Лекция 54. Система охраны культурного и природного наследия

Государственная система охраны наследия – система правовых, организационных, финансовых, материально-технических и иных мер, направленных на сохранение и актуализацию наследия. Охрана наследия проводится в целях предотвращения естественного разрушения, повреждения или уничтожения памятников, изменения облика, нарушения порядка использования. Включает выявление. Изучение и учет памятников; обеспечение сохранности (реставрационно-консервационные работы), контроль за содержанием и использованием; контроль за соблюдением законодательства, воссоздание утраченных памятников. Охрана наследия осуществляется органами государственной власти и субъектов Российской Федерации, местного самоуправления при содействии общественных и религиозных организаций, финансируется из бюджетов: федерального, субъектов Российской Федерации, местных и внебюджетных поступлений.

Объекты культурного и природного наследия включены в Единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации – единой информационной системе, содержащей банк данных об объектах. Положение о реестре утверждается Правительством Российской Федерации.

Основные этапы развития государственной системы охраны культурного и природного наследия.

Идеи охраны памятников получили распространение в эпоху Возрождения вместе с интересом к античному искусству и развитием коллекционирования. В период Великой французской революции декретами Конвента памятники истории и культуры впервые были объявлены всенародным достоянием, были национализированы частные собрания (декрет о создании музея Лувра, 1791). В 1795 возникла государственная служба охраны памятников. В XIX - начале XX вв. с ростом национального самосознания во многих государствах Европы памятники истории и культуры берутся под государственную опеку (закон о запрещении вывоза памятников искусства, издан в Греции в 1834), создаются государственные инспекции (во Франции - в 1830, в Пруссии - в 1843), издаются положения (во Франции - в 1887, дополнено в 1962, в Италии - в 1902 и 1909, дополнено в 1939, в Польше - в 1918 и 1928) и законы об охране памятников, начинаются работы по их научной систематизации, каталогизации, консервации и реставрации. Во время второй мировой войны подверглись варварскому разрушению города и памятники. В кон. 1940-1950-х гг. активизировалась деятельность по охране памятников. Положения об охране памятников были изданы в Польше (1945, обновлено в 1962), Японии (1950), Египте (1951), ГДР (1952, обновлено в 1962), Чехословакии (1958), Югославии (1959); проведены огромные работы по восстановлению и реставрации памятников, пострадавших в годы войны. По инициативе ЮНЕСКО на Гаагской конференции 1954 приняты Международная конвенция и протокол "О защите культурных ценностей в случае вооружённого конфликта". В этот период вопросами охраны памятников занимаются Международный совет музеев (1946), Международный исследовательский центр по охране и реставрации культурных ценностей (1959), Международный совет по охране памятников и достопримечательных мест (1965).

Проблема сохранения российских древностей в XVIII – XX вв.

В России меры по охране отдельных памятников старины впервые были приняты Петром I (1722). Реконструкция прошлого, обращение к опыту предков рассматриваются в это время как важнейшие государственные задачи. Начался период коллекционирования раритетов. В допетровский период отношение к раритетам и святыням носило сакральный характер, носило стихийный процесс, приоритетную роль в этот период носила церковь. Ряд петровских указов предписывает сбор и копирование исторических документов, рукописных и старопечатных книг, жалованных грамот, куриозных вещей и др. Одна из причин – необходимость подготовки обобщающего труда по истории России. XVIII век – век императорских указов об охране старины – стал важным этапом в истории сохранения российских древностей, стал своего рода предысторией сохранения наследия. (в литературе иногда его называют фиксационный). Важнейшими задачами государства были выявление, фиксация и описание памятников. Решение этих задач было неотделимо от процесса становления академической науки. Древности пробуждали интерес не только как раритеты, но и как источники информации о далеком прошлом.

Со второй половины XVIII в. деятельность государства по выявлению, охране, использованию памятников истории и культуры приобретает новые черты, что обусловлено проведением планомерных исследований истории России со стороны Академии наук и некоторых правительственных учреждений. И все же сколько-нибудь существенного правового продвижения в области охраны памятников истории и культуры после Петра I не произошло. Более того, отсутствие понятия «подлинник древности» обусловило утрату многих строений, в том числе и при строительстве Кремлевского дворца по проекту В. И. Баженова. Немалый вред культурному наследию наносили бесконтрольные переделки, неквалифицированные поновления зданий, предметов старины.

Ревностное стремление Петра I и других государей к познанию прошлого и сохранению его памятников не всегда встречало понимание со стороны церкви. Так, св. Синод не одобрял идею писать историю: «…бумагу и прочий кошт терять будут напрасно…»(4). Не собирал св. Синод сведений о церквах и монастырях, не имел и специалистов, способных такие сведения составить, что затруднило во второй половине XVIII в. новое издание Большого Атласа России (первое было предпринятов в 1745 г.).

Иными словами, XVIII в. лишь выявил проблему и общественный интерес к культурному наследию, наметил некие контуры государственной системы охраны памятников культуры и искусства. Только при Александре I, предпринявшем реформу государственной власти, эти вопросы были поручены одному из центральных ведомств — Министерству внутренних дел. Окончательно система государственных органов этого профиля сформировалась только к середине XIХ в.: в 1859 г. при Министерстве императорского двора была создана Императорская археологическая комиссия.

Первая четверть XIX в. ознаменована глубоким интересом к античному наследию. В этот период проводятся археологические раскопки, выявляются уникальные памятники, создаются археологические музеи на юге России. В соответствии с указами 1838 и 1839 была утверждена государственная опека над памятниками, начата работа по их учёту и каталогизации. Несмотря на отсутствие закона об охране наследия, государство старалось регламентировать сохранность российских памятников: Коломенский кремль, Китай-городская стена. Особое значение для сохранения древних памятников зодчества имел указ 1848 г. «О наблюдении за сохранением памятников древности». Большой вклад в организацию охраны памятников истории и культуры. внесли Императорская археологическая комиссия (1850) и Московское археологическое общество (1864). Пореформенный период – особое время в истории охраны памятников. Дальнейшее развитие исторической науки стали основой глубокого изучения старины. Ученые начали говорить о многочисленных бессмысленных разрушениях российских древностей, вывозе их за границу, уничтожению объектов во время неквалифицированной реставрации. Эти проблемы стали обсуждаться на страницах газет, литературно-художественных журналов. Первый проект закона об охране памятников был подготовлен Московским археологическим обществом (1869 г.), в том числе выявление и подготовка списков памятников, их классификация. В 1911 году был разработан проект положения «Об охране древностей», который предлагал государственную систему сохранения памятников старины. Первая мировая война обострила ситуацию в сфере сохранения наследия. Весьма плодотворным было участие в решении правовых вопросов интеллигенции, объединившейся в научные общества. В 1869 г. на Первом Археологическом съезде при Московском Археологическом обществе была создана Комиссия по сохранению древних памятников. Впоследствии она организовала ряд экспедиций и руководила реставрационными работами в Москве, Ростове Великом, Костроме, Владимире и других городах. Благодаря ученым появилась, наконец, дефиниция «памятник культуры». Под ним условились понимать культурный объект, отражающий историческое событие, явление, общественное представление о том или ином событии или явлении. К памятникам стали относить недвижимые (здания, городища, курганы и т.п.) и движимые (рукописи и старопечатные книги, иконы, фрески, многообразные археологические находки) объекты.

Серьезные и во многом обоснованные претензии высказывали деятели науки и культуры того времени к духовному ведомству в связи с нарушениями требований к содержанию и охране памятников истории и культуры. Так, Всероссийский съезд художников России в своем заключении на проект Положения об охране Древностей (предложен Специальной междуведомственной комиссией, образованной при МВД в 1911 г.) записал: «Передача, как это предполагается законопроектом, охрана сих предметов (памятников старины и предметов искусства, находящихся в ведении св. Синода ввиду особого церковно-служебного их значения) в руки учреждений и лиц наименее сведущих в оберегании их, конечно, даст одни отрицательные результаты… Местное духовное начальство, как это показывают многочисленные примеры прошлого, часто преследуют цели, хотя и важные для него, но находящиеся в разительном противоречии с необходимостью блюсти памятники старины и произведения искусства…»(5).

Об этом же, но более убедительно и эмоционально писала председатель Московского археологического общества графиня П.С. Уварова царю Николаю II. «Публичная распродажа, расхищение и даже сожжение древнейших памятников русской святыни, искусства и сердечной веры предков наших, … совершившееся за последние месяцы над ризницами Смоленских соборов и архиерейского дома и собранием Смоленского же церковно-археологического музея с благословения бывшего местного преосвященного Петра, подобная же распродажа вещей, принадлежащих собору в г. Муроме Владимирской губернии, и много других примеров такого же характера, возбуждая опасения за целостность всех остальных ризниц, церковно-археологических музеев и древлехранилищ империи, придают Московскому археологическому обществу смелости верноподданически молить ваше величество об объявлении всех икон, окладов, риз и проч. предметов, находящихся в соборах, монастырях, церквах, их ризницах и древлехранилищах Российской империи, государственной собственностью без права какого-либо отчуждения, с строжайшей ответственностью всех причастных, начиная с местных преосвященных, за нарушение этого закона.

По глубокому убеждению императорского Московского археологического общества только подобная мера могла бы спасти все более расхищаемые драгоценные памятники старины русской…»(6).

Церковь не стала истинным хранителем культурного наследия, о чем писал в 1912 г. весьма популярный журнал «Старые стены»: «Ясно вырисовывается крайне отрицательная роль, которую играет наше духовенство в деле сохранения старины,— говорилось в одной из его статей. — Все те, кому пришлось близко соприкоснуться с ними в этой области, на основании горького опыта подтверждают, что оно в своем художественном невежестве главный враг доверенных ему художественно-исторических ценностей, враг тем более опасный, что он действует с полным убеждением в своей правоте»(7).

В октябре 1911 г в Государственную думу был внесен проект Положения об охране древностей, однако обсуждение его выявило множество серьезных недоработок. В результате он не был поддержан политиками и учеными, а страна ко времени октября 1917 г. осталась без единого законодательства, без единого органа, осуществляющего выявление, изучение, охрану памятников культуры. Однако весомым достижением этого периода было достижение научного понимания основных вопросов охраны памятников, видение путей совершенствования этой деятельности. Последнее, кстати, в значительной мере было использовано при принятии будущих законов.

Характеристика первых двух этапов становления и развития системы государственной охраны памятников истории и культуры будет неполной, если не подчеркнуть: до революции, как правило, не акцентировалось внимание на природе культурного наследия, его светских или религиозных корнях. Государство не претендовало на предметы церковной старины (известно, что на предложение Московского археологического общества объявить такие ценности государственной собственностью Николай II ответил отказом). Для церкви же они были святынями, предметами поклонения, но не историческими ценностями, потому всякий факт утраты их объясняли «волей Божьей».

Это последнее замечание принципиально отличает третий этап развития государственной системы охраны памятников истории и культуры, связанный с Октябрьской революцией 1917 г. и последующей историей страны. Для него характерны, с одной стороны, крайне политизированный подход к решению проблемы, исходящий из отношения к религии как превратному сознанию, и, с другой,— создание соответствующего аппарата управления, оперативная разработка ряда важных документов, в числе которых «Воззвание о необходимости сохранения культурного наследия» (принято Петроградским Советом рабочих и крестьянских депутатов в ноябре 1917 г.); «Декрет о памятниках республики» от 12 апреля 1918 г.; «Декрет Совета народных комиссаров о запрещении вывоза и продажи за границу предметов особого художественного и исторического значения» от 19 сентября 1918 г.; Декрет СНК «О регистрации, приеме на учет и охранении памятников искусства и старины, находящихся во владении частных лиц, обществ и учреждений» от 5 октября 1918 г. и другие(8).

После октябрьской революции Советское государство с первых дней своего существования принимает меры к сохранению памятников искусства и культуры. Изданные по инициативе В. И. Ленина в 1918-24 декреты (более 15) заложили основу советскую государственную системы охраны памятников. Первые послереволюционные годы были важнейшим этапом в истории охраны памятников искусства и старины. Именно в этот период получили законодательное обоснование две проблемы охраны наследия: вывоз культурных ценностей и государственная охрана памятников. В 1918 г. начался процесс ликвидации церковной собственности. В истории охраны наследия 1930-е гг. – наименее изученный период. Тем не менее, можно говорить повальном разрушении историко-культурных объектов, которые перестраивались в хозяйственных целях, уничтожались как не представляющих уникальность, расширение площадей для нового строительства. В 1930-е гг. было издано два постановления об охране исторических и архитектурных памятников. В 1948 г. появился общий список российских памятников, который периодически корректировался. Огромные потери национальное достояние претерпело в годы второй мировой войны. Сразу же после войны при восстановлении городов архитекторы пытались сохранять композиционные центры исторических городов. Послевоенный период в истории охраны памятников можно назвать как восстановительный. В число охраняемых объектов вошли памятники науки и техники, военной истории, памятники архитектуры и культуры. В 1950-1960-е гг. в СССР осуществлены большие работы по восстановлению разрушенных фашистами памятников (в Ленинграде, Новгороде, Пскове, Киеве и др.). Большую помощь государственным органам оказывают Общества охраны памятников истории и культуры. Но учета памятников в рамках страны не велось, бюджетные финансирования были скудны. Денег хватало на восстановление только уникальных памятников. В 1957 г. появилось постановление «Об улучшении дела охраны и реставрации памятников культуры в РСФСР». Тем не менее утраты этого периода – велики. Поэтому в 1960 г. в Уголовном кодексе РСФСР появилась статья об уголовной ответственности за разрушение, уничтожение или порчу памятников культуры. С 1922 вопросами охраны памятников ведал Народный комиссариат просвещения РСФСР, с 1932 - Комиссариат по охране памятников при ВЦИК, с 1936 - Комиссариат по делам искусств при СНК СССР. В конце 1940 - начале 1950-х гг. эти функции переданы министерствам культуры СССР, союзных и автономных республик, Академии Наук СССР и союзных республик, городским и республиканским управлениям системы Госстроя СССР. Специальные меры предприняла новая власть и в отношении предметов старины, находящихся в распоряжении Русской православной церкви. 6 января 1922 г. в газете «Известия» был опубликован декрет ВЦИК, несколько позднее — Инструкция о ликвидации церковного имущества. Вынужденные экономические меры (республике крайне нужны были средства), идеологическая непримиримость в отношении церкви (этой части феодально-самодержавной структуры — В.И. Ленин) прикрывались при этом «историческими примерами»: изъятие ценностей из монастырей будто бы не противоречит сути христианства и уже не раз имело место в Византии и на Руси (при Петре I, Екатерине II).

Частично вынужден был согласиться с подобной постановкой вопроса и патриарх Тихон: «Учитывая тяжесть жизни для каждой отдельной христианской семьи вследствие истощения средств их, — говорилось в его статье, опубликованной в «Известиях», — мы допускаем возможность духовенству и приходским советам с согласия общин верующих, на попечении которых находится церковное имущество, использовать находящиеся во многих храмах драгоценные вещи, не имеющие богослужебного употребления (…) на помощь голодающим»(9).

Позднее были приняты многочисленные документы, составившие основу законодательства СССР об охране культурных ценностей, в том числе действующий и поныне Закон РСФСР от 15 декабря 1978 г. «Об охране и использовании памятников истории и культуры». Закон зафиксировал систему учета, охраны, использования и реставрации памятников и механизмы управления в этой области, дал классификацию культурно-исторического наследия; определил меры ответственности за разрушение памятников(10). Памятники религиозной культуры в этом законе специально не выделены: они рассматриваются как часть культурного наследия страны.

Однозначной оценки этому, третьему этапу становления и развития государственной системы охраны ценностей культуры пока нет. Объективно уже к концу 1918 г. в стране была создана надежная и действенная государственная служба охраны памятников, упроченная в годы гражданской войны. У нее, естественно, были недостатки, но достоинств оказалось больше. В музеи, доступные многим, были превращены старинные помещичьи усадьбы и монастыри, в каждом губернском городе были открыты картинные галереи, художественно-исторические музеи, реставрированы тысячи живописных полотен и икон, древних построек, в значительной части осуществлен проект превращения древних городов, сохранивших изначальную планировку и памятники зодчества, в исторические заповедники.

Вместе с тем имели место преступные факты распродажи ценностей, в том числе за границу, в результате чего они оказались утраченными для страны. Известны многочисленные пренебрежения законами, разрешения «кирпичного кризиса» за счет продажи старых, нуждающихся в срочной реставрации древних зданий строительным организациям на слом, устройства в бывших церквах и соборах клубов, небольших производств, общежитий для рабочих и спецпереселенцев. Иными словами, в этом период правомерно говорить и о великих победах, выразившихся в сохранении ценностей культуры предков, и о великих бедах, о преступлениях в отношении тех же ценностей, особенно имеющих конфессиональную окраску.

Начинает меняться отношение к памятникам культа в 1980-е годы, положившие начало новому, современному периоду развития государственной системы охраны и использования культурного наследия. В немалой мере этому способствовали публикации сочинений русских философов начала века, празднование 1000-летия введения христианства на Руси, но более всего коренные социально-экономические и политические преобразования, начавшиеся в России в это время.

Правовые аспекты охраны памятников истории и культуры, в том числе религиозной, в 80-90-е годы были представлены в ряде документов: в Законе РФ «О свободе вероисповеданий», в Федеральном законе «О свободе совести и о религиозных объединениях», в указах Президента РФ об особо ценных объектах культурного наследия народов Российской Федерации(11). Практические шаги, направленные на обеспечение сотрудничества государства и Русской православной церкви предусмотрены в специальном Соглашении, подписанном 2 марта 1994 г. министром культуры РФ и Патриархом Московским и Всея Руси Алексием II. Его назначение — «возрождение духовной культуры России, исходя из необходимости восстановления культурно-исторической преемственности в жизни Российского народа»(12).

Наиболее напряженным, неоднозначно оцениваемым направлением взаимодействия органов культуры и Русской православной церкви в 80-90-е годы стала все же передача движимых и недвижимых культовых памятников, их восстановление и реставрация. В самом деле, однозначно оценить этот акт не представляется возможным: передача ценностей культуры. давно вошедших в духовную сокровищницу всего общества, есть, с одной стороны, реализация закона о свободе вероисповедания, с другой,— препятствие удовлетворению права людей, конфессионально не ориентированных, на пользование достижениями культуры и искусства.

Передача памятников архитектуры — храмовых зданий — уже привела к закрытию расположенных в них музеев, картинных галерей. Так, практически закрытыми оказались Музей архитектуры в Донском и Литературный музей в Высокопетровском монастырях, музеи-заповедники в Новгороде, Костроме, Сергиеве-Посаде. Сокращены экспозиционные площади Дмитровского историко-художественного музея Подмосковья, расположенного в Успенском соборе. РПЦ требует возвращения ей тысяч икон и предметов культа, сохраненных музеями.

Требования Церкви отчасти понятны: ее возрождение сегодня предполагает, помимо прочего, известное обустройство храмов. Но обсуждать и разрешать эти непростые вопросы, как представляется, следует исходя не только из интересов сторон, — в данном случае РПЦ и Министерства культуры, — но прежде всего из интересов народа, каждой личности, которой государство гарантировало своим Основным Законом (Конституцией РФ) доступность исторических и культурных ценностей, вне зависимости от ее вероисповедания, места жительства, социального положения.

Возможно, более основательно следует изучать и использовать опыт других государств и церквей в области сохранения и использования культурного наследия. Известно, например, что не так давно Греческая православная церковь передала около ста древних икон для реставрации и последующего их музейного хранения и экспонирования. В Испании также не существует проблемы церковного имущества, находящегося в государственных музеях, и церковные власти не требуют его возвращения. Напротив, церковь рада сотрудничеству с Министерством культуры и предоставляет свои сокровища для художественных выставок. Она же учитывает рекомендации специалистов, направленные на обеспечение их сохранности и безопасности. В этом, очевидно, и состоит заинтересованность религиозных институтов в сохранении своих шедевров(13).

Российская проблема передачи памятников усугубляется и тем, что на данный момент Церковь не готова гарантировать сохранность предметов старины. По оценкам специалистов, ни в одном из действующих храмов нет ни соответствующего температурно-влажностного режима, ни соответствующих охранных систем.

Наконец, затрудняет решение многих проблем отсутствие нового закона об охране культурного наследия: принятый в иных социально-экономических, политических условиях Закон 1978 г. не учитывает многих современных реалий, потому не в состоянии регулировать новые отношения между государством и Церковью. В марте-сентябре 1999 г. проект нового Федерального Закона «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» прошел первое и второе чтение в Государственной Думе Федерального собрания РФ второго созыва, но не был принят и возвращен к процедуре первого чтения.

Принятие этого Закона, надо надеяться, обеспечит реализацию важнейшего из его положений: государственная охрана памятников истории и культуры является одной из приоритетных задач органов государственной власти Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. Общественные объединения и религиозные организации призваны оказывать содействие органам исполнительной власти, уполномоченным в области государственной охраны объектов культурного наследия, в сфере сохранения, использования и популяризации объектов культурного наследия в соответствии с законодательством Российской Федерации (статья 8)(14).

Затронутая нами проблема имеет много и других аспектов, которые требуют обсуждения и оптимального разрешения. Мы же имели в виду еще раз напомнить, что минуло уже немногим более 100 лет со времени, когда Гаагская конференция (1899 год), осудившая дикие способы ведения войн, по инициативе России впервые в мировой истории сформулировала международные требования к сохранению культурных памятников.

Осознание этого дает основание полагать, что первенствующее значение в любом обществе имеет именно культура и ее наследие: без них теряет смысл существование не только государств и религий, но и самого человечества.

Юридические основы сохранения памятников в условиях существования различных форм собственности.

Российское законодательство с петровских указов до закона 2002 года формировалось в общем политическом, экономическом и социальном русле развития страны. Историю законодательства можно разделить на четыре периода (XVIII в., XIX- нач.XX в., советский период, постсоветский период). Сохранение культурного наследия в каждый период имеет свои особенности, но имеются и общие тенденции: стремление сохранить культурное наследие, регламентация вывоза культурных ценностей, учет культурного наследия, законодательное оформление прав и обязанностей владельцев памятников старины. Приоритетную роль в законотворческой инициативе всегда играло государство. Особенностью охраны культурного наследия в России является ее государственная основа. Современные действующие российские нормативные документы:

Указ Президента Российской Федерации 20.02.1995 № 176

Об утверждении перечня объектов исторического и культурного наследия федерального (общероссийского) значения;

Указ Президента Российской Федерации 05.05.1997 № 452

Об уточнении состава объектов исторического и культурного наследия федерального (общероссийского) значения;

Федеральный закон Российской Федерации 25.06.2002 № 73-ФЗ

Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации;

Постановление правительства Российской Федерации 26.04.2008 № 315

Об утверждении положения о зонах охраны объектов культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации;

Приказ Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в области охраны культурного наследия 27.02.2009 № 37

Об утверждении положения о едином государственном реестре объектов культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации;

Приказ Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в области охраны культурного наследия 27.02.2009 № 38

Об утверждении формы паспорта объекта культурного наследия.

Международные нормативные документы, регулирующие сохранность памятников во время вооруженных конфликтов и в мирное время. Конвенции и рекомендации ЮНЕСКО, документы ИКОМа, ИКОМОСа.

С 18 апреля 1984 года отмечается Международный день памятников и исторических мест, установленный в 1983 году Ассамблеей Международного совета по вопросам охраны памятников и достопримечательных мест (ИКОМОС), созданной при ЮНЕСКО. Основные международные нормативные документы:

Конвенция об охране всемирного культурного и природного наследия (Париж, 16 ноября 1972 г.); Конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта (Гаага, 14 мая 1954 г.); Конвенция об охране архитектурного наследия Европы (Гренада, 3 октября 1985 г.) ETS N 121; Европейская конвенция об охране археологического наследия (пересмотренная) (Валлетта, 16 января 1992 г.) ETS N 143; Европейская конвенция об охране археологического наследия (Лондон, 6 мая 1969 г.) ETS N 066

Основные проблемы разработки нового закона об охране культурного и природного наследия.

Современные проблемы охраны культурного и природного наследия обсуждаются на сессиях Комитета всемирного наследия, на которых присуждается «статус объекта Всемирного наследия» Статус «объекта Всемирного наследия» даёт следующие преимущества:

• Дополнительные гарантии сохранности и целостности уникальных природных комплексов.
• Повышает престиж территорий и управляющих ими учреждений.
• Способствует популяризации включённых в Список объектов и развитию альтернативных видов природопользования (в первую очередь, экологического туризма).
• Обеспечивает приоритетность в привлечении финансовых средств для поддержки объектов всемирного культурного и природного наследия, в первую очередь, из Фонда всемирного наследия.
• Способствует организации мониторинга и контроля за состоянием сохранности природных объектов.

По состоянию на 1 июля 2009 года в списке Всемирного наследия — 890 объектов (в том числе 689 культурных, 176 — природных и 25 — смешанных) в 148 странах: отдельные архитектурные сооружения и ансамбли— Акрополь, соборы в Амьене и Шартре, исторический центр Варшавы (Польша) и Санкт-Петербурга (Россия), Московский Кремль и Красная площадь (Россия) и др.; города — Бразилиа, Венеция вместе с лагуной и др.; археологические заповедники — Дельфы и др.; национальные парки — Морской парк Большого Барьерного Рифа, Йеллоустонский (США) и другие.

Государства, на территории которых расположены объекты Всемирного наследия, берут на себя обязательства по их сохранению. В списки Всемирного наследия входят следующие объекты, располагающиеся на территории Российской Федерации: Европейская часть: Троице-Сергиева лавра; Церковь Вознесения в Коломенском; Античный комплекс в Дербенте; Соловецкий монастырь; Куршская коса; Ферапонтов монастырь; Новодевичий монастырь; Казанский кремль; Исторический центр Санкт-Петербурга; Исторический центр Ярославля; Исторические памятники Великого Новгорода; Кижи; Московский Кремль и Красная площадь; Дуга Струве; Девственные леса Коми; Западный Кавказ; Белые памятники Владимира и Суздаля.

В рамках списка, существует подсписок Объектов Всемирного наследия, находящихся под угрозой уничтожения. В него на временной основе включаются объекты, подвергающиеся различным опасностям, которые вызваны естественными причинами или вмешательством человека: вооруженными конфликтами и войнами, землетрясениями и иными природными катастрофами, загрязнением, браконьерством и беспорядочным строительством. Внесение в особый список говорит о необходимости особого внимания к ним и принятии неотложных мер по их сохранению.

Главная цель списка Всемирного наследия — сделать известными и защитить объекты, которые являются уникальными в своём роде. Для этого и из-за стремления к объективности были составлены оценочные критерии. Изначально (с 1978 г.) существовали только критерии для объектов культурного наследия — этот список насчитывал шесть пунктов. Затем для восстановления некого равновесия между различными континентами появились природные объекты и для них список из четырёх пунктов. И, наконец, в 2005 г., все эти критерии были сведены воедино, и теперь каждый объект Всемирного наследия имеет в своём описании хотя бы один из них.

Культурные критерии:

· Объект представляет собой шедевр человеческого созидательного гения.

· Объект свидетельствует о значительном взаимовлиянии человеческих ценностей в данный период времени или в определённом культурном пространстве, в архитектуре или в технологиях, в монументальном искусстве, в планировке городов или создании ландшафтов.

· Объект является уникальным или по крайней мере исключительным для культурной традиции или цивилизации, которая существует до сих пор или уже исчезла.

· Объект является выдающимся примером конструкции, архитектурного или технологического ансамбля или ландшафта, которые иллюстрируют значимый период человеческой истории.

· Объект является выдающимся примером человеческого традиционного сооружения, с традиционным использованием земли или моря, являясь образцом культуры (или культур) или человеческого взаимодействия с окружающей средой, особенно если она становится уязвимой из-за сильного влияния необратимых изменений.

· Объект напрямую или вещественно связан с событиями или существующими традициями, с идеями, верованиями, с художественными или литературными произведениями и имеет исключительную мировую важность. (По мнению комитета ЮНЕСКО этот критерий предпочтительно использовать вместе с каким-либо ещё критерием или критериями).

Природные критерии

· Объект представляет собой природный феномен или пространство исключительной природной красоты и эстетической важности.

· Объект является выдающимся образцом главных этапов истории земли, в том числе памятником прошлого, символом происходящих геологических процессов в развитии рельефа или символом геоморфических или физиографических особенностей.

· Объект является выдающимся образцом происходящих экологических или биологических процессов в эволюции и развитии земных, пресноводных, береговых и морских экосистем и растительных и животных сообществ.

· Объект включает в себя наиболее важную или значительную естественную среду обитания для сохранения в ней биологического многообразия, в том числе исчезающих видов исключительной мировой ценности с точки зрения науки и охраны.

Формирование экологического законодательства.

Важнейшим событием последнего времени в рассматриваемой области стало принятие Генеральной конференцией ЮНЕСКО Международной конвенции об охране нематериального культурного наследия, рассматриваемого «в качестве горнила культурного разнообразия и гарантии устойчивого развития». Последнее прежде всего относится к недвижимому культурному и природному наследию, конвенция об охране которого зарекомендовала себя уникальным международным инструментом выявления и сохранения естественных и рукотворных ценностей, имеющих выдающееся универсальное значение. В течение уже более трёх десятилетий она продолжает оставаться одним из наиболее эффективных международных правовых механизмов в сфере наследия. Ныне она объединяет деятельность 178 государств — её участников, которые взяли на себя обязательство сохранять и поддерживать расположенные на их территории объекты наследия. На конец 2004 г. в Списке Всемирного наследия представлено 788 объектов из 134 стран. В их числе 611 объектов культурного, 154 — природного и 23 объекта смешанного природно-культурного наследия. Успех конвенции подготовил условия к переходу к следующей стадии международного сотрудничества в этой сфере — к охране во многих отношениях качественно гораздо более сложной категории ценностей — нематериального культурного наследия, конвенция о котором и была принята 17 октября 2003 г. В названной конвенции даётся развернутое определение понятия «нематериального культурного наследия». Статья 2 этой конвенции трактует его как «обычаи, формы представления и выражения, знания и навыки, а также связанные с ними инструменты, предметы, артефакты и культурные пространства, признанные сообществами, группами и, в некоторых случаях, отдельными лицами в качестве части их культурного наследия». Приведенное определение нематериального культурного наследия роднит его с недвижимым культурным наследием — разного рода памятниками истории и культуры. В обоих случаях подчеркивается его обусловленность природными условиями и связанными с ними проявлениями этничности, что предопределяет идеологию и практические подходы к охране культурного наследия через охрану природной среды и традиционных ценностей. В связи с этим следует отметить необычно широкую интерпретацию понятия «охрана» в недавно принятом документе. В конвенции перечислены следующие основные категории нематериального культурного наследия:

· устные традиции и формы выражения, включая язык в качестве носителя нематериального культурного наследия;

· исполнительские искусства;

· обычаи, обряды, празднества;

· знания и обычаи, относящиеся к природе и вселенной;

· знания и навыки, связанные с традиционными ремеслами.

Из названного перечня неоспоримо вытекает социально-экологическая направленность принятой конвенции. Она призвана защищать не только традиционную экологическую культуру, но и многочисленные проявления знаний об окружающем нас мире естественной природы. Более того, эта конвенция прямо нацелена на обеспечение охраны среды бытования нематериального культурного наследия, коей зачастую является природная среда жизни людей. Таким образом, принятая конвенция непосредственно нацеливает государства-члены ЮНЕСКО, в том числе и Россию, на ещё большую ответственность за охрану природной среды, теперь ещё в качестве условия сохранения нематериального культурного наследия.

Характерной особенностью рассматриваемой конвенции, несмотря на её международный статус, является акцент на национальном уровне деятельности по охране наследия. В ней, в частности, прописана обязательность ведения государством «одного или нескольких перечней нематериального культурного наследия, имеющегося на его территории». Необходимость такой меры в качестве стартовой основы политики в рассматриваемой сфере практически очевидна и бесспорна. Остаётся только удивляться отсутствию до сих пор во многих странах мира, не исключая и Россию, подобного рода перечней или списков.

Наряду с ведением систематически обновляемых перечней конвенция предполагает необходимость осуществления ряда других мер по охране нематериального культурного наследия, которые должны сложиться в сильную государственную политику в соответствующей сфере.

Для всех, кто так или иначе связан с политикой в области культурного наследия в России, очевидно, что предусматриваемые рассматриваемой конвенцией меры остро актуальны и для нашей страны. В одних случаях речь должна идти о существенной активизации осуществляемой деятельности, но в большинстве — о формировании инновационных для нашей страны направлений работы, без которых, как это трактуется в новой конвенции, невозможно обеспечение надежного сохранения и эффективного использования рассматриваемых категорий наследия. Симптоматично, что понимая это, профессионалы рассматриваемой сферы нашей страны начали предусматриваемую новой конвенцией деятельность иногда задолго до её принятия. Так, в частности, случилось с успешно развивающимся проектом экологического мониторинга культурного наследия, инициированного «снизу», а не спущенного «сверху». Важнейшим инструментом охраны нематериального культурного наследия на международном уровне конвенция называет ведение соответствующего списка. По этому поводу в ней сказано, что для обеспечения большей наглядности нематериального культурного наследия, содействия углублению осознания его значения и поощрения диалога на основе уважения культурного разнообразия в рамках конвенции ведётся (составляется, обновляется и публикуется) Репрезентативный список нематериального культурного наследия человечества — аналог ведущегося с 1977 г. Списка Всемирного культурного и природного наследия ЮНЕСКО. Парадоксальным образом первые 19 памятников нематериальной культуры человечества были официально названы ЮНЕСКО ещё в мае 2001 г., т.е. за два года до принятия самой конвенции, статуировавшей этот список. В этом списке оказались национальные театры («Ногаку», Япония; «Куттиятам», Индия; сицилийский театр кукол «Opera dei Pupi»), музыка и музыкальные праздники (опера «Кунку», Китай; карнавал «Оруро», Боливия; музыка общины Тагбана, Кот-д’Ивуар), культовые места и ритуалы (площадь Джамаа эль-Фна в Марокко, обряды Соссо-Бала в Гвинее, обряд передачи власти в Джонмио Шрине в Южнй Корее) и другие культурные феномены.

На конец 2004 г. в Списке шедевров нематериального культурного наследия ЮНЕСКО значилось 47 позиций. Российских среди них пока только одна — этнокультурный феномен «Семейские», отражающий уклад быта, фольклор, народные и религиозные обряды, ремесла, народную медицину и многое другое, относящееся к жизни староверов Забайкалья (Таргатайский район Бурятии). В этом списке представлено также несколько объектов стран бывшего СССР: грузинское полифоническое пение, культурное поселение района Бойсан в Узбекистане, литовская вышивка крестиком и её символика, искусство акынов Киргизии, фольклорные праздники хорового пения в Латвии, Эстонии и Литве, а также ряд других шедевров нематериальной культуры в Азербайджане, Таджикистане, Узбекистане и Эстонии.

Принятие ЮНЕСКО Международной конвенции об охране нематериального культурного наследия означает дальнейшее развитие социализации и гуманизации экологической политики на всех территориальных уровнях. Оно может интерпретироваться также как постепенное стирание принципиальных различий между культурным и природным наследием, и переход к их восприятию как к единой интегральной ценности, отражающей историю природы и общества, их естественное и культурное многообразие. Примечательно, что именно так трактовалось природное и культурное наследие на Пятом всемирном конгрессе по охраняемым территориям, ставшим заметным событием глобальной политики в сфере наследия последнего времени и в этом качестве кратко рассматриваемом далее.

В сентябре 2003 г. в Дурбане (ЮАР) состоялся т.н. Дурбанский конгресс. Он был подготовлен и проведен Всемирным союзом охраны природы (МСОП) — крупнейшей в мире неправительственной международной природоохранной организацией в партнерстве с правительством и природоохранными органами ЮАР.

Сфера экологического резервирования всегда была одной из самых наукоёмких областей экологической политики. Поэтому встреча в Дурбане представляет огромный научный интерес, как и прикладной, в особенности для такой страны, как Россия, ответственной за сохранение природного наследия на одной седьмой суши нашей планеты.

История конгрессов по охраняемым территориям насчитывает уже четыре десятилетия. С 1962 г. подобные встречи проводятся каждые 10 лет с -целью оценки достигнутого прогресса и выявления проблем в сфере охраняемых территорий, а также для выработки политики в этой сфере на предстоящее десятилетие. Все они прежде концентрировались на различных аспектах проблематики собственно охраняемых территорий. Состоявшийся в Дурбане конгресс внес коррективу в эту традицию: его темой стали «Выгоды по ту сторону границ». Иными словами, конгрессу предстояло рассмотреть круг вопросов, отражающих пользу от природных резерватов для окружающих их территорий, таких в частности, как: роль охраняемых территорий в преодолении бедности; роль охраняемых территорий как фактора адаптации и предупреждения глобальных изменений; место охраняемых территорий в обеспечении устойчивого будущего и их вклад в обеспечение безопасности. Состоявшийся конгресс констатировал, с одной стороны, всемерный рост признания миссии охраняемых территорий в мире, а с другой — резко обострившуюся необходимость существенного расширения и значительной активизации действий по реализации этой миссии. Как сказано в одном из основных документов конгресса, «мы живем в такой исторический момент времени, когда еще сохраняется возможность передачи нашего богатого природного и культурного наследия будущим поколениям, но это самый последний шанс, который будет упущен, если не начать действовать немедленно». Действовать — это значит, в данном случае, в полную меру использовать потенциал возможностей охраняемых территорий. Столь драматичная ситуация потребовала адекватных действий мирового сообщества, кульминацией которой и стал конгресс в Дурбане, выработавший беспрецедентную по широте охвата и тщательности проработки программу действий, для всех причастных сторон. Именно этим, в первую очередь, определяется успех рассматриваемой встречи. Отмеченные выше факторы обусловили поразительную продуктивность работы конгресса. Его результатом стала разработка и принятие следующих ключевых документов:

· Дурбанский аккорд— это, по-видимому, главный политический документ конгресса, адресованный, прежде всего правительствам стран мира;

· Дурбанский план действий;

· Насущные вопросы Пятого всемирного конгресса по особо охраняемым природным территориям;

· Рекомендации Пятого всемирного конгресса по особо охраняемым природным территориям.

Дурбанский конгресс предложил принципиально новую парадигму охраняемых территорий. В её основе лежит представление об охраняемых территориях как о провайдерах различных благ за пределами их собственных границ. Охраняемые территории должны перестать восприниматься в обществе как изолированные от внешнего мира островки экологического благополучия, как «вещи в себе». Они должны трансформироваться в общественном сознании в «вещи для нас», как объективно выполняющие важнейшие и в принципе ничем не заменимые функции, связанные с обеспечением всё более дефицитных благ естественного происхождения. Названные блага и прочие выгоды функционирования охраняемых территорий возможны лишь до тех пор, пока последние воспринимаются как природное наследие, т.е. ценности, подлежащие непременной передаче последующим поколениям. Не случайно, по-видимому, слово «наследие» столь часто звучало на конгрессе. И не только с уточнением «всемирное». Ни в коей мере не подвергая сомнению универсальную значимость последнего, отметим наблюдавшееся на конгрессе существенное расширение понятийных рамок категории «наследие». По-видимому, мы становимся свидетелями неизбежного в исторической перспективе распространения этого понятия на всю природу нашей планеты. Мы полагаем также, что закономерно и то, что в поисках адекватных инструментов сохранения природного наследия профессионалы все чаще обращаются к духовным категориям — духовному опыту народов, их традициям и культуре в целом. Именно так было на конгрессе в Дурбане, приблизившего людей к осознанию того, что проявлением подлинной культуры является представление о природе, о природном наследии как о высшей и приоритетной ценности человечества, что только в рамках культуры возможно спасение природы и человечества как его неотъемлемой части.

К сожалению, в России Дурбанского конгресса просто не заметили. Однако объективно он интересен и полезен для неё. Так, в частности, мы бы могли многому поучиться у африканских стран. Например, овладеть их опытом -организации эффективной поддержки своих охраняемых территорий, опытом организации морских охраняемых акваторий, опытом организации экологического туризма, опытом преодоления бедности на окружающих территориях и т.п. В любом случае в России должны понять, что состоявшийся конгресс в Дурбане со всеми его многочисленными документами — это не эффектный PR экологов мира, специализирующихся на охраняемых территориях. Это острый симптом обостряющейся во всём мире проблемы сохранения природного и культурного наследия человечества, болезненно проявляющийся и в России. Но это, одновременно, и свет в конце тоннеля, обнаруженный в результате долгих, нелегких поисков, кропотливой работы ученых. Это глубоко обоснованный научный рецепт, фактически не имеющий сегодня иной альтернативы. Это также напутствие тем странам, кто отправляется навстречу свету надежды, надежды на спасение своего бесценного наследия как непременного условия устойчивого будущего нынешнего и будущих поколений.

Одним из значимых событий и инноваций на мировой арене последних лет в сфере охраны наследия является Всеобщая декларация ЮНЕСКО о культурном разнообразии и Конвенция ЮНЕСКО об охране подводного культурного наследия, заслуживающие самого пристального внимания отечественных специалистов. В апреле 2004 г. состоялась Всемирная конференция «Водоплавающие птицы мира».Казалось бы, что тема её — сугубо биологическая или охотопромысловая. Однако эта конференция стала показательным примером вполне закономерного проникновения идеологии наследия в традиционные сферы науки и хозяйства. Целый ряд выступлений на ней был посвящен интерпретации биоты и абиотической природы как наследия. Помимо этого, идейным фоном этой высокопрофессиональной конференции стала дискуссия о том, чем же являются для современного человечества такие объекты академических исследований, как утки, гуси, лебеди и другие водоплавающие птицы, а также естественная среда их обитания (водно-болотные угодья): ресурсом или наследием. Очевидно, что от ответа на этот вопрос -зависит нацеленность и содержание политики в отношении этих объектов, что и нашло отражение в итоговом документе названной конференции. В нём, на относительно частных примерах, фактически подтверждается высказанная ранее идея о постепенной трансформации природы из ресурса в наследие, что является, по нашему мнению закономерной эволюцией восприятия человеком ценностей окружающего мира.

Отмеченные обстоятельства убеждают в важности происходящих на мировой арене событий в сфере формирования идеологии и институциональных основ политики в отношении культурного и природного наследия вообще и по отношению к нашей стране, в частности. Ситуация в России в рассматриваемой сфере продолжает оставаться противоречивой.
К сожалению, сегодняшняя действительность дает массу оснований считать, что в стране нет такого рода политики, или она предельно слаба.

Вот только некоторые вопиющие факты: в стране отсутствуют -програм-мные документы в рассматриваемой сфере, существующие законы нередко практически бездействуют, начавшаяся в стране без серьезной научной и социальной подготовки приватизация памятников грозит расколоть общество, сфера охраняемых природных и историко-культурных территорий всё более деградирует и приходит в упадок (ни одного созданного за последние годы заповедника или национального парка при острой необходимости в таковых), участие России в Списке Всемирного наследия всё чаще вызывает недоумение у профессионалов своей вопиющей келейностью и игнорированием граждан страны — единственного субъекта её наследия.

Этот список может быть многократно увеличен. Однако и без этого основный вывод очевиден: Россия нуждается в сильной, последовательной и эффективной политике в области охраны и использования культурного и природного наследия, основанной на строгих научных рекомендациях и соответствующей её долгосрочным интересам. И для её формирования просто необходимы адекватные представления о современных достижениях мирового опыта в рассматриваемой сфере, которые следует выявлять, оценивать и в меру полезности адаптировать к отечественным условиям.

Список рекомендуемой литературы

1. Актуальные проблемы сохранения культурного и природного наследия. /Сб. статей. – М., 1995.

2. Алешин, А. Б. Реставрация станковой масляной живописи в России / А. Б. Алешин. – Л.: Художник РСФСР, 1989. – 160 с.

3. Бобров, Ю. Г. История реставрации древнерусской живописи / Ю. Г. Бобров. – Л.:. Художник РСФСР, 1987. – 164 с.

4. Богуславский, М. М. Международная охрана культурных ценностей / М. М. Богуславкий. – М., 1979.

5. Вернадский, В. И. Научная мысль как планетное явление / В. И. Вернадский // Размышление натуралиста: В 2 кн. – М., 1977. – Кн. 2.

6. Грицкевич, В. П. История музейного дела до конца XVIII в. / В. П. Грицкевич. – СПБ.: СПБГУКИ, 2004. – 408 с.

7. Грицкевич, В. П. История музейного дела с конца XVIII – начало XX в. / В. П. Грицкевич. – СПБ.: СПБГУКИ, 2007. – 336 с.

8. Заславский, Ландшафтные экспозиции

9. Иламов, И. Н. Музееведение: учеб. пособ. для вузов МВ и ССОРУЗ. – Казань: Мusiga, 2006. – 488 с.

10. Инструкция по учету и хранению музейных ценностей из драгоценных металлов и драгоценных камней, находящихся в государственных музеях СССР. – М., 1987.

11. Инструкция по учету и хранению музейных ценностей, находящихся в государственных музеях СССР. – М., 1984.

12. Конг, А. Скоугорд М. Первые музеи под открытым небом: о народных традициях музейными средствами / А. Конг, М. Скоугорд // Museum. – 1993. – № 175.

13. Краткий словарь музейных терминов // Музеи и памятники культуры в идейно-воспитательной работе на современном этапе. – М., 1983.

14. Крейн, А. З. Рождение музея / А. З. Крейн. – М., 1962.

15. Кроллау, Е. К. Организация работы по хранению музейных ценностей / Е. К. Кроллау. – М., 1985.

16. Кузьмина, Е. Е. Национальная культурная политика Великобритании и музей / Е. Е. Кузьмина. – М., 1992.

17. Культурно-образовательная деятельность музеев: Сб. трудов / ИПРИКТ. – М., 1997.

18. Культурные ценности: Понятие, порядок приобретения, хранения и обращения: Справ. пособие: В 3 ч. – М., 1995. – Ч. I – III.

19. Кучеренко, М. Е. Научно-фондовая работа в музее: Метод. пособие в помощь молодому специалисту / М. Е. Кучеренко. – М., 1999.

20. Лысикова, О. В. Музеи мира: Учеб. пособие к интегрированному курсу «Музеи мира» / О. В. Лысикова. – М.: Флинта: Наука, 2004. – 128 с.

21. Михайлова, Музейная экспозиция

22. Музееведение: Вопр. теории и методики. – М., 1987.

23. Музееведение: Музеи ист. Профиля / под ред. Левыкина, Хербста – М., 1988. с.

24. Музейная энциклопедия: В 2 т. – М., 2001.

25. Музейное хранение художественных ценностей: Практ. пособие. – М., 1995.

26. Ноль, Л. Я. Компьютерные технологии в музее / Л. Я. Ноль. – М., 1999.

27. Основы музееведения: учеб. пособ. / отв. ред. Э. А. Шулепова. – М.: Едиториал УРСС, 2005. – 504 с.

28. Памятниковедение. Теория, методология, практика: Тр. НИИ культуры. – М., 1986.

29. Плешкевич, Е. А. Общая теория документа и теория музееведения: точки пересечения / Е. А. Плешкевич // Мир музея. – 2009. – № 4.5. – С. 43-46.

30. Поляков, Т. П. Как делать музей? (о методах проектирования музейной экспозиции): Учеб. Пособие / Т. П. Поляков. – М., 1997.

31. Равикович, Д. А. Формирование государственной музейной сети (1917 – первая половина 1960-х гг.) / Д. А. Равикович. – М., 1988.

32. Ревякин, В. И. Художественные музеи / В. И. Ревякин. – М., 1991.

33. Реставрация станковой темперной живописи: учебник / под ред. В. В. Филатова. – М.: Изобразительное искусство, 1986. – 264 с.

34. Ривьев, Ж. А. Эволюционное определение экомузея / Ж. А. Ривьер // Museum. – 1985. – № 148.

35. Российская культура в законодательных и нормативных актах. Музейное дело и охрана памятников. 1991-1996. – М., 1998.

36. Сансоне, В. Камни, которые надо спасти / В. Сансоне. – М.: Мысль, 1986. – 236 с.

37. Семененко, Т. Н. Создание новых музеев в СССР: по материалам периодики 1970 – 1983 гг. / Т. Н. Семененко // Муз. дело в СССР. – М., 1985.

38. Скривен, Г. Изучение посетителя: введение / Г. Скривен // Museum. – 1993. – № 178.

39. Словарь актуальных музейных терминов / авт.- сост. М. Е. Каулен, А. А. Сундиева, И. В. Чувилова, О. Е. Черкаева, М. В. Борисова, Л. П. Хаханова, Л.И. Скрипкина // Музей. - № 5 – 2009. – С. 47-68.

40. Сотникова, С. И. Музеология: Пособие для вузов / С. И. Сотникова. – М.: Дрофа, 2004. – 192 с.

41. Старикова, Ю. А. Музееведение. Конспект лекций / Ю. А. Старикова. – М.: Приор-издат, 2006. – 128 с.

42. Сто великих музеев мира / Авт.-сост. И. А. Ионина. – М., 1989.

43. Столяров, Б. А. Музейная педагогика. История, теория, практика: Учеб. пособие / Б. А. Столяров. – М.: Высш. шк., 2004. – 216 с.

44. Стронг, Р. Музей и коммуникация / Р. Стронг // Museum. – 1983. – № 138.

45. Стэнтон, Д. Коммуникация и средства коммуникации: некоторые пробл. экспонирования / Д. Стэнтон // Museum. – 1983. – № 139.

46. Тельчаров, А. Д. Основы музейного дела. Введение в специальность: курс лекций / А. Д. Тельчаров. – М.: Омега-Л, 2005. – 184 с.

47. Томсон, Г. Музейный климат / Г. Томсон. – СПБ.: Скифия, 2005. –?

48. Уникальные территории в культурном и природном наследии. – М., 1994.

49. Федоров, Н. Ф. Собр. соч. В 4 т. / Сост. подгот. текста и коммент. А. Г. Гачевой, С. Г. Семеновой. – М., 1995. – Т. 1. Музей, его смысл и назначение. – С. 370 – 437.

50. Флоренский. П. А. Храмовое действо как синтез искусств / П. А. Флоренский // Сов. музей. 1989. – № 8 (108).

51. Формозов А. А. Русское общество и памятники культуры. – М., 1990.

52. Чинхолл, Р. Музейная каталогизация в ЭВМ / Р. Чинхолл / Пер. с англ. – М., 1983.

53. Юренева, Т. Ю. Музееведение: Учебник для высшей школы / Т. Ю. Юренева. – М.: Академический Проект, 2004. – 560 с.

54. Юренева, Т. Ю. Художественные музеи Западной Европы: История и коллекции: Учеб. пособие / Т. Ю. Юренев. – М.: Академические проект; Трикста, 2007. – 414 с.

Учебное издание

Автор

Алла Вячеславовна ЛУШНИКОВА

Date: 2016-05-15; view: 835; Нарушение авторских прав