О взаимодействии полушарий головного мозга в процессах письма 4 page

В контрольных исследованиях узнавание предмет­ных шумов не представляло трудностей. При предъяв-. лении jjjwiop.ня.плалпг.и.ня, дяллг /дср гЮНШТКШКГ правильно опознавали около 80% сигналов (рис. 1,А); латентный период ответов был равен 4,0±0,2 с. Замет­ной асимметрии между ушами в опознавании слож­ных неречевых звуковых образов выявлено не было.

В период инактивации правого полушария опоз­нание сложных неречевых звуковых образов оказыва­ется резко затрудненным: существенно уменьшается количество правильно опознанных шумов (р<0,001) и одновременно возрастает количество отказов от выполнения задания (р<0,001) (рис. 1, Б); латент­ные периоды ответов увеличиваются до 5,7±0,3 с (р<0,001). На увеличение времени, необходимого для

¹ Балонов Л. Я., Деглин В.Л. Слух и речь доминантного и недоминантного полушарий. Л.: Наука, 1976. С. 74, 77—93.

опознания предметных шумов, указывает также из­менение распределения латентных периодов отве­тов и расширение гистограммы по оси абсцисс в область длиннолатентных периодов.

О значительных затруднениях, с которыми встре­чаются испытуемые при необходимости опознать не­речевые звуки и шумы, свидетельствуют грубые ошибки, которые никогда не наблюдались в конт­рольных исследованиях. Так, лай собаки принима­ется за кудахтание курицы, кашель — за журчание ручья, смех — за пение птиц или за крик детей, аплодисменты — за «работу кузнеца» и т.п. Часто звуки, которые в контрольных исследованиях узна­вались без труда, теперь вызывают лишь недоуме­ние — «шумит что-то...», «шум какой-то...», «просто шум», «шум и все...». Даже при повторных и настоя­тельных расспросах испытуемые не могут уловить предметный характер шума. Еще одна особенность опознания неречевых звуков в условиях инактива­ции правого полушария заключается в своеобразном стремлении их классифицировать: «это животные...», «это не животные...», «это работа...». Такая необыч­ная систематика услышанных звуков, не встречаю­щаяся в контрольных исследованиях, часто ошибочна и не совпадает с действительным значением предъяв­ляемых звуков и шумов.

В период инактивации правого полушария даже о правильно опознанных звуках и шумах испытуе­мые сообщают с оттенком неуверенности и сомне­ния, с вопросительными нотами в голосе: «вроде смеха...», «похоже на поезд...», «собака что ли?» и т.п. При повторных предъявлениях одного и того же звука испытуемые часто определяют его всякий раз по-разному, причем правильное опознание может чередоваться с ошибочным.

При изучении слухового гнозиса в условиях инак­тивации правого полушария обнаруживается избира­тельное нарушение внимания к предъявляемым неречевым звукам и шумам. Испытуемые, легко всту­пающие в беседу и охотно отвечающие на вопросы, не обращают внимания на раздающиеся в наушниках звуки и шумы, не реагируют на них и их не замечают. Лишь после повторных напоминаний о том, что сле­дует выслушать и рассказать об услышанном звуке, испытуемые пытаются это сделать, но вскоре вновь перестают обращать на них внимание.

Все перечисленные нарушения опознания нере­чевых звуков и шумов являются двусторонними и об­наруживаются при подведении сигналов и к правому, и к левому уху. Эти нарушения прослеживаются в те­чение 1—3 ч.

В период инактивации левого полушария опозна­ние неречевых звуковых образов и шумов существенно агблЯЧЗйТДТ — уШдаИвтся" кЖичёствЬ" правильно' опознанных шумов (р<0,001) (рис. 1, Л) и существен­но уменьшаются латентные периоды ответов (р<0,02). Это облегчение выявляется при сравнении с резуль­татами контрольных исследований, но оно особенно разительно при сравнении с результатами исследова­ний, проведенных в период инактивации правого по­лушария.

При инактивации левого полушария ответы ис­пытуемых становятся более четкими и конкретными, в них реже проскальзывает сомнение и нерешитель­ность. Даже когда еще полностью не восстановился словарный запас, испытуемые уже правильно опреде­ляют предъявляемые им неречевые звуки и шумы и могут иногда узнать те из них, которые они не опоз­нали в контрольных исследованиях.

Облегчение в опознании неречевых звуков и шумов удается выявить даже тогда, когда инактива­ция левого полушария сопровождается преходящи­ми афатическими расстройствами. В этих случаях испытуемые отвечают медленно, латентные перио­ды их ответов велики, и они часто жалуются, что забыли нужное слово. Однако испытуемые легко на­ходят среди показанных им рисунков изображение того животного, транспортного средства или ситуа­ции, с которыми связаны предъявляемые звуковые образы. Из-за парафазии, персевераций, забывания слов и других речевых нарушений ответы часто при­чудливы, слова искажены, встречаются необычные словосочетания, но при этом всегда удается опреде­лить, узнали они предъявленный звук или нет. Так, ржание лошади обозначается как «лошадихин голос», хрюкание свиньи — как «щебетание поросенка», бле­яние барана — как «козий голос» и т.п.

Возникающее при инактивации левого полу­шария облегчение опознания неречевых звуко­вых образов бывает двусторонним и выявляется при подведении сигнала и к правому, и к лево­му уху.

Изменения слухового гнозиса у одного и того же больного в условиях инактивации правого и ле­вого полушарий иллюстрируются выписками из про­токолов исследований (табл. I).

опознание музыкальных образов (музыкальный гнозис)

Идентификация частотно-модулированных то­нальных сигналов. Испытуемым предъявлялись 20 пар тональных частотно-модулированных сигналов. Длительность сигнала составляла 1 с, частота сиг­нала в течение 1 с снижалась или повышалась от 1000 Гц на одну октаву. В случайном порядке предъявлялись пары с одинаковым или разным на­правлением изменений частоты сигнала. Интервал между сигналами в паре не превышал 0,5 с, интер­вал между парами был равен 5—10 с. Испытуемый должен был определить, состоит ли каждая пара из одинаковых или разных сигналов. Исследование проведено на 5 испытуемых после 10 унилатеральных электросудорожных припадков (5 право- и 5 лево­сторонних). Выполнение этого задания не пред­ставляло сколько-нибудь заметных затруднений. Результаты опознания этих сигналов и в период инактивации правого, и в период инактивации ле

Рис. 1. Распределение ответов различного типа при опознании неречевых (предметных) звуков: А — до припадков; Б — в период инактивации правого и В — левого полушарий; 7 — количество узнанных и правильно названных звуков; 2 — узнанных, но не названных звуков; 3 — неузнанных звуков; площадь секторов — удельный вес ответов каждого типа (%)

вого полушарий существенно не отличались от ре­зультатов контрольных исследований.

Идентификация коротких музыкальных фраз. Ис­пытуемым предъявлялись 10 пар коротких музыкаль­ных фраз, сыгранных на рояле. Каждая фраза состояла из 4 нот. В 4 парах фразы были одинаковыми, в 6 парах они отличались друг от друга. Интервал между фразами в одной паре составлял 1 — 1,5 с, интервал между парами — 10—15 с. Испытуемый должен был определить, одинаковы или различны предъяв­ленные в паре фразы. Исследование проведено на 8 испытуемых после 17 унилатеральных электросудо­рожных припадков (9 право- и 8 левосторонних).

В исследованиях, проведенных до припадка, ис­пытуемые правильно идентифицировали около 80% предъявленных музыкальных фраз. Латентный пери­од ответов был равен 1,4+0,1 с. Асимметрии между ушами не выявлялось.

В период инактивации правого полушария вы­полнение экспериментального задания резко ухуд­шается — снижается количество правильных ответов (р<0,001) и существенно возрастает их латентный период (р<0,01). Испытуемые, которые в контроль­ных исследованиях без труда справлялись с заданием, теперь жалуются на трудность и даже непосильность этого задания — «все звуки одинаковы...», «не ра­зобрать...». Они отвечают медленно, неуверенно, тихо, обычно с вопросительным оттенком голоса — «тот же звук... да?», «то же самое... правильно?»; час­то просят повторить сигнал, однако одни и те же пары музыкальных фраз оцениваются ими то как идентичные, то как отличающиеся друг от друга.

В период инактивации левого полушария иден­тификация двух музыкальных фраз не только не затруднена, но заметно облегчается. Несколько воз­растает количество правильно идентифицирован­ных сигналов и заметно сокращается латентный период ответов (р<0,001). Испытуемые, которые.при инактивации правого полушария отказывались от выполнения задания или не справлялись с ним, при инактивации левого полушария быстро и уверенно говорят о сходстве или различии музыкальных фраз. Часто они правильно квалифицируют музыкальные сигналы, казалось бы даже не прислушиваясь к ним, продолжая беседу с присутствующими на экспери­менте людьми. Иногда испытуемые дают ответ еще до того, как отзвучала вторая в паре музыкальная фраза, а в случае ошибки — сами ее исправляют.

Таблица 1

Опознание неречевых (предметных) звуков и шумов после унилатеральных припадков

Все перечисленные признаки изменений про­цесса идентификации музыкальных образов в усло­виях инактивации доминантного и недоминантного полушарий носят двусторонний характер и сохра­няются до 0,5—2 ч.

Опознание и воспроизведение знакомых мелодий. Предъявлялись отрывки фонограмм (мелодии без сло­весного текста) 18 популярных песен, романсов и дру­гих мелодий. Узнавание некоторых из них было несколько затруднено необычной аранжировкой. Под­биралась такая длительность отрывков, которая была достаточной для опознания мелодии. Отрывки предъяв­лялись с паузой 7—10 с. Были использованы мелодии песен: «Калинка...», «Степь да степь кругом...», «Из-

за острова на стрежень...», «Славное море священный Байкал...», «Катюша», «Песня о Родине», «Полюш­ко, поле», «Смело мы в бой пойдем...», «Пусть всегда будет солнце...», «По долинам и по взгорьям...», «Сме­ло, товарищи, в ногу...», «Темная ночь...»; романсов: «Очи черные...», «Вечерний звон», «Однозвучно зве­нит колокольчик...», «Гори, гори, моя звезда...», «Я встретил Вас...», также позывные, обычно передавае­мые перед футбольными состязаниями. Испытуемые должны были назвать песню или романс, вспомнить слова и напеть их мотив. Возможность опознания зна­комых популярных мелодий исследовалась у 11 испы­туемых после 25 унилатеральных электросудорожных припадков (13 право- и 12 левосторонних).

Рис. 2. Распределение ответов различного типа (%) при опознании ме­лодий:

А — до припадка; Бив — в период инактивации правого и левого полушарий; 7 — количество узнанных и правильно названных мелодий;

2 — то же узнанных, но не
названных мелодий;

3— то же неузнанных
мелодий

В контрольных исследованиях испытуемые опоз­навали более 80% предъявляемых мелодий — назы­вали исполняемую песню или романс, вспоминали несколько слов текста или говорили, знакома им мелодия или нет. Латентный период этих ответов был, равен 7,9±0,5 с. По просьбе экспериментатора боль­шинство испытуемых без труда могло также напеть услышанную мелодию.

В период инактивации правого полушария мело­дии опознаются значительно хуже и со значительно большим трудом, чем в контрольных исследованиях. Резко уменьшается количество правильно узнанных мелодий (р<0,001) и существенно — до 9,0+0,6 с — возрастает латентный период ответов (р<0,01). При этом уменьшается количество песен и романсов, которые испытуемые раньше называли, и количество мелодий, о которых они раньше говорили только как о знако­мых (рис. 2, Б). Многие мелодии, которые легко узна­вались в контрольных исследованиях, теперь вовсе не опознаются. Испытуемые заявляют, что впервые их слышат, либо говорят, что не могут разобраться, зна­кома им мелодия или нет, либо опознают ее непра­вильно, либо, наконец, с некоторым раздражением отказываются от выполнения задания, утверждая, что все предъявляемые мелодии одинаковы — «вся музы­ка одинаковая...», «все играет одно и то же...». В то же время, если действительно предъявляется одна и та же даже очень хорошо знакомая мелодия, то испыту­емые один раз узнают ее, другой раз говорят: «это как будто что-то знакомое», а в третий раз либо утвержда­ют, что никогда этой мелодии не слышали, либо гру­бо ошибаются.

Ошибки, которые допускаются в период инак­тивации правого полушария при опознании мело­дий, часто чрезвычайно грубы и нелепы. Так, песня «Из-за острова на стрежень» опознается как «Рум­ба»; песня «Степь да степь кругом» — как марш «Мы молодая гвардия...»; романс «Гори, гори, моя звез­да» — как песня «Не видала ты подарка от донского казака»; романс «Очи черные» — как песня «Семен, Семен, ты мне нравишься...» и т.п. Все эти мелодии до и после периода инактивации правого полушария оценивались как знакомые и правильно назывались. Даже о правильно узнанных мелодиях испытуемые говорят в период инактивации правого полушария крайне неуверенно — «похоже на Катюшу?...», «будто знакома...», «не знаю точно...», «знакома... уж и не знаю...».

Характерной особенностью процесса опознания мелодий в период инактивации правого полушария является трудно преодолимое стремление к их клас­сификации. Вместо того чтобы назвать предъявлен­ную мелодию или сказать, знакома она или нет, испытуемые настойчиво их «систематизируют» — «это марш...», «это не марш», «это революцион­ная...», «это народная...», «это военная...», «это пля­совая...» и т.п. «Классифицируя» услышанные мелодии, испытуемые путают жанры и не замечают своих ошибок — «Из-за острова на стрежень» они называют военной музыкой, «Калинку» и даже «Гори, гори, моя звезда» — маршем и т.п. Иногда все предъявляемые мелодии оцениваются либо как марш, либо как народная песня. Эту тенденцию классифицировать услышанные мелодии не удается преодолеть ни повторными инструкциями, ни просьбами говорить о каждой мелодии более конк­ретно.

Еще одна особенность процесса опознания ме­лодий в период инактивации правого полушария заключается в том, что испытуемые, которые не уверены, правильно ли они узнали предъявляемую мелодию, а также испытуемые, которые отрица­ют, что вообще когда-либо ее слышали, в то же время гораздо легче, чем в контрольных исследо­ваниях, вспоминают и декламируют тексты различ­ных хорошо знакомых песен и романсов. Обычно эти тексты не имеют отношения к предъявляемым мелодиям. Так же как и попытки классифицировать мелодии, эта декламация носит характер своеоб­разной навязчивости — она продолжается и после того, как предъявляемая мелодия уже отзвучала. Инактивации правого полушария сопутствует из­бирательное снижение внимания к предъявляемым мелодиям. Часто на вопрос, знакома ли мелодия, испытуемые равнодушно отвечают: «прослушала», «не заметил» и т.п.

В период инактивации правого полушария обнару­живается также нарушение возможности воспроизве­дения мелодий. Испытуемые отказываются напеть услышанную мелодию, ссылаясь на неспособность, неумение петь, отсутствие слуха, или напевают не­правильно, смешивая самые разные мелодии и не за­мечая своих грубых ошибок.

Следует подчеркнуть, что те же самые испытуе­мые, которым в период инактивации правого полу­шария бывает так трудно воспроизвести услышанную мелодию, в контрольных исследованиях и после того как явления инактивации полушария сглаживаются, легко выполняют просьбу экспериментатора, правиль­но напевают услышанные знакомые мелодии. По мере восстановления функций правого полушария раньше появляется узнавание мелодий и гораздо позже спо­собность правильно ее воспроизвести.

В период инактивации левого полушария опозна­ние мелодий облегчается — несколько увеличивается, хотя и несущественно, количество правильно узнан­ных мелодий и укорачивается до 5,8±0,3 с латентный период ответов (р<0,001). Прослушав мелодию или даже не дождавшись ее окончания, испытуемые быстро и уверенно сообщают, узнали они ее или нет — «знаю», «конечно, знаю», «знакома». Они проявляют большую, чем в контрольных исследованиях заинтересованность в эксперименте, бывают очень довольны, когда узна­ют мелодию и огорчаются неудаче.

Облегчение опознания мелодий обнаруживается и в тех случаях, когда инактивация левого полушария сопровождается афатическими нарушениями и пара-фазиями. Обычно испытуемые и в этой ситуации на­ходят способ сообщить, знакома им предъявленная мелодия или нет. Существенно возрастает (р<0,001) количество мелодий, о которых испытуемые говорят: «помню», «узнаю», «знаю» и т.п. Но в период, когда еще имеют место речевые расстройства, они гораздо реже, чем в контрольных исследованиях, могут вспом­нить название и слова из текста прослушанных песен и романсов (р<0,001) (рис. 2, В). Испытуемые сами с удивлением и недоумением замечают эту свою забыв­чивость — «знакомая, а забыла слова...», «ну знала же... и забыла». Следует подчеркнуть, что они не могут вспомнить в период инактивации левого полушария названия и слова тех песен и романсов, которые пом­нили в контрольных исследованиях и которые легко вспоминают снова, когда явления инактивации полу­шария минуют.

При инактивации левого полушария наряду с об­легчением узнавания мелодии облегчается и их вос­произведения. Испытуемые легко вспоминают мелодии и в подавляющем большинстве правильно их напева­ют, даже со значительно большей, чем в контрольных исследованиях, экспрессией; они не только громко и подолгу распевают услышанную мелодию, но и со­провождают пение жестикуляцией и размашисто ди­рижируют. Если предъявляется относительно сложная и редко исполняемая мелодия (например, романсы «Утро туманное» или «Гори, гори моя звезда»), то ис­пытуемые часто сначала только напевают мелодию и лишь позже вспоминают название и слова. Как и дек­ламация в период инактивации правого полушария, так и стремление пропеть услышанный мотив в пери­од инактивации левого полушария приобретает харак-

Таблица2

Date: 2016-05-13; view: 460; Нарушение авторских прав