Светская концепция свободы, ее идейные источники и гуманистический смысл

Фатум, фортуна и свобода воли. Первая философская работа Возрождения, посвященная проблеме свободы, принадлежит перу Калюччо Салютати (1331-1406), и называется она «О фатуме, фортуне и случае». Исходя из анализа понятийного содержания приведенных в названии античных терминов, автор сформулировал идеи, определившие последующее формирование детерминистских представлений как в естествознании, так и в обществознании. Прежде всего, он расширяет христианское понимание фатума, включая в него наряду с богом природу, настаивая на равноправном их участии в предопределении судьбы человека. Такая трактовка предопределения уже сама по себе содержала возможность поглощения бога природной необходимостью. Реализация этой возможности осуществлена в работах последователей Салютати, которые все большую роль в предопределении судьбы отводят природе и все меньшую богу. В конце концов, один из них, Пьетро Помпонацци (1462-1525), доводит натурализацию фатума до логического завершения, по существу отождествив фатум с природной необходимостью и полностью подчинив ее действию самого бога, а тем самым и уровняв его в этом отношении с человеком. Хотя эволюция понятия фатума осуществлялась в русле идеи однозначного предопределения и для концепции свободы оказалась непродуктивной, тем не менее, она оказала бесспорное влияние на формирование идеи естественнонаучного закона. Фундаментальное значение для обоснования возрожденческого понимания свободы имела идея социальной необходимости, введенная Салютати для раскрытия содержания понятия фортуны. Принципиальное отличие социальной необходимости от необходимости природной он усматривал в том, что первая действует вероятностным образом, только частично предопределяя судьбу человека, в то время как действие второй имеет однозначный характер. Фортуна как социальная необходимость допускала некоторый спектр возможностей, в границах которых человек оказывался хозяином своей судьбы: свобода воли обретала реальный смысл, питая его предпринимательский и социальный оптимизм

Ни один крупный мыслитель Возрождения не обошел вопроса о фортуне, справедливо усматривая в его решении ключ к пониманию принципов устройства общества. Важное место занимает эта тема у Макиавелли, выполняя роль подготовительных исследований к его социологическим построениям. Заслуга Макиавелли заключается во введении количественной характеристики вероятностного действия социальной необходимости, что придало большую определенность рассуждениям о границах человеческой свободы. По мнению философа, судьба распоряжается лишь половиной наших дел, вторую же половину она милостиво предоставляет в наше распоряжение. Таким образом половина жизненного успеха зависит от самого человека, что и определяет предпочтительность смелой активности по сравнению с созерцательной осторожностью.

Свобода воли и мораль. Тесно связанная с вопросом о свободе воли моральная проблематика неизбежно вставала перед мыслителями Возрождения. Рассуждая о нравственных основаниях свободного выбора, они вынуждены были определиться с собственным пониманием блага, более гуманным и привлекательным по сравнению с христианским. Эта задача с разной степенью убедительности решалась на протяжении всей ренессансной эпохи, образуя смысловой стержень мировоззренческих исканий.

Отправной точкой для развития светских этических учений стала критика догматов о бессмертии души и загробном воздаянии, на которых строилось все здание христианской морали. Первым из итальянских гуманистов, занявших в этом вопросе радикально атеистические позиции, был Помпонацци, заявивший, что для существования человеческой морали совершенно не обязательна вера в бессмертие души. Скорее наоборот, эта вера извращает само существо нравственности, делая основным мотивом добродетельного поведения страх возмездия, который привносит в душу нечто рабское и унизительное. Кроме того, положительный смысл потустороннего воздаяния также совершенно не ясен и чаще всего понимается по аналогии с земным существованием, которое только и имеет значение для человека. Добродетель, по мнению Помпонацци, имеет исключительно земное содержание, поскольку ее основанием является врожденная человеку нравственная потребность, служащая источником эмоциональных переживаний, возвышающих его над сферой обыденности и утилитарности. Постулируя врожденный характер нравственности, Помпонацци предпринимает попытку найти земные истоки человеческой духовности, актуализация которых позволила бы направить освобожденную активность в русло созидания совершенной жизни.

В том же направлении движется мысль и у Эразма Роттердамского, утверждающего неразрывную связь свободы и морали: чем шире границы свободы, тем больше возможностей всестороннего обнаружения нравственных качеств человека в ситуациях жизненных испытаний. В понимании Эразма нравственность имеет не врожденный, а приобретенный характер, и подлинно добродетельным человеком он считает того, кто овладел искусством балансировать на тонкой грани между противоположностями красоты и безобразия, изобилия и бедности, позором и славой, ученостью и невежеством, не скатываясь ни в одну из крайностей. Эразмова этика умеренности, не предлагающая развитого положительного идеала, носит скорее ограничительный и предупредительный характер, напоминая о широком спектре последствий свободного выбора и тем самым выводя проблему ответственности в надиндивидуальную плоскость.

Еще более широкое звучание нравственной проблематике придает Джордано Бруно (1548-1600), который подлинно нравственную жизненную позицию связывал с преодолением человеком своей ограниченности и обретением космического масштаба мышления и поведения. Достижение такой позиции возможно на путях преодоления человеком страха смерти. Стремление к самосохранению превращает человека в раба жизни, ограничивает его свободу и возможности самореализации в качестве универсального существа. Источник морального оптимизма, способного освободить человека от страха смерти и раздвинуть его жизненные горизонты, Бруно черпает в пантеистической идее принципиальной неуничтожимости жизни и разума в космическом масштабе. Осознание своей сопричастности к вечной и бесконечной разумной жизни способно раздвинуть жизненные горизонты человека, наполнить его душу героическим энтузиазмом и бесстрашием перед неотвратимостью его индивидуальной смерти.

2.2.2. Проблема судьбы и призвания человека в протестантской этике. Особое место занимает протестантская трактовка свободы воли, сыгравшая огромную роль в адаптации классического решения этого вопроса в христианстве к изменившимся условиям социальной действительности периода первоначального накопления капитала. Наиболее показательны в этом отношения взгляды лидеров Реформации М.Лютера и Ж.Кальвина, оказавшие на формирование буржуазного мировоззрения гораздо большее влияние, чем интеллектуальные изыскания итальянских гуманистов.

Мартин Лютер (1487-1546) изложил свои взгляды на проблему свободы воли в трактате под говорящим названием «О рабстве воли». Последовательно развивая идею об абсолютности божественного предопределения, он закономерно приходит к отождествлению свободы с необходимостью и отрицанию свободы воли. Воля человека отнюдь не свободна, она всего лишь инструмент, которым распоряжается не сам человек, а либо бог, либо дьявол. От человека не зависит ни выбор господина своей воли, ни тем более его судьба. Человек в лютеровском понимании представляет собой арену противоборства между богом и дьяволом, исход которой от самого человека совершенно не зависит. Претензии разума на роль руководителя воли оказываются в конечном счете происками дьявола, и только слепая безоглядная вера является единственным способом вверить свою судьбу богу и тем самым увеличить свои шансы на спасение. Только в актах мистической веры человек может почувствовать себя орудием божественного провидения и благодаря этому придать уверенность и смысл своему земному существованию. Успех учения Лютера, был обусловлен психологической идентичностью таких базовых явлений того времени, как религиозный фанатизм и буржуазный активизм: и в том, и в другом случае имело место состояние одержимости, подкрепляемое иррациональным чувством сопричастности с неким абсолютом, одновременно и питающим надежду, и не дающим никаких гарантий на успех. В концепции Лютера социальная необходимость уподобляется фатуму и предстает в качестве неподвластной человеку силы, господствующей над ним, но могущей при определенных условиях стать фундаментом успеха.

Вклад Жана Кальвина (1509-1564) в развитие протестантской этики заключался в усилении ее стимулирующего действия за счет введения критерия избранничества. Заимствовав у католичества критерий «добрых дел» и наполнив его вполне утилитарным содержанием, он предлагает рассматривать успех в профессиональной деятельности как свидетельство избранности и призванности человека к осуществлению богоугодного дела на земле. Сознание богоизбранности придавало смысл работе в условиях вынужденного самоограничения и способствовало освящению таких раннебуржуазных добродетелей, как скопидомство, бережливость, трудолюбие, не пользовавшихся популярностью в аристократической среде античного и средневекового общества.

3. Социальная философия Возрождения. Социальные учения Возрождения были прямым продолжением и обоснованием общегуманистических воззрений философов, и, как и последние, они развивались по двум направлениям. Наиболее яркий представитель эгоистического направления – Н. Макиавелли, нравственное направление представлено именами Т. Мюнцера, Т. Мора и Т. Кампанеллы.

3.1. Индивидуалистическая социальная доктрина Н.Макиавелли. Освободив человека от всех религиозных и моральных иллюзий и предельно утилитаристски истолковав природу человека, Макиавелли признает только один фактор исторического развития – материальный интерес. Общество в его понимании – это царство эгоизма, а содержание общественной жизни образует борьба эгоизмов различного уровня. На этих основаниях возводится рвционально-прагматическая концепция государства, отрицающая какую-либо связь политических процессов с богом.

Согласно Макиавелли, государство возникает в ответ на общественную потребность в ограничении животного эгоизма индивидов и использовании его энергии для осуществления эгоистических интересов общенационального уровня. Государство как механизм социального упорядочивания оказывается в руках наиболее достойного политического лидера, успех которого основывается как на его личной доблести (субъективная предпосылка), так и на соответствии целей его деятельности потребностям эпохи (объективная предпосылка). Цель государства Макиавелли видит не в создании условий для формирования творческой самодостаточной личности, а в обеспечении экономического и военного могущества страны, расширении ее границ и политического влияния в мире. Ценным в человеке признается лишь то, что способствует достижению этой цели, в связи с чем Макиавелли очень высоко оценивает патриотизм. Благодаря патриотизму человек возвышается над мелкими целями личного благополучия и обретает «гражданскую добродетель» через соучастие в реализации «большой цели».

Наилучшей формой правления философ считает республику именно потому, что она позволяет в максимальной степени использовать потенциал гражданских добродетелей народа в интересах государства. Слабость и немощность современной ему Италии Макиавелли во многом связывает с отсутствием у населения былого чувства патриотизма, чему причиной был политический нигилизм, вызванный узурпацией светской власти римской католической церковью. Без опоры на развитые гражданские добродетели задача создания сильного государства не может быть решена посредством республиканского правления, необходимы иные средства для достижения цели. Вопросам соотношения цели и средств в политике посвящен трактат Макиавелли «Государь», в котором автор предлагает способы создания могущественного государства в условиях, когда объективные основания для этого минимальны и решающее значение приобретают личные качества главы государства.

Образ эффективного правителя в «Государе» во многом списан Макиавелли с реальных прототипов, современных ему политических лидеров (Фердинанд Католик и Цезарь Борджиа), успех которых обеспечивался средствами, попирающими все общепринятые нормы. Однако оправдание им вероломства и хитрости в качестве инструментов политической деятельности не носит характера апологии злодейства: насилие рассматривается Макиавелли как крайнее средство решения политической проблемы в условиях, когда применение мирных средств не позволяет достичь результата. Дело в том, что нерешенная политическая проблема рождает гораздо большее количество негативных последствий, чем те, которые связаны с ее насильственным разрешением. Задача государя – минимизировать негативные эффекты применения насилия за счет максимально организованного характера осуществляемой акции.

Проблему соотношения политики и морали с позиции формулы «цель оправдывает средства» Макиавелли решает достаточно диалектически. Недоразумения в этом вопросе связаны с отождествлением христианской морали с моралью вообще, в то время как в политике действует особая мораль, центральной категорией которой является доблесть, а не добродетель. Логика аморализма в христианском смысле совершенно неизбежна в политике, но это не означает абсолютного аморализма политического деятеля. Политик не только может, но и обязан быть высоко нравственным в смысле доблестного и результативного служения отечеству. Идеальный политик, по Макиавелли, - это государственный деятель, нравственная оценка которого определяется не количеством благодеяний, оказанных населению, а достигнутым уровнем могущества и процветания страны.

Date: 2016-05-18; view: 559; Нарушение авторских прав