Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Типология литературной критики с т.зрения субъекта критической деятельности
В современной отечественной филологии с точки зрения субъектов литературно-критической рефлексии принято различать критику профессиональную, писательскую и читательскую. Профессиональная критика — творческая деятельность, ставшая для автора основным, преобладающим родом занятий. Профессионализация литературно-критических увлечений относится к сравнительно поздним этапам общественно-эстетического самосознания (в России — к середине XVIII — началу XIX в.). Мера профессионализма критика определяется умением понять и оценить литературное произведение, исходя из внутренних свойств текста и многосторонних современных духовных потребностей общества. Для критики словесного искусства «нужны люди, которые бы показывали бессмыслицу отыскивания мыслей в художественном произволении м постоянно руководили бы читателем в том бесконечном лабиринте сцеплений, в котором и состоит сущность искусства» и к тем законам, которые служат основанием этих сцеплений». Профессиональную литературную критику Пушкин называл «наукой открывать красоты и недостатки в произведениях искусства и литературы». Сопряжение собственного эстетического опыта и литературной неизведанности, явленной в оцениваемых словесно-художественных произведениях, — одна из постоянно одолеваемых сложностей профессиональной литературной критики. Профессиональная критика немыслима вне атмосферы литературных спорок и полемических дискуссий. Лидеров профессиональной критики писатели, близкие им по духу, по складу идейно-творческих интересов, по характеру эстетических и этических исканий, признают провозвестниками новых литературных направлений, течений, школ. Так, «натуральная школа» в русской литературе 1840-х годов органично связывала себя прежде всего с именам Белинского. Литературно-критическая деятельность B.C. Соловьева неразрывна с судьбой символизма в отечественной поэзии рубежа XIX—XX вв. В условиях тоталитарного жизнеустройства профессиональная литературная критика с неизбежностью делится на угождающе-громкоголосую, старательно обслуживающую официально признанные «правила» творчества, спущенные сверху предписания и установки, на искренне поддерживающую «светлые стороны» властной идеологии и на внутренне оппозиционную, отстаивающую самостоятельность и искренность литературно-критического слова как его непременные родовые свойства. Показателем устойчивой профессионализации литературной критики является учреждение специальных отделов, особых рецензионных рубрик в периодической (в России прежде всего журнальной, а с 1870—1880-х годов и газетной) печати, организация секций, объединений литературных критиков. Традиционные жанры профессиональной критики — литературно-критические статьи, циклы статей, обзоры, годовые или иные по своим хронологическим объёмам обозрения, очерки, рецензии, программные манифесты, эссе, диалоги, библиографические заметки и аннотации и др. Критики-профессионалы, пробуя обозначить контуры литературной жизни, ее основные побудительные мотивы, предлагают опыты периодизации самой литературно-критической истории («Опыт истории русской литературы» Белинского и многие другие его работы, «Очерки гоголевского периода русской литературы» Чернышевского, «Критика гоголевского периода русской литературы и наши к ней отношения» А.В.Дружинина, «Три момента в развитии русской критики» В.В.Розанова и др.). Профессиональная критика — явление пограничное между художественной словесностью и литературоведением. Драматические для России обстоятельства ее общественно-исторического бытия стали первопричиной расхождения в развитии профессиональной литературной критикии академического литературоведения. Литературная критика часто расширяла поле специальных интересов за счёт преимущественногообращения к вопросам политического, социологического, правового, экономического характера. Литературоведение главным образом сосредоточивалось на исторической и теоретической специфике собственного предмета — изящной словесности. Писательская критика подразумевает литературно-критические и критико-публицистические выступления литераторов, основной корпус творческого наследия которых составляют художественные тексты (в России это, к примеру, литературно-критические статьи, рецензии, письма В.А. Жуковского, А.С. Пушкина, И.В. Гоголя, Н.А. Некрасова, Ф.М. Достоевского, И.А. Гончарова, М.Е. Салтыкова-Щедрина, НС. Лескова, А.А. Блока, Д.С. Мережковского, О.Э. Мандельштама, Н.С Гумилёва, A.M. Горького, Б.Л. Пастернака, А.П. Платонова, А.Т. Твардовского, АЛ Солженицына и мн. др.). В творческой практике некоторых авторов складывается относительное равновесие между поэтическим и литературно-критическим творчеством (А.С. Хомяков, И. Аксаков, Aп. Григорьев, Ин. Анненский, К. Чуковский). Писательская критика интересна, как правило, своей отчетливо явленной вкусовой нетрадиционностью, внезапностью ассоциативных рядов, невольным или вполне осознанным стремлением понять «чужое слово» в свете собственной поэтической практики, в масштабах своих сокровенных эстетических исканий. Исходными критериями в «суде» над другими авторами служат выстраданные самим писателем эстетические убеждения. Литературно-критическая позиция писателя выражается в эссеистских набросках, заметках, отрывках, раздумьях дневникового характера, эпистолярных признаниях, разного рода суждениях о современной литературе, включённых в образный строй собственных художественных произведений. Писательская критика—доверительные оценки и отклики лирического характера, черновые, домашние, для себя и для узкого круга посвященных, отзывы, не предназначавшиеся для печати. Особая разновидность писательской литературной критики, тяготеющая к сферам психологии творчества, — автохарактеристики, авторецензии и автокомментарии (см. «Наброски предисловия к «Борису Годунову» или «Заметку о «Графе Нулине» А.С. Пушкина, письмо М.Е.Салтыкова в редакцию журнала «ВестникЕвропы» по поводу его принципиальных несогласий с оценкой А. С Сувориным «Истории одного города», статью А.Т. Твардовского «Как был написан «Василий Теркин» (Ответ читателям)» и др.). Принципиальная разность между критикой профессиональной и писательской отсутствует, когда писатель специально берется за литературно-критическое перо и осваивает один из привычных литературно-критических жанров, систематически сотрудничая в литературно-критических отделах журналов и других периодических изданий (ср.: публикации НА Некрасова в библиографическом отделе журнала «Современник» или выступления М.Е. Салтыкова-Щедрина со статьями и рецензиями в «Современнике» и «Отечественных записках»). Читательская критика — разнообразные аргументированные акции на современную художественную словесность, принадлежащие людям, профессионально не связанным с литературным делом. Читательская критика отмечена печатью непосредственности, проникнута духом исповедальности. Читательскую критику в отличие от профессиональной Ролан Барт называл ещё «любительской». Самый распространенный жанр читательской критики—письма, адресованные писателям, профессиональным критикам, издателям. Случается, эти письма обретают вполне зримые и изощрённые жанровые очертания профессиональной и писательской критики (читательские рецензии, реплики, заметки, пародии, фельетоны и т. д.). К устной разновидности читательской критики могут быть отнесены и выступления на литературных встречах и диспутах. В расширенном смысле читательская критика — все размышления (в письменной и устной форме, включая литературную молву, слухи, анекдоты и т. д.) по поводу современной литературной жизни. История читательской критики, сравнительно слабо пока ещё разработанная, включает представления о социологии чтения (социальный состав читателей, логика прихотливой читательской моды, динамика массовых и элитарных пристрастий и антипатии; соотношение читательского спроса и писательских предложений и др.). Подчас между профессиональной и читательской критикой возникает конфронтация, обусловленная разительным несовпадением эстетического опыта, художественных запросов и устремлений обеих сторон, несходством ведущих оценочных критериев или обоснованным недоверием читателей к дискредитировавшей себя официозной профессиональной критике (типичные ситуации в советской общественно-литературной жизни 1930—1970-х годов).Примечательно сложное, дифференцированное отношение писателей к читательской критике в периоды, когда словесность подвергалась угрюмой и жесткой регламентации со стороны властей. Примеры: Профессиональная К.: Статья Михайловского против Достоевского - «Жестокий талант» (1882) - выглядит ясной по мысли, политической позиции, хотя и односторонней по выводам. Михайловский предназначал своей статье определенную общественную миссию, которую поддержал позднее Антонович своим разбором «Братьев Карамазовых». Достоевский сам перед смертью изображал себя каким-то оплотом официальной мощи православного русского государства. И. Аксаков, Катков, Страхов, вся реакция 80-х годов раздувала его значение до размеров «духовного вождя своей страны», «пророка божия». Михайловский гордился постоянством своего критического отношения к Достоевскому. Он чутко уловил в 1902 году, что «звезда Достоевского, по-видимому, вновь загорается...» в связи с интересом к нему декадентов. Здесь критик в принципе предварял выступление М. Горького по поводу увлечения «карамазовщиной». Михайловский считал, что Добролюбов напрасно приписывал Достоевскому сочувствие к обездоленным. Теперь смысл творчества Достоевского раскрылся вполне: писатель исходил всегда из предпосылок, что «человек - деспот от природы и любит быть мучителем», «тирания есть привычка, обращающаяся в потребность». Достоевский «любил травить овцу волком», причем в первую половину творчества его особенно интересовала «овца», а во вторую - «волк». Отсюда иллюзия «перелома» в творчестве Достоевского, а на самом деле перелома не было. Он любил ставить своих героев в унизительные положения, чтобы «порисоваться своей беспощадностью». Это - «злой гений», гипнотизирующий читателя. Некоторые критики упрекали Михайловского за то, что он слишком отождествлял взгляды героев со взглядами автора. Конечно, этого нельзя было делать, как заявлял позднее и сам Михайловский. Здесь нужна величайшая осторожность. Но Михайловский был прав, утверждая: хотя связи между героями и автором иногда просто неуловимы, из этого еще не следует, что их в действительности нет.Эти связи можно проследить и в поэтике романов. Михайловский многое верно подметил в творчестве Достоевского, хотя и объяснял слишком упрощенно. Например, он указывал, что Достоевский всегда нарочито «торопит» действовать своих героев, навязывает «толкотню событий»; у него в композиции наблюдается «архитектурное бессилие, длинноты, отступления, дисгармоничность; глава о старце Зосиме - просто «томительная скука»; у Достоевского нет чувства меры, нелегко извлечь его собственные мысли из речей действующих лиц, во всем какая-то неопределенность сопереживаний; в романах большая повторяемость типов, например тип взбалмошной, жестокой, странной, но обаятельной женщины. Но вряд ли верно заключение Михайловского, что в разработке этого типа Достоевский «всю жизнь ни на шаг не подвинулся вперед» (Полина, Настасья Филипповна, Грушенька). Именно в статьях о Достоевском Михайловский развивал важный тезис об условности в искусстве.Фантастическую условность, которая есть в «Двойнике», он отрицал, считая, что нет никакого нравственного смысла в страданиях господина Голядкина; двойничество введено единственно, чтобы придумать для Голядкина двойное мучение, наслаждение страданием. Таков и Фома Опискин, беспричинно терзающий своими капризами обитателей села Степанчикова. Не отражение объективных данных, психологии данного человека, слоя общества, а одна страсть автора к мучительству привела к этому однообразию, думает Михайловский.Актуальность выпадов Михайловского очевидна, во многом он был прав. Но очевидна и упрощенность его трактовок Достоевского. Все черты творчества объясняются личностью писателя, его капризом. Истоки творчества Достоевского не объяснены, гуманизм и реализм в их объективной сущности не раскрыты. Великий русский писатель оказывался только «жестоким талантом», словно это явление индивидуально-патологическое.В этой работе Михайловский не отступает от роли публициста-просветителя, стараясь прежде всего оградить современную молодежную аудиторию от влияния популярнейших романов Достоевского. Для этого критик вступает в полемику с мнениями О. Ф. Миллера и В. С. Соловьева, видевших в авторе «Братьев Карамазовых» русского религиозного пророка, и, с другой стороны, с давней статьей Н. А. Добролюбова «Забитые люди», утверждавшей гуманистический пафос творчества Достоевского. Согласно представлениям Михайловского, Достоевский — «просто крупный и оригинальный писатель», чье творчество, однако, поражено целым рядом существенных пороков, главным из которых является как раз античеловеческая направленность его произведений. Реализуя собственные психологические комплексы, Достоевский, по мнению критика, изображает болезненный внутренний мир личностей, которые бесцельно и беспричинно мучают себя и других, выворачивая наизнанку устойчивые нравственные ориентиры добра, любви, справедливости. Герои Достоевского — явление нетипичное, исключительное, поэтому какого-либо позитивного, объективного смысла творения писателя не несут, а общественное воздействие его романов может быть только отрицательным.На фоне односторонне категорических оценок Достоевского, Толстого, Тургенева, в творчестве которого Михайловский видел тяготение к «слабому» типу героев, более адекватными выглядят его литературно-критические высказывания о беллетристах-народниках: Г. И. Успенском, В. А. Слепцове, Н. Н. Златовратском и др. ЦИТАТЫ ИЗ СТАТЬИ К тому страстному возвеличению страдания, которым кончил Достоевский, его влекли три причины: уважение к существующему общему порядку, жажда личной проповеди и жестокость таланта.Прежде всего надо заметить, что жестокость и мучительство всегда занимали Достоевского, и именно со стороны их привлекательности, со стороны как бы заключающегося в мучительстве сладострастия. Как подпольный человек единственно для "игры" и по ненужной жестокости мучит Лизу; как Фома Опискин совершенно бескорыстно, только в силу потребности видеть мучения, терзает все село Степанчиково, так и Достоевский без всякой нужды надбавил господину Голядкину второго Голядкина и вместе с тем высыпал на него целый рог изобилия беспричинных и безрезультатных страданий.Шутка решительно не удавалась Достоевскому. Он был для нее именно слишком жесток, или, если кому это выражение не нравится, в его таланте преобладала трагическая нота.Мы, напротив, признаем за Достоевским огромное художественное дарование и вместе с тем не только не видим в нем "боли" за оскорбленного и униженного человека, а напротив -- видим какое-то инстинктивное стремление причинить боль этому униженному и оскорбленному. Писательская К: Не будучи критиками-профессионалами, Пушкин и Гоголь, как великие художники, высказали много ценнейших суждений о реалистическом творчестве и путях русской литературы. Пушкина и Гоголя как критиков следует рассматривать в качестве самых значительных предшественников Белинского. Они предварили многие его мысли и гораздо яснее представляли себе задачи реализма, чем многие современные им критики-профессионалы.Долго и настойчиво Пушкин обсуждал состояние русской критики, высмеивал царившую в ней безотчетность суждений. Каченовский — «туп и неучен», Греч и А. Бестужев — «остры и забавны», Кюхельбекер — узок и резок, Вяземский — замысловат, но небрежен в общих понятиях, Плетнев — беззуб и пишет «добренькие» критики. Только у Веневитинова и И. Киреевского блеснули лучи дельной, философской критики.Пушкин спорил со своими друзьями-критиками. Он защищал Жуковского от чрезмерных нападок Кюхельбекера и Рылеева. Оспаривал преувеличенные похвалы Вяземского Озерову, Дмитриеву. А. Бестужева упрекал в том, что он в обзоре русской литературы забыл упомянуть Радищева. Спорил с Рылеевым о тенденциозности поэзии: ничего нельзя достичь выкриком, заметкой; «...сатира не критика, эпиграмма не опровержение». «Именно критики у нас недостает... Кумир Державина, l/4 золотой, 3/4 свинцовый, доныне еще не оценен... Мы не знаем, что такое Крылов» (письмо А. Бестужеву, конец мая — начало июня 1825 г.). А ведь: «Состояние критики самой по себе показывает степень образованности всей литературы вообще» («Опыт отражения некоторых нелитературных обвинений», 1830). Истинная критика должна быть «наукой», открывать красоты и недостатки в произведениях, основываться на совершенном знании правил, которыми руководствовался писатель, и на изучении образцов и деятельном наблюдении современной жизни.Пушкин-критик ссылался иногда на авторитеты мировой эстетической мысли, на де Сталь («О г-же Сталь и о г. Муханове», 1825; «О русской литературе, с очерком французской», 1834). В статьях и набросках «О французской словесности» (1820), «Причины, замедлившие ход нашей словесности» (1824), «О народности в литературе» (1826), «О русской литературе, с очерком французской» (1834) Пушкин вслед за декабристами обсуждал вопрос о национальной самобытности русской литературы. Указание на «климат», «тьму обычаев, поверий и привьшек» у него общее с ними; но положение об «образе мыслей и чувствований» вело уже к смещению всей проблемы от источников народности к ее конкретно-историческим формам, а упоминание об образе правления обогащало представление о причинах, определяющих народный характер («О народности в литературе», 1826).Пушкин расценивал Гоголя как яркого критика и поручил ему критический отдел в «Современнике». «Я обещался быть верным сотрудником,— вспоминал Гоголь.— В статьях моих он находил много такого, что может сообщить журнальную живость изданию, какой он в себе не признавал» («О «Современнике», 1847). Были какие-то и не раскрытые еще учеными трения у Гоголя с Пушкиным...Гоголь-критик выступал редко, с перерывами, его критическое наследие сравнительно невелико, но все статьи его носят законченный вид и почти все были своевременно или лишь с небольшими запозданиями напечатаны и обсуждены в печати.Как и Пушкин, Гоголь выражал свое недовольство состоянием современной критики. В статье «О движении журнальной литературы в 1834—1835 году» он выступил против Булгарина, Греча и Сенковского. Date: 2016-05-15; view: 564; Нарушение авторских прав |