О взаимодействии полушарий головного мозга в процессах письма 2 page

Менее изучены, как уже говорилось выше, два других блока: их латеральные различия чаще всего вообще не принимаются во внимание (если не счи­тать работ, посвященных афазическим проблемам).

Первый блок мозга (блок регуляции тонуса и бодр­ствования) долгое время рассматривался как единый аппарат, обеспечивающий общий активационный ре­жим работы мозга. Выделялись лишь различные уровни этого блока (А.Р.Лурия, 1968, 1973). Эти представле­ния в целом соответствовали нейрофизиологическим работам конца 60-х годов. Дальнейшее изучение струк­туры и функций первого блока шло в основном в двух направлениях. Во-первых, шло накопление нейро-анатомических и нейрофизиологических данных, свидетельствующих о более дифференцированном строении и более многообразном, чем это считалось ранее, «спектре» функций, присущих неспецифичес­кой системе. В неспецифической системе выявлено не менее пяти достаточно автономных уровней (начиная от нижних отделов ствола и кончая медиобазальными отделами коры лобных и височных долей мозга), каж­дый из которых вносит свой вклад в регуляцию про­цессов активации. Уточнены характеристики двух автономных подсистем внутри неспецифических струк­тур мозга: активационной и тормозной, имеющих и восходящие (кортикопетальные), и нисходящие (кор-тикофугальные) отделы. Обнаружено, что два основ­ных типа активации (медленные сдвиги активности, лежащие в основе изменений функционального состоя­ния мозга, и быстрые процессы активации, входящие в механизмы ориентировочного рефлекса) связаны с работой разных уровней неспецифической системы и по-разному участвуют в обеспечении психической де­ятельности (ЕЯ. Соколов, 1974;Е.Д.Хомская, 1972, 1978; О.С.Адрианов, 1979; Н.Н.Данилова, 1985, 1992 и др.). На различных экспериментальных моделях доказано, что лимбические структуры этого блока наряду со многими другими функциями имеют самое непосред­ственное отношение к регуляции эмоциональных реак­ций и состояний (Н.Л.Бехтерева, 1980; П.В.Симонов, 1981, 1987 и др.; Е.Д.Хомская, Н.Я.Батова, 1992 и мн. др.). У человека на лимбическом уровне обнаружены различные «эмоциональные центры», раздражение ко­торых приводит к появлению ощущений страха, гне­ва, удовольствия (В.М.Смирнов, 1976; Н.П.Бехтерева, 1980 и др.). Нейроанатомические и нейрофизиологи­ческие данные позволили О.С.Адрианову предложить новую концепцию структурно-системной организации мозга, согласно которой мозг представляет собой слож­ную единую метасистему, состоящую из различных макросистем (проекционных, ассоциативных, ин-тегративно-пусковых и лимбико-ретикулярных), со­стоящих в свою очередь из различных микросистем или микроансамблей. Лимбико-ретикулярная сис­тема обеспечивает энергетические, мотивационные и эмоционально-вегетативные влияния (О.С.Адриа­нов, 1983).

Эти и другие Нейроанатомические и нейрофи­зиологические данные существенно обогатили пер­воначальные представления о неспецифических сре­динных структурах первого блока как аппарате, свя­занном только с регуляцией тонуса и бодрствования. Во-вторых, помимо данных, уточняющих уровневую дифференциацию неспецифических структур и фун­кциональное значение различных уровней, за пос­ледние годы получены сведения относительно лате­ральных особенностей активационных систем. Пос­ле работ П.К.Анохина (1968 и др.), показавших, что существует не единая, а несколько активационных систем, каждая из которых ответственна за обеспе­чение различных поведенческих актов (пищевых, оборонительных и др.), началось интенсивное изу­чение «специфичности» неспецифических форм ак­тивации. Была установлена гетерогенность неспеци­фических влияний и различная химическая природа разных форм активации. Выделены две основные активирующие системы, одна из которых связана преимущественно с ретикулярной формацией ство­ла и представлена в основном в левом полушарии головного мозга, другая характеризует работу лим-бической системы, включая септо-гиппокампальные структуры, и в большей степени представлена в пра­вом полушарии (у правшей) (В.Д.Небылицын, 1971; В.М.Русалов, 1979; В.М.Каменская и др., 1976; А.М.Вейн и др., 1983 и др.).

Неоднородность функций левополушарного и правополушарного первого блока подтверждается и клиническими наблюдениями. Они относятся, с од­ной стороны, к общему уровню активности больно­го, а также к такой особенности его поведения, как спонтанность — аспонтанность, с другой — к особен­ностям нарушений эмоционально-личностной сферы.

Многочисленные клинические наблюдения за больными с локальными поражениями симметрич­ных областей левого и правого полушарий (прежде всего их передних отделов) свидетельствуют, что активность больного (моторная, речевая, интеллек­туальная и др.) при поражении левого полушария, как правило, ниже, чем при поражении правого. Особенно демонстративны симптомы адинамии при поражении префронтально-премоторных отделов левого полушария. Нередко адинамия распространя­ется и на поведение больного в целом. Тогда возни­кает общая аспонтанность больного, проявляющаяся не только в адинамии отдельных систем (моторных, гностических и др.), но и в потере инициативы, по­буждений что-либо делать и т.п. (А.Р.Лурия, 1962, 1966, 1973, 1982; Е.Д.Хомская, 1966, 1972, 1982; Б.И.Белый, 1987 и др.).

Специальные экспериментальные исследования, посвященные изучению связи динамических харак­теристик психических процессов с левыми или пра­выми блоками мозга, также обнаружили наличие межполушарной асимметрии по данным показате­лям. У здоровых испытуемых с различным профилем латеральной организации мозга на модели серий­ных интеллектуальных операций была показана до­минирующая роль левого полушария в обеспечении скоростных динамических аспектов интеллектуальной деятельности: «чистые правши», т.е. испытуемые с левосторонним доминированием моторных, слухо-речевых и зрительных функций, обнаруживают в раз­личных экспериментальных условиях достоверно более высокие скоростные характеристики интеллектуальных операций, чем испытуемые со смешанными профи­лями латеральной организации мозга (праворукие, амбидекстры) или с признаками доминирования пра­вого полушария (леворукие, левши) (Е.Д.Хомская и др., 1985; Е.В.Ениколопова, 1988, 1992 и др.). У боль­ных с поражениями левого полушария (особенно пе­редних его отделов) без признаков афазии и первичных нарушений счетных операций наблюдались более низ­кие скоростные показатели интеллектуальной деятельности, чем у больных с правосторонними по­ражениями. У левосторонних больных замедленность протекания интеллектуальных операций (серийный счет, речевые ассоциации) усиливалась при повыше­нии темпа задания (Е.В.Ешколопова, 1988, 1992).

Таким образом, как клинические наблюдения, так и экспериментальные нейропсихологические исследования свидетельствуют, что собственно акти-вационное энергетическое обеспечение психической деятельности (моторной, гностической, интеллек­туальной) и поведения в целом осуществляется пре­имущественно структурами левого первого блока мозга. Эти данные хорошо согласуются с современ­ными нейрофизиологическими представлениями о преимущественной представленности лобно-ретику-лярных активационных путей проведения возбужде­ния в левом полушарии мозга.

Лимбические структуры первого блока мозга, как это хорошо известно из нейрофизиологических иссле­дований и клинических наблюдений, непосредственно участвуют в мозговом обеспечении эмоционально-лич­ностной сферы. За последние годы мозговые основы эмоций также стали изучаться в контексте проблемы межполушарной асимметрии и межполушарного вза­имодействия. Работа велась в следующих направлениях.

Первое: на здоровых испытуемых проводилось изучение связи между признаками межполушарной асимметрии и особенностями эмоционально-лично­стной сферы. Установлена высокая корреляция между показателями моторной асимметрии (полученными с помощью опросников, а также моторных тестов, включая тесты А.Р.Лурия) и такими показателями эмоционально-личностной сферы, как «общая эмо­циональность», «тревожность», «боязливость» и др. Обнаружено, что у леворуких мужчин (в большей степени, чем у леворуких женщин) наблюдаются бо­лее высокие значения указанных показателей, чем у праворуких. Менее изучена связь с эмоционально-личностной сферой других показателей межполу­шарной асимметрии: ведущего уха, ведущего глаза (В.Л.Бианки, 1989 и др.).

Второе: изучение данной проблемы проводилось на клиническом материале, прежде всего на материа­ле локальных поражений головного мозга. Многочис­ленные клинические наблюдения свидетельствуют об особом отношении правого полушария головного мозга к «общей эмоциональности» или к «общему эмоцио­нальному фону», так как при поражении правого по­лушария эмоциональные нарушения выражены, как правило, значительно грубее, чем при поражении ле­вого (С.В.Бабенкова, 1971; Т.А.Доброхотова, 1974; Б.И.Белый, 1987; Bauer et al., 1985; F.W.Campbell, 1982 и др.).

Специальное нейропсихологическое изучение эмоциональных нарушений при односторонних поражениях правого и левого полушарии, выполнен­ное с помощью различных тестов (на оценку эмо­ционально-выразительных лиц, на выбор нужного названия эмоций из списка, на запоминание «эмо­циональных» и нейтральных слов, т. е. на выполнение различных когнитивных задач с эмоциональными стимулами), показало, что больные с поражением правого полушария, особенно правой лобной доли, обнаруживают достоверно более грубые эмоциональ­ные нарушения, чем левосторонние больные. Они совершают большее количество ошибок при выпол­нении различных когнитивных операций с эмоцио­нальными стимулами, чем другие больные, часто не могут вообще определить знак и модальность эмо­ций, даже ярко выраженных, хуже, чем другие боль­ные, узнают предъявленные им для запоминания эмоциональные эталоны и т.д. При анализе суммар­ных (поведенческих и экспериментальных) оценок степени выраженности эмоциональных нарушений группу больных с наиболее грубо выраженными эмо­циональными дефектами составили по преимуще­ству правополушарные больные (22 из 33 больных, тип межполушарной асимметрии точно не учиты­вался) (Е.Д.Хомская, Н.Я.Батова, 1992).

Наконец, существуют и различные эксперимен­тально-психологические доказательства преимуще­ственного участия правого полушария мозга в переработке эмоциональной информации. По дан­ным В.П.Морозова (1985, 1988), показатели «эмо­ционального слуха» (т.е. способности распознавать качество и степень выраженности базальных эмо­ций по голосу) выше, если сигналы подаются в ле­вое ухо (т.е. преимущественно поступают в правое полушарие). Неправильные оценки эмоциональных стимулов и в более грубой форме чаще наблюдают­ся при подаче стимулов в правое ухо (т.е. при по­ступлении информации в левое полушарие). Правое полушарие более успешно, чем левое, «перераба­тывает» и зрительную эмоциональную информацию (мимические сигналы, «эмоциональные картинки») (G.F.Rossi, G.Rosandy, 1967; F.W.Campbell et al., 1982 и др.). Экспериментально доказана также ведущая роль правого полушария и в эмоциональной эксп­рессии (Schwartz et al., 1975 и др.).

Эти и ряд других работ на ту же тему дали основа­ние П.В.Симонову (1987) говорить об «эмоциональной асимметрии полушарий». Этому положению не проти­воречат теперь уже многочисленные факты о преиму­щественной связи левого полушария с восприятием и переработкой положительной эмоциональной ин­формации, а правого — с отрицательной. Мозг чело­века — парный орган, однако каждое полушарие является достаточно автономным образованием («ле­вый мозг», «правый мозг»), обладающим всеми фун­кциями (или возможностями к их формированию), в том числе и двумя системами эмоционального реаги­рования — положительного и отрицательного. Речь идет лишь о функциональной специфичности полушарий, т.е. о преимущественной роли левого или правого по­лушария в реализации той или иной функции. Это положение справедливо, разумеется, не только по от­ношению к эмоциональным процессам.

Итак, левый и правый варианты первого блока мозга обладают различной функциональной специ­фичностью: левый первый блок преимущественно обеспечивает различные активационные режимы работы мозга (т.е. является собственно блоком регули­рования тонуса и бодрствования), правый первый блок в большей степени, чем левый, участвует в мозговом обеспечении эмоционального реагирования (т.е. является в основном блоком регулирования эмоционально-личностной сферы).

Третий блок мозга — блок программирования и контроля за психической деятельностью — также имеет латеральные особенности. В классических трудах по нейропсихологии А.Р.Лурия неоднократно писал о том, что лобные доли являются неоднородными по своим структурно-функциональным признакам. Не­однородность лобных долей мозга проявляется в не­однородности нейропсихологических синдромов, возникающих при поражении их различных областей. Согласно нейропсихологическим данным, кора лоб­ных долей мозга (вместе с подкорковыми образовани­ями) подразделяется на конвекситальные, медиальные и базальные (орбитальные) отделы. Конвекситальная лобная кора состоит из префронтальной и премотор-ной. Премоторная в свою очередь подразделяется на верхний и нижний отделы. Поражение этих отделов коры и прилегающих подкорковых областей мозга ха­рактеризуется, как известно, различными нейропси-хологическими синдромами. В одной из своих последних работ А.Р.Лурия (1982) выделял следующие варианты «лобного синдрома»: а) премоторные синдромы, раз­личные при поражении разных отделов заднелобной области мозга (коры и глубоких структур); б) префрон-тальные синдромы (грубые, средней выраженности, бессимптомные поражения префронтальных отделов коры); в) синдромы поражения базальных (орби­тальных) отделов лобных долей мозга; г) синдромы поражения медиальных отделов лобных долей. При опи­сании этих синдромов латеральные особенности были отмечены прежде всего для премоторных поражений (моторные или динамические речевые нарушения при поражении левого полушария и др.). Отмечены неко­торые латеральные различия и у префронтальных син­дромов в виде более выраженных при поражении левого полушария симптомов аспонтанности поведения, бедности речи, трудностей в осуществлении интеллек­туальных операций и др. Однако при описании пре­фронтальных синдромов А.Р.Лурия в большей степени подчеркивались симптомы, характерные для них бе­зотносительно к стороне поражения: трудности про­граммирования и регуляции различных психических процессов (моторных, гностических, мнестических и др.) и поведения в целом. Базальные и медиальные лобные синдромы описаны без латеральных различий (А.Р.Лурия, 1982). К сожалению, эта статья осталась незаконченной. Автор собирался описать еще три ва­рианта «лобного синдрома»: синдромы поражения лоб-но-височной области, синдромы поражения правой лобной доли, псевдолобные синдромы. А.Р.Лурия (1962, 1963, 1966, 1970, 1973, 1982) неоднократно писал о том, что проблема функций лобных долей мозга относится к одной из самых сложных проблем нейропсихологии. Одним из недостаточно разработан­ных вопросов этой проблемы является вопрос о спе­цифике латерального вклада в каждый из указанных синдромов и прежде всего о специфике вклада левого и правого полушарий в основную функцию третьего блока — функцию программирования и контроля за психической деятельностью.

За последние годы появились новые работы, уточ­няющие роль левого и правого третьего блока в осу­ществлении функций программирования и контроля.

Первый цикл работ — это работы, выполнен­ные на здоровых испытуемых, имеющих различный профиль латеральной организации мозга. Изучалась связь между профилем межполушарной асимметрии и способностью испытуемых к произвольной регуляции интеллектуальных и моторных операций. Было установлено, что испытуемые с преобладанием призна­ков правосторонней асимметрии моторных, слухо-ре-чевых и зрительных функций (т.е. с доминированием левого полушария мозга) демонстрируют более высо­кие показатели произвольного ускорения интеллекту­альной деятельности (серийные счетные операции), чем испытуемые с признаками доминирования пра­вого полушария. Самые высокие показатели произволь­ной регуляции обнаружили сильные «чистые правши», т.е. испытуемые с сильно выраженными и проявляю­щимися во всех трех анализаторных системах призна­ками доминирования левого полушария мозга (ЕД.Хомская и др., 1985, 1988 и др.; Е.В.Ениколопова, 1991, 1992 и др.). Сходные результаты получены и при анализе про­извольной регуляции речевых операций (Е.В.Ениколо­пова, 1988, 1991, 1992).

Произвольная регуляция моторных функций изу­чалась на модели саккадических движений глаз, выполняемых в различном темпе: оптимальном и максимально быстром. Установлено, что у испытуе­мых с правосторонними признаками асимметрии по мануальным, слухо-речевым и зрительным тестам (т.е. «чистых правшей») средняя частота саккадичес­ких движений глаз, совершаемых как в оптималь­ном, так и в максимально быстром темпе, была большей, чем у испытуемых с другими профилями латеральной организации мозга (праворуких, амби-декстров, леворуких и левшей). Эффект увеличения скорости саккадических движений глаз при перехо­де от оптимального к максимально быстрому пере­мещению взора («индекс истинного ускорения») самым высоким был также у «чистых правшей», т.е. у лиц с наиболее четкими признаками доминирова­ния левого полушария (И.В.Ефимова, Е.Д.Хомская, 1988 и др.).

Сходные данные были получены и при анали­зе произвольной регуляции серийных мануальных двигательных реакций у лиц с разными типами межполушарной асимметрии мозга. Средняя час­тота теппинг-теста на обеих руках у правшей до­стоверно выше, чем у леворуких испытуемых и левшей (Н.В.Костычева, 1988).

Таким образом, как интеллектуальные, так и моторные операции в ситуации напряжения про­извольного контроля (при выполнении заданий в максимально быстром темпе) достоверно быстрее осу­ществляются у лиц с левым доминантным полушари­ям (с левой доминантной лобной долей) по сравнению с испытуемыми, обладающими смешанным типом ла­теральной организации мозга («чистые левши» из-за их малочисленности подробно не исследовались). Сле­дует отметить, что эти данные были получены на мо­делях относительно простых автоматизированных операций.

Ведущая роль левого полушарил и прежде всего левого третьего блока в произвольной регуляции психических функций была продемонстрирована и целым рядом нейропсихологических исследований последних лет, показавших преимущественное от­ношение левого полушария к произвольной регуля­ции мнестических процессов (Э. Г. Симерницкая, 1982; Н.К.Корсакова, Ю.В.Микадзе, 1982; Н.К.Корсакова, 1985; О.А.Кроткова, 1987 и др.), интеллектуальной деятельности (М.Шуаре, 1986; Е.В.Ениколопова, 1992), зрительного восприятия (Т.В.Тимофеева, А.Д.Владимиров, 1982, 1985 и др.). Так, в исследова­нии Е.В.Ениколоповой (1992) показано, что у боль­ных с поражением левой лобной доли наблюдается более выраженное снижение регуляторных показате­лей интеллектуальной деятельности, чем у больных

с поражением правой лобной доли (и поражением других отделов мозга). Однако при выполнении се­мантически более сложных интеллектуальных опера­ций и при усложнении самих программ регуляторные и скоростные характеристики интеллектуальной де­ятельности имеют менее выраженные латеральные различия, что, видимо, связано с иной психологи­ческой структурой этих заданий.

За последние годы появились также нейрофизио­логические исследования, свидетельствующие о пре­имущественной роли лобных отделов левого полушария в произвольной регуляции различных видов психи­ческой деятельности. Методом анализа усредненных потенциалов мозга, связанных с произвольным дви­жением (СДПМ), предшествующих произвольному двигательному акту, было показано, что СДПМ, ре­гистрируемый в премоторных отделах мозга перед дви­жением нажима и перед написанием букв, преобладает в левом полушарии по сравнению с правым при дви­жениях как правой, так и левой рукой (Б.А.Маршинин, 1986 и др). Сходные биоэлектрические данные о пре­имущественной роли левого полушария по сравнению с правым при различных произвольных двигательных актах получены рядом авторов и на спортсменах (Е.Б.Сологуб, Ю.А.Петров, 1974; Ю.В.Урываев, 1973 и др.). У больных с поражениями левой лобной доли под­готовка к произвольному движению сопровождается более грубо измененными по различным параметрам СДПМ (и в левой, и в правой премоторной области мозга), чем у больных с поражением правой лобной доли при движениях как правой, так и левой рукой (Б.А.Маршинин, 1986 и др.).

Анализ ЭЭГ-коррелятов интеллектуальной деятель­ности (произвольное запоминание, устный счет, за­данные вербальные ассоциации) в виде показателей пространственной синхронизации значений асиммет­рии волн ЭЭГ и среднего периода колебаний этого показателя показал, что во время интеллектуального напряжения, требующего концентрации произволь­ного внимания, наблюдается повышение функцио­нального состояния передних отделов мозга, особенно левой лобной доли (А.Ардила, Е.Д.Хамская, 1977; В.В.Лазарев и др., 1977; Б.В.Лазарев, 1991 и др.). Эти и ряд других нейрофизиологических исследований ука­зывают на преимущественное отношение левой лоб- ной доли к мозговому обеспечению регуляторного аспекта интеллектуальной деятельности (у правшей). Регуляторные аспекты эмоционального реагиро­вания также по преимуществу обеспечиваются струк­турами лобных отделов левого полушария. По дан­ным С.В.Квасовца (1986 и др.), полученным методом

ОЦеНКИ ПрОСТраНСТВеннО-Бременных показателей ЭЭГ, синхронизация ЭЭГ-показателей лобных от­ведений с ЭЭГ-показателями левого височного отведения коррелирует с моментом произвольной регуляции эмоциональной реакции (подавление отрицательной эмоции). Те же испытуемые имеют высокие значения по фактору эмоционального само­контроля, полученные с помощью личностного оп­росника Кэтелла (С.В.Квасовец, 1986).

Итак, приведенный далеко не полный перечень работ, выполненных за последние годы в клиничес­кой и экспериментальной нейропсихологии и нейро­физиологии (в рамках проблемы межполушарной асимметрии мозга), содержит убедительные доказа­тельства существования латеральных различий не только второго, но и первого и третьего блоков мозга.

Не все вопросы, связанные с латеральной спе­цификой блоков, решены. По-прежнему меньше сведений о латеральной специфике правых блоков, особенно правого третьего блока. Сейчас уже можно утверждать, что правая лобная доля в меньшей сте­пени, чем левая, принимает участие в произволь­ной регуляции психических функций и поведения в целом. Однако это различие в функциях левой и пра­вой лобной доли, по-видимому, не столько количе­ственное, сколько качественное. Можно думать, что левый третий блок мозга реализует преимуществен­но осознанные речевые формы произвольной регу­ляции, а правая лобная доля участвует в процессах регуляции на других ролях, опосредуя их в нагляд­но-образных формах. Важна также и семантическая сложность регулируемой психической деятельности: при возрастании семантической сложности задания роль правого полушария в его реализации (в том числе и в процессах регуляции) должна возрастать. Все эти предположения, вытекающие из некоторых нейропсихологических работ, нуждаются, конечно, в прямом экспериментальном доказательстве.

Недостаточно разработанным остается и вопрос о сущности вклада правого (и левого) третьего бло­ка в эмоционально-личностные процессы и состоя­ния. Как хорошо известно из нейропсихологических работ, эмоционально-личностная патология часто сопровождает поражение передних отделов мозга. Однако, согласно концепции о трех блоках А.Р.Лу-рия, третий блок мозга (безотносительно к стороне) является «аппаратом программирования и контро­ля» за психической деятельностью. Это кажущееся противоречие снимается, если учитывать, как это следует из нейроанатомических и нейрофизиологи­ческих данных, что медиобазальные отделы лобных долей мозга являются корковым уровнем неспеци­фической системы и, следовательно, входят в струк­туры первого, а не третьего блока мозга. Поражение лобных долей мозга может распространяться и на медиобазальные отделы, в таких случаях в «лобном синдроме» на первый план выступает активацион-но-эмоциональная составляющая синдрома. Во всех работах А.Р.Лурия, посвященных проблеме функций лобных долей мозга, имеется разграничение лобных долей мозга по нейропсихологической симптомати­ке на конвекситальные и медиобазальные отделы (А.Р.Лурия, 1962, 1963, 1973, 1982), однако прямых указаний на то, что медиобазальные отделы лобных долей входят в первый блок мозга, в работах А.Р.Лу­рия еще нет. В настоящее время мы имеем все осно­вания сделать это дополнение.

Следует, однако, отметить, что эмоционально-личностные нарушения при локальных поражениях мозга весьма различны. Сложные эмоционально-лич­ностные нарушения возникают, как известно, и при поражении конвекситальных префронтально-премо-торных отделов мозга. Разработка проблемы «мозг и эмоции» с позиции теории системной динамичес­кой локализации психических функций предполагает выделение различных параметров эмоциональных явлений и их соотнесение с различными мозговыми структурами. Подобный системный нейропсихоло-гический подход к изучению мозговых основ эмо­ций исходит также из представлений об уровневой организации эмоционально-личностных процессов и их мозговых механизмов. Разработка проблемы «мозг и эмоции» с позиций нейропсихологии только начинается, однако можно думать, что лимбичес-кий уровень первого блока и конвекситальные пре-фронтально-премоторные отделы третьего блока (преимущественно правого полушария) принимают участие в обеспечении различных аспектов эмоцио­нально-личностной сферы на разных ролях: структуры первого блока «отвечают» за реализацию ба-зальных эмоций на аффективно-чувственном уров­не, префронтально-премоторные отделы третьего блока в большей степени «ответственны» за собствен­но-личностный уровень эмоционального реагирова­ния, тесно взаимодействующий с другими социально обусловленными личностными образованиями. По­добное допущение относительно различной роли первого и третьего блоков (преимущественно пра­вого полушария) в мозговом обеспечении эмоций, согласующееся с многими клиническими наблюде­ниями (Т.А.Доброхотова, 1974; Б.И.Белый, 1987; Е.Д.Хомская, Н.Я.Батова, 1992 и др.), также требу­ет точных экспериментально обоснованных доказа­тельств.

Существует, разумеется, и много других нере­шенных вопросов относительно латеральной специ­фики правых блоков. Левые блоки исследовались в большей степени, поскольку основные нейропси-хологические идеи сформированы при изучении преимущественно последствий локальных поражений левого полушария. Сама концепция о трех мозговых блоках была создана на опыте нейропсихологичес-ких исследований преимущественно левополушар-ных локальных поражений мозга. Это не означает, конечно, что латеральная специфика левых блоков не нуждается в дальнейшем исследовании. О боль­шей или меньшей осведомленности в этой области можно говорить лишь сравнивая современные зна­ния относительно функциональной специфичности левых и правых блоков мозга.

Проблема латеральной асимметрии блоков мозга входит в контекст более общей проблемы полушар-ных различий. Суть этой проблемы такова: сущест­вуют ли общие принципы работы полушария как целого, не связанные с какой-либо определенной зоной мозга (или блоком)? Иными словами, сущест­вуют ли принципы работы, присущие всем трем бло­кам, различные для левого и правого полушарий! В нейропсихологической литературе данная идея до­статочно популярна, тем не менее окончательное выделение этих принципов и точное эксперимен­тальное доказательство их полушарной «всеобщнос­ти» еще дело будущего.

При изучении проблемы латеральной асиммет­рии блоков мозга не следует, видимо, забывать о двух основных положениях нейропсихологической теории системной динамической локализации выс­ших психических функций.

Первое: мозг как субстрат психических процессов всегда работает как единое целое. Левое и правое полу­шария — две части единого (хотя и парного) органа. Поэтому закономерности межполушарной асимметрии блоков должны рассматриваться в единстве с законо­мерностями межполушарного взаимодействия. Функ­ции каждого блока должны, по-видимому, оцениваться не только в абсолютных величинах, но и в сравнении с аналогичными функциями другого блока. Асиммет­рия функций лишь одно из проявлений межполушар­ного взаимодействия блоков. Возможны и другие формы взаимодействия. К сожалению, изучение зако­номерностей межполушарного взаимодействия как системных закономерностей, отражающих работу мозга как единого целого, явно отстает от изучения закономерностей межполушарной асимметрии (частной формы взаимодействия). Общая целостная картина ра­боты мозга может быть получена лишь при тщатель­ном изучении всех (включая асимметрию) закономерностей межполушарного взаимодействия.

Второе: функциональная специфика мозговых структур, отвечающих за реализацию той или иной психической функции, в значительной степени форми­руется прижизненно. В этом, как и в возможностях перестройки мозговой организации функций, про­является динамический аспект их локализации. Ла­теральная асимметрия блоков также подчиняется динамическим закономерностям, т.е. в определенной степени формируется прижизненно и может, по-ви­димому, перестраиваться под влиянием обучения. Весь­ма важно учитывать эти закономерности. В настоящее время пока нет достаточно четких критериев, позво­ляющих разграничивать врожденные, генотипически обусловленные и динамические, формируемые при­жизненно особенности асимметрии блоков. Этот воп­рос актуален и по отношению к третьему блоку, так как известно, что лобные доли мозга — наиболее плас­тичные структуры, формирование которых завершается позже других, в постнатальное время, и, следователь­но, они больше других структур подвержены соци­альным влияниям. Актуальность проблемы генетических и динамических характеристик асимметрии блоков осо­бенно возросла в связи с расширением фронта работ, посвященных нейропсихологическим основам инди­видуальных различий. Как известно, важнейшей зада­чей этого направления является сопоставление типов («профилей») межполушарной асимметрии мозга с особенностями протекания психических процессов. Выявление «удельного веса» врожденных и динами­ческих составляющих в профилях асимметрии пока яв­ляется задачей будущего.

Date: 2016-05-13; view: 425; Нарушение авторских прав