Взаимодействия РФ и Европейского союза по правам человека

Несмотря на то, что ЕСПЧ не входит ни в одну судебную систему государств, он все же оказывает воздействие на судопроизводство посредством постановлений, содержащих толкование норм Конвенции. Помимо того, Европейский суд по правам человека выступает высшим органом в сфере международной юрисдикции.

Гуманистический характер Конституции РФ пронаходится в провозглашении человека, его прав и свобод высшей ценностью. В конституционном праве одним из наиболее значимых институтов находится правовое положение личности, и, к сожалению, коллизии в большей степени характерны для сферы прав, свобод и обязанностей человека и гражданина, что каждый год подтверждается решениями КС РФ, судов общей юрисдикции, ЕСПЧ[40].

В КС РФ за период 1995 – 2013 гг. поступило 276015 обращений, в итоге рассмотренных обращений 228 оспариваемых нормативных актов признаны полностью или частично неконституционными[41]. Однако многие решения КС РФ, требующие принятия нормативных правовых актов, не исполняются: по данным Минюста РФ, не исполнены 56 решений за период 1996 по 2012 годы. (это составляет где то 50%), а исполнены 73 решения, что показывает некачественность последующего конституционного контроля. Также исполняются не все решения ЕСПЧ – не исполнены 7 решений, которые требующих внесения изменений в законодательство, за период 2003 по 2012 гг. Недостаточный учет практики ЕСПЧ обосновывает принятие нормативных правовых актов, на которые возможны жалобы граждан РФ и расходы бюджета на выплату им компенсаций[42].

В наше время нет единой позиции как в теории, так и на практике в области характера постановлений КС РФ и ЕСПЧ, что в общем плохо отражается на достижении целей деятельности данных органов. Д.Х. Валеев в качестве источников права называет постановления КС РФ, Пленума Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ. Что касается актов КС РФ, то, по мнению А.Д. Бойко, они не должны быть обязательными для правоприменителя, поскольку он обязан в силу Конституции РФ руководствоваться только Конституцией РФ и федеральными законами[43]. Об обязательности постановлений ЕСПЧ Н.С. Бондарь говорит только в отношении тех из них, которые приняты в отношении РФ[44]. В свою очередь, А.Е. Султанов указывает, что поскольку полномочия ЕСПЧ в части толкования и применения Конвенции о защите прав человека и основных свобод официально признана Российской Федерацией, то, следовательно, судебная практика этого органа имеет обязательное значимость для применителей права в РФ[45]. Л.М. Энтин предполагает, что обязательность постановлений ЕСПЧ подкреплена коллективным международным аппаратом принуждения[46].

Несмотря на дифференцированные позиции ученых в области характера постановлений высших судебных органов, думается, стоит согласиться с позицией Ю.А. Поповой касательно того, что в наше время надобно решить вопрос о легализации судебного прецедента в российской правовой системе в качестве источника права. При этом понятие судебного прецедента автор предлагает применять к постановлениям высших судебных органов[47].

Обращения в КС РФ со стороны граждан связаны с нарушением базовых прав человека – права на жизнь, жилище, труд, достойное социальное обеспечение. Право на жизнь и достоинство личности затрагивалось КС РФ при проверке конституционности ст. 14.1 Федерального закона «О погребении и похоронном деле» и Положения о погребении субъектов, смерть которых наступила в итоге пресечения совершенного ими террористического акта[48]. Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба граждан К.И. Гузиева и Е.Х. Кармовой на нарушение их конституционных прав и свобод. Обратившиеся в КС РФ граждане имели родственников, погибших при нападении на здание МВД Кабардино-Балкарской Республики и нескольких отделов внутренних дел, а также на другие объекты г. Нальчика, в итоге которого погибли сотрудники правоохранительных органов и субъекты гражданские. Они утверждали, что вышеуказанные нормы лишают их права на соблюдение религиозных и ритуальных обрядов в соответствии с национальными обычаями, умаляют достоинство погибших и их родственников, допускают признание субъекта виновным в совершении преступления без судебной процесса и тем самым нарушают права и свободы человека и гражданина, гарантированные Конституцией РФ. В итоге рассмотрения жалобы ст. 14.1 Федерального закона «О погребении и похоронном деле» и Положения о погребении субъектов, гибель которых наступила в итоге пресечения совершенного ими террористического акта, признаны соответствующими Конституции РФ.

Как и по всем наиболее спорным решениям КС РФ, имеется три особых мнения судей Г.А. Гаджиева, А.Л. Кононова и Б.С. Эбзеева. А.Л. Кононов делает акцент на морально-этическом аспекте данной проблемы и предполагает нормы, запрещающие выдачу родственникам тел погибших и устанавливающие анонимность их захоронения, абсолютно аморальными, показывающими самые дикие, варварские и низменные представления прошлого. Г.А. Гаджиев в особом мнении отмечает, что захоронение должно быть произведено с участием родственников с соблюдением обычаев и традиций, а также гуманитарных правил уважения к погибшим.

Таким же образом, вопросы морали, этики и реализации основных прав и свобод человека разрешает Европейский суд. Конституция РФ в ст. 21 гарантирует охрану государством достоинства личности, устанавливает запрет на то, чтобы подвергать человека пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию, без добровольного согласия медицинским, научным или иным опытам. Случай нарушения данной конституционной нормы и ст. 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (запрещение пыток) ни раз признавал Европейский суд по правам человека (дела «Калашников против РФ»[49], «Микадзе против РФ»[50], «Городничев (Gorodnitchev) против РФ»[51], «Бенедиктов (Benediktov) против РФ»[52], «Белевицкий (Belevitskiy) против РФ»[53]).

В Постановлении по делу «Городничев (Gorodnitchev) против РФ» Европейский суд выделил, что нахождение заявителя в наручниках в ходе судебных заседаний в то время, когда применение этой средства не было обосновано разумными требованиями общественной безопасности или надлежащего отправления правосудия, находится унижающим достоинство обращением. При этом Европейский суд отнес к пыткам допускаемые в местах лишения свободы в РФ «наказание в виде лишения пищи», «нахождение заявителя в наручниках в ходе судебных заседаний», «помещение субъекта в штрафной изолятор последовательно на 25 дней во время болезни» и в общем «условия содержания под стражей» (неудовлетворительные санитарные условия: помещения заражены клопами и вшами, окна не застеклены, ежедневные прогулки продолжительностью в один час, туалетные принадлежности не выдавались). Указанные условия содержания в местах лишения свободы являются недопустимыми и, безусловно, требуют улучшения.

В Постановлении по делу «Микадзе против РФ» Европейский суд определил понятия «бесчеловечного» или «унижающего достоинство» наказания, отметив, что унижение и страдание должны в любом случае быть выше уровня унижений и страданий, которые неизбежно сопровождают любое правовое наказание, выполняемое в установленном законом порядке. При этом оценка такого минимального уровня суровости находится субъективной и зависит от прочих обстоятельств дела в совокупности. При этом Европейский суд подчеркнул обязанность государства нести полноценную ответственность за любого субъекта, который содержится под стражей, так как последнее находится в его полной власти, становясь особенно уязвимым, в связи с чем власти должны быть особенно внимательными к его защите.

КС РФ признал не соответствующими Конституции РФ положения ч. ч. 2 и 4 ст. 443 Уголовно-процессуального кодекса РФ в той средстве, в какой они исключают для суда возможность назначить принудительные средства медицинского характера субъекта, совершившему в состоянии невменяемости запрещенное уголовным законом деяние, отнесенное к преступлениям небольшой тяжести, и при этом по своему психическому состоянию представляющему опасность для себя или окружающих[54].

Обращаясь в КС РФ, гражданин С.А. Первов обосновывал, что ему как потерпевшему не обеспечивается государственная защита достоинства личности, жизни и здоровья потерпевших, поскольку допускается отказ от принудительного лечения субъекта, страдающего психическим расстройством. Расширяя полномочия суда, КС РФ указал, что если оставлять таких субъектов без надобной и своевременной медицинской помощи, то можно усугубить их состояние и лишить уже пострадавших от деяний небольшой тяжести, равно как и потенциальных потерпевших от их деяний государственной и судебной защиты от общественно опасных и противоправных посягательств. Тем самым нарушаются защищаемые Конституцией РФ и не подлежащие ограничению права на охрану достоинства личности и личную неприкосновенность, а также право на охрану здоровья, что должно расцениваться как ограничение обусловленных потребностью в безопасности естественных неотчуждаемых прав человека и гражданина[55].

К сожалению, в РФ сохраняется проблема неисполнения решений КС РФ и ЕСПЧ, требующих изменения законодательства.

Ученые и практики предлагают принять законы, регулирующие в РФ порядок выполнения международных договоров, требующих изменения законодательства. Обращается внимание на отсутствие правового аппарата внесения изменений Конституции РФ при надобности заключения международного договора[56]. В связи с этим Ю.А. Тихомиров предлагает принять Федеральный закон «О порядке реализации международно-правовых актов в правовой системе РФ»[57].

Для повышения эффективности исполнения решений КС РФ предлагается установить срок для исполнения решений КС РФ Государственной Думой. В части принятия федеральных законов во реализация решений КС РФ срок установлен только для Правительства РФ, которое не позднее 6 месяцев после опубликования решения вносит в Государственную Думу законопроект. До 2013 года этот срок был меньше[58] – 3 месяца и он не выполнялся. Увеличение срока подготовки законопроекта только ухудшит ситуацию с реализациям решений. Но для Государственной Думы срок исполнения решений КС РФ вообще не установлен и его надобно установить – 3 месяца – в ст. 80 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде РФ». Это обеспечит первоочередной порядок работы над законопроектом в парламенте.

Справедливо отмечается, что в наше время в РФ отсутствует нормативно-правовой акт, который бы регулировал правоотношения, освобождающие от обязанности государства исполнять постановления, принятые в отношении него Европейским судом по правам человека[59]: не урегулированы вопросы порядка исполнения постановлений Суда, отсутствует обязанность государственных органов и их должностных субъектов по приведению правовых актов в соответствие с нормами Конвенции согласно принятому постановлению Суда, не указаны сроки разработки и внесения в Государственную Думу соответствующих законопроектов, которые были бы направлены на выполнение постановлений Суда. Эти обстоятельства существенно затрудняют реализация решений Европейского суда, а также реализация обязательств РФ, принятых в соответствии с Конвенцией.

Для решения этой проблемы предлагается внести изменения в ст. 32 Федерального закона «О международных договорах РФ», в которой установить обязанности Правительства РФ в области разработки законопроектов в определенный срок (3 месяца) и внесения в Государственную Думу, которая, в свою очередь, должна будет принять соответствующий закон в установленный срок (также 3 месяца). Внесение указанных изменений позволит установить реальный аппарат исполнения решений ЕСПЧ, что благоприятно отразится на уровне законности в стране в общем.

Применительно к деятельности ЕСПЧ, оказывающей воздействие на сферу гражданского судопроизводства, отметим следующее: участники гражданских процессуальных отношений имеют возможность обращения в данный надгосударственный судебный орган для получения защиты своих прав и интересов; в отношении судов общей юрисдикции Европейский суд по правам человека находится своего рода контрольным аппаратом, который устанавливает нарушение положений Конвенции при применении их судами РФ; Европейский суд по правам человека также дает рекомендации национальному законодателю касательно надобности проведения определенных мероприятий, направленных на совершенствование, в частности, гражданского процессуального законодательства. Как видно из анализирования деятельности высших судебных органов, толкование как полномочие присуще всем перечисленным органам, и осуществляется оно в целях оказания непосредственного и опосредованного воздействия на суды общей юрисдикции при рассмотрении и разрешении гражданских дел, в том числе с целью предупреждения появления судебных ошибок[60].

Анализирование международных актов, в частности Конвенции, позволяет говорить о том, что в ней порядок реализации постановлений ЕСПЧ определен в общих чертах (ч. 1 ст. 46). При этом обязательность исполнения (приведения в действие) таких постановлений государствами-ответчиками не ставится под сомнение. Отсутствие в Конвенции норм, подробно регламентирующих порядок реализации постановлений ЕСПЧ, оправдано и обусловлено самой их природой, а также разноплановостью средств принуждения, применяемых в отношении разных государств[61].

Если обратиться к мнению Верховного Суда РФ, то можно подметить достаточно неопределенную позицию. Так, ВС РФ указывает, что суду также следует учитывать постановления КС РФ о толковании норм Конституции РФ или о признании не соответствующими Конституции РФ определенных норм; постановления Пленума Верховного Суда РФ, принятые по результатам судебного надзора и дачи разъяснений по вопросам судебной практики (ст. 126 Конституции РФ); Постановления ЕСПЧ, содержащие толкование норм Конвенции[62]. Из этого Постановления неясной остается формулировка «следует учитывать» по определенным причинам. Во-первых, слово «следует» означает «поступать согласно чему-либо», оно не обязывает выбирать определенный тип поведения, а лишь позволяет или дает возможность поступать тем или иным образом. Во-вторых, слово «учитывать» означает «принимать во внимание», т.е. не предполагает совершения каких-либо конкретных действий. Из этого мы можем сделать итог, что судье предлагается совершить выбор касательно того, принимать ли во внимание определенное постановление высшего судебного органа при рассмотрении и разрешении конкретного дела. При этом выбор средств и способов «учета» остается также за судьей.

Некоторую ясность в определение сущности и значения постановлений ЕСПЧ для судов РФ внес Пленум Верховного Суда РФ по - средствам принятия Постановления от 27 июня 2013 г. № 21[63], где закрепил, что «правовые позиции ЕСПЧ, которые содержатся в окончательных постановлениях суда, принятых в отношении РФ, являются обязательными для судов». При этом вряд ли можно говорить об абсолютной обязательности постановлений ЕСПЧ для судов РФ, поскольку в этом же Постановлении ВС РФ указал дополнительные условия, соблюдение которых надобно для приведения актов ЕСПЧ в действие: заявитель продолжает испытывать неблагоприятные последствия такого акта; выплаченной компенсации недостаточно для восстановления положения, существовавшего до нарушения; судебное постановление противоречит Конвенции по существу; допущенное нарушение норм процессуального характера оказывает воздействие на законность и обоснованность решения. Помимо этого ВС РФ обязал судей устанавливать наличие причинно-следственной связи между нарушениями Конвенции и неблагоприятными последствиями, которые испытывает заинтересованный субъект. Все вышеперечисленное доказательствует о создании дополнительных условий, препятствующих определенным образом полной и безусловной реализации постановлений ЕСПЧ на территории РФ.

Несмотря на то, что законодатель не отводит к источникам права постановления высших судебных органов, они в определенных случаях выполняют такую роль (устраняют пробел, наполняют иным смыслом норму права и т.д.), и их игнорирование судьями может повлечь вынесение незаконного и необоснованного итогового постановления. Законодатель в ГПК РФ установил норму, позволяющую отменять или изменять судебные постановления, которые вынесены ввиду нарушения или неправильного применения норм права (ст. 330 ГПК РФ), с нарушением норм материального или процессуального права (ст. 387 ГПК РФ) и нарушают единообразие в толковании и применении судом норм права (ст. 391.1 ГПК РФ). Данные нормативные положения являются особым видом ответственности за ненадлежащую реализацию постановлений высших судебных органов судами общей юрисдикции.

Все это доказательствует о надобности приведения законодательства и разъяснительной практики высших судебных органов касаемо характера и значения постановлений Верховного Суда РФ, КС РФ и ЕСПЧ к единообразию с целью недопущения появления противоречивых судебных решений при рассмотрении гражданских дел судами общей юрисдикции и судьяажными судами и обеспечения надлежащей судебной защиты прав и законных интересов заинтересованных субъектов.

Обратим внимание на Кодекс административного судопроизводства РФ, который вступил в действие 15 сентября 2015 г., а в частности на ч. 4 ст. 180, в которой указано, что мотивировочная часть решения суда может содержать ссылки на постановления и решения ЕСПЧ, решения КС РФ, постановления Пленума и Президиума Верховного Суда РФ. И в качестве цели этого предписания обозначено обеспечение единства судебной практики и законности. Иными словами, законодатель официально предоставил возможность судам использовать и ссылаться на постановления данных судебных органов при написании судебных решений. Полагаем, такой подход находится верным, поскольку посредством такой реализации постановлений высших судебных органов достигаются цели их функционирования и обеспечивается полноценная защита прав и свобод заинтересованных субъектов.

После объединения Верховного Суда РФ и Высшего Судьяажного Суда РФ возникла потребность в разработке единых правил судопроизводства в судах общей юрисдикции и арбитражных судах. Было предложено в одном нормативном акте объединить судопроизводственные требования по рассмотрению гражданских, административных и экономических дел. В рабочем варианте Концепции единого ГПК РФ[64] В наше время предусматривается указание, дополняющее содержание ч. 4 ст. 170 АПК РФ. Так, предполагается, что в мотивировочной части судебного решения могут содержаться ссылки на постановления Пленума и Президиума Верховного Суда РФ и сохранившие силу постановления Пленума и Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ по вопросам судебной практики; постановления и решения ЕСПЧ; решения КС РФ. Данное положение находится идентичным уже обозначенному прежде и установленному в ч. 4 ст. 180 Кодекса административного судопроизводства РФ.

Думается, данное указание (п. 17.2 гл. 17 Концепции единого ГПК РФ) доказательствует о развитии и укоренении в законодательстве РФ судебного прецедента, однако не в полном объеме, а лишь в отношении постановлений высших судебных органов. Такое решение вопроса относительно значения постановлений высших судебных органов находится логичным и целесообразным по своему характеру, поскольку направлено на придание завершенности деятельности высших судебных органов, направленной на толкование нормативных предписаний, а также на вынесение законных и обоснованных решений судами общей юрисдикции и в дальнейшем на формирование единообразной судебной практики. В противном случае – непризнания за указанными актами обязательного характера для судов, рассматривающих и разрешающих дела в гражданском и арбитражном судопроизводстве, – цель толковательной деятельности Верховного Суда РФ, КС РФ и ЕСПЧ теряет смысл, а также возникает вероятность нарушения процесса унифицирования судебной практики.

При этом надобно учитывать, что закрепление обязательного характера за постановлениями высших судебных органов может повлечь ряд трудностей в процессе их реализации в связи с определенными недостатками, присущими данным актам. В качестве недостатков можно выделить: очное расширение или сужение содержания нормативного предписания; противоречие между постановлениями высших судебных органов, содержащих взаимоисключающие разъяснительные предписания; редакционные или содержательные ошибки постановлений; наличие очень категоричных по характеру разъяснений. В такой случаи трудности в реализации постановлений высших судебных органов могут возникнуть как у судей в ходе рассмотрения и разрешения конкретных дел, так и у заинтересованных субъектов при обращении в суд за защитой.

Несмотря на законодательно регламентированную процедуру принятия толковательных актов Европейским судом по правам человека, Верховным Судом РФ, КС РФ, появление перечисленных недостатков связано с практическим отсутствием аппарата преодоления их обязательного характера и тем более порядка их обжалования.

В наше время в качестве отдельных способов преодоления обязательной силы высших судебных органов можно назвать следующие. Во-первых, законотворческий процесс, поскольку по - средствам внесения изменений или дополнений в законодательство можно заблокировать действие содержательно или редакционно неудачно сформулированной рекомендации, содержащейся в постановлении. Однако такой аппарат применим только в отношении постановлений Верховного и Конституционного Судов РФ.

Во-вторых, разъяснительная деятельность КС РФ (ст. 83 ФКЗ «О Конституционном Суде РФ»). Так, КС РФ имеет право давать разъяснения, целью которых находится именно уточнение действительного смысла положений, содержащихся в правовых позициях, изложенных в мотивировочной либо резолютивной части решения, для правильного понимания и применения их всеми субъектами права.

В-третьих, ВС РФ может отменять прежде принятые постановления, а также вносить изменения в содержание уже существующих постановлений. Данное полномочие Верховного Суда РФ обусловлено особенностями развития общества и совершенствованием правовой системы в общем.

В-четвертых, касательно преодоления обязательной силы постановлений ЕСПЧ поясним, что в данной случаи как таковых способов, преодолевающих эту силу, не существует, поскольку данный суд находится особым судебным органом, не подпадающим под полномочия ни одного государства. Однако, признав за постановлениями ЕСПЧ обязательный характер, государство РФ может соглашаться либо не соглашаться с определенным постановлением ввиду невозможности учета всех особенностей законодательства и судебной практики данным судом при принятии решения. Единственным способом, преодолевающим обязательную силу постановлений ЕСПЧ, выступает Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. № 21, в котором закреплены дополнительные условия для реализации постановлений Страсбургского суда. Также надобно назвать Постановление КС РФ от 6 декабря 2013 г. № 27-П[65], в котором указано на потребность обращения в КС РФ с запросом о проверке соответствия Конституции РФ подлежащей применению нормы законодательства при наличии противоположных правовых позиций КС РФ и ЕСПЧ.

Полагаем, что при включении положения п. 17.2 гл. 17 Концепции единого ГПК РФ в содержание нового Кодекса гражданского судопроизводства надобно внести некоторые дополнения, а именно добавить в содержание ГПК РФ статью, устанавливающую, что постановления Пленума и Президиума Верховного Суда РФ и сохранившие силу постановления Пленума и Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ по вопросам судебной практики, постановления и решения ЕСПЧ, решения КС РФ являются обязательными для судов при рассмотрении и разрешении гражданских дел, экономических и иных споров, связанных с предпринимательской деятельностью.

Считаем необходимым в целях эффективного функционирования указанной нормы введение дополнительных способов, направленных на преодоление обязательной силы постановлений высших судебных органов.

1. Включение возможности проверки на соответствие Конституции РФ содержания разъяснительных предписаний. В подтверждение целесообразности этого положения можно привести мнения отдельных ученых и практиков. Так, А.Н. Верещагин ссылается на важность закрепления на федеральном уровне аппарата проверки постановлений высших судебных органов на соответствие Конституции РФ и иным федеральным законам с целью контроля их деятельности со стороны иных органов[66]. Т.Г. Морщакова также указывает на необходимые проверки на соответствие Конституции РФ сложившегося в качестве прецедента толкования закона, который содержится в разъяснениях высших судебных органов, и в качестве контролирующего органа предлагает КС РФ[67]. О надобности участия КС РФ в проверке постановлений Верховного и Высшего Арбитражного судов РФ говорит Г.А. Жилин[68];

2. Установление надобности согласования правовых позиций КС РФ и разъяснительных предписаний Верховного Суда РФ по - средствам проведения совместных заседаний. Касательно порядка реализации толкований норм Конвенции, содержащихся в решениях ЕСПЧ, надобно выстраивать диалог между органами государственной власти РФ и Комитетом министров как на ранней стадии до принятия заключительного акта Европейским судом, так и после вступления этого акта в законную силу;

3. Закрепление обязательности проведения регламентированного мониторинга реализации постановлений высших судебных органов судами общей юрисдикции и арбитражными судами в целях выявления противоречий, недостатков таких актов. Мониторинг должен проводиться как самими судами, осуществляющими рассмотрение и разрешение конкретных дел, и оформляться в отчетную документацию, так и высшими судами для формирования единого отчета на основе отчетов судов, рассматривающих дела.

Таким образом, закрепление обязательного характера за постановлениями высших судебных органов в рамках действующего законодательства РФ возможно и надобно. Однако данный процесс должен сопровождаться созданием действующего аппарата, способного сдерживать некорректные и противоречивые предписания этих судебных органов, и такой аппарат не должен расцениваться как нарушение принципа независимости судебной власти, как не предполагается нарушением принципа независимости проверка актов нижестоящих судов вышестоящими. Цель существования этого аппарата – обеспечение полноценной защиты прав, свобод и законных интересов заинтересованных субъектов.

Из всего этого следует,, РФне инициативно пользуются средствами международной защиты, лидируя по обращениям в Суд. С одной стороны, такое обстоятельство находится положительным показателем правовой инициативности граждан РФ, с другой стороны, находится своего рода показателем уровня соблюдения основных прав человека в стране.

Date: 2016-05-23; view: 341; Нарушение авторских прав