Глава 30. Кристина все утро избегала Эстеллу

Кристина все утро избегала Эстеллу. Как невыносимо видеть счастливое выражение глаз этой девушки, зная, что она любит Филипа.

Солнце уже стояло высоко в небе. Карин с сестрой отправились в Холстед за покупками, а Джон сидел в кабинете за счетными книгами.

В доме стояла тишина. Кристина прилегла в гостиной, пытаясь читать, чтобы хоть на несколько часов забыть о Филипе и Эстелле, но перед ее глазами все время возникала одна и та же сцена: слившиеся в поцелуе Эстелла и Филип. О, будь он проклят!

— Кристина! Я должен поговорить с тобой! Господи, опять Томми Хантингтон! Кристина встала и подошла к камину. Ее юбка из красного бархата мягко покачивалась на ходу.

— Я ожидала тебя только вечером, Томми. Что заставило тебя приехать так рано? — спросила она и, повернувшись спиной к Томми, начала перебирать безделушки на каминной доске.

— Утром я поговорил с Джоном. Он тоже считает, что мы должны пожениться. Ты не можешь и дальше отказывать мне, Кристина. Я люблю тебя. Пожалуйста, стань моей женой.

Кристина тяжело вздохнула. Ее ответ осчастливит всех… всех, кроме нее. Даже Джонси последнее время начала утверждать, что замуж выходят по расчету, а не по какой‑то глупой страсти, и достаточно того, что Томми любит Кристину.

— Хорошо, Томми, я выйду за тебя замуж. Хотя не могу обещать…

Она собиралась сказать: «…что когда‑нибудь полюблю тебя», — но при звуках низкого мужского голоса осеклась и смертельно побледнела.

— Я узнал, что у меня есть сын, мадам. Это правда?

Томми с силой вцепился в руки Кристины, но та была слишком потрясена, чтобы ответить. Томми, отпустив Кристину, рассерженно обернулся навстречу незваному гостю, и ей, чтобы не упасть, пришлось схватиться за каминную доску. Ноги отказывались ее держать.

— Кто вы, сэр, — взорвался Томми, — и почему задаете столь странный вопрос моей невесте?

— Я Филип Кэкстон. Может, мисс Уэйкфилд и ваша нареченная, но это дело вас не касается. И я жду ответа.

— Как вы смеете? — бушевал Томми. — Кристина, тебе знаком этот человек?

Мысли беспорядочно теснились в мозгу Кристины. Она медленно повернулась лицом к Филипу и пошатнулась. В ее сердце вспыхнула нежность. Господи, он совсем не изменился, все такой же, каким она его любила.

Кристина хотела подбежать к нему, обнять, прижать к себе… и никогда не отпускать. Но злобная ненависть в глазах Филипа и его ледяной тон остановили ее.

— Так у меня есть сын, мадам?

Кристина оцепенела от страха — как давно она не слышала этих угрожающих ноток в его голосе! Но страх почти мгновенно сменился яростью. Как он может с таким равнодушием спрашивать о ее сыне?

— Нет, мистер Кэкстон, — презрительно бросила она. — У меня действительно есть сын… но вы к этому не имеете никакого отношения.

— Тогда позвольте мне выразиться яснее, мисс Уэйкфилд. Я — отец вашего сына?

Кристина поняла, что выхода нет. Должно быть, Пол успел рассказать Филипу, когда она родила. Об остальном догадаться нетрудно. Кроме того, достаточно одного взгляда на Филипа‑младшего, чтобы не усомниться в том, чей он сын.

Кристина рухнула в ближайшее кресло, отводя глаза от ожидавших ответа мужчин.

— Кристина, это правда? Он отец твоего ребенка? — задохнулся Томми.

— Правда, Томми, — шепотом призналась Кристина.

— Но как вы посмели явиться сюда, мистер Кэкстон? — продолжал допрашивать Томми.

— Я приехал за своим сыном и предлагаю вам не вмешиваться.

— За твоим сыном? — завопила Кристина, вскакивая. — Но ты никогда не хотел его! Зачем он тебе сейчас?

— Боюсь, ты не так поняла меня тогда, Кристина. Я всего‑навсего сказал, что похитил тебя не для того, чтобы ты вынашивала мне детей. Но я никогда не заикался о том, что не признаю рожденного тобой ребенка, — спокойно ответил Филип.

— Но я…

В этот момент на пороге появился Джон.

— Что здесь за крики? — хмуро осведомился он, но, заметив Филипа, обрадованно воскликнул:

— Филип! Не ожидал так скоро увидеть вас! Рад, что вы решили принять мое приглашение. Эстелла будет в восторге.

— Господи Боже! Неужели здесь не осталось нормальных людей? — выпалил Томми. — Неужели ты не знаешь, кто этот человек, Джон? Он отец ребенка Кристины.

Улыбка Джона тут же погасла.

— Это правда, Кристина?

— Правда, — сдавленно прошептала она. Джон в бешенстве ударил кулаком о стену:

— Черт возьми, Кристина! Я подружился с этим человеком! И кроме того, ты сама сказала, что отец ребенка араб!

— Но Филип наполовину араб, и я говорила, что у него есть и другое имя! — завопила в ответ Кристина.

— А вы, — накинулся Джон на Филипа, — вы пойдете со мной!

— Джон! — закричала Кристина. — Ты дал мне слово!

— Я прекрасно помню обещание, которое ты вынудила меня дать, Крисси. Просто мы с Филипом должны побеседовать в моем кабинете, — уже более спокойно ответил Джон, и оба покинули гостиную.

Оказавшись в кабинете, Джон налил две рюмки бренди и протянул одну Филипу. Только потом он устало опустился в кресло.

— Почему вы явились? Господи, Филип! Я имею полное право вызвать вас на дуэль за то, что вы опозорили мою сестру!

— Надеюсь, до этого не дойдет, — ответил Филип. — Я узнал о сыне от моего брата и приехал, чтобы жениться на Кристине и увезти ее с малышом в Бенфлит, но своими ушами услышал, как она приняла предложение этого щенка, так что о женитьбе не может быть и речи. Однако мне нужен сын. Я не желаю оставлять его здесь.

— Кристина никогда не отдаст ребенка!

— Тогда я должен просить вас позволить мне остаться здесь, чтобы попытаться убедить ее. Вы, конечно, можете понять мои чувства. Мальчик — мой наследник, а я богат. Он получит больше, если его воспитаю я.

— Но я просто в себя прийти не могу! Вы джентльмен, однако способны похитить даму и сделать ее своей любовницей. Как вы осмелились на подобное?

Филип едва не усмехнулся, поняв, что Джон повторил слова Пола.

— Я желал вашу сестру так сильно, как никакую другую женщину, до нее. Она так прекрасна… можно ли меня винить? Я привык брать все, что пожелаю, но когда я попросил ее стать моей женой, Кристина посмеялась надо мной. Поэтому я устроил ваш перевод в Египет, на родину моего отца.

— Так, значит, это вы?

— Да, а остальное вам, вероятно, уже известно. Джон кивнул, потрясенный тем, до каких пределов мог дойти этот человек, чтобы получить Кристину. Возможно, он отважится на все, чтобы увезти сына.

Значит, Крисси ошибалась, утверждая, что Филип не хочет ни ее, ни ребенка — ведь он приехал, чтобы жениться.

Джон неожиданно ощутил угрызения совести из‑за того, что убедил сестру стать женой Томми Хантингтона. Сам того не зная, он погубил единственный шанс Кристины на счастье. Но если Филип останется здесь, он и Крисси, возможно, сумеют прийти к согласию. Джон решил больше не вмешиваться.

— Можете гостить у нас сколько хотите, Филип, хотя неприятностей не избежать. Как вам известно, Эстелла тоже здесь и воображает, что влюблена в вас. Не знаю, каковы ваши чувства к ней, но, пожалуйста, ради Кристины, постарайтесь все уладить. — Джон встал и направился к двери. — Вы, конечно, захотите увидеть вашего сына. Я попытаюсь все объяснить Томми Хантингтону, пока Кристина и вы будете в детской.

— Я очень благодарен за понимание и сочувствие, — сказал Филип.

Джон позвал Кристину, «та, дрожа от волнения и страха, вышла в коридор.

— Я решил позволить Филипу остаться на несколько дней, — объявил Джон.

— Но, Джон…

— Все уже решено, Крисси. Теперь отведи Филипа в детскую. Ему пора познакомиться с сыном.

Кристина, с невнятным восклицанием, устремилась к лестнице, не дожидаясь Филипа.

— Вы, конечно, не думали, что все пройдет спокойно и легко? — осведомился Джон.

— Когда речь идет о Кристине, не жди ничего спокойного и легкого, — отозвался Филип, спеша догнать Кристину.

Кристина ждала его у двери детской. Она была напряжена и рассержена и, увидев Филипа, не смогла сдержаться.

— И чего ты надеешься добиться, оставаясь здесь? — резко спросила она. — Разве ты и без того не причинил мне достаточно бед и несчастий?

— По‑моему, я достаточно ясно выразился, Кристина. Я приехал за своим сыном.

— Ты, должно быть, шутишь! После всего, что сделал со мной, ты ожидаешь, что я покорно распрощаюсь с моим сыном?! Ну так вот, ты его не получишь!

— Он в этой комнате? — Да. Но…

Филип открыл дверь и, шагнув мимо Кристины в детскую, подошел прямо к колыбельке и остановился как вкопанный, не сводя глаз с сына.

Кристина поспешила встать рядом, но ничего не сказала, когда увидела гордую улыбку, с которой Филип смотрел на Филипа Джуниора.

— Он красивый мальчик, Тина. Спасибо тебе, — тепло пробормотал Филип, и Кристина вновь почувствовала, как тает ее сердце от неожиданной нежности в его голосе. Филип осторожно поднял сына, и малыш, как ни удивительно, не заплакал, с любопытством разглядывая незнакомого мужчину, небритого и усатого.

— Как ты назвала его?

Кристина, поколебавшись, отвела глаза. Неужели придется признаться?

— Джуниор, — шепотом ответила она.

— Джуниор?! Что за странное имя для моего сына? — взорвался Филип, и малыш заплакал.

— Это обыкновенное имя, черт бы тебя побрал, и я не обязана объяснять тебе мотивы своих поступков!

Кристина поспешно взяла сына, и Филип беспомощно опустил руки, явно не зная, что делать дальше.

— Тише, дорогой, все хорошо, мама с тобой. Мальчик немедленно перестал плакать, но Кристина окинула Филипа разъяренным взглядом:

— Я сама выбрала ему имя, поскольку тебя здесь не было! О, зачем только ты явился?

— Я приехал с самыми добрыми намерениями, но тут случайно услышал, как ты соглашаешься выйти замуж за своего любовника, — отпарировал Филип, мрачно уставясь на Кристину.

— Моего любовника?!

— О, Кристина, ради Бога, к чему отрицать? Я все равно не поверю, поскольку знаю, какая ты страстная женщина. После стольких месяцев воздержания я был уверен, что найду тебя в объятиях другого мужчины!

— Я ненавижу тебя! — крикнула Кристина, и глаза ее потемнели.

Не беспокойтесь, мадам, я прекрасно знаю, как вы ко мне относитесь. Но почему, ненавидя меня, вы не хотите отдать мне моего сына? Ведь каждый раз, глядя на него, вы будете видеть меня.

— Он еще и мой сын! Я носила его девять месяцев! Терпела страдания и муки, рожая его. Я ни за что и никогда не отдам его! Он — часть меня самой, и я его люблю!

— Есть еще одна загадка, которая ставит меня в тупик! Почему при всей ненависти ты все‑таки отправилась, в Виктори, чтобы родить моего сына?

— До приезда туда я понятия не имела, что это твой дом. Я не хотела оставаться здесь, поэтому Джонси, моя старая няня, предложила мне погостить у ее сестры, которая, как оказалось, еще и твоя кухарка. Откуда мне было знать, что это твое поместье?

— Да, представляю, какой это был для тебя сюрприз, — усмехнулся Филип. — Почему же ты не уехала, когда узнала правду?

— Эмма настояла, чтобы я осталась. Ну а теперь я больше не желаю говорить об этом. Тебе пора уходить, Филип. Я собираюсь покормить ребенка, видишь, он голоден.

— Тогда корми. По‑моему, немного поздновато для ложной скромности, не так ли, Кристина? Ведь мне хорошо известно, что скрывается под твоим платьем.

— Ты невозможен! Ничуть не изменился!

— Зато изменилась ты. Раньше ты была честнее.

— Не знаю, о чем ты говоришь, — бросила Кристина, подходя к двери своей спальни. — Будь добр, попроси кого‑нибудь проводить тебя в твою комнату. Можешь еще раз навестить сына позднее… если захочешь, конечно.

Она села в кресло в дальнем углу комнаты и, положив Филипа Джуниора на колени, расстегнула корсаж, но, почувствовав присутствие Филипа, подняла глаза. Тот стоял, прислонясь к косяку и не спуская с нее пристального взора.

— Пожалуйста, Филип. Приходи в детскую когда захочешь, но это моя комната, и я хотела бы побыть одна, если не возражаешь.

— Я смущаю тебя, Кристина? Можно подумать, ты никогда раньше не обнажала грудь перед мужчиной! — издевательски ответил Филип. — Так что предлагаю тебе перестать разыгрывать негодование и покормить моего сына. Он ведь хочет есть, не так ли?

Кристина стиснула зубы, решив не отвечать на его оскорбления и надеясь, что он все‑таки уйдет. Молча распахнув платье, она дала Филипу Джуниору грудь. Малыш жадно зачмокал, упираясь в мать сжатым кулачком, но Кристина слишком нервничала и слишком остро сознавала, что Филип продолжает наблюдать за ней, чтобы радоваться милому личику ребенка.

— Кристина, что ты делаешь? — взвизгнула Джон‑си, войдя через другую дверь и увидев Филипа.

— Все в порядке, Джонси, успокойся, — раздраженно сказала Кристина. — Это Филип Кэкстон.

— Значит, вы и есть отец Филипа Джуниора, — рявкнула Джонси, воинственно глядя на Филипа. — Подумать только, как у вас совести хватило явиться сюда после того, что вы сделали с моей деткой!

— О, замолчи, Джонси, ты и так слишком разболталась! — отрезала Кристина. Филип расхохотался, и она сжалась от стыда, хорошо понимая, в чем причина столь неожиданного веселья.

Филип Джуниор снова разревелся.

— Идите‑ка лучше отсюда, мистер Кэкстон! Только расстраиваете Кристину и своего сына! — покачала головой Джонси и закрыла дверь за Филипом, но в спальне по‑прежнему был слышен его смех. Джонси быстро затворила другую дверь и поглядела на Кристину, качая головой:

— Значит, приехал. Так я и знала. Мастеру Джону уже сказали?

— Да. Джон решил позволить Филипу остаться. И Томми все известно. Филип вошел как раз в тот момент, когда я согласилась выйти замуж за Томми. О, Джонси, что мне делать?! — зарыдала Кристина. — Он явился за сыном, но не за мной! И он так холоден со мной, и… Господи, как мне вынести это? Как я смогу смотреть на Эстеллу и Филипа?

— Все будет хорошо, мисс Крисси, вот увидишь! А теперь перестань плакать, иначе малыш никогда не успокоится.

Кристина осторожно прикрыла дверь детской и, обернувшись, увидела выходившего из соседней комнаты Филипа. Она попыталась проскользнуть мимо, чтобы спуститься к лестнице, но он преградил ей путь.

— Филип Джуниор спит? — поддразнил он.

— Да, — ответила Кристина, стараясь не встречаться с ним взглядом. — Твоя спальня, надеюсь, достаточно удобна?

— Сойдет, — кивнул Филип, приподнимая ее лицо, — но я предпочел бы твою.

И неожиданно притянул ее к себе, сжав в объятиях, впившись губами в эти соблазнительные губы, требуя ответа. Кристина покорилась, с радостью ответила на его поцелуй — и все эти долгие одинокие месяцы исчезли в мгновение ока.

— Ах, Тина, почему ты не призналась, что носишь моего ребенка? — хрипло пробормотал он.

— Я сама не знала, пока не обнаружила уже на третьем месяце. Но к тому времени было слишком поздно — ты уже женился на Нуре.

— На Hype? — расхохотался он, глядя в нежные глаза. — Я…

И тут Филип оцепенел. Значит… значит, она вернулась к брату, потому что захотела. Филип надеялся, что Кристина уехала лишь из‑за того, что уже знала о беременности и боялась, что он не захочет ребенка. Когда он смирится с тем, что эта женщина ненавидит его?!

— Филип, что с тобой? — недоуменно спросила Кристина, заметив, как похолодели его глаза.

— Вам лучше вернуться к своему любовнику, мадам. Уверен, вы предпочитаете его поцелуи моим, — отрезал Филип, отталкивая ее.

Кристина глядела ему в спину, чувствуя, как подгибаются колени. Что такого она сказала? За что он так жестоко обидел ее? Лишь мгновение назад она была невыразимо счастлива, а сейчас чувствует себя так, словно умирает.

— О, Филип! Я знала, что вы приедете! — послышался радостный возглас Эстеллы.

— Я надеялся, что вы еще не успели покинуть здешнюю обитель, дорогая. Это сделает мое пребывание здесь еще приятнее, — галантно ответил Филип.

Кристина, не обращая внимания на слезы, слепившие ее глаза и обжигавшие веки, медленно побрела в свою комнату и плотно закрыла за собой дверь. Потом, как в полусне, подошла к кровати, упала на нее и зарылась лицом в подушку.

Нет, она не сможет спокойно смотреть, как Филип флиртует с Эстеллой. За что он так ненавидит ее? Куда делось желание, которое он испытывал к ней? Как вынести вид смеющихся Эстеллы и Филипа, когда ее сердце разрывается?

Date: 2015-12-13; view: 275; Нарушение авторских прав