Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Ибо здешнее значит так многоСтр 1 из 29Следующая ⇒
Tracking in the Gods The Plase of Myth in Modern Life Inner City Books библиотека психологии и психотерапии Джеймс Холлис В поисках божественной обители Роль мифа в современной жизни Перевод с английского Валерия Мершавки Москва Независимая фирма «Класс» УДК 615.851 ББК 53.57 X 48 Холлис Дж. X 48 В поисках божественной обители: Роль мифа в современной жизни / Перев. с англ. В. Мершавки. - М.: Независимая фирма «Класс», 2008. - 192 с. - (Библиотека психологии и психотерапии). ISBN 978-5-86375-150-4 «Умерли все боги», - когда-то провозгласил мудрец Заратустра. Это шокирующее заявление означало крушение мифов, которые много столетий помогали людям ощущать свою связь с природой, космосом, другими людьми и самими собой. В чем современному человеку искать опору в нашем мире, лишенном «божественной энергии»? Как преодолеть кризис в осмыслении жизни? Об этом рассуждает в своей книге известный юнгианский аналитик Джеймс Холлис. Кризис, говорит он, это не только крах привычных представлений, но и множество новых возможностей, открывающихся перед человеком. И каждый из нас, как мифологический герой, должен совершить индивидуальное «странствие», преодолевая страхи и преграды, - чтобы создать свою мифологию и собственную систему ценностей. Ту, что станет самой надежной опорой в жизни. Готовы ли вы принять этот вызов? Возможно, книга доктора Холлиса поможет обозначить вехи именно на вашем пути. Главный редактор и издатель серии Л.М. Кроль Научный консультант серии ЕЛ. Михайлова ISBN 978-5-86375-150-4 © 1995 James Hollis © 2008 В. Мершавка, перевод на русский язык © 2008 Независимая фирма «Класс», издание, оформление © 2008 Н.Г. Зотова, дизайн обложки Исключительное право публикации на русском языке принадлежит издательству «Независимая фирма «Класс». Выпуск произведения или его фрагментов без разрешения издательства считается противоправным и преследуется по закону. Отдельные экземпляры книг серии можно приобрести в магазинах: Москва: Дом книги «Арбат», торговые дома «Библио-Глобус» и «Молодая гвардия» магазин «Медицинская книга». Санкт-Петербург: Дом книги. Посвящается Джилл, чья любовь ко мне и свободное самоощущение всегда меня поддерживали и позволяли мне делать все, что нужно. Посвящается Тарин и Тиму, Ионе и Си -моим детям, которые всегда со мной. А также «Терри», который пытался съесть солнце... Предисловие к русскому изданию Заголовок книги - «В поисках божественной обители» может показаться несколько странным. Еще более странным кажется подзаголовок - «Роль мифа в современной жизни». Однако ее источником служит наше общее восприятие и переживание современного «модернизма»*, а содержание обращено к проблеме смысла бытия, возникшей в первобытную эпоху, когда разные мифологические системы объединяли людей в племена. Теперь же, когда эти мифологические системы утратили свою объединяющую силу, их заменили социальные представления и политические идеологии. Но и они постепенно оказались несостоятельными, и человек остался брошенным на произвол судьбы среди какофонии декларативных притязаний современной культуры. Крах коммунизма как жизнеспособной мифической системы и его сомнительная замена социальной идеологией капитализма вызвал чрезвычайно острое ощущение кризиса в осмыслении жизни у современного жителя России. Я убежден, что разрушение внешних образов, соединяющих человека с величайшими проявлениями таинства, - то есть с космосом (почему мы здесь оказались?), с природой (как нам установить жизнеспособные отношения с окружающим миром?), с другими людьми (в чем заключается привлекательность межличностных отношений и как сказываются их ограничения?) и в отношении человека к самому себе (кто я такой и в чем состоит мое странствие?) - разрушение этих образов заставляет человека обращаться к себе и искать точку опоры внутри себя. Каждый из нас * Модернизм - это термин, введенный автором книги и означающий произошедшее за последние века изменение базовой установки с обязательного соотнесения своего мировосприятия с мировосприятием, обусловленным внешним авторитетом, на необходимость поиска собственной внутренней точки опоры, определяющей его уникальное личное мировосприятие. - Прим. автора. Предисловие к русскому изданию может апеллировать к историческим эпизодам, насыщенным культурными событиями, но ответственность за формирование индивидуального мифа и собственной системы ценностей перестала быть прерогативой первобытного племени (а впоследствии государства) и легла на плечи самого человека. Еще одно мое убеждение заключается в том, что открытия величайшего швейцарского психолога Карла Густава Юнга (1875-1961), ставшего одним из основателей современной глубинной психологии, дали нам возможность глубоко вникнуть в эту чрезвычайно сложную индивидуальную и культурную дилемму. Я призываю российского читателя изучить историю усвоенных человеком ценностных форм, внимательно посмотреть, как разрушались многие из них под влиянием быстрых изменений и конкуренции ценностей, что, собственно, и является основой модернизма, а также поразмышлять над тем, какие вопросы нужно перед собой поставить, чтобы найти ценностную основу для собственных решений. У одних людей такой призыв может вызвать испуг и слишком сильную тревогу, которую они поспешат снять, выбрав самый легкий путь - сохранив прежнюю систему ценностей или просто перестав сопротивляться современному потоку жизни, разрушающему культуру. Однако другие люди увидят, что смысл этого кризиса состоит во множестве новых возможностей, открывающихся перед человеком. Культурное окружение побуждает каждого из нас совершить как можно более осознанное странствие, взяв на себя максимальную ответственность за определение своих индивидуальных ценностей, которые лучше всего помогут нам установить связь с энергиями вселенной (то есть с богами, если говорить на языке метафоры), с сообществом (семьей, социумом) и самими собой. Этот кризис открывает широкую возможность обретения нового смысла жизни, человеческого достоинства и подлинной духовности. При этом следует помнить, что хотя эта задача очень часто решается индивидуально, вы не останетесь одинокими в своем странствии и созидании индивидуальной мифологии. Много других людей странствуют вместе с вами. Чаще всего вы их не замечаете, но они остаются вместе с вами, и вне всякого сомнения, одним из таких людей является ваш покорный слуга. Джеймс Холлис Хьюстон, Техас, США Введение Ибо здешнее значит так много Зачем, избегая судьбы, Тосковать по судьбе?... Затем, что здешнее значит так много; затем, что мимолетное Здесь и Теперь так нуждается в нас и странно относится к нам -К нам, мимолетнейшим среди всех и всего... Здесь, на земле, оказавшись однажды, - возможно ли скрыть это? Райнер Мария Рильке. Девятая Дуинская элегия Где бы люди впервые ни оказались: от зыбучих песков до скованной морозом тундры, от великих океанов до первобытных дремучих лесов и горных плато, - они никогда не переставали себя спрашивать: «Кто мы такие? Как мы здесь очутились? Куда мы направляемся?». Эти вопросы повторялись на многих языках, были выбиты на стенах пещер и вырезаны на костях животных, воплощались в повторяющихся сценах, связанных со сменой времен года, торжественными ритуалами рождения и смерти, войны и любви. Эти вопросы всегда были с ними. Сегодня они по-прежнему нас преследуют. Если и существует нечто, отличающее человеческую особь от других, - это терпеливое вынашивание таких вопросов, внутренняя сила, заставляющая их задавать, и наша потребность следовать великому ритму изменений и непрерывности времени. Юнгианские авторы часто вызывают недоумение у читателя, не связанного с психологией (не говоря уже о своих коллегах, относящихся к другим психологическим школам), тем, что все время ссылаются на миф. Они часто обращаются к легендам, и хотя в этих обращениях заметен некий эстетический вызов, с точки зрения прикладной психологии их польза может оставаться совер- Введение шенно неясной. В лучшем случае юнгианцев с их интересом к мифологии просто терпят, в худшем - считают экзальтированными мистиками, помешанными на интерпретации древних символов. В этой книге я попытаюсь объяснить, почему юнгианская психология так часто обращается к мифологическим истокам и - что еще важнее - почему изучение мифа так важно для нас, людей, живущих на рубеже XX и XXI веков. Миф увлекает нас в глубины собственной личности и в огромное вместилище всей человеческой психики. Вне зависимости от религиозной и культурной традиций, а также от индивидуальной психологии, глубокое погружение в миф устанавливает жизненно важную смысловую связь, отсутствие которой так часто ощущается за частными и коллективными неврозами нашего времени. Если говорить совсем коротко, изучение мифа - это поиск глубинной связи с нашей истинной природой и нашим местом в космосе. Можно с уверенностью сказать, что нет ни одного более важного аспекта, с которым бы мы сталкивались индивидуально и коллективно. В результате сумасшедших перескакиваний от одной идеологии к другой наша культура потеряла все душевные ориентиры, все свои параллели и меридианы. Даже само понятие мифа опустилось до расхожего представления о лжи. «Это всего лишь миф», - говорим мы. Вместе с тем именно мы, те, кто стремится к познанию и погружению вглубь, должны снова открыться воздействию мифа, что позволит нам раскрыть его для себя. Греческое mythos означает слово, рассказ, речь - в зависимости от смысла, который это слово выражает. Но что именно оно выражает? В конечном счете миф показывает человеческое мировосприятие, то есть наложение драматической структуры на течение жизни и природный хаос. Вполне возможно, что природа не обладает внутренним смыслом - она просто существует. Однако люди привносят в этот хаос процесс психического структурирования, которое является частью нашей сущности и позволяет сформировать осмысленное отношение к миру. Миф, сущность которого составляют символ, ритм и метафора, перекидывает мост от неизвестного к познающему, таким образом помогая человеку выстроить осмысленное отношение к таинству. Исходя из этимологии слов символ и метафора (syn + ballein - стремиться к сходству и meta + pherein - перебираться, переходить через) можно считать, что миф выполняет функцию посредника. Введение Мы по определению не можем постичь таинства, однако природа вынуждает нас осмысленно относиться к ним. (Метафизика Аристотеля начинается с утверждения: «Все люди, в силу самой своей природы, стремятся к знаниям».) Извлеченные из глубины, мифологические образы волнуют и затрагивают нас, даже если мы не понимаем, почему это происходит, ибо они сначала только соприкасаются с нами, а затем активизируют таинственные глубины, воплощением которых являемся и мы сами. В таком случае миф резонирует с содержанием нашей психики, ибо он побуждает нас соприкоснуться с тем, что в нас есть в силу нашей природы и что наш разум слишком смутно воспринимает. Многие из нас с детства были приучены к голосу мифа, внимая древнегреческой или иудейско-христианской мифологии. Нас кое-как этому учили школьные учителя или священники, создававшие из мифов интересные, но выхолощенные рассказы о далеком прошлом или же настаивая на том, чтобы их принимали буквально, что противоречило здравому смыслу. Вполне возможно, что люди, снабжавшие нас мифами, сами никогда не испытывали резонирующего воздействия глубинного мифологического материала. Как бы то ни было, они умышленно искажали мифы, которые доносили до нас. И упрощение, и буквоедство являются вопиющими оскорблениями души. И то и другое не отвечает цели.
или психе) выражается через образ, однако сама не является этим образом. Серен Кьеркегор напоминает: «Бог, у которого есть имя, - это не Бог»1. Эта таинственная энергия проявляется в динамическом воплощении души через образ. Чувствуя внутренний отклик на эту воплощенную энергию, мы осознаем присутствие души. Когда по той или иной причине энергия уже не оживляет для нас данный образ, в нашем представлении эта структура отмирает как источник божественности. Остается лишь мертвый миф или ритуал, совершенно не затрагивающий наши чувства. Так могут умирать боги или даже целые религии. Энергия истощилась, после нее осталось лишь опустошенное вместилище. Итак, она существует вместе с нами: энергия жизни проникает в нас во время зачатия и таинственно исчезает, оставляя лишь пустую внешнюю форму. В символе, мифе или человеке живет 1 Concluding Unscientific Postscript, vol. 1, p. 291. Введение И именно божественная энергия, а не сохраняющая ее форма. Таким образом, мы видим, какую степень непонимания проявляли некоторые учителя и религиозные деятели. Видеть в мифах лишь интересные старинные истории, - значит сказать, что энергия, однажды проникшая в эти образы и превратившая их в ее источники, теперь из них исчезла в поисках своего нового воплощения. С другой стороны, буквальное прочтение мифа, истолкование символа, а также возведение их в культ, требующий поклонения, связано с древним религиозным грехом - идолопоклонством. Существовавшее некогда таинство образа теперь утрачено, и человек поклоняется лишь пустой оболочке, совсем не достойной этого поклонения. Если образ (то есть символ) больше не является внутренним локусом таинства, значит, он мертв. Таинство продолжает жить, но уже не в нем, а где-то еще. (В последней главе мы проследим, куда исчезает это таинство и где энергия находит свое новое воплощение.) Понимая опосредующую функцию символа или мифического образа, можно увидеть, в какой мере эти образы являются ключевыми, ибо они помогают сохранять отношение человека к таинству. Будучи простыми смертными (чья жизнь конечна), мы не можем объять или познать бесконечное и вместе с тем мы должны сформировать установку по отношению к таинству. Опосредующий образ - это связующее звено между моим «Я» и внешним миром, между моим «Я» и другими людьми и даже отношение моего «Я» к самому себе. Нам следует с почтением относиться именно к таинству, а не к связующему звену. Следовательно, каждая мифологическая традиция, каждая религиозная конфессия, если она действительно служит таинству, должна время от времени отступать от своих образов. Фундаментализм - это грех буквального понимания. Это богохульство, ибо он ищет возможность ограничить автономию божественной энергии общеизвестным содержанием, принимающим конкретную форму. Он может снизить тревожность, но при этом противоречит самой природе таинства. Тревожность, вызванная неоднозначностью, стремится ограничить автономию таинства посредством фиксации образа; фиксация образа - это буквальное понимание; буквальное понимание - это идолопоклонство. Истинная религиозная установка по отношению к жизни заставляет нас мучительно переживать неоднозначность, оставаться в русле потока энергии души, когда он изменяется и исчезает, ожидая Введение возобновления в каком-то новом месте. В таком случае что представляет собой вера, если не иконоборчество и не ожидание таинства? Проследить за историческим проявлением этой энергии довольно легко, поскольку образ, охватывающий и трансформирующий душу целой культуры, может быстро материализоваться и утратить жизненную силу. Тревожность, которую испытывают отдельные люди или вся культура в целом, может в тот момент оказаться весьма высокой, и тогда они быстро ухватятся за новый образ, чтобы опять обрести ощущение безопасности. Так как человечество с большим трудом выдерживает экзистенциальную тревогу, неизбежно появляются идеологии и фантазии, моды и экзальтации, которые моментально эту тревогу подавляют. Я знаю мужчину, который приобрел уже восемьдесят восемь автомобилей. Я знаю женщину, которая меняла культ за культом, идеологию за идеологией, словно новая идея, как новое платье, может прикрыть зияющую пропасть. Мне вспоминается случай, когда один человек из аудитории спросил великого исследователя мифов Джозефа Кэмпбелла: «Вы верите в Бога?». «В которого из них? - ответил Кэмпбелл. - Их ведь, знаете ли, сотни тысяч». Внезапно все мы переместились в иную плоскость. От неотложной потребности спрашивающего установить одного-единственного бога до определения понятия и, как следствие, до уменьшения психического расстройства. Нам напомнили не только о том, что бессмертные смертны, но и о том, что образы Бога появляются и исчезают, как луна, правда, их циклы могут продолжаться не месяцы, а тысячелетия. На индивидуальном уровне все мы цепляемся за собственные образы, за образы другой эпохи, за образы, которые в нас внедряют родители и культура. Это образы, которые стали для нас ограниченными, которые мы переросли и которым перестали соответствовать. В своей книге «Перевал в середине пути» я заметил, что мы отдаем очень много сил формированию адаптивного самоощущения: созданию своей истории, формированию установок по отношению к себе и окружающим и целых совокупностей рефлекторных реакций, цель которых заключается в уменьшении нашего экзистенциального страха. Многие «Я» из этой совокупности формируются детскими переживаниями, которые усилились под влиянием определенных условий культурного развития. Природное «Я» оказывается погребенным под совокупностью этих насло- Введение ений «Я», что приводит к отчуждению и симптомам недомогания (disease), истощающим психику человека. К среднему возрасту природное «Я» часто угрожает разрушить шаткую независимость временной (взрослеющей) личности. Тогда человек начинает болеть и испытывать полную дезориентацию, цепляясь за закосневший образ своего «Я». Но стремление спрятаться за устаревшим ощущением своего «Я» препятствует воздействию импульсов ин-дивидуации, а потому недомогание и дезориентация только возрастают. По существу, чтобы избежать тревоги, вызванной отказом от известного и привычного, человек привязывается к мертвому мифу. К тому же страдает душа, стиснутая ограничениями ложного образа. Мы можем не знать, почему ощущаем себя несчастными, но страдаем и часто находим причины этих страданий в окружающих. Душа, воплощающая энергии таинства, приводящие в движение космос, больше не чувствует себя уютно в старой системе символов, которую мы считаем своей личностью и центром своих эмоций. Она страдает от потери того, что Юнг называл и божественной драмой, и символической жизнью. Смысл появляется лишь тогда, говорил он, «когда люди чувствуют, что они живут символической жизнью, что они являются актерами в божественной драме. Только это придает смысл человеческой жизни; все остальное банально, и вы можете без него обойтись. Карьера, деторождение - все это майя [иллюзия] по сравнению с самым главным -с тем, что ваша жизнь наполнена смыслом»2. Подобно тому, как религия побуждает человека жить верой в чудо, так и развитие личности, индивидуационное стремление к целостности заставляет человека дожидаться прилива душевной энергии и верить в тот путь, по которому она его ведет. Противником этой веры является тревога, порожденная неопределенностью. В зрелости человек лучше выдерживает напряжение неопределенности, что весьма существенно и для его личностного роста, и с точки зрения почтительного отношения к автономии таинства. Если мы, считая личностные феномены мифическими, описываем их совершенно по-разному (например, отличаем по харак- 2 «The Symbolic Life», The Symbolic Life, CW 18, par. 630. Введение теру античное повествование Ближнего Востока от Я-концепции личности), это означает, что мы употребляем общее понятие мифа в очень широком смысле. Оба примера объединяет именно наличие важных энергетически заряженных образов. Оживляющая образ энергия может уйти из культуры и из отдельной человеческой жизни. Приводимое ниже определение мифа охватывает эти две отдельные реальности: Миф - это драматизация осознанных или бессознательных ценностей группы людей или отдельной личности. Главная особенность этого определения заключается в том, что образы являются динамичными - и когда они автономны, и когда оказываются частью ткани повествования. Такая энергия может оживлять любую структуру, способную к формообразованию. Образы могут находить выражение в словах, движениях, пластике, науке, архитектуре или какой-то иной внешней культурной или индивидуальной форме. Иначе говоря, все, что может нести отпечаток божественной энергии, способно стать временным вместилищем таинств или богов. Наше восприятие этих важных событий может быть осознанным или бессознательным; дело в том, что они нас затрагивают, увлекая либо к трансцендентному, либо к животному финалу. С намерениями нашей души могут быть связаны тысячи разных вещей, и та из них, на которую энергия таинства накладывает свой отпечаток, может считаться мифической по природе. К ним относятся наше искусство и религия; но наряду с ними и поп-культура, и городская архитектура: все они несут на себе отпечаток души. Человеческие сообщества и отдельные личности настолько осознавали несоответствие мифа событию, которое легло в его основу, насколько эти сообщества и отдельные личности ощущали внутренние ценности, присущие этому событию. Все зависело от того, в какой мере человек был связан или оторван от того, что придает ему ощущение глубины и смысла жизненного процесса. Возьмем, например, архитектуру - нечто, совершенно не связанное с найденным нами общим смыслом мифа. Стекло и сталь очень конкретны и податливы; они несут на себе отпечаток психической структуры. Что может подумать о наших ценностях, ритуалах, общественной жизни путешественник, который через тысячу лет будет бродить по нашим городам? Быть может, этот путешественник решит, что мы, жившие в двадцатом веке, были прагматичной, функционально-ориентированной группой людей, которую мало волновали красота, пространство, сообщество? Заме- Введение тит ли он перегруженное и стесненное пространство, однообразие, обезличенность наших городов, сделает ли вывод, что мы увлекались коммерцией, скоростью и функциональностью, почти не обращая внимания на свободу и органическую жизнь? Из таких культурных артефактов он мог бы узнать и о достижениях модернизма, и об обезображивании души. Как современные антропологи стремятся восстановить ощущение прошлых культур, так и будущие поколения будут стараться понять, какой мир мы для себя построили. Они будут спрашивать о нас так же, как мы спрашиваем о прошлом; и мы с трудом можем себе представить, что осознаем свои ценности меньше, чем те, кто в будущем будет исследовать наш прах и наши погребальные одежды. Что дает миф Джозеф Кэмпбелл выделил четыре возможности удовлетворения мифом человеческих потребностей. Каждая функция мифа - это предположение о характере нашего отношения к четырем уровням таинства: космосу, природе, отношениям между людьми и отношению человека к самому себе. И хотя ни один миф не затрагивает все четыре уровня, каждый из них имеет прямое отношение по крайней мере к одной из этих великих проблем. Date: 2016-05-18; view: 301; Нарушение авторских прав |