки любой единицы социальной системы, а не только индивида. И в то же время нельзя рассматривать то, что мы можем назвать здесь ха­рактеристиками «по связям» (например, принадлежность к единице род­ства), как характеристику статуса единицы; наконец, могуществ определено по-другому, как результирующая, а не как остаточный (нераз ложимый) фактор.

Власть в этом смысле — это один из аспектов могу­щества в системе социального взаимодействия; это — институционализированное могущество, осуществляе­мое по отношению к другим. Оно должно подвергаться оценке и, тем самым, подобно другим оцениваемым параметрам, _{оно МОЖ}ет быть стратифицировано. В более точном смысле можно, по-видимому, сказать, что каж­дый член социальной системы имеет какую-то власть, в самом крайнем случае такая власть может обнаруживать­ся в пассивном сопротивлении неприемлемой для инди­вида зависимости от других, в том, что часть выражается в таком высказывании, как: «если ты сделаешь то-то и то-то чего я не хочу, тогда я...», — люди поддаются на это давление и поступают так, как от них ожидается. Это — очевидная принудительная санкция. В общепринятом (языковом) употреблении, однако же, существует тенден­ция применять термин «власть» к более высоким рангам стратификации институционализированного могущества, так мы говорим о родительской власти над детьми, и го­раздо реже — о власти детей над своими родителями.

Следует также отметить, что власть как узаконен­ное применение могущества, включающего принудитель­ные санкции, — явление не изолированное. Это часть бо­лее широкой системы механизмов социального контроля, каждый из которых может включать в себя наряду с дру­гими элементами также и элемент власти. Так, структу­ры религиозного ритуала, терапии и облегчения эколо­гической адаптации посредством вмешательства в распределение благ и коммуникации могут осуществлять такого рода функции. Мы кратко остановимся на этих проблемах ниже.

На практике недостаток интеграции в социальных системах, создаваемый двумя не оцениваемыми компо­нентами могущества единицы, может иметь очень боль­шое значение. Но та точка зрения, с которой мы подхо­дим к анализу стратификации, предписывает нам сосредоточить внимание на общепризнанных эталонах оценивания. Только таким путем мы можем получить ста­бильную понятийную схему для теоретического анализа того влияния, которое в действительности оказывают (на каждую данную единицу) другие составные части систе­мы-процесса. Это существенно, потому что, исходя из общих теоретических оснований мы можем утверждать, что «фокус» структуры системы действия — в том аспекте культуры, который связан с общепризнанными эталона­ми оценивания.

Мы всегда рассматривали стратификацию социаль­ной системы как аспект ее основной структуры. Одним из наиболее важных выводов социологической теории можно считать вывод, что различие между нормативным и действительным планами социальной системы следует рассматривать как относительное. Основные категории, в терминах которых мы описываем систему как структу­ру, то есть как ряд объектов с точки зрения наблюдате­ля, — это те же самые категории, в терминах которых мы описываем нормы, регулирующие поведение или дея­тельность. Но это ни в коем случае не предполагает, что отклонениям от нормативных ожиданий не следует при­давать значения; речь идет здесь только о характере ка­тегорий, в терминах которых следует описывать и анали­зировать социальные явления.

Любая единица социальной системы действия, напри­мер, актор в социальной роли, рассматривается и как объект, обладающий характеристиками, которые можно установить, и как выполняющий функции роли. В аспек­те характеристик мы можем говорить о статусе актора, имея в виду его положение в системе; в аспекте же дея­тельности мы можем говорить о его роли в более узком конкретном смысле. Ценностные эталоны общепризнан­ной системы оценивания будут тогда, с одной стороны, категоризировать единицы системы как объекты в тер­минах статуса, и в этом отношении единицы будут стра­тифицированы, поскольку применение этих статусных категорий приводит к различию в их оценке по общеприз­нанным стандартам. В то же время к объекту, имеющему данные качества, будут предъявляться также и ожидания относительно его деятельности. Эта деятельность, в свою очередь, будет оцениваться в терминах норм, и оценивать­ся действительная деятельность может по-разному.

Различие между деятельностью и качествами отно­сительно — об этом важно не забывать. Любая деятель­ность предполагает нечто, что может быть названо аскриптивным (т.е. основанным на качествах) описанием того, кто действует. Оценка деятельности всегда отно­сится к этому «основанию >>, и мы никогда не думаем даже, что деятельность можно оценить, не принимая во внима­ние того, кто за него ответственен. Например, мы гово­рим: «Кто-нибудь другой, призвав на помощь свой опыт, мог бы сделать это лучше». Конечно, очень часто мы ду­маем и говорим более кратко и прямо: «Хорошо сделано» — _Или наоборот; но основные качества всегда при­нимаются нами во внимание, если не явно, то имплицитно.

В то же время деятельность приводит к следствиям. Если они относятся только к ситуации действия, их мож­но игнорировать, ибо это не сама деятельность, а ее кон­текст. Если же эти следствия заключаются в изменении качеств актора (благодаря обучению), тогда мы можем говорить об изменениях в модели его собственных ка­честв. Ребенок, будучи актором социальной системы, не остается неизменным, его качества изменяются в резуль­тате процесса его социализации.

По существующим теоретическим представлениям в данной области можно, по-видимому, построить модель, на основе которой как качества объекта, так и его дея­тельность оцениваются посредством сведения их к четы­рем основным типам эталонов, связанным с четырьмя измерениями систем действия¹⁰. Любая конкретная сис­тема, включающая простую единицу, — статус-роль, рас­сматриваемую в качестве подсистемы, — может прохо­дить через все четыре типа эталонов, но они будут иметь различный вес в системах разного типа.

¹⁰ Те оретическое обоснование этих положений и выведение четырех типов эталонов см.: Working Papers, op. cit, в особенности гл. V, рис. 2, с. 179 и Разделу данной главы.

Вначале мы займемся четырьмя типами эталонов, свя­занными с нормативным контролем деятельности, а затем скажем и об их применении к оценке качеств статуса.

Первый тип эталонов, который мы хотели бы рас­смотреть, относится к оценке объектов и деятельности с когнитивной (познавательной) точки зрения и включает в себя то, что мы называем «универсализмом». Преобла­дание его определяет то, что определяется как «технические» нормы, которые руководствуются универсалист­скими ценностями при адаптации действия к внутренним качествам объектов, ситуативных в системе достижения конкретной цели. Это то, что мы понимаем обычно под термином «эффективность» в его общепринятом значе­нии. Но эта эффективность касается только использова­ния объекта в конкретной ситуации (включая адаптацию к его специфическим неконтролируемым чертам) в инте­ресах достижения цели. Мы не рассматриваем здесь ни обоснованности, ни полезности самой по себе этой кон­кретно поставленной цели, ни тех последствий, которые имеет эта деятельность для других единиц системы, то есть для ее интегративного контекста, ни изменения ха­рактеристик системы. Знание данной ситуации — это до­полнение к установленным техническим нормам, но не­обходим также и определенный уровень усилий или деятельность, направленная к достижению данной цели.

Второй основной тип эталонов — это те, которые относятся к определению целей самого процесса дей­ствия, к тому, что в терминах переменных своей модели мы назвали деятельностью или результативностью. В ка­честве системы норм этот тип эталонов должен устанав­ливать либо цель (цели) системы, достижению которой, как ожидается, должна способствовать данная единица (этот случай можно назвать предписанием), либо рамки дозволенных данной единице частных целей (этот случай можно назвать дозволением). Норма, регулирующая ре­зультативность, как таковая, не определяет инструмен­тальных или технических действий-средств, которые ожидаются от единицы, а определяет только саму цель и, разумеется, ей нет дела до всякого рода последствий — ни до тех, что связаны с интеграцией системы, ни до тех, что связаны с изменением ее качеств или качеств отдель­ных ее единиц.

Третий тип эталонов связан с интеграцией и его мож­но назвать «интегрирующим систему». Он определяет ожидания к единице в плане поддержания солидарности с другими единицами данной системы. В центре внима­ния здесь — характеристика установки на позитивное

ействие, которое, согласно ожиданиям, должно пред­приниматься в пользу солидарности между единицами. Данные эталоны не универсалистичны, а партикулярис-тичны и касаются статусов двух единиц, связанных при­надлежностью к одной и той же системе, что и образует основу ожидания указанной солидарности. Эти стандар­ты имеют в центре внимания переменную универсализм— партикуляризм.

И, наконец, четвертый тип эталонов связан с поддер­жанием и (или) регулированием изменений в самой осно­ве аскриптивных качеств, которые являются исходным пунктом всех других видов деятельности. Есть два основ­ных типа экспрессивной деятельности. Первый включает в себя ту, которая выражает или же осуществляет цен­ностные модели, предписанные единице ее статусом в данной системе независимо от конкретных проблем адап­тации, от конкретных целей и от интеграции единиц в данной системе в смысле партикуляристской солидарно­сти. Ко второму типу относится та деятельность, кото­рая ориентирована на изменения в качествах самой дан­ной единицы посредством процесса обучения. В системе понятий, которые мы используем, социализация — это усвоение норм управляющих характеристиками предпи­санных качеств.

С динамической точки зрения, или с точки зрения деятельности, социальное взаимодействие есть постоян­ное челночное движение между деятельностью и «санк­циями». Санкции можно представить себе в виде дей­ствий, которые выражают отношение к действию или к деятельности других посредством вознаграждений и на­казаний. Различие между ними — что следует особо под­черкнуть — это различие теоретическое. Любой конкрет­ный акт содержит в себе потенциальные последствия, имеющие значение для поддержания состояния системы или для ее изменения, и в определенной степени ориен­тирован на такие последствия; это именно тот аспект, который мы уже обсуждали, описывая деятельность. В то же время каждое действие — в какой-то степени реак­ция на действия других и содержит, по крайней мере имплицитно, оценку действий других акторов данной сис­темы. Таким образом, оно оказывает влияние на их пос­ледующие действия. Это аспект санкций.

В каждый тип норм, существующих для оценки дей­ствия, включена такая норма, которая определяет соот­ветствующий («подходящий» к данному случаю) вид санк­ций. Формулы, выработанные для норм деятельности прослеживая деятельность от ее исходного пункта, пре­дусматривают следующую фазу процесса; другими сло­вами: специальная норма этого типа определена относи­тельно цели. Норма же санкций «обращена назад», она контролирует ту фазу, в которой процесс действия воз­ник, и затем «вознаграждает» — в позитивном случае — успешно осуществленный переход в новую фазу процес­са. Таким образом, относительно первого типа санкций, которые соответствуют специальным нормам, мы можем говорить об «одобрении», основанном как на универса­листских критериях, так и на оценке основных качеств, из которых это действие возникло; установка «нейтраль­ности» защищает эти основные качества и эту универса­листскую ориентацию от «отклонений», возникающих на почве желания побыстрее достичь данной цели или дру­гих доступных целей¹¹.

¹¹ Более основательный анализ связи между нормами деятельности и нор­мами санкций см.: Working Papers, op. cit, в особенности гл. V.

Нормы санкций, соответствующие четырем основ­ным типам норм деятельности, располагаются здесь в том же порядке. Во-первых, «одобрение», которое характе­ризуется установкой «специфичности», то есть относит­ся к конкретной цели, направленной процесс данного дей­ствия, а также установкой «нейтральности», которая относится к первоначальным основным характеристикам и препятствует наступлению полного удовлетворения или же отвлечению внимания до того момента, как цель бу­дет достигнута. Во-вторых, это «ответ», характери­зующийся установками «специфичности» и «эффек­тивности», которые относятся к самому достижению поставленной актором цели и непосредственно вознаграждают его доступом к целям-объектам. Этот «ответ» обусловлен, следовательно, достижением одобряемой иели. Третья норма относится к «интегрирующей систе­му» деятельности, это — «одобрение» («признание») в виде ответного действия, направленного на достижение солидарности, она характеризуется установками эффек­тивности и диффузности. И, наконец, четвертую мы на­зовем «уважением», это — оценка единицы как единицы в терминах всего комплекса ее качеств, т.е. ее общего ста­туса в системе, она характеризуется установкой «диф­фузности» и «нейтральности».

Эталоны, которыми руководствуются при оценке качеств единиц системы — те же самые, которыми руко­водствуются и при оценке деятельности. В контексте, относящемся к специальным нормам, мы будем говорить об эталонах оценки адаптивных и специальных способ­ностей к деятельности или «компетенции» данного ак­тора, как объекта (оценки) в контексте норм, определя­ющих цели, — непосредственно о его целевых ориентациях, в контексте системно-интегративном, о его качествах, касающихся лояльности по отношению к сис­теме, и наконец, в контексте аскриптивных качеств акто­ра мы будем говорить о его остаточных характеристиках. Нормы деятельности и эталоны качеств связывает вое­дино то, что мы представляем себе те и другие как нечто, определяющее стабильное состояние процессов системы. Когда система и ее единицы рассматриваются в «стати­ке», то есть как объекты, абстрагированные от процес­сов, протекающих внутри системы, то эти нормы опреде­ляют качества данного объекта и субобъектов, или частей, из которых он состоит.

В свете такого рассмотрения формальные компонен­ты стратификации социальной системы кратко могут быть представлены следующим образом: категории, с помощью которых анализируются социальные объекты (акторы) и системы объектов (в ролях), — это категории, которые в одном из своих аспектов представляют эталоны оценки. Эталоны оценки, далее, классифицированы с помощью тех измерений, или переменных, которые дифференцируют единицы социальной системы в структур­ном аспекте, а также определяют типы деятельности осуществляемой этими единицами, и тем самым — соот­ветствующие санкции, связанные с этими видами деятель­ности; оценке характеристик и деятельности свойственен иерархический аспект, потому что с точки зрения любо­го эталона оценки одни из них окажутся выше, а другие ниже расположенными.

Следующий важный вопрос, к которому мы перехо­дим: организованы ли различные эталоны, и как они орга­низованы относительно друг друга в данной социальной системе; как они складываются в системе эталонов.

С этой точки зрения любая данная социальная систе­ма будет иметь «самую важную» модель оценивания, ко­торую в идеале мы можем определить как принадлежащую к одному из четырех больших типов, которые мы описали выше. Таким образом, высшие (в данной социальной сис­теме) ценности могут делать акцент на эффективности тех­ники достижения как такового, не принимая во внимание конкретные цели; они могут подчеркивать важнейшую для системы цель как фокус всех оценок; могут особенно де­лать ударение на интеграции системы, на сохранении со­лидарности единиц системы друг относительно друга; на­конец, они могут особенно выделять осуществление и сохранение качеств, предписанных системе¹².

¹² Совершенно очевидно, что классификация типов на основе ценностных моделей в высшей степени «формальна» и, следовательно, ни в коей мере не адекватна, если речь идет об эмпирических целях. Она должна быть на­полнена конкретным содержанием категорий рассматриваемой культуры, которые представлены в системах убеждений и в системе символики, вы­ражающей эти убеждения. Причина того, что данная классификация соот­ветствует нашим задачам и что ее формальность для нас не минус, а напро­тив, большое преимущество, заключается в том, что эта классификация представляет главные структурные категории социальной системы. Если стратификацию рассматривать как обобщенный аспект социальной струк­туры, то ее следует анализировать в терминах, которые будут общими для всех уровней и подклассов рассматриваемых систем. В терминах логичес­кой структуры нашей концептуальной схемы то, с чем мы здесь имеем дело, аналогично «первичным характеристикам» картины физического мира, ко торую рисует Локк, тогда как конкретное культурное содержание анало гично «вторичным характеристикам» ее.

Это класси­фикация идеального типа, а следовательно ее можно при­нимать за исходный пункт, приступая к рассмотрению смешанных типов. Но проблема, которой мы здесь занимаем-и так достаточно сложна, чтобы усложнять ее еще бо­лее, принимая во внимание еще и это.

Если дана важнейшая система ценностей, то такие идеальные типы позволяют уточнить основные аспекты данной системы как единого объекта в соответствии со всеми четырьмя типами эталонов. Как таковая, данная система будет иметь в своей основе аскриптивные харак­теристики, она будет находиться в ситуации, в которой перед нею будет стоять конкретная проблема адаптации, а следовательно, и норм, связанных с ее разрешением, а также необходимого для этого уровня компетенции; бу­дут определены важнейшие цели данной системы и пере­делы их осуществления; будут определены также и соот­ветствующие модели и уровни солидарности единиц.

После того, как будут детализированы эти аспекты системы, что означает «расшифровку» важнейшей сис­темы ценностей в каждом из основных функциональных контекстов процессов системы, мы сможем подойти к проблеме анализа структурной дифференциации ролей в данной системе. Нужно не забывать при этом, что мы имеем дело с ними только на уровне описания структу­ры. Мы прекрасно понимаем, что некоторые единицы, входящие в систему, сами являются функцией процессов системы, длящихся во времени, и с динамической точки зрения их невозможно представлять как заданные, но для наших целей это несущественно.

Первый уровень структурного анализа состоит в выделении «самых главных» подсистем, т.е. таких под­систем, которые можно интерпретировать как возника­ющие в результате дифференциации непосредственно системы, взятой в целом. Затем из этих главных подсис­тем выявляется одна, а именно та, на которой делает наи­больший акцент общепризнанная система ценностей, — та подсистема, в которой наиболее непосредственно во­площены важнейшие ценности. Поскольку мы считаем, то наша американская система ценностей наиболее точ-¹⁰ описывается в терминах переменных «универсализм— Результативность», то мы можем сказать, что ее стратегической подсистемой является подсистема «професси­ональная», т.е. подсистема, организованная вокруг проблем адаптации всей системы в целом. Должна суще­ствовать также подсистема, ориентированная на осуще­ствление целей системы; подсистема, интегрирующая си­стему, и подсистема,предназначенная для проявления и поддержания (включая сюда и социализацию) институ-ционализованного комплекса эталонов, предписывающих качества (т.е. определенные характеристики), иными сло­вами, подсистема, основные функции которой — куль­турные.

Здесь возникают два вида значительных теоретиче­ских трудностей (не говоря уже о трудностях эмпириче­ских). Первый вид их связан с тем, что конкретные струк­туры не совпадают последовательно с теми или иными функциями системы. Функциональная и пространствен­ная классификация — это система понятий, с помощью которых данную дифференциацию удобно анализиро­вать; но так как в действительности существует взаимное переплетение единиц, несовпадение их качеств, то точно придерживаться такой классификации оказывается не­возможно. Ситуация здесь совершенно аналогична той, с которой имеют дело биологические науки. Вне катего­рий метаболизма, респирации, локомоции, координации и т.п. невозможно анализировать структуру и функцио­нирование сложных организмов, но говорить о том, что какой-то конкретный орган системы используется для осуществления только одной органической функции, вряд ли законно. То, что «затемняет», как только речь заходит о конкретной социальной системе, теоретичес­кие линии, которые мы наметили, будет, разумеется, ме­няться в зависимости как от типа системы ценностей, так и от степени дифференциации этой социальной системы как системы. Лучше будет, если мы не будем вдаваться глубоко в эти проблемы, затронув их здесь кратко, для того, чтобы проиллюстрировать примерами свой анализ.

Второй вид трудностей связан со сложностью взаи­моотношений подсистем данной системы внутри этой системы как целого. Здесь на одном полюсе мы сталкияемся с типом дифференциации, характерным для ма­лых групп, который хорошо проанализирован Бейлзом¹³. В группе из пяти членов, например, возможности такой дифференциации сильно ограничены, но даже и здесь встает вопрос о том, следует ли рассматривать роль каж­дого члена саму по себе (как самостоятельную единицу), или же лучше представить себе, что и здесь существуют подгруппы. Правильнее было бы их назвать «коалиция­ми» или «кликами». Такой же подход оправдывается и при анализе семейных единиц как систем.

На другом же полюсе этих трудностей мы встреча­емся с проблемой рассмотрения такой сложной едини­цы, как все американское общество. Для целей эмпири­ческого анализа, по-видимому, важно сосредоточиться здесь на проблемах, связанных с взаимоотношением трех принципиально отличных друг от друга уровней едини­цы. Один из них, если говорить популярно, — это роль отдельного актора не в масштабе его принадлежности ко всему обществу в целом, а в отдельных подсистемах вза­имодействий, например, в семье или в конкретной про­фессиональной организации и т.д. Второй уровень - это такой уровень, где единицей является система взаимодей­ствий, в которую роль входит в качестве единицы; это, например, такая система ролевых взаимодействий, как семья, профессиональная организация, в которой рабо­тает носитель роли. Третий уровень имеет дело с подсис­темами общества в целом, которые являются совокупно­стями таких единиц, сгруппированными по общей для них основной функции, например, по функции профессио­нального типа или по функции управления и т.п. И вновь следует, пожалуй, только обратить в этом месте внима­ние читателя на эту область исключительно сложных про­блем, а рассмотрение ее ограничить только примерами, иллюстрирующими наш анализ системы стратификации американского общества.

¹³ См.: International Process Analysis and Working Papers, op. cit, ch. IV.

Но вернемся к проблеме, касающейся отношений оценочных эталонов различных типов друг к другу. Выше мы установили, что тип важнейшей системы ценностей обусловливает преобладание того типа норм, который непосредственно «воплощает» эти ценности в нашем аме­риканском обществе — это универсалистские ценности и ценности достижения (деятельности). «Привержен­ность» системы к такому виду ценностей мы можем ин­терпретировать как тенденцию максимизировать их осу­ществление в деятельности и тем самым в структуре системы. Эта тенденция, однако, ограничена определен­ными условиями: необходимостью адаптации к услови­ям ситуации в суперсистеме, которая включает в себя еще и другие социальные системы; необходимостью интегра­ции, которая заключается в сохранении связей системы, состоящей из некоторого числа единиц данного вида; а также необходимостью укрепления институционализи­рованных моделей и регулирования возникающих моти-вационных напряжений. Следовательно, мы описывали бы «истинное положение вещей» в обществе как нечто, определяемое его населением, необходимость же инте­грации как нечто, определяемое его композицией, — в терминах этнического происхождения этого населения.

Каков бы ни был тип системы ценностей, именно он определяет аскриптивно-квалитативные характеристики единиц, в терминах которых и следует анализировать другие аспекты структуры. Следовательно, схема основ­ных переменных, которую мы здесь предлагали, должна применяться на двух различных уровнях: во-первых, для определения типа системы, с которой мы имеем дело, по ее главной системе ценностей, и, во-вторых, для анализа внутренних подсистем, с точки зрения их важнейших цен­ностных моделей как основы, от которой и следует от­талкиваться, приступая к анализу.

Теперь попытаемся ответить на вопрос: какое значе­ние имеет система ценностей для определения целей? От­вет должен быть дан, во-первых, на уровне цели или целей системы в целом, а затем уже — цели или целей единиц на любом из уровней рассмотрения. Система ценностей может, в свою очередь, иметь для целей единицы значение либо предписания, либо же дозволения — как в относительно непрерывных (например, для управляющей инстанции или университета), так и в исключительных обстоятельствах (например, при государственном кризисе). Кроме того, сле­дует отметить: поскольку система дифференцирована, цели единицы должны быть также дифференцированными. Эти цели единицы, далее, должны быть определены либо как «содействующие» функционированию системы, либо как дозволенные (единице) в определенных границах.

Очевидно, что цели отдельных единиц — как пред­писанные, так и дозволенные — будут, в свою очередь, зависеть от трех видов необходимых условий, которые мы указывали, когда говорили о главной системе ценно­стей. Даже в очень простых системах имеет смысл пред­полагать наличие некоторой дифференциации по адап­тивной и интегративной функциям, т.е. существуют единицы, важнейшая функция которых, — а следователь­но, и цель подсистем — это прежде всего адаптация, а также единицы, главная функция которых прежде всего интеграция. Те и другие могут, однако, комбинировать ориентацию на цели системы и сохранение моделей с ори­ентацией на предписанную им функцию (а следователь­но, на цели подсистем).

В целом можно сказать, что критерии сравнительно­го преобладания таких функций и, следовательно, подси-стемных целей могут быть определены в терминах (ожи­даемых) последствий их функционирования для сохранения системы и институционализированных в ней моделей ценностей; вопросом, можно сказать, стратеги­ческого значения здесь будут функции единицы в процес­сах данной системы. Очевидно, что значение ее будет из­меняться, завися при этом как от типа системы ценностей и ее культурного наполнения, так и от конкретной необ­ходимости адаптации, интеграции или регулирования, с которыми она связана. Поэтому мы не можем говорить о каком бы то ни было превосходстве той или иной шкалы вообще без учета этих факторов. В целом, однако, мы мо-^м сказать, что функция, прямое назначение которой существлять главную ценность, будет стоять на первом ^сте; проблема, которой посвящен наш анализ, будет зак-

лючаться в том, чтобы ранжировать остальные важные функции. Другими словами, то, что мы здесь излагали, — не эмпирические обобщения, касающиеся порядка ранжи­рования, а всего лишь набор категорий, с помощью кото­рых можно приступать к изучению эмпирических проблем.

Остается еще два общих теоретических вопроса, пос­ле разбора которых мы сможем перейти к иллюстрации нашей концепции, анализу некоторых сторон американс­кой системы стратификации. Первый вопрос заключается в том, чтобы ввести в очерченную выше схему анализ того значения, которое имеют объекты владения. Второй каса­ется степени и способов интеграции различных критериев, по которым совершается ранжирование, что необходимо для создания «единого общего континуума престижа».

Ключ к анализу объектов владения — в разграниче­нии «благоприятствующихусловий» (льгот) и вознаграж­дающих объектов. Льготы можно категоризировать в соответствии с нормами деятельности, объекты же воз­награждения — в соответствии с нормами-санкциями. Следует, разумеется, при этом иметь в виду, как было уже указано выше, что реальный объект может быть — а в действительности всегда является — как льготой, так и вознаграждением, просто тот или другой аспект его бу­дет иметь в данном контексте большее или меньшее зна­чение. Строго говоря, льготы и вознаграждения — это категории, описывающие смысл или значение объектов, а не классы конкретных объектов.

Главной классификацией для объектов владения типа льгот или вознаграждений будет такая, которая связыва­ет эти объекты с функциями той системы, для которой они являются льготами, т.е. — с ролью владеющей единицы и различных ее подсистем. Таким образом, для единицы все льготы имеют инструментальное значение, для системы же в целом значение льгот зависит от функций, выполняемых единицей. Воздуходувка несет в себе инструментальные функции по отношению к сталелитейному концерну, а цер­ковная скамья и ризы священника выполняют инструмен­тальную функцию льготы (благоприятствующего условия) для церкви. Эту двойственность значения все время нуж-

но иметь в виду, рассматривая саму единицу как систему. Существуют, следовательно, льготы для ее (единицы) адап­тивных функций, для ее функций достижения целей, для функций, связанных с ее собственной интеграцией, и для функций сохранения моделей и ослабления напряжений. Размещение ролей и размещение льгот в системе, как условие интеграции системы, должно осуществляться так, чтобы между ними было какое-то упорядоченное со­ответствие. Можно сказать, что это служит условием ста­бильного состояния системы, т.е. условием согласован­ности в системе оценивания или же условием интеграции системы. Основным принципом оптимального размеще­ния будет, по-видимому, принцип: «льготы тем, кому они более всего необходимы для осуществления целей и цен­ностей, которые релевантны данной системе, поскольку определены ее специфической культурой». Эталон эф­фективности, без сомнения, способствует функциони­рованию системы. Он относится как к «специальной» (технической) эффективности, так и к осуществлению ин­ституционализированной роли со всеми ее разнообраз­ными функциями в данной системе. Поэтому здесь умест­но задаться вопросами: во-первых, какой именно цели служат льготы и, во-вторых, насколько эффективно они служат этой цели? Ответ на первый вопрос должен объяс­нить значение строгого соблюдения «регулирующих» правил, которые защищают интересы других единиц си­стемы и других ее функций. Наиболее важный общий вывод, по-видимому, будет состоять в том, что посколь­ку социальная система стратифицирована на основании тех разных по своему значению вкладов, которые дела­ют отдельные ее единицы в функционирование системы как целого, то возникает стремление к тому, чтобы диф­ференциация льгот соответствовала дифференциации единиц. Это особенно выявляется в тех случаях, когда налицо механизмы генерализации контроля относитель­но льгот, исключительно ярким примером чего являются Деньги. Можно сказать поэтому, что ранговый порядок задания льготами должен стремиться к соответствию ранговым порядком, который дает оценка функций единиц в данной системе; любое нарушение этого соответ­ствия может стать катастрофическим фактором. Более того, такая генерализация должна, по мере накопления опыта, постепенно приобретать детализацию.

Проблема вознаграждений аналогична проблеме льгот. Однако, здесь следует принимать во внимание це­лый ряд специальных проблем. Эти две категории объек­тов владения не вполне симметричны в силу того, что адап­тивные функции требуют контроля над теми объектами, которые по природе своей являются независимыми от са­мого процесса вз