Глава 32. Запах вербены 29 page

Представив профессора с леденцами в голове, Гермиона хихикнула. Он усмехнулся.

– Ты не представляешь, сколько неприятностей могут принести самые обычные предметы с наложением на них магии! Конечно, были вещи и посерьезней. Одна их шалость чуть не стоила мне жизни, Блэк, по-моему, вообще никогда не думал о последствиях. Но тут я сам виноват. Можно было и самому догадаться. Доверять ему было верхом глупости. А в другой раз они пытались наслать на меня заклятье, я отбил, оно попало в Петтигрю. У него начала слезать кожа. Это было жутко. Он так орал, его будто разъедало кислотой. Кинулись спасать. А там уже мясо отваливалось. На руках кости наружу.

Гермиона зажала рот рукой. Они проходили недавно подобное проклятие у доктора Брауна. Там счет идет на секунды!
– Как они могли?!
– Они не знали. Понятия не имею, как они его наложили, просто использовали где-то прочитанное или услышанное.Ты сама видела – темных книг в доме Блэка предостаточно. Сами испугались, когда увидели результат. Я понял, что это, начал снимать… Меня потом чуть не исключили. Темная магия. Сразу стало понятно, что я ее изучаю. Дамблдор потом проходу не давал со своими увещеваниями. МакГонагалл не верила, что ее гриффиндорцы могли использовать такие чары. Наверно, до сих пор на меня думает.
Он замолчал, погрузившись в свои мысли.
– Кто знал, что так все обернется. Петтигрю – Пожиратель. Знал бы…
– Все равно стали бы его спасать.
– Стал бы. К сожалению, стал бы… А сколько раз руки чесались прикончить эту мразь.
– А мне жаль его, – сказала Гермиона.
– Жаль? За что жалеть это трусливое ничтожество? – Снейп убрал волшебством посуду со стола. – Он столько гадостей сделал.
– Я не оправдываю его поступков, но все-таки это ужасно, когда никто не любит, никто не поддержит в трудное время, не поможет. У него же ничего нет. Пустая, разбитая жизнь… Ни семьи, ни друзей. Да, как у многих. Но его же еще каждый пнуть норовит, запугивает, презирает.
– У него никогда не было чувства собственного достоинства. Он всегда жался к сильным. К Блэку, к Поттеру, а они отпускали такие шуточки про него!.. Он все терпел. Краснел, бледнел, но хихикал, делая вид, что не замечает унижений. Если человек сам себя не уважает… У нас его даже по имени никто не зовет. Используют. Но не более.
– Не думаю, что это то, о чем он мечтал в детстве.

Снейп поставил на стол чайник и сахарницу, Гермиона пошла к серванту за чашками.
– Знаете, я так терзалась, что не помогла ему, когда Беллатрикс и Яксли оставили его связанным в доме в Лютном переулке. Они же собирались его убить…
– Ничего, этот…всегда вывернется, – пренебрежительно скривился Снейп. – Не трать на него свое милосердие.
– Мне жаль его. Просто по-человечески жаль.

Она открыла дверку. Рука, протянутая к сервизу, замерла на середине пути. На полке среди посуды стояла крыса. Гермиона отчетливо видела серебряную лапку, подрагивающий носик, усы… Их взгляды встретились.
– Что там? – спросил Снейп.
Секунда, и крыса, юркнув между блюдец, скрылась с глаз.
– Это…это был Петтигрю, – растерянно пробормотала Гермиона.
Снейп в одно мгновенье оказался рядом с палочкой наизготовку. Он произнес несколько заклятий. Шкаф заходил ходуном, посуда зазвякала, следом зашумело в стенах, раздался истошный писк, затем громкий хлопок, похожий на взрыв, осыпались мелкие осколки камней.
Снейп взмахнул рукой, из ладони вырвалась змея и, повторив путь крысы, скрылась в серванте.
– Ушел, – через несколько минут сказал Снейп.
– Что теперь будет? – встревожено спросила Гермиона.
– Найти одну крысу в огромном замке практически невозможно…Не бойся, я что-нибудь придумаю, – он чуть заметно улыбнулся, привлекая ее к себе. Гермиона кивнула. Ей показалось, Хвост прятался в Хогвартсе. От Беллы, а может быть и от Лорда. Уж слишком ободранной была крыса. К тому же она помнила, как он разговаривал с Лейстрендж в Лютном переулке. Ей еще тогда показалось, что он не в восторге от своего положения.

Остаток вечера прошел замечательно. Снейп рассказывал ей много интересного. О заклятиях, о магии, о чарах. Иногда в его взглядах было нечто, заставляющее быстрее биться сердце. Гермиона смущалась и вместе с тем чувствовала себя так радостно. Она и мечтать не могла! А теперь он рядом, говорит с ней, ласков с ней. И он…не отделяется больше стеной, не отталкивает. Северус. Ее Северус!

Когда спохватились, часы показывали уже четверть первого. Снейп проводил Гермиону до дверей ее спальни и пожелал спокойной ночи. Бесстрастная речь, никаких лишних движений и…на миг ей почудился жадный всполох, сменившийся опять непроглядной тьмой черных глаз.

Гермиона вошла в спальню, затворив за собой дверь и привалившись к ней спиной. Она первый раз сегодня почувствовала себя рядом с ним девушкой. Не ученицей, не младшей, а девушкой. Красивой, привлекательной…желанной. И…любимой? Это вызывало трепет и волнение. Она прижала руки к пылающим щекам и счастливо рассмеялась. Неужели все это не сон? И неужели его слова там, на аллее, правда? Как же она любит его! И сегодня ей было так хорошо рядом с ним! Они были вместе, ходили, разговаривали, смеялись. Заходили в кафе погреться. Гуляли по улочкам. Он согревал дыханием ее озябшие пальцы, а она любовалась снежинками на его волосах. Им было хорошо вместе. Не только ей, но и ему тоже. И она была счастлива этим. Даже если им суждено короткое счастье – оно у них было.

Глава 29

Утром за завтраком Гермиона бросила взгляд на преподавательский стол. Кэрроу выглядели подозрительно довольными. Они улыбались, о чем-то переговариваясь между собой. Доктор Браун, сидевший рядом с ними, хмурился, изредка косясь на них. Гермиона с тревогой глянула на Снейпа. Неужели они опять что-то замыслили? А может быть, это из-за Хвоста? Надо было бы доложить о его визите в Хогвартс Лорду, но ей почему-то не хотелось этого делать. К тому же никаких других, значительных, новостей не было, а лишний раз беспокоить Волдеморта не стоило. И опять же, основная ее цель это слежка за Снейпом, другие Пожиратели Его мало интересуют. А если дергать по пустякам, это может вызвать Его раздражение.

В зал влетела сова. Она опустилась перед Снейпом. Кэрроу просто расплылись в улыбках. Гермионе стало страшно. Снейп отвязал записку, глаза пробежали по строчкам, лицо осталось непроницаемым. Он отпустил сову, поднялся и быстро вышел из Большого зала. Гермиона с волненьем проводила его глазами. Она уткнулась в тарелку, ожидая вызова через браслет. Если будет что-то важное, он ее позовет. Остальные ученики, казалось, ничего не заметили. Шутили, смеялись, переговаривались. Гермиона заставляла себя съесть хоть несколько кусочков, день предстоит долгий и ей понадобятся силы… Однако, казалось, эльфийский воздушный омлет приобретает вкус и жесткость картона, стоит только попытаться его прожевать. Отставив почти не тронутую тарелку, она налила себе тыквенного сока. Любимый напиток Гарри и Рона….Интересно, а у Северуса на столе она привыкла видеть только чашку с чаем…Или кофе….Северус….
Вызова через браслет так и не последовало. Зато Кэрроу пригласили в кабинет директора. Неизвестность убивала, но Гермиона, насколько это было возможно, постаралась сосредоточиться на уроках. В холле, когда она с другими учениками выходила из замка, чтобы пойти в теплицы, им встретился Амникус. На этот раз он был жутко раздражен. Накинулся на Невилла, наорал на него за слишком громкий смех, отчитал первоклашек за беготню, а увидев Гермиону, просто перекосился от злобы. Но ей он ничего сделать не мог, поэтому выместил свое недовольство на других. Что происходит? Идя по тропинке, Гермиона пожалела, что не может сейчас повернуться и пойти к Снейпу, чтобы все выяснить. Нет, может, но лучше этого не делать. Но раз Амникус злится, значит, Северусу удалось что-то уладить, насколько возможно купировав пакость, задуманную ими. Это немного уняло тревогу.
После травологии и чар стоял сдвоенный урок Защиты со слизеринцами.

После звонка в аудиторию вошел Снейп. Как обычно строгий и стремительный. Ученики притихли, гадая, что он приготовил им на этот раз. У мальчишек загорелись глаза в предвкушении чего-нибудь интересного. Многие тут же достали палочки.
– Сегодня нам предстоит опасный урок. Если кто-то боится или не хочет на нем присутствовать, может покинуть класс. Баллы за это сниматься не будут.

Студенты обоих классов переглядывались.
– Что он задумал?
– Что будет?
– Не знаю, – слышался со всех сторон встревоженный шепот. Воспоминания о памятном уроке были еще свежи.
Снейп выжидательно оглядел класс. Сначала ушел один ученик, потом еще. Через несколько минут за дверь вышло четверо студентов. Только слизеринцы….
– Все? Или кто-то еще хочет покинуть класс? – спросил Снейп. Оставшиеся молчали. Больше уходить никто не собирался. – Прекрасно. А теперь доставайте учебники. Параграфы с одиннадцатый по тринадцатый включительно.
– Что?! Но как?
– Вы же обещали?!! Мы думали…
– Минус пятнадцать баллов с гриффиндора за разговоры. А кто вам сказал, что можно доверять врагу?
– Но вы же наш учитель, вы же…
– Не враг? А вы в этом уверены? В любом случае, вам это не мешает планировать свои гениальные диверсии, – с сарказмом сказал Снейп. – Мистер Лонгботтом и мистер Финиган после уроков на отработку к мистеру Филчу.
– Это не мы!!!
– Что не вы?
Невилл и Симус прикусили языки, Снейп язвительно усмехнулся.
– Минус пятнадцать баллов за вранье(ложь?). С каждого. Когда вы колдуете и не накладываете специальные чары, какое-то время остаются характерные следы магии, уникальные для каждого мага, как отпечатки пальцев.
– Правда?!
Снейп поднял бровь, смерив их взглядом.
– Не волнуйтесь, чтобы их выявить, нужны определенные навыки. Но у меня, к вашему несчастью, они есть, так что выяснить Авторов, якобы «несмываемой», надписи не составило труда. Поэтому вечером вам предстоит трудотерапия. И от дьявольских силков врощенных в дверь апартаментов профессоров Кэрроу тоже. Вам ясно?

Юные диверсанты потупились.
– И что это за чары? – буркнул Невилл.
– Мне вас научить? – хмыкнул Снейп. – Не тратьте время. Все, открывайте учебники и читайте, – он сел за стол и погрузился в изучение каких-то документов.

Настроение у всех упало. Ничего интересного не будет? Скучное чтение? И слизеринцы, и гриффиндорцы расстроились одинаково. Дафна с мрачным видом щелкнула пальцами, отпуская своих шпионов-пауков, которых уже успела наколдовать. Они уже заняли позиции по периметру класса, начав наблюдение. Но, правда, отменять чары слизеринка пока не спешила.
Многие недовольно поглядывали на Невилла и Симуса.
– Да причем тут мы? – шепотом оправдывались гриффиндорцы. – Мы же не знали, что он сегодня будет урок вести!..

Снейп не обращал никакого внимания на учеников. Но Гермиона чувствовала, что он напряжен, она слишком хорошо знала его, чтобы не заметить, хотя за все время пребывания в классе он ни разу не взглянул на нее. Сова за завтраком связанна с этим? Нет, не похоже, после такого Кэрроу должны были бы быть в ярости, а они светились от счастья. Значит, есть еще что-то, перекрывшее их раздражение.

Минут через пятнадцать шелест страниц начал перемежаться шепотками. Снейп молча делал какие-то записи и штудировал пергаменты. На его уроках всегда стояла гробовая тишина, ученики дышать боялись, а сейчас тихие перешептывания не прекращались. Парвати с Лавандой даже вытащили какой-то посторонний журнал и в данный момент просматривали под партой явно не Непростительные заклятья.
Гермиона посмотрела на Снейпа. Он делал вид, что его абсолютно не интересует, что происходит в классе. Но на виске быстро билась жилка.

– А что это за чары? Что за чары? Правда, такие есть? – шепотом допытывался Невилл.
– Чары Нераспознавания, – понизив голос, ответила ему Дафна. – Неужели никогда не читал?
Слизеринцы не упустили достойного случая позубоскалить.
Невилл покраснел и, буркнув что-то невразумительное, зарылся в учебник.
Еще через какое-то время народ подозрительно расслабился. Гриффиндорцы за соседней партой подсчитывали, сколько времени осталось до звонка, и отпустят ли их на перемену. Блейз уже отложил учебник и что-то рисовал на пергаменте.
Гермиона посмотрела на Драко. В нем сквозила та же настороженность, что мучила сейчас и её. Он хмурился, не спуская глаз с учителя и явно не понимая, в чем тут дело.
У Снейпа между бровей залегла морщинка. Глаза остановились.

Дверь распахнулась. Амникус втолкнул в класс мальчонку в маггловской одежде. Тот споткнулся и упал на четвереньки. Когда он начал подниматься, было видно, что Кэрроу с большим удовольствием дал бы ему пинка. Он скривился от отвращения, но все же сдержался. Мальчик встал на ноги. Он не поднимал головы, волосы скрывали его лицо.
Вместе с ними в аудиторию вошла первокурсница с Пуффендуя. Она старалась держаться позади Пожирателя.

– Вот, привел вам материал на отработку заклятий, – скривился Кэрроу. Он обвел взглядом притихших учеников, раскрытые учебники, посторонние предметы на партах. – Это и есть твои знаменитые уроки, Северус? Теория? – презрительно хмыкнул он, выплюнув последнее слова, как ругательство.

Снейп ничего не ответил, скользя по нему холодным взглядом. Он поднялся из-за стола.

– Дисциплинка-то страдает, – Амникус приманил журнал Лаванды. – О, «Ведьмополитен»! Как найти и удержать мужчину! – процитировал он заголовок номера и неприлично расхохотался. – Телочки-то созрели! Пора собирать урожай!

Лаванда густо покраснела. Парват и от стыда не смела поднять глаза. Из учеников хихикал только Крэбб. Малфой наблюдал сцену с отстраненным безразличием. Симус повис на Невилле, не давая ему подняться. Гермиона непроизвольно крутила палочку между побелевшими пальцами, прожигая взглядом ненавистного учителя. Нет, не Авада: Круцио. И пока хрипеть не начнет. В перерывах, для смены впечатлений, и что б не сдох раньше времени, подвешивать Левикорпусом. И опять Круцио, вплоть до полного закрепления урока!
Телочки! Она прекрасно помнила тот момент, когда тяжелая туша придавила её к камням пола в подземелье для пыток…

– У вас все? – едва шевеля губами, процедил Снейп.
– Ах, ну да, мы же в заповеднике! – издевательски проговорил Кэрроу, поднимая руки вверх, будто сдаваясь. – Ладно-ладно. Развлекайтесь, сосунки.
Он еще раз толкнул уже вставшего мальчишку, бросил на стол Снейпа журнал и, обойдя девочку, вышел из класса.

– Простите, профессор, – пролепетала Лаванда.
– Если вы думаете, что делаете хуже мне, вы ошибаетесь, – негромко сказал Снейп. – И легко может возникнуть ситуация, когда защищать вас будет некому. Впрочем, это подводит нас к сегодняшнему уроку.

Снейп подошел к детям.
Девочка стояла, уткнувшись взглядом в пол, сжав кулачки в складках мантии, и явно нервничала. Мальчик поднял голову, окинув взглядом учеников. Он убрал с лица волосы, и Гермиона ахнула – это был голубоглазый мальчик-раб! Слизеринцы-Пожиратели тоже узнали его и теперь переглядывались и перешептывались, строя предположения. На скуле расплывался свежий кровоподтек, но мальчик не выглядел запуганным, он был серьезным и собранным. И сейчас стоял перед всеми явно без страха и даже без смущения. Встретившись с Гермионой взглядом, он едва заметно улыбнулся, давая понять, что узнал ее.
Ученики недоуменно и настороженно переглядывались.

– Класс, встать, вещи убрать, выйти из-за парт, – приказал Снейп, накладывая какие-то чары на комнату. Она расширилась, превратившись в довольно большой зал. Парты, до этого занимавшие почти все место в аудитории, теперь сиротливо жались в центре. Окна исчезли, сменившись глухой стеной. Мягкий свет, струившийся с потолка, заливал комнату на подобие солнечного в неясный день.
– Что происходит?
– Девчонку я знаю. А пацан?.. – перешептывались гриффиндорцы.

– Разделитесь на две группы. Слизеринцы с этой стороны класса, гриффиндорцы с той. Это ваши противники на сегодняшний урок, – сказал Снейп, указывая на детей. – Слизеринцы сражаются с девочкой, – он подтолкнул ее к студентам. – Гриффиндорцы с мальчиком. – Тот сам уже встал напротив будущих противников. – Никаких Смертельных заклятий, а так используйте все, что угодно. Вы можете преобразовать класс по своему усмотрению. У вас пять минут. – Снейп перевернул песочные часы, стоящие на столе.

Гермиона первая переместила свою парту немного дальше и в сторону и преобразовала ее в большой камень, за которым легко можно будет укрыться.
– Нам что надо драться с детьми?! Профессор Снейп, но как же?..
– Глупость какая! – бормотала Лаванда, все же трансфигурируя парту.
Дафна быстро колдовала, подбираясь поближе к Малфою. Вокруг него уже собрались все юные Пожиратели. Он вполголоса переговаривался с Забини, Ноттом, Паркинсон, раздавая указания. Остальные слизеринцы постарались оказаться как можно дальше от учителя и предполагаемой соперницы. Гриффиндорцы тоже делали укрепления, консолидируясь в основном вокруг Невилла.
– Гермиона, иди к нам, – позвал ее Невилл.
– Я не хочу, чтобы она была с нами, – процедила сквозь зубы Лаванда.
– Перестань, – шикнула на нее Парвати. – Она хороший колдомедик. Мало ли, что Снейп опять задумал.
– И на нее, наверняка, он особо нападать не будет. Так что она будет нашим щитом…

Гермиона сделала вид, что не слышит.
Когда упали последние песчинки, класс ощетинился баррикадами из камней. Снейп следя за ними, едва заметно усмехался.
– Что ж, начинайте, – сказал он, отойдя в угол класса и перевернув на столе другие песочные часы, с емкостями побольше.

Но никто не спешил первым нападать. Девочка нервно вздрагивала. Она стискивала побелевшими пальцами палочку, кусая губы и вперив взгляд в пол. Мальчик глянул на Снейпа, на часы и остался стоять перед старшекурсниками, будто на расстреле. Руки спокойно опущены вдоль туловища, изучающий взгляд голубых глаз обегает класс.
– Что, нам нападать на них? – выразил общее недоумение Нотт. Расстреливать заклятиями из укрытий беззащитных детей было как-то гадко. Никто не торопился начинать. И Малфой, и Невилл оглянулись на Дафну, она едва заметно пожала плечами, ее наблюдения пока не дали ничего нового. Гермиона следила глазами за Снейпом и мальчиком. Он здесь не случайно. И она знает то, о чем не знают другие гриффиндорцы – он связан с Волдемортом. Значит, от него можно ждать всего, чего угодно. Сказать она об этом не может. А вот занять позицию перед всеми, чтобы действительно по возможности защитить одноклассников, может. Она перешла за более близкий к мальчику камень.
– Инкарцеро! – из ее палочки вырвались веревки и устремились к мальчику. Если удастся его связать, бой будет окончен, так и не начавшись. Он шагнул в сторону, в его руке откуда-то появилась палочка. Легкий взмах, и веревки, разрезанные на множество кусков, упали на пол.
Снейп кашлянул. Гермионе показалось, что мальчик вздрогнул.
– Экспеллиармус! – выкрикнул Невилл одновременно с Лавандой и Симусом.

Заклятия с относительно близкого расстояния попали в грудь мальчику. Его отшвырнуло к доске, ударив о стену. Он рухнул на пол, палочка покатилась по камням, из-под волос потекла струйка крови.
Первым порывом Гермионы было кинуться на помощь, но она вспомнила тьму, двигающуюся за псом-стражем в доме Блэков, и самого пса. И скрепя сердце, осталась на месте. Это может быть ловушкой.
Одновременно слизеринцы начали нападать на девочку. Заклятия попадали в нее. Пуффендуйка вскрикивала от боли, губы кривились. Потом более сильное заклятие отшвырнуло ее на пол. Казалось, она плакала, поднимаясь. Ее трясло.
Мальчик тоже поднялся на ноги, взял свою палочку и выпрямился.
Новое заклятие и новая боль. Снова падение и новые травмы.
Девочка вытерла рукавом кровь, она по-прежнему избегала смотреть на мучителей. Палочка дрожала в ее руке.
– Но так нельзя! – не выдержал Невилл, выходя из-за камня и опуская палочку. К нему присоединились и другие. Слизеринцы тоже прекратили атаки. – Профессор Снейп, они же даже не пытаются защищаться!
– Да какие у них навыки?! Они пропускают самые простые заклятия!
– Что мы вам, Пожи……совсем звери, что б детей калечить!
– Пацан вообще малявка, он еще до школы не дорос! Как с таким драться?
– Пуффендуйка тоже. Что она на первом курсе умеет?! Профессор Снейп, это!..

Снейп молча обозрел класс.
Если вначале ученики ожидали подвоха, то теперь пришли к выводу, что дети неопасны. Большинство гриффиндорцев горели праведным возмущением на Снейпа за то, что заставил их напасть на беззащитных. Слизеринцы хмурились, не понимая замысел своего бывшего декана. Не может же быть все так просто. К чему все это? Многие расслабились, у некоторых даже появилось пренебрежение к малявкам, замершим у доски. Девочка, опустив голову, стискивала палочку. Сквозь волосы было видно, что бледные щеки заалели. Она нервным движением вытерла нос и губы, на тыльной стороне кисти появились кровавые полосы. Мальчик не поднимал взгляда от пола. Его глаза расширились. Дыхание участилось. Палочка подрагивала в тонкой детской руке.

Последние песчинки ссыпались из верхней емкости в нижнюю.
– Все, – сказал Снейп.
Не успели студенты уточнить смысл его слов, их противники перешли в наступление.
Из палочки мальчика вырвалась огненным змея, хлестнув пылающими языками по камням. Гриффиндорцы, не успевшие спрятаться или пригнуться, с воплями извивались на полу. Кто-то кинулся сбивать пламя, кто-то начал посылать в ответ заклятия.
– Круцио! – заклятие пуффендуйки попало в зазевавшуюся Миллиссенту. Малфой, Нотт, Забини напали в ответ. Девочка легко отбила их заклятия.
– Круцио! Круцио!..
Класс наполнился криками.

Гермиона попыталась обезоружить мальчика. Он отбил ее заклятие. Она едва успела спрятаться за камень, ее осыпало осколками.
Невилл подавал ей какие-то знаки, но она не понимала его. Внезапно ее камень исчез. К ней приближался огненный череп.
– Протего! – но щит не выдержал, её опрокинуло на спину, сильно ударив о соседний валун. В голове шумело, локоть окатило резкой болью.

– Авис! – Дафна послала на пуффендуйку птиц. Маленькие птички по мере приближения к цели обратились в воронов и с карканьем готовились заклевать девчушку, разрывая ее тело когтями.
Взмах палочки и вороны, развернувшись к хозяйке, превратились в хищных гарпий и атаковали ее. Пуффендуйка смеялась, наблюдая, за тщетными попытками Дафны освободиться, увернуться от громадных когтей. У Гермионы по спине пробежал холодок, а кровь гулко стучала в висках. Этот смех был таким жутким! Было в нем нечто знакомое, но воспоминание ускользало. Она едва успела увернуться от заклятия.
Малфой кивнул Забини, снеся адским огнем гарпий. Блэйз выкрикнул заклятие, послав в девчонку змей. Невилл кинулся к Дафне, но его отшвырнула невидимая преграда.
– Огонек!.. Огонек, – хихикал Крэбб, повторяя за Драко движения палочкой.
– Не смей повторять! – рявкнул Малфой. – Тео, пригляди за ним.
Дафна пыталась встать на ноги, но со стоном повалилась на бок. У нее была разбита переносица, кровь заливала лицо и проступала темными пятнами на разодранной мантии, скрывающей раны на теле. Паркинсон по приказу Драко возвела около нее укрытие.
Змеи Забини накинулись на пуффендуйку. Она исчезла на миг в шевелящемся клубке, и тут же ошметки пресмыкающихся разлетелись по классу.
– Круцио! – выкрикнула девчонка, выпрямляясь и немедленно нападая на Забини.
– Помоги Дафне! – крикнул Малфой, прикрывая друга. Он отбил заклятие, посылая свое в ответ. Блэйз нырнул за камень.

– Вингардиум левиоса! – заорал Невилл, посылая в мальчишку камень. Его заклятие только что сильно ранило Лаванду. Гермиона и Парвати оттащили ее в укрытие и пытались привести в чувство.
Камень взорвался на лету, осколки посекли учеников, которые не успели поставить щит. Мальчик отвел руку назад, резкий взмах, Невилл не успел закрыться, на его лице вспух багровый шрам. Гермиону пробрала дрожь. Таким заклятием пользовался Долохов!
– Гермиона!!! – заорал Невилл, отнимая руку от лица. Ослабление концентрации чуть не стоила ей жизни. Заклятие взорвало укрытие, а в следующее мгновение острая боль пронзила тело. Уже теряя сознание и мало что соображая, Гермиона выкрикнула первое, что пришло в голову. Вокруг нее образовалась каменная змея. Привалившись к чешуйчатым кольцам, Гермиона, тяжело дыша, ощупала себя. Это не круциатус, это было Проклятие боли. Примерно такое, как досталось Кэти Белл через опаловое ожерелье. Чуть дольше воздействие и последствия были бы плачевными. Кожа на груди, куда попало проклятие, начала стремительно чернеть, расплавляясь. Сердце бешено металось в груди.. Воздуха не хватало. Гермиона дрожащими руками прижала палочку к показавшейся в центре пятна грудинной кости. Она должна успеть… Слова заклятия, снимающего проклятие, потекли в голове, сознание мутилось. Она должна успеть… Какая же длинная эта латынь! Боль разрасталась. Сердце замирало. Издали доносились крики и шум сраженья. Северус! Змея начала разрушаться, у Гермионы не было сил поддерживать колдовство. Она упала на камни, немеющими губами шепча последние слова заклятия. Блэйз что-то кричал. Сильные руки перевернули ее на спину. В тело потекли силы. Сердце вернулось к нормальной работе. Гермиона разлепила веки. Северус? Нет, Невилл. Бледный, испуганный, но решительный. Он повторял слова заклятия, которые кричал ему через барьер Забини. Симус и Парвати прикрывали его, отбивая заклятия мальчика.
– Все в порядке, – прошептала Гермиона. Она провела рукой по груди, кожа восстановилась. Застегивая пуговицы, нашла глазами Снейпа. У того даже губы побелели. Черные глаза казались бездонными. Увидев, что она села, он облегченно прикрыл их, но тут же вновь сосредоточился на происходящем в классе, отвернувшись.

Девочка Круциатусами разогнала слизеринцев по укрытиям. Она, хохоча, начала взрывать камни, снова и снова посылая в противников Непростительные заклятия.
– Вот так! Вот так! ВОТ ТАК!!! – кричала она, впадая в неистовство.
Потом ее взгляд упал на Гермиону.
– Ты? – она рассмеялась. – Да! Какая удача! Ты здесь! Да! Да! Круцио!!!
Заклятие прошло через барьер. Гермиона не успела его отразить. Мир взорвался болью. Она слышала крики, но лишь через пару вдохов поняла, что кричат не только гриффиндорцы. Палочка давно выпала из разрываемых болью пальцев, горло охрипло, а муки все не кончались. Чуть ослабли и новая вспышка…
Смех девчонки и крики слились в одно.
– Я запытаю тебя до смерти!!! Круцио! Круцио!
Казалось, это никогда не закончится. Разум ускользал и сжимался. Но основная боль прошла мгновенно, будто ее и не было, оставив после себя оглушенность и опустошение. Гермиона пыталась подняться, даже не зная, зачем ей это надо и кто она, где. Просто пришла мысль: надо встать. Тело начало исполнять, а разум отставал, оставаясь безучастным. Мышцы не слушались, их все еще сводило мелкими судорогами, каждое движение, каждый вздох отзывался всполохом боли, уже не такой сильной как при заклятье, но все же мучительной. Откуда-то издали пришло знание-воспоминание: при круциатусе из-за резкого повышения тонуса мышц, лопаются мелкие сосуды и капилляры, рвутся волокна тканей… Зелье…нужно какое-то восстанавливающее зелье…

Уже почти поднявшись, сквозь пелену, застилающую глаза, увидела Снейпа, спешащего к девочке, мальчика-раба, опустившего палочку…

– Ну, нееет, я не оставлю ее так просто! – долетел до нее срывающийся визг пуффендуйки. – Я уничтожу ее! Авада Кедавра!

Рывок Снейпа, крики, слепящая зелень, все слилось в одно.

Гермиона видела, как метнулся черной тенью профессор, одновременно выбивая палочку из руки хохочущего ребенка и вскидывая раскрытую ладонь в ее сторону. Почувствовала, как его магия с силой ударила ее в грудь, вышвыривая с линии смертоносного заклятия. Учеников, оказавшихся в непосредственной близости от нее и на пути изумрудного пламени, разметала в стороны волна физически ощутимой магической энергии.

Время и звуки будто остановились. Лицо Снейпа исказилось отчаяньем и болью. Свет слепил глаза.
Это…конец?.. Так быстро и так нелепо?..

В голове стремительно пролетали воспоминания.
Беззаботное детство. Мама, папа. Их улыбки и любовь. А теперь их нет. Из-за нее! Потому что она оказалась волшебницей и была втянута в игры вокруг какого-то глупого пророчества!
Открытие магического Мира, ожидание Сказки. И, мокрой тряпкой по лицу, отношение одноклассников первые месяцы.
– Она самый настоящий кошмар! Неудивительно, что с ней никто не хочет дружить!..
Радость обретения долгожданных друзей, теплые воспоминания об их приключениях. Было здорово, хотя и страшно, но они побеждали обстоятельства, ситуации. А теперь она одна. На их дружбе Лорд поставил крест. Вряд ли Гарри и Рон приняли бы ее такую. Кем она теперь останется в их памяти? Любовницей Снейпа? Служительницей Волдеморта?

Слепящий свет приближался. Гермиона чувствовала, что падает, Снейп смещает ее в сторону, но пламя слишком близко. Им не успеть. Слишком поздно. «Северус, прости. Прости, что оставляю тебя одного…любимый…Мы только обрели друг друга и расстаёмся. Так скоро… Как же скоро…»
Хотелось заплакать, но слезы не успевали за стремительностью мыслей и проклятья. Она смотрела в черные глаза, такие родные, а сейчас полные муки и ужаса, и старалась отрешиться от несущейся на нее смерти. Сколько не сказанных слов, сколько не сбывшихся желаний понапрасну сдержанной ласки… Что за пустые условности, что за нелепые человеческие предрассудки, помешали ей отдать себя всю без остатка любимому человеку, когда время у них еще было...Если бы можно было все повернуть назад… Она так мало успела подарить ему счастья…