Глава 33. Кристина проснулась от громкого детского плача и, схватив халат, бросилась в детскую

Кристина проснулась от громкого детского плача и, схватив халат, бросилась в детскую. Оглядевшись, чтобы убедиться в отсутствии Филипа, она подошла к колыбельке. Филип Джуниор сразу перестал кричать, но настойчиво махал ручонками, требуя еды. Господь дал ей сына, который спокойно спит по ночам, но когда наступает утро, не желает ждать и лишней минуты и немедленно сообщает об этом матери.

Кристина перепеленала малыша и устроилась на качалке, чтобы утолить его голод. Пока ребенок сосал ее грудь, Кристина снова вспомнила, как назвал его Филип. Наш сын. Это звучит так естественно! До сих пор Кристина всегда думала о Филипе Джуниоре как о своем сыне или сыне Филипа.

Положив мальчика в колыбельку, Кристина передвинула ее на солнце, дала Филипу Джуниору игрушки, чтобы занять его до купания, и вышла к себе, чтобы подготовиться к схватке с Томми.

Было всего лишь начало восьмого, но Кристина не сомневалась, что Томми может появиться в любую минуту. Придется побыстрее переодеться. Она выбрала темно‑фиолетовое атласное платье с глубоким вырезом и длинными узкими рукавами, не совсем подходящее для столь раннего времени, но Кристина надеялась, что оно отвлечет внимание Томми и заставит его забыть свой гнев. Кроме того, она выбрала украшенные рубинами заколки для волос и длинные серьги с такими же камнями, но поменьше. Кристина решила не надевать ожерелье, боясь, что оно скроет от Томми соблазнительное зрелище. Бросив последний взгляд в высокое зеркало, Кристина удовлетворенно кивнула.

Спустившись вниз, она с радостью увидела, что Томми еще не приехал. По крайней мере можно хотя бы позавтракать спокойно. Кристина подошла к буфету, уставленному закрытыми блюдами, наполнила свою тарелку и села за стол. Судя по тому, что еды на блюдах оставалось не так много, Джон и Филип уже позавтракали и скорее всего уехали.

Позавтракав, Кристина поднялась, чтобы налить себе чашку чаю, а когда обернулась, в дверях стоял Томми, элегантный и красивый, в замшевом костюме для верховой езды. В правой руке он держал хлыст. Как и надеялась Кристина, карие глаза Томми были прикованы к низкому вырезу, едва скрывающему ее полные округлые груди.

— Не слышала, как ты вошел, Томми, — приветливо улыбнулась Кристина. — Входи, выпей со мной чаю.

— Что? — рассеянно пробормотал Томми, наконец подняв глаза.

— Я спросила, не хочешь ли чаю?

— Да, конечно.

Томми подошел ближе, жадно уставясь на ее груди.

— Кристина, как ты можешь носить такие платья по утрам? Это…

— Тебе не нравится мое платье, Томми? — обворожительно улыбнулась Кристина. — Я надела его специально для тебя.

Томми мгновенно растаял и притянул Кристину к себе. Его губы обжигали, но она не ощущала ни волнения, ни трепета. Того пламени, которое охватывало ее от поцелуев Филипа, — его не было.

— Очень красивое платье, Крисси.

Томми отстранился и вновь принялся рассматривать Кристину с головы до ног.

— Теперь, когда Кэкстон уехал, я не возражаю, можешь хоть каждый день надевать его к завтраку.

— Томми…

— Господи, Крисси, ты даже не представляешь, как я терзался и через какой ад прошел со дня появления здесь этого типа. Не мог ни есть, ни спать! Окончательно потерял голову и был способен лишь постоянно думать о том, что он был твоим любовником!

— Томми…

— Но теперь все будет хорошо. Скажи, Джон вышвырнул его вчера или он уехал утром? Кристина устало вздохнула:

— Филип остается, Томми. Томми отшатнулся, как от пощечины, но Кристина поспешно продолжала:

— Джон поверил, когда я объяснила ему, что ничего не случилось. Все действительно было совершенно невинно. Томми… Филип Кэкстон больше не хочет меня. Ты же видел, как он себя вел с Эстеллой. Нет никаких причин расстраиваться.

— Нет причин? — взорвался Томми. — Он сидел в твоей комнате, а ты была… ты была раздета! И считаешь, что в этом нет ничего особенного?! Я не позволю, чтобы он здесь оставался, Кристина! Я этого не допущу!

— Томми, немедленно прекрати! Филип имеет право быть здесь, с сыном!

— Я сам поговорю с Джоном! Этот человек не останется в одном доме с тобой!

— Этот дом так же принадлежит мне, как и Джону! — рассердилась наконец Кристина. — И если я говорю, что Филип останется, значит, так и будет!

— Черт бы его побрал! — со злостью бросил Томми, ударив хлыстом по столу.

— Томми, пойми же, Филип здесь только ради сына — не ради меня. Неужели не ясно?

— Тогда почему, во имя Господа, ты не отдашь ему сына?

— Ты шутишь? — рассмеялась Кристина.

— Если Кэкстону нужен мальчишка, отдай, и дело с концом! Я все равно никогда не хотел это отродье! — с горечью бросил Томми. — У нас родятся свои дети, Кристина! Мои сыновья!

— Я благодарна за то, что ты честно признался в своих чувствах к Филипу Джуниору до того, как мы поженились, — медленно выговорила Кристина. — Теперь свадьбы не будет. Если ты не хочешь моего сына, я не смогу стать твоей женой, Томми.

— Кристина!

— Ты не понимаешь, как я люблю сына, правда? Он — мое дитя, Томми, и моя жизнь. Ничто на земле не заставит меня отказаться от него!

— Ты и не собиралась выходить за меня, верно?! — завопил Томми. Лицо его исказилось, глаза вылезли из орбит. Холодный озноб прошел по спине Кристины.

— Ты все время любила Кэкстона! Ну что ж, ты его не получишь! Помяни мои слова! Филип Кэкстон горько пожалеет о той минуте, когда переступил порог этого дома! И ты тоже!

— Томми! — вскрикнула она. Но Томми уже выбежал из дома, с грохотом захлопнув за собой дверь. Кристину начало трясти. Что теперь делать? И на что способен Томми? Нужно найти и предупредить Филипа, но Кристина понятия не имела, где он.

Перескакивая через ступеньку, Кристина помчалась наверх в комнату Филипа и прикрыла за собой дверь. «О, Филип, пожалуйста, поспеши! Томми, кажется, сошел с ума!"

Кристина нетерпеливо мерила шагами комнату. Прошло двадцать минут… полчаса… Что же все‑таки задумал Томми?

Услышав шаги в коридоре, Кристина затаила дыхание, молясь о том, чтобы увидеть Филипа. Когда дверь открылась, она едва не потеряла сознание от облегчения.

— Какого дьявола ты здесь делаешь? Пытаешься отплатить мне той же монетой за прошлую ночь? — холодно осведомился Филип, входя в комнату и снимая тяжелую куртку для верховой езды.

Кристину больно уколола его резкость, но, вовремя вспомнив, зачем она здесь, она попыталась объяснить:

— Филип, я пришла, чтобы предупредить: Томми угрожал тебе и вел себя так странно, что я…

— Не говори глупостей, Кристина, — перебил Филип. — Прошлой ночью ты просила меня уйти, а сейчас прошу я: пожалуйста, покинь мою комнату. Твой брат достаточно ясно дал мне понять, что не желает повторения подобных сцен.

— Но, Филип, Томми сказал, что заставит тебя пожалеть о приезде сюда. Он…

— Неужели ты не понимаешь, что мне плевать на Хантингтона, и его угрозы? Заверяю, мадам, я сам могу о себе позаботиться.

Филип отвернулся, словно не желая видеть смущенного лица Кристины.

— Если твой юный любовник попробует мне что‑нибудь сделать, я, так и быть, постараюсь не причинить ему вреда. Ну а теперь, будь добра, убирайся из моей комнаты.

Кристина, схватив Филипа за руку, повернула его лицом к себе. Гневный взгляд синих глаз скрестился со свирепым взглядом зеленых.

— По‑моему, он собирается убить тебя! Неужели ты не можешь вбить это в свою тупую башку, черт возьми?

— Совершенно верно, Кристина, именно это я намереваюсь сделать, — раздался голос Томми.

Кристине неожиданно стало плохо. Она почувствовала, как напряглись мускулы на руке Филипа, и, медленно обернувшись, увидела Томми. Держа в руке два пистолета, он целился прямо в Филипа.

— Так и знал, что найду вас вместе. Что ж, твое предупреждение немного опоздало, Кристина. Теперь ничто не спасет твоего любовника.

Томми коротко рассмеялся. Кристина, понимая, что вот‑вот лишится чувств, все же заставила себя заговорить:

— Томми, ты не можешь! Это… это — убийство! Ты погубишь свою жизнь!

— По‑твоему, моя жизнь теперь чего‑то стоит? Мне все равно, что случится со мной… лишь бы знать, что он наконец сдох! И он умрет, Кристина, прямо на твоих глазах! Думаешь, я не знаю, что ты спала с ним все время нашей помолвки?! Ты считаешь меня идиотом?

— Это не правда, Томми! — вскрикнула Кристина, стараясь заслонить собой Филипа, но тот с силой оттолкнул ее, так что она упала на постель.

— Держись подальше, Кристина! Это дело мое и Хантингтона! — резко велел он.

— Весьма трогательно! — рассмеялся Томми. — Но я не намереваюсь стрелять в Кристину!

— Томми, выслушай меня! — умоляюще воскликнула Кристина. Нужно остановить его!

Она сползла с постели и, тяжело дыша, метнулась к Томми.

— Я уеду с тобой, если хочешь. Сегодня же обвенчаемся! Только, пожалуйста, пожалуйста, брось пистолеты!

— Ты лжешь! Всегда мне лгала!

— Нет, Томми! Это — безумие! У тебя нет причин ревновать меня к Филипу! Я не люблю его, Томми. И не нужна ему. Как я могу хотеть его после всего, что он со мной сделал? Пожалуйста… прошу, прислушайся к голосу разума! Я сегодня же уеду с тобой, и мы никогда не будем вспоминать об этом. Томми, прошу тебя!

— Довольно, Кристина! Ты снова пытаешься выставить меня дураком, но я больше не позволю этого! Ты всегда хотела его и не пытайся убедить меня в обратном! — бушевал Томми, окончательно потеряв рассудок. — Все то время, что мы были помолвлены, ты не позволяла к себе прикоснуться, зато ему разрешала все, не так ли? Больше я этого не потерплю! Ты не получишь ни его, ни сына!

Томми снова рассмеялся, услышав стон Кристины, но даже сейчас не сводил взгляда с неподвижного Филипа.

— Думаешь, я оставлю в живых его отродье, чтобы мальчишка напоминал тебе о нем? Нет, Кристина, они оба умрут. У меня две пули — по одной на каждого!

— Придется обе потратить на меня, Хантингтон. И даже после этого я разорву вас на части! — спокойно, но зловеще ответил Филип.

— Сомневаюсь, Кэкстон: я превосходный стрелок! Первая пуля войдет вам в сердце, а потом я спокойно прикончу вашего ублюдка. У Кристины ничего от вас не останется!

Помедлив, он тупо уставился в пол.

— Ты — все, чего я хотел от жизни, Крисси, но он отнял тебя!

Томми вновь поднял голову, и в его глазах мелькнул огонек безумия. Подняв пистолет, он нацелился в сердце Филипа. Из горла Кристины вырвался душераздирающий крик — и она кинулась вперед как раз в тот момент, когда Томми спустил курок. Филип сумел вовремя уклониться, но успел подхватить потерявшую сознание Кристину. Кровь тонкой струйкой лилась из раны на ее голове.

Кристина чувствовала, что медленно‑медленно кружится, падает и все вокруг нее вертится. Перед глазами замелькали багровые искры… и все поглотила тьма.

— О Боже! Что я наделал! Она мертва! — охнул Томми, смертельно побледнев, и с громким воплем ринулся, сам не зная куда, но прежде чем он успел добежать до выхода, из столовой выбежал Джон. За ним мчались Карин и Джонси.

— Томми! — заорал Джон, преграждая ему дорогу. Томми обернулся, словно во сне, и Джон побелел при виде пистолетов в его руках.

— Бог мой! Что ты наделал?

Томми поспешно уронил оружие, словно обжегшись. Но один пистолет, все еще заряженный, ударившись об пол, оглушительно выстрелил. Тоскливый протяжный крик донесся сверху. Томми упал на колени, не вытирая струившихся по щекам слез.

— Ее дух преследует меня! О Боже, Крисси! Я не хотел! Я любил тебя!

— Стой, где стоишь, Томми, — задыхаясь, велел Джон и ринулся наверх. Женщины бежали следом.

— Куда мне идти? — промямлил Томми себе под нос. — Почему Кэкстон не прикончил меня? Правосудие должно восторжествовать! О Боже, неужели я мог быть так слеп, что не видел, как сильно она любит его — настолько, чтобы заслонить собой от пули! Я не смогу жить с тем, что наделал! Уж лучше умереть!