Глава 33. Селим вновь оставил столицу и отправился в очередной поход

Селим вновь оставил столицу и отправился в очередной поход. Отдавая себе отчет в том, что взятие Родоса не будет увеселительной Прогулкой и что тут торопиться не следует, он сначала переправил свою армию на небольшой полуостров, откуда открывался вид на крепость. Тем самым он хотел убить двух зайцев. Во‑первых, произвести необходимую разведку, а во‑вторых, оказать психологическое давление на местное население, у которого при виде громадной турецкой армии должно было пропасть желание активно помогать засевшим в крепости христианам.

Тем временем в Константинополе жизнь для кадии вернулась в обычное русло. Хасан и Нуреддин уехали в дальний военный лагерь на озере Шкодер. Отец обещал взять их с собой на штурм Родоса, если они покажут себя примерными учениками.

В гареме под присмотром матерей остались только три принцессы и малолетний принц Карим. Перед тем как отправиться в Анатолию, султан предложил было, чтобы Кариму отвели собственные покои и предоставили личный двор, но Сайра уговорила его повременить с этим но крайней мере до падения Родоса.

На дворе стояло лето, и бас‑кадина за последние дни дважды стала бабушкой. Перед самым отъездом Селима из Магнезии дошли сведения о том, что Гульбейяр родила сына, которого назвали Мустафой, чтобы сделать султану приятное. А на прошлой неделе и Нилюфер стала матерью, произведя на свет здорового крепыша, нареченного Мухаммедом.

Дни летели один за другим. Когда в городе появились первые намеки на чуму, в Эеписерале не придали этому особого значения. Вспышки черного мора были обычным делом в летнюю пору, когда наступала жара. Спустя какое‑то время заболело несколько рабов из султанских конюшен, но, поскольку эти люди не входили в контакт с прислугой из гарема, никто не беспокоился.

Но в один из дней Анбер принес бас‑кадине весть с озера Шкодер о том, что чума свалила юных принцев. Если бы Сайра не прожила вместе с Фирузи и Зулейкой так долго одной семьей, она, возможно, отреагировала бы как‑то иначе. Но связь между тремя женщинами была слишком сильна, поэтому она приказала испуганному Анберу перевезти принцев домой, а после этого пошла сообщить о случившемся их матерям.

Изолированный от других и редко используемый Мраморный двор подготовили к приему больных. Обе матери рвались ухаживать за своими детьми, по Сайра не допустила этого, впервые за все годы употребив свою власть. Решили, что туда пойдет только одна из них, и жребий выпал Зулейке.

Хасан и Нуреддин пребывали в плачевном состоянии. Чумные нарывы еще не проявились, и страдания детей были поистине ужасны. К султану послали нарочного с извещением о том, что его сыновья больны и что надежд на их выздоровление нет.

Вспомнив о своем последнем разговоре с Хаджибеем, Сайра вдруг представила себе, что уже через несколько дней из десяти сыновей Селима в живых, скорее всего останутся только двое – старший и младший. В ее голове родился дерзкий план.

Она не могла допустить, чтобы Карим стал пешкой в политической игре и угрозой своему брату Сулейману. Вместе с тем она сознавала, что ее от природы мягкосердечный первенец будет не в состоянии убить любимого младшего брата, да она и не позволила бы ему. С другой стороны, если Карим останется в живых, он наверняка станет орудием в руках людей, которые замыслят уничтожить Сулеймана и империю. Или еще хуже – марионеткой, которой будут заправлять западноевропейские монархи. Сайра прекрасно отдавала себе отчет в том, что жадность и страх перед Турцией последних давно уже одержали верх над здравым смыслом.

Эстер Кира дважды в неделю посещала гарем. В очередной ее визит Сайра пригласила подругу на прогулку в личном парке султанских жен. Ничего необычного в этом не было, так как бас‑кадина любила поболтать с миниатюрной еврейкой наедине.

Когда они удалились от дворца на почтительное расстояние. Сайра прервала молчание и с несвойственной ей прямотой сразу заговорила о деле:

– Эстер, я хочу попросить тебя об одном… очень большом одолжении.

– Милая госпожа, я все для вас сделаю.

– Не торопись соглашаться, подруга. Спасая жизнь одному человеку, ты одновременно подвергнешь опасности свою собственную, равно как и жизнь всей твоей семьи. Нет, не останавливайся, пожалуйста, и не делай удивленное лицо. Здесь даже я не избавлена от слежки.

Принц Хасан и принц Нуреддин умирают. После них у моего господина останется только два живых сына. Наследником является Сулейман, и, значит, жизнь малолетнего Карима будет под большой угрозой. Я не могу допустить, чтобы им прикрылись враги, которые пожелают свержения Сулеймана. В то же время я не позволю, чтобы его убили, дабы обезопасить трон моего старшего сына. Помоги мне. Мне пришла в голову мысль тайно переправить Карима на мою родину. Но прежде дело надо будет представить так, будто он тоже умер от чумы.

Эстер нагнулась, чтобы вдохнуть аромат распустившейся розы.

– Что ж, – проговорила она тихо, – это можно устроить. Воистину само провидение на вашей стороне, моя госпожа. В эту самую минуту в гавани стоит на якоре шотландское судно, пришедшее из Лидса. Мой брат Иосиф отплывает на нем через пять суток. Он отправляется в эдинбургский филиал дома Киры, чтобы передать им резервный запас золота и заодно поучиться их методам ведения дел. Торговля с шотландцами, должна вам заметить, совсем не похожа на торговлю с другими европейскими народами. Сайра рассмеялась:

– Я еще не совсем забыла свое детство и потому верю тебе.

– Как долго проживут два молодых принца, госпожа?

– Мы не имеем о них известий со вчерашнего дня, но я почти уверена, что не сегодня‑завтра они присоединятся к остальным своим братьям в раю.

– В таком случае Карим должен «заболеть» сегодня ночью. – Эстер сунула руку в карман халата. – Возьмите, – сказала она, передав Сайре небольшой кисет. – Подмешайте в воду или пищу. Не бойтесь, его просто полихорадит с денек, а потом все как рукой снимет. Утром употребите свою власть бас‑кадины и распорядитесь, чтобы принцев вывезли из Мраморного двора. Затем запритесь там вместе с принцем Каримом.

– Но там же Зулейка…

– Скажите, что она сильно утомилась и ей необходим отдых. Вы хозяйка в гареме, вас послушают. Но проследите за тем, чтобы Мраморный двор как следует продезинфицировали перед тем, как вы закроетесь в нем. Чумы не бойтесь. Считается, что евреи никогда не болеют ею, и это правда. Почему так? Исаак бен Юда, лекарь в нашем квартале, говорит, что это оттого, что мы следуем нашему закону и чисты. Он полагает, что чума – болезнь, порождаемая грязью. Кто заболел во дворце? Рабы из конюшни. Сами знаете, каково там с чистотой. Что касается молодых принцев, то они подхватили заразу в военных казармах на Шкодере. А где вы видели чистого солдата, будь он турок, христианин или иудей? На третий день вы прикажете, чтобы в Мраморный двор принесли гроб, и объявите о смерти принца Карима. А накануне вечером я приду к вам якобы с лекарственными травами. На самом деле принесу в корзине труп ребенка, погибшего естественной смертью, а на обратном пути заберу принца Карима.

– Но ему нужно будет изменить внешность, Эстер.

– Верно, другой такой рыжей шевелюры во всем Константинополе не сыскать. Да и кожа у него должна приобрести смуглый оттенок, дабы не вызвать ни у кого подозрений. – Она снова сунула руку в карман халата и достала оттуда еще два кисета. – В синем – порошок, который окрасит его волосы в черный цвет, а в красном – пудра, которая сделает его смуглым. Не перепутайте кисеты с тем, что я дала вам минуту назад, госпожа.

Сайра положила их в другой карман, и женщины, повернув, стали возвращаться в сераль.

– Пожалуй, вы одни не справитесь, госпожа.

– Мне помогут Мариан и ее юная дочь. Эстер, дом Киры должен будет открыть в Эдинбурге личный счет для Карима. Деньги я буду тайно присылать отсюда. Мальчик получит имя Чарльз Лесли и будет воспитываться в мужской школе при гленкиркском аббатстве монахами. Я пошлю записку настоятелю, который когда‑то был духовником моей семьи.

– Обещаю, все будет исполнено, милая госпожа.

– Ах, подруга моя! Мы затеяли весьма опасное предприятие. Если нас разоблачат, все мы кончим страшной смертью. Ты уверена, что можешь рискнуть? И рискнет ли твой брат?

– О да, госпожа, – твердым голосом заверила Эстер Кира. – Когда мы с Иосифом осиротели в детстве и дядя, живший в Константинополе, взял нас к себе на воспитание, мы были всего лишь бедными родственниками, в отношении которых он должен был исполнить свой долг. Но благодаря вашей доброте и покровительству мы добыли для нашей семьи богатство и высокое положение. Теперь еще Иосиф получил столь ответственное задание, а меня обручили со вторым сыном главы дома Киры. Мы все сделаем для вас.

– Да хранит тебя Бог, Эстер. Пока я жива, ты ни в чем не будешь испытывать нужды.

Еврейка хитро повела бровью;

– Бог, вы сказали? Сайра рассмеялась:

– Когда мне было тринадцать, Эстер, и я впервые попала в гарем, я решила, что Аллах – это просто турецкое имя для Бога. Такое отношение к религии спасло меня от многих неприятностей. Маленькая торговка усмехнулась:

– Да, госпожа, могу себе представить.

Когда Эстер ушла, Сайра отпустила своих служанок и вернулась в сад вместе с Мариан и Рут. Они вышли к небольшому лесному озеру, где бас‑кадина поставила их в известность о своих планах. Несмотря на то что Рут было всего девять, Сайра знала, что может положиться на нее. Девочка выслушала спою госпожу внимательно и торжественно, не проронив ни звука.

Реакция ее матери Мариан была более непосредственной:

– Слава Богу, что вы наконец одумались и пожелали прислушаться к предупреждению ага кизляра!

– Разве Хаджи‑бей и с тобой тоже говорил?

– За несколько дней до своей смерти, моя госпожа. Ему и в голову не пришло бы поступить так, как вы сейчас предложили. Сайра усмехнулась:

– Да, воображаю, какими глазами он смотрел бы на меня! Впрочем, не будь Карим внешне так похож на шотландца, я и сама не решилась бы на такое.

– Ничего не бойтесь, моя госпожа. Мы с Рут поможем вам и все вместе запремся в Мраморном дворе. Дайте мне кисет с зельем, я позабочусь о том, чтобы на кухне сегодня приготовили для принца Карима клубничный шербет. Он его очень любит и не откажется выпить. Зелье я подмешаю незаметно. Кстати, он‑то знает обо всем?

– Нет, я расскажу ему, только когда мы будем уже в Мраморном дворе. Карим не по годам умен, и я уверена, он все поймет правильно. – Сайра сунула руку в прохладную воду. – Зулейка уже сообщала о том, как себя чувствуют принцы?

– Из Мраморного двора не было никаких вестей уже больше суток, моя госпожа.

– Неужели евнухи, которые стоят у ворот, не интересовались?

– Они боятся заразы. Сайра нахмурилась:

– Надо узнать, как там дела. Разве можно держать нас в неведении так долго? Это не похоже на Зулейку. Впрочем, у них, видимо, наступил кризис, и она не может отойти от несчастных ни на минуту.

Приблизившись к Мраморному двору, Сайра громко позвала:

– Зулейка! Это Сайра, Как самочувствие принцев? Ответом было молчание. Она крикнула снова:

– Зулейка! С тобой все в порядке? Прошу, ответь мне! Тишина.

– Мариан, сходи к воротам и прикажи евнухам явиться сюда.

Передай, что бас‑кадина приказала и сдерет с них шкуру, если они не послушаются.

Вскоре прибежал старший из евнухов.

– Ломайте двери, – приказала Сайра.

– Но, госпожа… зараза вырвется наружу! Зеленые глаза Сайры гневно сузились.

– Открывай дверь, или я вспорю твой толстый живот и на твоих же глазах поджарю тебе потроха!

Дверь сломали за минуту. Когда она распахнулась, изнутри потянуло одуряющим тошнотворным зловонием. Прижав к носу надушенный носовой платок, Сайра жестом отпустила евнухов и переступила порог Мраморного двора.

Лампы в комнатах еле светили, масло в них почти закончилось. Сайра прошла по коридору и оказалась в главной комнате. Зрелище, которое открылось ей там, запомнилось Сайре на всю оставшуюся жизнь. Мертвые Хасан и Нуреддин лежали на своих койках, а на полу скрючилась в судороге Зулейка с потемневшим от прилившей крови лицом. Одна рука ее была закинута за голову, и Сайра увидела набухший непрорвавшийся чумной нарыв. Она знала, если нарыв не прорвется сам или его не вскрыть вовремя, больной неминуемо умрет. Склонившись над телом. Сайра поднесла зеркальце к ноздрям Зулейки. Красивая китаянка была мертва.

Бас‑кадина медленно поднялась с корточек. На нее вдруг навалилась нечеловеческая усталость, и, кажется, впервые дали знать себя годы. «Я не смогу провести здесь три дня с Каримом», – промелькнула в голове мысль. Она вышла из здания наружу и проговорила, не узнавая собственного голоса:

– Принцы и Зулейка мертвы. Принесите для них гробы. Сожгите все внутри и проследите за тем, чтобы Мраморный двор тщательно продезинфицировали. Я не хочу, чтобы чума распространилась по всему дворцу.

– Но кто будет это делать, госпожа? – дрожащим от страха голосом пролепетал старший евнух.

– У нас уже нет рабов? – резко ответила она. – Найди их немедленно! И ты, жирный и малодушный сукин сын, лично проверишь их работу! И не дай Бог, они сделают ее так же плохо, как и перед тем, как принять сюда несчастных принцев и Зулейку. Только не говори, что она не взывала о помощи, поняв, что заразилась. Ты просто не захотел услышать ее мольбы, грязный шакал! Да поможет тебе Аллах, когда об этом прознает султан!

У евнуха от страха и потрясения отвисла нижняя челюсть. Никогда прежде ему еще не приходилось видеть, чтобы бас‑кадина выходила из себя. К счастью для него, появилась Мариан и увела свою хозяйку.

Сайра действительно была сама не своя. Она смутно сознавала, как Мариан раздевает ее. Потом англичанка швырнула одежду своей дочери и приказала:

– Все в огонь!

После Сайру отвели в баню, откуда Мариан выгнала всех служанок и лично стала прислуживать. Она растерла Сайру какой‑то дурно пахнущей гадостью и ополоснула едва ли не кипятком. Бас‑кадина слабо протестовала, но Мариан не обращала внимания.

– Ничего, ничего, небось не помрете! – довольно грубо ответила она.

– Я не смогу ваять туда Карима… – слабым голосом прошептала Сайра.

– Нет, сможете! И должны! – свирепо прошипела Мариан. – Или, может быть, вы хотите, чтобы его удавили дворцовые палачи?

Поймите, в этом его единственный шанс на жизнь. А теперь закройте рот, ибо здесь даже стены имеют уши!

Облив ее в последний раз кипятком с головы до ног, Мариан увела покорную госпожу в прохладную, хорошо проветренную комнату. Сайра опустилась на мраморную плиту и позволила служанке растереть свое оцепеневшее, безвольное тело маслом диких трав. После она тут же заснула. Мариан на цыпочках вышла из комнаты, сказав ожидавшим за дверью служанкам из бани:

– У бас‑кадины сильный шок. Зулейка‑кадина и два юных принца скончались. Моя госпожа нашла их. Разбудите ее через два часа и подайте горячий кофе.

После этого англичанка прямиком отправилась в покои к Фирузи, где уже находилась Сарина.

– Что случилось с Сайрой? – спросила четвертая кадина. – Слухи распространяются по дворцу со скоростью лесного пожара.

– С моей хозяйкой все будет нормально, госпожа Сарина. И я… я решила самолично передать вам трагические известия, пока не проболтался кто‑нибудь из сплетников‑рабов.

– Принцы умерли? Мариан кивнула:

– И Зулейка‑кадина тоже. Моя хозяйка обеспокоилась тем, что из Мраморного двора вот уже больше суток не поступало никаких известей. Она зашла туда и обнаружила три тела.

Прижавшись друг к другу, Сарина и Фирузи заплакали.

Мариан тихо вышла из комнаты.

Отправившись на кухню кадии, англичанка сказала, что ее госпожа Сайра приказала подать сегодня к ужину принцу Кариму клубничный шербет. Повар, до которого уже дошли слухи о трагических событиях, происшедших во дворце, подивился стойкости духа бас‑кадины, которая даже в таких обстоятельствах не забыла про своего младшего сына.

К вечеру Сайра немного оправилась от потрясения и пришла в себя. Она пригласила к себе на ужин Сарину, Фирузи и детей. Ели все молча, с хмурыми лицами. Даже самые маленькие понимали, что лишились сегодня двух старших братьев и тети Зулейки.

Бас‑кадина сказала, что забирает к себе на воспитание дочь Зулейки Махпикир. Устроившаяся у Сайры на коленях девочка молчала, зная, что ее мама умерла, и понимая, что это такое. Почувствовав тепло ее маленького тела у своей груди. Сайра решила, что Господь одобрил ее план в отношении Карима и даже позаботился о том, чтобы заменить сына другим ребенком.

В самом конце ужина дети немного оживились, потому что им принесли сладкий шербет и миндальные пирожные. Сайра не смела поднять глаз на Карима, зная, что Мариан уже успела подсыпать в его бокал зелье, переданное Эстер Кира.

Той ночью бас‑кадине не спалось – она беспокоилась за сына. Едва за окнами рассвело и раздался призывный крик муэдзина, она наскоро совершила утренний намаз и поспешила в комнату Карима.

Ребенок был весь в испарине, и простыни на его постели сбились. Няня безмятежно спала на полу рядом. Разгневанная Сайра пнула ее ногой:

– Вставай, презренная! Ты проспала утреннюю молитву и болезнь моего сына!

Девушка вскочила с пола:

– Госпожа, я всю ночь просидела, не сомкнув глаз, и только под утро задремала…

– Ты лжешь! Посмотри на принца! Он весь обливается потом! По‑твоему, это произошло после рассвета?! Ты проспала всю ночь. дочь шакала!

Перепуганная насмерть няня взглянула на Карима, и ее тут же охватила сильная дрожь.

– Чума… – всхлипывая, пролепетала она. – Принц болен чумой!

– Не распускай сопли! Быстро лекаря сюда!

Девушка убежала, а через несколько минут уже вернулась с Аладдином Сердетом. Лекарь произвел краткий осмотр стонущего ребенка, который в беспамятстве метался по постели, – Резко учащенный пульс, высокая температура, язык вспух, горло заложено, – проговорил он. – Это чума. У молодого принца налицо все симптомы болезни. Его необходимо срочно изолировать, пока он не заразил весь дворец. Я пришлю сиделку.

– Нет, – сказала Сайра. – Я сама буду за ним ухаживать.

– Госпожа, в таком случае я не поручусь за твое здоровье. Султан не помилует меня, если узнает, что я позволил тебе разделить участь Зулейки‑кадины.

– Ничего со мной не случится, Аладдин Сердет. Я уже болела чумой в детстве, – без тени колебания солгала Сайра. – И потом, я буду не одна. Возьму с собой личных рабынь Мариан и Рут.

– Что ж, не могу запретить матери ухаживать за собственным больным сыном. Я сейчас пойду на кухню и скажу поварам, какую диету следует соблюдать маленькому Кариму. Ты должна заставить его есть, моя госпожа. Если вскочит чумной нарыв, подожди несколько часов. Он должен будет прорваться сам. Если этого не произойдет, вскрой его сама. Возможно, это его спасет. – Лекарь передал ей небольшой и острый инструмент. – Если нарыва не будет… на все воля Аллаха. Значит, ребенок умрет.

Продезинфицированный Мраморный двор был готов принять нового пациента. Сайра, Мариан и Рут с принцем Каримом на носилках переступили порог. У ворот Сайра задержалась, чтобы поговорить с трусливым евнухом. Она извинилась за то, что вчера накричала на него, похвалила за усердие и одарила небольшим кошельком с деньгами. Глаза ее наполнились слезами, когда она сказала, что никак не думала увидеть Мраморный двор так скоро и особенно при таких обстоятельствах. Евнух скорчил сочувствующую физиономию и поклялся охранять свою госпожу, не щадя живота.

– Никого не допускай сюда, – распорядилась Сайра. – Когда принесут пищу, дерни за шнур звонка и подсунь ее в щель под воротами.

Ободряюще похлопав евнуха по плечу, Сайра мягко улыбнулась ему и скрылась за воротами.

Они остались одни. Спустя несколько часов Карима перестало лихорадить, он пришел в сознание и, похоже, прекрасно себя чувствовал.

– Где мы, мама? – первым делом спросил мальчик.

– В Мраморном дворе, сын.

– Здесь умерли Хасан и Нуреддин?

– Да.

– Но что мы здесь делаем?

– Все считают, что у тебя чума.

– Это правда?

– Нет.

– Тогда пойдем отсюда!

– Карим, послушай меня очень внимательно… Скажи, ты знаешь, кто будет султаном после твоего отца?

– Брат Сулейман.

– Верно. А ты знаешь, что будет с тобой, когда Сулейман станет султаном? – Карим отрицательно качнул головой. – Он убьет тебя.

На лице мальчика отразился испуг.

– Но почему, мама? Я люблю брата, и он любит меня. Он сам так говорил!

– Да, милый, он любит тебя, но закон потребует, чтобы он истребил всех своих соперников, которые могли бы оспорить его наследство. Если он тебя не убьет, найдутся злые люди, которые используют тебя в качестве оружия против него. Сулейман вынужден будет подчиниться закону, иначе из него не получится сильного султана. Ты хочешь, чтобы Сулейман стал сильным султаном? Ребенок энергично закивал головой:

– Я убегу из дворца, мама, и тогда Сулейман станет сильным султаном!

– Тебе никто не позволит этого сделать. Карим. Поэтому‑то мы и разыграли этот спектакль с твоей болезнью. Скоро мы объявим, что ты умер… – На лице ребенка вновь отразился испуг, но мать быстро добавила:

– Но это так, для вида. После этого тебя тайно вывезут из Турции, и ты отправишься на мою родину, где будешь воспитываться как обычный мальчик. Ты будешь ходить в очень хорошую школу вместе с другими детьми. Ты ведь часто говорил мне, что хочешь повидать Шотландию.

– О да, мама!

– От тебя потребуется большое мужество, Карим. Тебе нельзя будет раскрывать своего истинного «я». В Шотландии тоже могут найтись злые люди, которые, узнав о том, кто ты на самом деле, захотят сделать тебя игрушкой в своих руках и навредить твоему отцу и Сулейману. Ты меня понимаешь?

– Да, мама. Но если я уже не принц Карим, кто же тогда? Сайра улыбнулась и подумала про себя: «Благодарю тебя, Господи, за то, что ты наделил его светлым разумом!"

– Отныне ты будешь Чарльзом Адамом Лесли, сын. Чарльз – твое новое имя. Адам – в честь твоего дяди и моего брата, а Лесли – фамилия нашей шотландской семьи.

– А можно мне быть христианином?

– Ты хочешь?

– О да! Мариан и Рут много рассказывали мне про Христа и Деву Марию. Мне всегда казалось, что ты очень похожа на нее. Такая же добрая и мягкая.

– Возможно, сын, – ответила Сайра и метнула гневный взгляд в сторону Мариан. – Тебя могли казнить за проповедование христианской веры а, султанском гареме!

– Вздор! – беззаботно отмахнулась англичанка. – Султан Селим всегда с одобрением относился к тому, что его сыновья изучают различные религиозные учения. Я, между прочим, рассказывала принцу Кариму не только о Христе, но и об иудеях.

– По крайней мере он не проявляет желания становиться иудеем, – сухо отозвалась Сайра.

Карим нетерпеливо заерзал на месте:

– А что я буду говорить о себе, если мне нельзя рассказывать правду?

– Будешь говорить, что жил в далекой восточной стране и по дороге в Константинополь упал с лошади, сильно ушибся и все забыл. Кроме того, что тебя зовут Чарльз Адам Лесли. Всякий раз, когда тебя будут спрашивать, рассказывай только это и никогда не меняй своих слов. Ты меня понял?

– Да, мама. А как я попаду в Шотландию?

– Брат Эстер Иосиф бен Кира через несколько дней отплывает в Эдинбург и возьмет тебя с собой. Он будет говорить всем, что тебя привезли к нему домой в Константинополе с наказом переправить в Шотландию. Я открыла для тебя личный банковский счет в эдинбургском доме Киры, чтобы покрывать твои расходы. Ты никогда не будешь испытывать нужды в деньгах.

– Мы когда‑нибудь увидимся с тобой?

– Не знаю. Карим. Я понимаю, что прошу от тебя очень многого. Ты еще ребенок. Но не простой мальчик, учти. Ты умен не по годам. И хотя ты будешь молчать об атом с той самой минуты, как покинешь сераль, всегда помни, что ты принц из династии Османов и твоим дедом был Мухаммед Завоеватель, а твой отец Селим Справедливый.

– Я не забуду об этом, мама. – Он порывисто обнял ее. – Если ребята в школе будут хвастаться своими захудалыми семьями, я и тогда буду молчать.

– Умница, – похвалила мать. – Ничего не бойся, сын. Ты не будешь там один. Возьми этот перстень. Мой брат Адам подарил его мне на день рождения, когда мне исполнилось тринадцать лет. Видишь надпись на внутреннем ободке? Ты говоришь на моем родном языке. Прочитай вслух. Карим.

Мальчик взял перстень и прочитал:

– «Дорогой сестренке Джанет от Адама».

– Всегда носи этот перстень при себе. Никогда не расставайся с ним. Ты покажешь его настоятелю гленкиркского аббатства, хотя, думаю, достаточно будет бросить на тебя один взгляд, чтобы понять, что ты Лесли. А когда настоятель сочтет нужным, он сведет тебя с твоим дядей Адамом и дедом, если он жив…

Карим был сильно взволнован предстоящим опасным приключением. Задумавшись на минуту, он вдруг объявил:

– Мне нужно изменить внешность, чтобы меня не узнали в городе!

– Верно, – рассмеялась Сайра, потрепав его по голове. – Шевелюру твою мы сделаем черной как смоль, а кожу выкрасим в шоколадный цвет.

– И я стану похожим на мавра?

– Надеюсь, что нет, хотя не исключено. Когда ты прибудешь в Шотландию, Иосиф проследит за тем, чтобы тебя хорошенько отмыли. А теперь отвечай… – Сайра перешла на английский, – как тебя зовут, мальчик?

– Чарльз Лесли, – ответил Карим тоже по‑английски.

– Откуда ты взялся?

– Из далекой восточной страны.

– Как она называется?

– Я не знаю.

– Ты не знаешь? Какой дурачок! Даже не знает, как называется страна, из которой он приехал.

– Я не дурачок, просто по дороге в Константинополь я упал с лошади, и у меня отшибло память. Я только знаю, как меня зовут и что моя страна на Востоке.

– Умница, сын! Никогда, ни при каких обстоятельствах не изменяй этой легенды. Если твой отец и брат узнают, что я сделала, меня казнят страшной казнью. Моя жизнь в твоих руках, Карим, равно как и жизнь других людей, согласившихся помочь мне. Я понимаю, конечно, что взваливаю на твои детские плечи слишком серьезную ношу, но ты должен пронести ее достойно, ибо ты потомок рода Османа и рода Лесли. А в этих семьях никогда не было малодушных. Мальчик преданно взглянул в глаза матери:

– Я никогда не подведу тебя, мама! Никогда! Она порывисто обхватила его и крепко прижала к своей груди. Сердце ее было разбито. На какую‑то минуту ее охватила паника.

«Мой самый младший, любимый сын… Я не могу отпустить его от себя! Не могу! Он еще так мал! Что станет с ним без меня? Должен же быть какой‑то другой способ…»

Но тут она натолкнулась на суровый взгляд Мариан, которая неподвижно смотрела на свою хозяйку, зло поджав губы. Сайра закрыла глаза и на мгновение представила себе страшную сцену. Немые палачи, их голые намасленные торсы зловеще поблескивают в ночи при свете факелов… Натянутые удавки в их руках…

Содрогнувшись, она отпустила Карима и, заглянув ему в глаза, проговорила:

– Ты не должен выходить из этой комнаты, милый, чтобы тебя никто не увидел. Нельзя даже к окнам приближаться. Рут принесла некоторые из твоих игрушек и поиграет вместе с тобой.

Прошел день, и прошла ночь. Ближе к вечеру на вторые сутки Сайра приблизилась к воротам Мраморного двора и приказала немедленно вызвать к себе Эстер Киру с ее целебными травами.

– Она спокойно может зайти сюда. Говорят, что евреи не болеют чумой. О Аллах, сделай так, чтобы ее травы помогли!

– Как самочувствие юного принца, госпожа? – спросил евнух из‑за ворот.

– Увы, мой добрый друг… – печально ответила Сайра.

Вечером в воротах Мраморного двора показалась Эстер Кира с длинной плетеной корзиной за плечами. Она сказала, что по дворцу уже распространился слух о том, что принц Карим умирает.

– Я так и знала, что этот трусливый пес евнух не смолчит, – усмехнулась Сайра.

Наступила ночь, и на темное небо выкатилась луна. В это время в Мраморном дворе тщательно гримировали малолетнего принца. Под конец его переодели в довольно простые, но дорогие одежды, и он встал перед матерью, чтобы та смогла внимательно его осмотреть.

– Господи, сам на себя не похож… – произнесла она. Остальные согласились с ней. Вдруг Карим бросился Сайре в объятия и, всхлипывая, проговорил;

– Я никогда тебя не забуду…

Сайра стиснула зубы, чтобы не разрыдаться.

– Не плачь, Карим, – строго проговорила она, – у тебя потечет краска на лице. – И уже мягче прибавила:

– Я сделаю так, что ты не сможешь меня забыть.

С этими словами она достала из кармана медальон со своим портретом па тонкой золотой цепочке, раскрыла крышку и показала сыну.

– Фирузи нарисовала несколько лет назад, – сказала она. Вторая кадина делала портрет в строгом секрете, ибо законы ислама запрещали изображать человека. – Теперь ты никогда не забудешь, как я выгляжу, милый.

Она обернулась на Мариан и увидела, что та хмурится.

– За пределами этих стен мое лицо никому не известно, зато по этому медальону меня узнают отец и брат. – Она надела медальон мальчику на шею. – Теперь он твой, сын. Когда тебе будет одиноко или когда тебя посетит соблазн раскрыть людям правду о себе, посмотри на него и вспомни о том, что моя жизнь в твоих руках.

Она нежно поцеловала его в последний раз и помогла забраться в корзину Эстер Киры.

– Запомни, Чарльз Лесли, девиз нашего шотландского рода «Не отступать и не сдаваться!». Следуй ему.

Сверху мальчика присыпали пучками целебных трав и закрыли крышку. Сайра проводила Эстер до ворот.

– Да ниспошлет Аллах на тебя свое благословение, Эстер Кира, за то, что ты для меня сделала, – громко проговорила бас‑кадина.

– Как печально, что травы мои не помогли, госпожа. Ах, если бы вы позвали меня раньше!

– По крайней мере они уменьшили его страдания, и он попал в рай во сне, – ответила Сайра скорбным голосом.

Выйдя за ворота и взглянув на подслушивающего евнуха, Эстер Кира печально качнула головой. Толстяк был настолько захвачен перспективой раззвонить по всему дворцу трагическую новость, что даже не заметил стоявшую в тени бас‑кадину, по красивому лицу которой катились слезы.

Date: 2015-12-13; view: 305; Нарушение авторских прав