Глава 34. Мурад раздобыл немного красного вина

Мурад раздобыл немного красного вина. И хотя Алекс впервые пила вино за два с лишним года пребывания в Триполи, это не доставило ей ни малейшей радости. Бедняжка по‑прежнему чувствовала себя загнанной в угол. Настало время платить по счетам, и выхода не было.

Она вошла к Джебалю. У Алекс не хватило сил хоть на какое‑то подобие улыбки. В ушах звучали брошенные им утром угрозы. А перед глазами стояла картина погрома, учиненного в ее спальне. Внезапно она ощутила, что зря пыталась оглушить себя вином. Едва переступив порог, она приостановилась, чтобы собраться с силами. Боже, как она ненавидит Джебаля!

Напрасно она уже в сто первый раз повторила себе, что чувства не играют никакой роли и что ей не миновать постели принца. Тем более что вот‑вот они с Блэкуэллом покинут проклятый Триполи. И тогда закончатся ее мучения.

– Прости меня за то, что случилось утром, – процедил Джебаль.

Алекс кивнула. Она не простит Джебаля никогда.

– Ты такая красивая сегодня, – нервно улыбнулся он. – Красное тебе к лицу, Зохара.

Алекс и не подумала улыбнуться в ответ. Ее одевал Мурад. И только после напоминания о том, что от сегодняшней ночи зависит все ее будущее, рабу удалось уговорить госпожу надеть алое шелковое платье.

– Алекс, ты должна помнить о своем будущем, о своей свободе. Если он останется недоволен, то может запереть тебя в темницу и выбросить ключ, и тогда ничем не поможешь.

Итак, пленница нарядилась в красное.

– Подойди же. Я не причиню тебе вреда. – Улыбка Джебаля расплывалась все шире.

Она шагнула вперед, звякнули золотые браслеты и цепочки. Алекс чувствовала себя шлюхой.

Джебаль взял ее за руку, любуясь пышной грудью. Широкий золоченый пояс стягивал просторные одежды и подчеркивал стройную фигуру. Принц поднял глаза, и она увидела разгоравшееся в них желание. «Что ж, если иного пути нет, пусть покончит с этим поскорее и отпустит меня…» – подумала она.

Однако все было не так‑то просто. Джебаль любил растянуть удовольствие. И Алекс отлично знала, что от нее требуется – изображать неземное блаженство, чтобы именно такое блаженство ощутил с ней принц. Но она понимала, что, несмотря на всю решимость выдержать этот вечер, она не сможет вести себя так, как требует здравый смысл.

О Боже! Ну почему этот датский корабль не появился еще вчера?!

– Клянусь, ты сводишь меня с ума, – хрипло шепнул Джебаль, обняв ее за талию. – Никогда не видел такой красавицы, как ты…

Алекс молчала. Действие вина давно закончилось. Ее мутило, сердце бешено колотилось. А Джебаль уже прижимал ее к себе, и она чувствовала, как по животу елозит его напрягшаяся плоть. Тошнота подступила к самому горлу.

– Может, выпьешь вина? – предложил Джебаль, тиская ее.

– Нет. Я не голодна, – буркнула Алекс, ничего не соображая под его ласками, с ужасом понимая, что это свыше ее сил. Внезапно она отшатнулась и воскликнула: – Не трогай меня!

Джебаль, с помутившимся от страсти взглядом, был ошеломлен.

Бедняжка кинулась к двери, но вынуждена была остановиться: путь ей заступили два раба.

– Ты отвергаешь меня? – кинулся к ней Джебаль.

– Да! Я не могу отдаться тебе, Джебаль!

– Но ведь прошло уже два года, Зохара! Два проклятых года ты умудрялась водить меня за нос! – Принц кричал на весь дворец.

Слезы закапали из глаз Алекс.

– Но я не люблю тебя!

– А может, – процедил он, – мне следовало заставить любить меня силой?..

Она беззвучно зарыдала.

Потные руки грубо подняли ее подбородок. Полный похоти взгляд. Боже, какая гадость…

– Значит, ты и правда шпионка?

– Нет, – шевельнулись ее губы. Голоса не было.

Он жадно впился в эти губы, прижав Алекс к стене. Она едва не задохнулась, стараясь не отвечать на поцелуй, замирая от страха.

Он отшатнулся, ожег ее злобным взглядом – и со всей силы ударил по лицу. Алекс стукнулась затылком о стену, перед глазами поплыли разноцветные круги. То, что случилось потом, показалось чем‑то вроде операции без наркоза.

Ворвавшись в свою комнату, Алекс с грохотом захлопнула дверь и накинула крючок. А потом застыла, прижавшись к двери спиной. Вроде бы с того момента, как ее призвал к себе Джебаль, прошло совсем немного времени. Но этого было предостаточно.

Колени подгибались. С каждым ударом сердца казалось, что в груди поворачивали кинжал. «Нет, – твердила она про себя. – Нет!» Открылась боковая дверь, и из каморки вышел Мурад. Раб тут же кинулся к ней, полный любви, сочувствия и горя.

– Алекс!

– Я хочу остаться одна! – закричала она.

– Нет, так нельзя. Позволь помочь тебе. Или хотя бы просто посидеть рядом!

Алекс покачала головой, чувствуя, что вот‑вот сорвется, и хрипло приказала:

– Вон.

Мурад испугался. Он все еще не решался уйти.

– Вон!!! – взвизгнула она.

Раб вздрогнул, как от удара, и с каменным лицом удалился.

А она все стояла у двери. Устало опустив глаза, скользнула взглядом по вызывающе алому шелку. И вдруг с дикой яростью начала рвать его. В полной тишине был слышен только треск раздираемой материи. Алекс подавила глухое рыдание. Она не собиралась давать волю слезам. Она взрослая сильная женщина, у нее есть сила воли. И она сможет, непременно сможет пережить то, что случилось сегодня вечером, хотя бы потому, что очень скоро сбежит отсюда, чтобы никогда в жизни больше не видеть Джебаля. «И будь он проклят!»

Алекс показалось, что ее сейчас стошнит.

Так хочется содрать с себя всю кожу, чтобы почувствовать себя чистой.

– Александра.

Она застыла.

Блэкуэлл.

– Александра.

Она медленно подняла глаза.

Он подходил, внимательно глядя ей в лицо.

– Уходи! – Ее голос был больше похож на львиный рык. Меньше всего на свете хотела она видеть сейчас Ксавье. Она не выдержит его взгляда. Никогда не посмеет посмотреть ему в глаза.

– Александра.

– Нет! – Не поднимая глаз, она подняла руки, чтобы оттолкнуть его.

Он нежно взял ее за руки. Алекс затрепетала всем телом. У него были такие большие, сильные, горячие… властные руки! Он прижал ее ладони к своей груди. Она чувствовала, как бьется его сердце.

– Скажи, что он не посмел обидеть тебя, – наконец прошептал Блэкуэлл.

Не в силах вымолвить ни слова, она затрясла головой, упрямо глядя ему в грудь.

– Боже милостивый, да посмотри же ты на меня! – выпалил он.

Она взглянула ему в глаза.

– И зачем я позволил тебе пойти!..

У Алекс задрожали губы.

– Я… Там… – несвязно бормотала она, едва соображая, что происходит.

Он порывисто обнял ее. Высокий, стройный и сильный. Мощь, которой лучилось его тело, удивительным образом утешала, смягчала остроту боли и обиды, возвращала веру в себя, способность жить и мыслить.

– Расскажи мне все. Я должен знать. Потому что все равно убью его когда‑нибудь.

– Нет. – Алекс уткнулась ему в грудь.

– Тебе самой станет легче, если ты выговоришься, – ласково прошептал он.

Алекс удивленно посмотрела на Ксавье. Она впервые столкнулась с этой стороной его натуры – совершенно неожиданно. Ах, если бы повод проявить нежность и сочувствие не оказался столь унизительным!..

– Не могу, – прошептала она. – Может быть, потом, позже…

– Ты сделала то, что должна была сделать. У тебя не было выбора. Не надо винить себя в этом!

– Выбор есть всегда, – вспомнила она его слова.

– У тебя не было выбора, – повторил Ксавье. – Ты просто старалась выжить.

Их взгляды встретились. Он только что сказал то, что говорила Алекс, когда умоляла поверить ей. Совсем недавно.

Медленно, как во сне, он наклонился и нежно поцеловал ее в лоб.

Самообладание покинуло ее. Алекс вырвалась из его объятий.

Он молча стоял, не двигаясь с места.

Алекс ненавидела себя, ненавидела Джебаля… а может, и Блэкуэлла тоже. Как она ни крепилась, но слез сдержать не смогла.

Ксавье привлек ее к себе.

– Прими ванну. Станет легче. – В его голосе послышались повелительные нотки. Пришло ощущение его железной воли. То, что он говорил, не могло не быть правдой.

Она кивнула. Он проводил ее в ванную, повернул кран. И вдруг ее лицо непонятно как оказалось в его ладонях.

– Говори же со мной, Александра! Ради Бога, говори со мной!

– Да, – прошептала Алекс. – Он заставил меня. Он взял меня силой…

– Это я виноват! Я убью его, клянусь! – вскричал Блэкуэлл.

– Мне отвратителен этот дворец. Мне отвратителен он сам. И я хочу только одного – бежать отсюда. – Не соображая, что делает, она трясла его за плечи.

– Все равно я его убью!

Она разрыдалась, хотя меньше всего хотела бы устраивать истерику перед Ксавье. Он прижал ее к себе крепко‑крепко.

Вода из переполненной ванной полилась через край. Только теперь Алекс разжала кулак. Из него выпал кусок алого шелка – и горячая струя воды смыла его навсегда.

Она уже не рыдала, когда появился Мурад. Алекс сидела на краю ванны, а Блэкуэлл пристроился на низенькой скамеечке. Тишина показалась Мураду удивительно умиротворенной. Оба обернулись к нему.

Он настороженно смотрел то на Алекс, то на Ксавье, а потом с каким‑то странным выражением на лице сказал:

– Я только что получил известие. На рейде стоит датский корабль. Он разгрузится за завтрашний день и с первым отливом выйдет в море.

Блэкуэлл вскочил.

– Отлично, великолепно, – бормотал он.

Алекс тоже не усидела на месте: еще бы, наконец‑то завтра они с Блэкуэллом сбегут отсюда!

– Какого черта? – вдруг воскликнул Ксавье.

И тут она услышала топот по коридору. Все ближе и ближе. Она испуганно посмотрела на побледневшего Мурада.

Дверь с грохотом распахнулась.

Теперь им не уйти.

Ворвались вооруженные до зубов солдаты. А следом за ними на пороге возник раис Джовар. Он не обратил внимания ни на Алекс, ни на Мурада: впившись в Блэкуэлла холодными синими глазами, шотландец оскалился по‑волчьи.

И Алекс все стало ясно. История никогда не лжет. Их поймали. Никакого побега не будет. И Блэкуэлла завтра казнят.

– Взять их! – рявкнул Джовар.

Четверо турок набросились на Блэкуэлла.

– Нет! – невольно вырвалось у нее.

Верный Мурад перехватил ее на полпути и крепко прижал к себе. Еще недавно Алекс думала, что пережила самый мучительный момент в своей жизни, но оказывается, она ошиблась.

– Нет!!! – кричало все ее существо.

– Не бойся за меня, Александра. – Ксавье смотрел ей в глаза. – Позаботься о себе!

– Я люблю тебя, – услышала она словно со стороны свой собственный шепот.

– Уведите его! – приказал Джовар.