Глава 9. Человек, который называл себя Александром Великим, на самом деле был не безрассудным сорвиголовой, каким пытался казаться

Человек, который называл себя Александром Великим, на самом деле был не безрассудным сорвиголовой, каким пытался казаться, а хитрым интриганом. Его основное место жительства находилось отнюдь не в Фоке, а где‑то между княжествами Карази и Сурухан, напротив острова Лесбос. Там же располагалась крупнейшая база для подготовки и отдыха бойцов его разбойничьей шайки. Его власть над приморскими городами была огромна. Так, например, в Фоке именно он являлся реальным правителем города, хотя официально управляли им городские власти. Пиратская шайка Александра контролировала громадную территорию, в нее входили даже такие крупные острова, как Хиос, Лемнос и Имброс. Ни одно крупное торговое судно не могло без разрешения пиратов плавать в северо‑восточной части Средиземного моря, и таким образом пираты контролировали вход в Босфор, а ведь известно, именно этот пролив открывает вход в Черное море.

Купцы договаривались с Александром и платили деньги, притом немалые. Если какой‑то торговый корабль не выплачивал дань, его настигали в открытом море и захватывали. Когда команда сдавалась пиратам без сопротивления, ее отпускали с миром на все четыре стороны, а судно и товары забирали себе. Ну а если пиратам приходилось применять силу, то ждать пощады от них было бесполезно.

Иногда пираты занимались и торговлей. Их корабли, нагруженные награбленными товарами, плыли в страны Северной Европы, где с успехом сбывали редкие для тех мест пряности, ткани и прочее диковинное добро. Из таких поездок эти псевдокупцы привозили много золота, оружие, ювелирные изделия и рабов, которых с удовольствием перекупали у пиратов богатые византийские землевладельцы. Еще одним занятием пиратов была служба — естественно, за деньги — византийским императорам. Александр Великий очень часто выполнял задания императрицы Елены, любовником которой он являлся. В случае с Феодорой он имел от византийской императрицы приказ захватить жену султана вместе с сыном, привести к себе во дворец и убить обоих. За это Александр должен был получить золотом кругленькую сумму. Но Елена не учла, что главарь пиратов был кто угодно, но не наемный убийца. К тому же он мог спокойно обойтись и без ее денег. Она слишком полагалась на свои доверительные отношения с Александром, роль которых на самом деле она заметно преувеличивала. С первого взгляда влюбившись в Феодору, Александр не мог причинить ей вреда. Его совершенно не беспокоило, что она была женой султана Орхана. Он обладал такой властью и таким богатством, что мог себе позволить не обратить внимания на гнев главы государства, пусть даже такого огромного, как Турция. Он вел себя как человек, который привык, чтобы все его желания удовлетворялись. Однако он ошибался, считая, что Феодора подчинится ему и забудет обо всем. Даже после ночи с Александром Феодора не потеряла голову, прекрасно понимая, что ожидает ее, если ее муж вызнает что‑то про ее отношения с пиратским главарем. Отношения, которые далеко не всегда были похожи на простое общение пленницы и стражника.

Будет ошибкой сказать, что Александр отличался жестокостью. Чем‑то он напоминал охотника, которого интересует не добыча, а сам процесс охоты. Он всегда был очень расчетлив и никогда не спешил. Исключением из правила стали его отношения с Феодорой. Александр имел в запасе несколько месяцев, чтобы договориться о выкупе, получить деньги да не забыть соблюсти различные формальности. Только на дорогу от Фоки до султанского дворца и обратно уйдут недели. Так что можно было не спеша завоевывать сердце красавицы; но он вел себя с ней как порывистый и неопытный в любви юноша.

Феодора жила в его дворце тихой, размеренной жизнью. После ночи, проведенной с Александром, она решила прекратить общение с ним, вернее, свести до минимума, что, надо сказать, ей с легкостью удалось. Ночью в ее спальне спала Ирина, которой она строго‑настрого запретила пить вино. На прогулку она выходила только в окружении служанок, которых она не отпускала от себя ни на секунду. Эти меры предосторожности лишили главаря пиратов всякой возможности остаться с ней наедине.

Единственное, что ее беспокоило, — отсутствие сына. Халил очень подружился с внебрачными сыновьями Александра, даже спал с ними, и почти не заходил к матери, а она стеснялась спросить у хозяина дворца, где можно найти сына. Умом она понимала, что рано или поздно это должно было случиться и Халил просто перестал нуждаться в ее опеке, но сердце никак не хотело смириться с этим.

Ирина пыталась успокоить госпожу, говоря, что сыновья всегда рано отдаляются от матерей и что это им только на пользу: чтобы стать настоящими мужчинами, они должны рано научиться принимать решения и отвечать за свои поступки.

Так прошло несколько недель. Однажды вечером Александр зашел в спальню Феодоры, в руке у него была коробка с шахматами.

— Я пришел сыграть с вами, госпожа, — сказал он, кладя шахматы на небольшой столик.

— Откуда вы знаете, что я умею играть? — спросила она с улыбкой, ибо поняла, что Александр поймал ее: в ту ночь Ирина не должна была ночевать в ее спальне.

— Вы — дочь человека, который обожал эту игру; не мог же он не научить вас играть в нее. К тому же я очень удивлюсь, если вы, с вашим логическим складом ума, не практиковались в шахматах, живя в Турции. Там эта игра в большом почете!

— А если все‑таки я не умею в нее играть?

— Тогда мне придется научить вас.

— Что ж, сознаюсь — я и вправду люблю шахматы. Вы, Александр, расставляйте фигуры, я сейчас прикажу принести нам вина и пирожных.

Но он разгадал уловку Феодоры.

— Конечно, распорядитесь, — с улыбкой сказал он, — но только, прошу вас, не зовите на помощь служанок, а то я подумаю, что вы настолько плохо играете, что не надеетесь обыграть меня в одиночку и зовете подмогу. Пусть прислуга принесет хоть зажаренного слона, но прошу вас, пусть она потом уйдет. Разрешите мне хоть сегодняшний вечер побыть с вами наедине.

Александр доставал из коробки шахматные фигуры, расставлял их на доске, и Феодора поразилась, с каким искусством они сделаны. Каждая фигурка была аккуратно вырезана и покрыта тончайшей резьбой. Выделанные из кораллов белые фигуры резко контрастировали с черными, сделанными из оникса.

Александр довольно легко обыграл Феодору в первой партии, но уже во второй она доказала ему, что он не зря считает ее умной женщиной. Эта партия продолжалась очень долго, и в конечном итоге Александр сдался.

— Скажи, ты просто оценивала меня, когда мы играли первую партию? — спросил он смеясь, как бы невзначай перестав обращаться к ней с преувеличенной почтительностью.

— Должна же я была изучить своего противника. — Она вложила в свои слова двойной смысл, и Александр не мог не заметить этого.

— Я никогда не был противником красивых, соблазнительных женщин, — сказал он полушутя.

Феодоре вдруг захотелось подразнить вожака пиратов:

— Так ты и не являешься моим противником: ты — проигравший. Если ты продолжишь играть со мной и даже будешь очень стараться, все равно у тебя ничего не получится. Я уже изучила твою манеру игры и могу сказать, что выиграю у тебя всегда.

Александр смотрел на Феодору с неподдельным восхищением:

— Ты сейчас говоришь как настоящая римская императрица. Не современной Римской империи, а древней, той, что покорила весь мир.

— Я не пойму тебя, Александр, — то ли ты восхищаешься мной, то ли смеешься.

— Я преклоняюсь перед тобой. Я родился в Греции, я там любил женщин с высоким интеллектом — мне всегда было интересно с ними. Но потом я долго жил на Востоке и могу сказать, что мне нравится азиатский тип женщин: они созданы только для физических наслаждений и пробуждают в мужчине не восхищение, а желание. Ты же соединяешь в себе оба этих типа. Ты очень умна и очень обольстительна. Вот сейчас я восхищаюсь твоим умом, но в то же время хочу твое тело. Мне иногда кажется, что твой ум живет отдельно от твоей плоти; она создана для того, чтобы всецело принадлежать мужчине, а ум твой, наоборот, чтобы все принадлежали и поклонялись тебе. Твой ум — император, а тело — рабыня. Прости, если сказал лишнее.

— Мне не на что обижаться. Ты сказал то, что есть на самом деле.

Феодора видела, что Александр не на шутку взволнован таким ходом разговора; ей было приятно чувствовать свою власть над этим независимым человеком, и она не хотела прекращать эту необычную беседу.

— Ответь мне на один вопрос, госпожа: не хотела бы ты изменить свою жизнь? Не надоел ли тебе этот султанский гарем, где ты вынуждена проводить время среди янычар и глупых женщин, которых часто твой муж предпочитает тебе?

— Во‑первых, это два вопроса. Во‑вторых, вся моя жизнь теперь — это мой сын. В‑третьих, что я могу изменить своим хотением?

— Но, что ты будешь делать, когда у тебя отберут твоего сына?

Феодора вздрогнула. Александр коснулся вопроса, над которым она сама ломала голову.

— Я не знаю… надеюсь, султан Орхан разрешит мне жить вместе с Халилом, хотя, конечно, воспитанием его я заниматься не смогу. Если честно, — добавила она после секундного замешательства, — я думаю, что мне не позволят жить вместе с сыном, но я надеюсь…

— Ты правильно думаешь. Мальчику уже почти семь, и пора передавать его воспитание в руки мужчине. Вспомни, о Древней Спарте именно в семь лет мальчиков отбирали у матерей и воспитывали в особых мужских школах. Пойми, твоя опека сейчас может только навредить Халилу.

Феодора опустила голову. Она понимала, что Александр прав, и ничего не могла возразить ему.

— Госпожа моя, — прервал ее размышления Александр, — зачем тебе возвращаться к мужу, который тебя не любит? Останься здесь, со мной, — его глаза сверкнули, — я люблю тебя и сделаю все для того, чтобы ты была со мной счастлива!

Феодора улыбнулась, было видно, что признание Александра ей приятно.

— Спасибо тебе за такое неожиданное предложение, — сказала она. — Но ты не подумал об одной вещи. Если я останусь у тебя, ты можешь лишиться не только всех средств к существованию, но и самой жизни. Султан никогда не простит такого оскорбления.

Она взглянула на него и увидела на лице этого гордого человека слезы!

— Можно я приду к тебе опять поиграть с тобой в шахматы? — тихим голосом спросил он. Она кивнула в знак согласия:

— Конечно, приходи.

— Тогда я оставлю шахматы здесь, — сказал он и ушел.

Оставшись одна, Феодора долго сидела не двигаясь. Сердце ее бешено стучало. «Он и вправду хочет, чтобы я осталась у него в доме. Он готов был пойти на конфликт с одним из могущественных государей в мире ради того, чтобы я осталась с ним. Он любит меня не как султанскую жену или византийскую принцессу, а как обыкновенную женщину. Зная, что это безумие, он готов пожертвовать всем ради своей любви», — думала она.

Она почувствовала, как мурашки пробежали по ее телу; она не привыкла к тому, что в мире, где на первое место в жизни все люди ставят власть, можно так любить. И она, Феодора Кантакузин, принцесса Византийской империи, жена турецкого султана, мать наследника, может быть, даже двух престолов — византийского и турецкого, была счастлива, что столь сильное чувство испытывали к ней, а не к кому‑то другому.

На следующий вечер Александр не пришел. Она уже подумала, что больше он не придет никогда, но по прошествии еще одного дня, когда солнце почти скрылось за горизонтом, дверь в ее спальню отворилась и вошел Александр.

В этот вечер они опять сыграли две партии. Первую выиграла Феодора, вторую выиграл он.

— На этот раз я изучил твою манеру игры, — сказал он ей после окончания второй партии.

— Мне кажется, из нас получилась хорошая пара, — заметила Феодора. Но тут она увидела, как загорелся его взгляд после ее слов, и добавила:

— Хорошая пара в шахматах.

— Да, и в шахматах тоже, — сказал он с грустной усмешкой.

Феодора покраснела, сейчас ей совсем не хотелось говорить об этом.

— Кстати, ты, может быть, не знаешь, что и в этом дворце у меня живут несколько женщин из моего гарема, — резко переменил тему разговора Александр. — Они очень хотят познакомиться с женой султана Орхана. Ты не доставишь им такое удовольствие?

Феодору очень разочаровали последние слова Александра: она уже хотела было сказать что‑нибудь язвительное, но вспомнила, как смешно будет выглядеть ее вспышка после того, что она сама наговорила главарю пиратов не далее как позавчера. Она постаралась придать голосу как можно более спокойные интонации:

— Не знаю. Может быть, я и познакомлюсь с ними, но не сейчас.

На этом закончилась вторая шахматная встреча Феодоры и Александра. Он учтиво поклонился и вышел, а она, сама не понимая почему, упала на кровать и разрыдалась.

Прошло несколько дней, Александр больше не приходил, и Феодора почувствовала, что нуждается в чьем‑нибудь обществе. Она вспомнила о предложении посетить женщин из гарема главаря пиратов и решила им воспользоваться.

Слуга, которого она попросила провести ее в гарем Александра, предложил следовать за ним и повел ее через большие, роскошно обставленные залы и длинные, тускло освещенные коридоры.

Феодора уже кое‑что знала о женщинах Александра. Она очень удивилась, когда узнала, что почти у каждой были от него дети, которых Александр всячески баловал.

Вообще у Феодоры об Александре сложилось мнение, что он добрый человек с большим чувством ответственности. Все слуги во дворце любили и уважали своего господина. Они были готовы повиноваться любому мановению его руки и подчинялись беспрекословно.

Наконец они пришли. Слуга ввел Феодору в большую светлую комнату. Пол здесь покрывал огромный ковер, такой пышный и мягкий, что в нем утопали ноги. Мебель — несколько невысоких табуретов, круглый стол и три небольших шкафчика — из дорогого красного дерева. Вся посуда, почему‑то в беспорядке раскиданная по всему ковру, из чистого серебра и золота.

В комнате пребывали три очаровательные женщины, Феодора уже немного слышала о них — это были три последние фаворитки Александра. Ирина, которую она просила разузнать все о личной жизни главаря пиратов, сказала, что у него сейчас три фаворитки, и Феодора, оценив роскошь, окружавшую женщин, находившихся в комнате, решила, что это они именно и есть.

Феодоре было не привыкать находиться в компании с другими женщинами. К тому же ведь она попала не в гарем Орхана, где все были причастны к тем или иным интригам и повсюду подстерегали сложности. В гареме Александра ей было совсем просто. Женщинам хотелось узнать о ее жизни в Бурсе и Константинополе. Они расспрашивали ее и об отце, о судьбе которого сейчас судачили все.

Феодоре была необычна та бескорыстная привязанность, которую испытывали к ней женщины Александра. С самого детства она никогда не имела друзей, и сейчас ей было немножко не по себе от той заботы и ласки, которыми ее окружили здесь. Больше всего ей понравилась Керика. Очаровательная черкесская девушка, очень веселая и очень сладострастная. Она беспрестанно расспрашивала Феодору о том, как занимаются любовью турецкие женщины, вероятно желая запомнить что‑нибудь из рассказанного Феодорой для встреч со своим хозяином.

Вскоре Феодора настолько привязалась к новым подругам, что проводила с ними все свободное время, иногда даже купалась с ними в одной ванне.

Каждую ночь Александр вызывал к себе одну из женщин, и, когда та наутро возвращалась обратно в гарем, остальные набрасывались на нее с расспросами о том, что было. Их интересовало все: остался ли ею доволен господин, не появилось ли чего нового в его эротических привычках, а особенно их волновало, кого он выберет на следующую ночь.

Так прошла неделя. Пиратский главарь больше не приходил к Феодоре, хотя и был прекрасно осведомлен о том, что его восхитительная пленница нашла себе новых друзей. Но, несмотря на это, он понимал, что упрямая, гордая женщина не изменила своего отношения к нему.

Вскоре было получено согласие от султана Орхана на выплату за нее выкупа. Александр поставил условие, чтобы весь выкуп выплатили золотом, султан согласился. Теперь они спорили о сумме. Александр, по‑видимому, специально завышал цену, чтобы Феодора подольше пожила у него. Однако долго так продолжаться не могло, и договоренность о цене была достигнута. Когда посланники султана уехали в Бурсу за требуемой суммой, Александру стало ясно, что недолго ему осталось видеть Феодору в своем доме.

Александр попробовал еще раз осторожненько соблазнить Феодору. Как‑то вечером он пришел в спальню, предложив в последний раз поиграть в шахматы. Она с радостью согласилась, так как в последнее время очень скучала без общества Александра. Он принес с собой две бутылки игристого кипрского вина. Феодора распорядилась, и Ирина внесла большое серебряное блюдо с сочным крупным виноградом. Однако поиграть им не удалось. Феодора вдруг почувствовала, что ее клонит в сон; извинившись, она попрощалась с Александром и, как только за ним закрылась дверь, упала на кровать и уснула.

Ей снились странные сны, как будто она видела все происходящее, но не могла шевельнуться. Ей показалось, что ее кто‑то взял на руки и куда‑то понес. Ее несли через какие‑то комнаты и коридоры. Потом ее положили на кровать, и в этот момент она четко увидела, что находится в небольшой квадратной комнате без окон. Стены комнаты были черные, расписанные у самого потолка золотыми греческими буквами. Присмотревшись, она заметила, что с потолка к кровати свисают голубые шелковые занавески, на которых золотыми нитками вышиты различные изображения. Эти изображения она видела очень отчетливо — сцены любви мужчины с женщиной, женщины с женщиной, мужчины с мужчиной, мужчин и женщин с животными и так далее в бесконечных вариациях.

Тут Феодора увидела, что к ней подошли две нагие женщины. Они стали по обе стороны кровати и начали натирать ее тело душистым маслом. Феодоре почему‑то казалось, что руки одной женщины очень горячие, а другой — холодные; это было весьма необычное ощущение, и уже через минуту она почувствовала сильнейшее возбуждение.. Внезапно появились еще три женщины, в которых она узнала любовниц Александра. Они скинули с себя разноцветные шелковые туники и, подойдя к Феодоре, начали ласкать ее тело. Это было прекрасно! Их мягкие руки гладили ее грудь, а нежные губы целовали набухшие соски.

Рука Керики начала ласкать Феодору между ног, движения ее руки были мягки и ритмичны. Внезапно Феодора ощутила, как внутрь ее плоти вошел нежный пальчик Керики.

Другая женщина, с белыми волосами, наклонилась и начала ласкать Феодору чуть‑чуть выше того места, где находился палец Керики. По телу Феодоры пробежала горячая волна наслаждения. Кто‑то поднес к ее губам чашу с темным вином и заставил выпить его. Глаза ее закрылись, и некоторое время она ничего не видела. Когда она открыла глаза, то увидела стоящего рядом с кроватью Александра. На нем не было одежд, и его тело напомнило Феодоре древнегреческую статую. Несмотря на полумрак, она могла различить на его теле каждую жилку, каждый мускул. Когда он приблизился к ней так, что стал виден весь, с головы до ног, она с каким‑то не ясным самой себе наслаждением увидела его наполненный силой и властью огромный фаллос.

Феодора почувствовала непреодолимое желание. Две женщины подошли к кровати и широко раздвинули ее ноги. Она улыбнулась и протянула Александру руку. Он поцеловал ее мягкую ладонь и встал на колени меж ее ног так, чтобы видеть ее набухшую грудь.

Внезапно она ощутила, как он коснулся фаллосом ложбинки меж ее ног. Тело ее дернулось — ей хотелось, чтобы он как можно быстрее вошел внутрь.

Но он оттягивал этот момент. Своими быстрыми нежными пальцами он гладил ее груди, живот, играл с ее ягодицами, и, только когда она, не выдержав, схватила рукой его фаллос и вогнала его в себя, он овладел ее телом. Феодора была настолько возбуждена, что уже через мгновение сознание оставило ее.

Когда она очнулась, он лежал рядом с ней и целовал ее губы.

— Ты хочешь что‑нибудь еще, милая? — спросил он. Она начала гладить руками его тело и ответила низким грудным голосом:

— Ты должен повторить это, Александр! На этот раз он лег прямо на нее и во время долгого, жаркого поцелуя глубоко ввел в ее трепещущую плоть свой горячий фаллос. Она была готова задохнуться от блаженства, захлестнувшего ее. Его ритмичные сильные движения сотрясали все ее тело, заставляли колыхаться ее пышную грудь. Никогда она не была так счастлива, как сейчас.

Наутро ее разбудил голос Ирины. Открыв глаза, она увидела, что лежит на своей постели в своей спальне. Припоминая события прошедшей ночи, она никак не могла понять, было это с ней наяву или во сне.

— Принесите вина, — приказала она слугам, — того, что вчера вечером подарил мне Александр.

Они вышли, и Феодора подумала, что еще никогда у нее утром так сильно не болела голова.

— Госпожа, вы, должно быть, допили его вчера, — сказали вернувшиеся слуги, — ни здесь, ни в других комнатах его нет.

— Вы, должно быть, забыли об этом, так как никогда еще не пили такого крепкого вина, — добавила от себя Ирина.

Феодора побледнела. Она оделась, отпустила слуг и решила детально вспомнить все события той ночи. Для начала она попыталась восстановить в памяти комнату, в которую ее отнесли, но, кроме изображений на занавесках и золотых букв, на ум ничего не приходило. Внезапно она вспомнила, что среди женщин, обхаживающих ее тело прошлой ночью, были три фаворитки Александра, то есть и Керика. Она решила выпытать что‑нибудь у нее. Но не сейчас, сейчас она плохо себя чувствует.

Она позвала Ирину и велела принести завтрак. После еды и принятой ванны ее состояние улучшилось, но все же она решила перенести разговор с Керикой на завтра.

Вечером к ней пришел Александр и предложил опять сыграть в шахматы.

— К сожалению, я вынуждена была прекратить нашу игру прошлым вечером, — сказала она. — Но мне вчера очень хотелось спать. Кстати, виновато в этом было вино, что ты принес мне. Сегодня утром я чувствовала жуткую головную боль и из‑за этого провела целый день в постели.

Александр рассмеялся.

— Я должен был предупредить тебя — игристое кипрское вино сильно действует на человека. Если после него лечь спать, то наутро и вправду будет болеть голова, но если бодрствовать, то почувствуешь прилив сил и энергии.

— Я думаю, ты просто не хотел предупредить меня, — сказала она довольно резко.

Александр снова засмеялся. Это получилось у него так естественно и невинно, что Феодоре показалось все произошедшее с ней прошлой ночью сном. «Никогда бы не пошел Александр на такую низость, как опоить женщину и воспользоваться ее беспомощностью. Наверное, это был дикий сон, навеянный крепким вином», — решила она. Внезапно она вспомнила, с каким блаженством занималась в этом сне любовью с мужчиной, который сейчас сосредоточенно думал над следующим ходом.

— Если б ты знал, какие глупости приходят мне иногда в голову, — сказала она Александру.

— Если ты будешь мешать, глупости придут к голову и мне и я проиграю партию, — улыбнулся он. — Ну а все‑таки, какие глупости приходят тебе в голову?

— Сегодня ночью я видела ужасный сон, и он постоянно мне вспоминается.

— Расскажи, красавица моя. Часто бывает, что сон преследует человека, пока он не расскажет его кому‑нибудь.

— Нет, мой друг! Это очень личный, даже, я бы сказала, интимный сон. Он касается меня и только меня. Я надеюсь, что никогда больше не увижу его.

Александр взглянул на нее потускневшим, замогильным взглядом, и ее подозрения о реальности сна сразу вернулись. «Неужели он все‑таки специально одурманил меня вином прошлой ночью, чтобы удовлетворить свою похоть, воспользовавшись моим беспомощным состоянием?»— думала она.

Александр же думал в тот миг совсем о другом. Он понимал, насколько сильно любит Феодору и как тяжело ему будет вскоре расстаться с ней. Правда, у него оставалась крохотная надежда. Она заключалась в том, что ее муж, султан Орхан, дряхл и стар и, по всей видимости, скоро умрет, и тогда Феодора вернется в Константинополь, а там у Александра большие связи: отец — один из крупнейших вассалов императора, с его помощью можно вызвать Феодору к себе, если, конечно, она того захочет.

— Я не думаю, что в будущем тебя ожидают неприятности большие, чем твой сон, — сказал он тихо. — И кстати, у меня для тебя хорошие вести: твой муж уже заплатил выкуп, и как только деньги окажутся в моих руках, твое заключение окончится.

Для Феодоры эта новость была неожиданной. Улыбнувшись, она взяла его за руку.

— Я не думаю, что на свете когда‑либо была пленница, счастливее меня. Никогда не забуду твой дом, твою доброту ко мне и к моему сыну.

Александр покраснел, и Феодора чуть не рассмеялась, настолько это было необычно для него.

— Прошу простить меня, госпожа, что посмел насильно привезти тебя в свой дом и держать тебя здесь столь долго. В знак моего раскаяния прошу — побудь моей гостьей еще немного.

Феодора грустно улыбнулась в ответ на шутку Александра. Она внезапно поняла, как ей не хочется уезжать из этого дома, как ей будет не хватать этого ставшего таким близким человека.

— Не могу, Александр, — ответила она. — Я не свободна. У меня есть ответственность перед мужем и сыном. Пока Халил со мной и пока султан жив, я не имею права распоряжаться своей жизнью но своему желанию.

Александр понимающе кивнул:

— Ты самая необыкновенная женщина из всех, что я встречал в своей жизни. Я отдал бы все свои богатства, потерял бы всех своих друзей только ради того, чтобы быть рядом с тобой. Мне очень жаль, что, по всей вероятности, мои мечты никогда не осуществятся. И еще мне очень жаль тебя, потому что ты вынуждена будешь жить с людьми, которые тебя никогда не оценят и не поймут.

Феодора взглянула на Александра каким‑то странным взглядом.

— Ты меня, по‑моему, достаточно узнал, чтобы понять, что я не собираюсь прожить всю свою жизнь в гареме, — закончила она с улыбкой.

— Я так ждал от тебя этих слов. Могу пожелать тебе исполнения всех твоих желаний. Я верю в твою звезду, красавица моя.

Date: 2015-12-13; view: 358; Нарушение авторских прав