Сэмвелл 1 page. Сэм стоял у окна, нервно покачиваясь, наблюдая, как за острыми рядами крыш исчезают последние лучи солнца

Сэм стоял у окна, нервно покачиваясь, наблюдая, как за острыми рядами крыш исчезают последние лучи солнца. – «Он точно снова напился», – уныло размышлял он. – «Или встретил новую девицу». – Он не знал, ругаться ему или плакать. Дареон ведь был теперь его братом. – «Попросите его спеть, и никто не споет лучше. А попроси его что‑то сделать…»

Уже начал подниматься вечерний туман, забрасывая свои серые пальцы на выстроившиеся вдоль каналов стены зданий.

– Он обещал вернуться. – Вслух сказал Сэм. – Ты тоже слышала.

Джилли посмотрела на него красными опухшими глазами. Ее немытые и нечесаные волосы закрыли лицо. Она была похожа на вырвавшееся из зарослей загнанное животное. Уже много дней они не разводили огня, хотя одичалая все равно любила располагаться возле очага, словно холодный пепел еще хранил ускользающее тепло.

– Ему не нравится сидеть с нами. – Очень тихо ответила она чтобы не разбудить малыша. – Здесь мрачно. А он любит находиться там, где течет вино и весело.

«Это верно», – подумал Сэм. – «Вино тут повсюду, кроме нашего угла». – В Браавосе было полно таверн, пивных и борделей. И если Дареон предпочел теплый очаг и подогретое вино со специями черствому хлебу и компании из хныкающей женщины, толстого труса и больного старика, кто его в этом упрекнет? – «Я мог бы. Он пообещал, что вернется до заката. Сказал, что принесет нам вино и пищу».

Он снова выглянул в окно, безосновательно надеясь на чудо увидеть спешащего домой певца. Тьма уже пала на тайный город, притаившись в переулках и на дне каналов. Добрые жители Браавоса скоро затворят окна и задвинут дверные засовы. Ночь останется в полном распоряжении бандитов и куртизанок. – «Что ж, у Дареона теперь новые приятели», – Горько подумал Сэм. Только с им подобными в последнее время и общался певец. Он даже пытался написать песню об одной куртизанке по имени Лунная Тень, которая услышала его песню у Лунного Пруда и одарила поцелуем.

– Лучше б ты попросил у нее немного серебра. – Сказал ему на это Сэм. – Нам нужны деньги, а не поцелуи. – Но певец только улыбнулся.

– Некоторые поцелуи стоят дороже желтого золота, Смертоносный.

Это его бесило еще сильнее. Подразумевалось, что Дареон не станет посвящать песни каким‑то там куртизанкам. Он должен был петь о Стене и воспевать доблесть Ночного Дозора. Джон надеялся, что возможно его песни подтолкнут молодых людей принять черное. Вместо этого, он пел про золотые поцелуи, серебристые волосы, и алые, алые губки. Никто в мире не оденет черное ради алых, алых губок.

Иногда его игра пробуждала ребенка. Когда ребенок начинал хныкать, Дареон принимался кричать на него, чтобы он прекратил, тут в свою очередь начинала реветь Джилл, после чего певец убегал вон и не возвращался несколько дней. Он как‑то жаловался:

– Все эти стоны и плач подмывают меня хорошенько ее треснуть, вдобавок из‑за них я не высыпаюсь.

«А как бы ты плакал, потеряв собственного сына?» – едва не выпалил тогда в ответ Сэм. Он не мог винить Джилли за ее печаль. Вместо этого он честил почем зря Джона Сноу, удивляясь, когда сердце Джона успело обернуться камнем. Однажды, когда Джилл вышла набрать в канале воду, он задал этот вопрос вслух мейстеру Эйемону.

– Когда ты помог ему стать лордом командующим, – ответил старик.

Даже теперь, замерзая в этой холодной комнате под самой крышей, какая‑то часть Сэма не могла поверить, что Джон мог сделать то, в чем его подозревал мейстер Эйемон. – «Но это должно быть правдой. Почему тогда Джилли так много плачет?» – Все, что ему оставалось, это прямо спросить ее, чьего ребенка она вскармливает грудью, но у него не хватало на это смелости. Он боялся получить ответ на свой вопрос. – «Я все такой же трус, Джон». – Не важно, в какой уголок мира его занесет, его страхи останутся при нем.

Пронеслось глухое, рокочущее эхо, отразившееся от крыш Браавоса словно далекий гром. Это был Титан, с дальнего конца лагуны оповещающий о наступлении ночи. Звук был достаточно громкий, чтобы разбудить ребенка, и его внезапный плач разбудил мейстера Эйемона. Едва Лилли бросилась к ребенку, чтобы его покормить, глаза старика широко распахнулись, и он немощно зашевелился на узкой постели.

– Эгг? Темно. Почему так темно?

«Потому что ты слеп». – С момента их прибытия в Браавос ум Эйемона слабел и все сильнее начинал блуждать где‑то вдали. Порой он, кажется, вовсе не соображал, где он находится. Иногда он мог забыть, о чем говорил прямо во время беседы, и начинал молоть вздор о своем отце или брате. – «Ему уже сто два». – Напомнил себе Сэм, но старик был ровесником Черному Замку, а его воспоминания ни разу его туда не заводили.

– Это я, – вынужден был назваться он. – Сэмвелл Тарли. Ваш Стюард.

– Сэм. – Мейстер облизал губы и моргнул. – Да. И это Браавос. Прости, Сэм. Уже утро?

– Нет. – Сэм потрогал лоб старика. Его кожа была влажной от пота, холодной и липкой на ощупь, в его дыхании с каждым вдохом слышался легкий хрип. – Сейчас ночь, мейстер. Вы долго спали.

– Слишком долго. Здесь холодно.

– У нас нет дров. – Ответил Сэм. – И хозяин больше не даст, пока мы не заплатим. – Этот диалог повторялся уже в четвертый или пятый раз. – «Мне следовало лучше потратить наши деньги на дрова». – Каждый день корил себя Сэм. – «Мне нужно было держать его в тепле».

Вместо этого он потратил их последние деньги на длинного бледного лекаря из Дома Красных Рук в украшенных красными и белыми завитушками одеждах. И все, что он получил в итоге в обмен на свое серебро – это флакончик сонного вина.

– Это облегчит его уход. – Открыто сказал браавосец. Когда Сэм спросил, не может ли он еще чем‑нибудь помочь, тот покачал головой:

– У меня есть притирания, зелья, настои, мази, микстуры, припарки и яды. Я могу пустить ему кровь, поставить клизму, пиявок… только зачем? Ни одной пиявке не вернуть ему молодость. Он – старик, и в его легких поселилась смерть. Дай ему это, пусть спит.

Он так и делал, все время, днем и ночью, но теперь старик пытался сесть.

– Мы должны идти к кораблям.

«Снова о кораблях».

– Вы слишком слабы, чтобы выходить наружу. – Вынужден был напомнить он. За время их плаванья мейстера поразила простуда, поселившись в его грудной клетке. К тому времени, когда они добрались до Браавоса, он уже был настолько слаб, что им пришлось выносить его на берег на руках. Тогда еще у них был толстый кошель серебра, поэтому Дареон попросил в гостинице лучшую постель. И они ее получили. На ней легко можно было спать ввосьмером, так что хозяин запросил с них полную сумму за восемь человек.

– Завтра, мы обязательно пойдем в порт, – пообещал Сэм. – И вы сможете всех расспросить и отыскать корабль, который направляется в Старый город. – Даже несмотря на осень, в порту Браавоса было довольно оживленно. Как только Эйемон достаточно окрепнет для путешествия, у них не будет проблем с поиском подходящего корабля. А вот оплатить проезд будет значительно сложнее. Остается возлагать надежды на корабль из Семи Королевств. – «Может, торговец из Старого города, у которого родные присягнули Ночному дозору. Должен же быт кто‑то, кто ценит тех, кто охраняет Стену».

– Старый город. – С присвистом выдохнул мейстер Эйемон. – Да. Мне он снился, Сэм. Я снова был молод, и со мной был мой брат Эгг и этот его здоровый рыцарь. Мы пили в старой таверне, в которой делали чудовищно крепкий сидр. – Он снова попытался приподняться, но все его попытки были безуспешны. Через мгновение он, обессилено, откинулся назад. – Корабли. – Вновь произнес он. – Там мы найдем ответы. О драконах. Мне нужно знать.

«О, нет». – Промелькнуло в голове у Сэма. – «Ему нужны еда и тепло, полный желудок и теплый потрескивающий огонь».

– Мейстер, вы голодны? У нас осталось немного хлеба и чуть‑чуть сыра.

– Не сейчас, Сэм. Позже, когда я почувствую себя лучше.

– А как вы сможете почувствовать себя лучше, если вы не едите? – Никто из них досыта не ел с тех пор, как они обогнули Скагос. Осенние шторма гнали их через Узкое море всю дорогу. Иногда они наваливались с юга, с громом и молнией и черными дождями, непрекращающимися несколько суток. Иногда с севера, холодные и угрюмые, с ужасными ветрами, продувающими человека до костей. Однажды был так холодно, что Сэм, проснувшись, обнаружил весь корабль закованным в панцирь сверкающего, словно жемчуг льда. Капитан убрал мачту и привязал ее к палубе. Остаток пути они проделали на одних только веслах. Никто не мог есть до тех пор, пока не показался Титан.

Едва ступив на берег, Сэм обнаружил, что чудовищно проголодался. С Дареоном и Джилли была такая же история. И даже малыш стал сосать грудь гораздо яростнее. Но Эйемон…

– Хлеб зачерствел, но я взял на кухне немного бульона, чтобы его размочить. – Сказал старику Сэм. Хозяин гостиницы был жестким человеком с холодными глазами, который с подозрением отнесся к постояльцам в черной одежде, но повар был куда жалостливее.

– Нет. Хотя, может быть глоток вина?

У них не было вина. Дареон обещал купить немного на деньги, вырученные от его выступлений.

– У нас будет вино, но позже. – Признался Сэм. – Но у нас есть вода, правда, не очень хорошая. – Хорошая вода поступала из большого каменного акведука, который браавосцы называли сладководной рекой. У богатых вода поступала по трубам прямо в дома, бедным приходилось носить воду кувшинами и ведрами из фонтанов. Сэм как‑то попросил Джилли сходить за водой к фонтану, совсем позабыв, что девушка – одичалая, никогда не жила в поселениях крупнее замка Крастера и никогда не видела большого торгового города. Каменный лабиринт зданий на островах, окруженных каналами с водой – вот, что такое Браавос, полностью лишенный растительности и деревьев, наполненный незнакомыми людьми, говорящими на непонятном языке. Все это настолько ее напугало, что она потеряла карту, а потом и сама заблудилась. Сэм нашел ее плачущей у подножия каменной статуи какого‑то давным‑давно умершего морского владыки.

– У нас есть вода из канала, – пояснил он мейстеру Эйемону. – Но мы ее вскипятили на кухне. Если хотите, есть еще сонное вино.

– Я уже достаточно выспался. Вода из канала подойдет. Помоги, если не трудно.

Сэм помог старику подняться и поднес кружку к его сухим, потрескавшимся губам. Несмотря на его помощь, половина воды пролилась мейстеру на грудь.

– Довольно. – Эйемон закашлялся после пары глотков. – Ты меня утопишь.

Он дрожал под руками Сэма.

– Почему здесь так холодно?

– Дрова кончились. – Дареон вдвое переплатил хозяину за комнату с очагом, но никто из них не догадался, что в этом месте такие дорогие дрова. Деревья на Браавосе не росли, если не считать сады и дворики богачей. Тем более браавосцы не стали бы вырубать сосны, покрывавшие внешний пояс островов огромной лагуны, которые служили щитом от ветров и штормов. Вместо этого лес привозили на баржах по рекам и через лагуну. Даже кизяк здесь был редкостью. Браавосцы вместо лошадей пользовались лодками. Они даже не заметили бы всего этого, если б сразу отправились в Старый город, но мейстер был слишком слаб. Второго путешествия через открытое море он бы не перенес.

Рука Эйемона продвинулась поверх одеяла и легла на руку Сэма.

– Нам нужно идти в порт, Сэм.

– Как только вы окрепнете. – Старик был не в том состоянии, чтобы встречаться с вездесущими браавосскими влажными ветрами и солеными брызгами. К северу от них находился Пурпуный порт, в котором прямо перед куполами и башнями дворца морских владык причаливали браавосские купцы. К западу лежал Тряпичный порт, наводненный кораблями из прочих Вольных городов, а также пришедшими из других краев от Вестероса и Иббена до легендарных стран, лежащих далеко на восток. И повсюду находились небольшие пирсы, металлические чалки и древние посеревшие пристани, на которых в большом количестве толклись рыбаки, ловцы крабов и креветок с уловом из устий рек и лиманов.

– Сейчас для вас это было бы слишком большим испытанием.

– Тогда иди вместо меня. – Продолжал настаивать Эйемон. – И приведи ко мне кого‑нибудь, кто видел этих драконов.

– Я? – Сэм почувствовал растерянность от подобного предложения. – Мейстер, это же просто сказки. Морские байки. – Это тоже лежит на совести Дареона. Певец пересказывал все слухи и сплетни, услышанные в пивных и борделях. К сожалению, когда он слышал байки про драконов, то был пьян и не мог вспомнить подробностей. – Может, Дареон вообще все выдумал. Певцы они такие. Они часто выдумывают.

– Это верно. – Согласился мейстер. – Но даже самые причудливые песни хранят крупицу истины. Найди для меня истину, Сэм.

– Да я и не знаю, кого спрашивать и как с ними разговаривать. Я не много знаю высокий валирийский, но когда со мной говорят на браавосском, я и половины не могу разобрать. Вы, в отличие от меня, говорите на многих языках, вот когда поправитесь, тогда сможете сами…

– А когда я поправлюсь, Сэм? Ответь.

– Скоро. Если будете отдыхать и кушать. Когда мы доберемся до Старого города…

– Мне не суждено снова увидеть Старый город. Теперь я это знаю. – Старик сильнее сжал руку Сэма. – Скоро я присоединюсь к своим братьям. Одних роднит со мной клятва, других кровь, но все они мне – братья. И мой отец… он никогда не думал, что ему достанется трон, но так вышло. Он любил повторять, что это было его наказанием за тот удар, от которого пал его брат. Молю, чтобы хоть в смерти он нашел покой, которого не знал при жизни. Септоны воспевают сладостный конец, избавление от нашего бренного существования и путешествие в прекрасный дальний край, где мы можем радоваться, любить и пировать до скончания дней… но что, если ничего этого нет? Нет страны света и меда, а есть только холод, темнота и боль за стеной, которую мы называем Смерть?

«Он боится», – понял Сэм. – Вы не умираете. Вы просто больны, только и всего. А это пройдет.

– Не на этот раз, Сэм. Мне снилось… в темноте ночи человек задается вопросами, которые не смеет спросить при свете дня. А для меня, после стольких прожитых лет остался только один вопрос. Почему боги забрали мое зрение и силы, приговорив меня мучиться столь долго, замерзшему и позабытому? Какое у них есть предназначение для старого умирающего человека? – Пальцы Эйемона задрожали, на покрытой старческими пятнами коже образовались складки.

– Я помню, Сэм. Я все еще помню.

Это уже было абсолютно бессмысленно.

– Что помните?

– Драконов. – Прошептал Эйемон. – Скорбь и слава моего рода, вот кого.

– Последний дракон умер еще до вашего рождения. – Сказал Сэм. – Как вы можете их помнить?

– Я вижу их в моих снах, Сэм. Я вижу горящую красную звезду в небе. Я все еще помню, как выглядит красный цвет. Я вижу их в тенях на снегу, слышу трепет их кожистых крыльев, чувствую их горячее дыхание. Мои братья тоже мечтали о драконах, и эти мечты их погубили, всех до одного. Сэм, мы трепещем на краешке полузабытых пророчеств о чудесах и ужасе, которых ныне живущие не имеют надежды даже осмыслить… или…

– Или? – спросил Сэм.

– Или нет. – Эйемон тихо покашлял. – Или я просто старик, мучимый лихорадкой и умирающий. – Он устало закрыл свои белые глаза, но потом с усилием вновь их открыл. – Мне не следовало покидать Стену. Лорд Сноу не знал, но я должен был предвидеть подобное. Огонь пожирает, а холод сохраняет. Стена… но уже поздно поворачивать назад. Неведомый ждет за моей дверью и уже не уйдет один. Стюард, ты верно мне служил. Выполни для меня мое последнее поручение. Спустись к кораблям, Сэм. Узнай все, что сумеешь про драконов.

Сэм высвободил руку из хватки старика.

– Хорошо, если вы этого хотите, я пойду. Только… – Он не знал, что еще сказать. – «Не могу же я ему отказать». – С другой стороны, он мог бы заодно поискать в Тряпичном порту и у местных шлюх Дареона. – «Нет, сперва найду Дареона, а потом мы вместе отправимся к кораблям. А на обратном пути прихватим еды, вина и дров. Потом разведем костер и хорошенько поедим». – Он поднялся:

– Ну что ж. Если я собрался, тогда мне нужно идти. Джилли останется здесь. Лилли, запри за мной дверь на засов.

«Неведомый ждет за моей дверью».

Джилли, укачивая ребенка, кивнула. Ее глаза были влажными от слез. – «Она вновь готова расплакаться», – догадался Сэм. Это уже было выше его сил. Его перевязь с мечом висела на стене рядом с древним треснувшим рогом, подаренным ему Джоном. Он стащил ее и подпоясался, потом набросил на свои округлые плечи шерстяной, черный плащ, и метнулся вон. Он сбежал по почерневшей от времени деревянной лестнице, которая застонала под его весом. Гостиница имела двойной вход. Одна дверь выходила на улицу, а другая на канал. Сэм выбрал первую, чтобы не проходить через общий зал, где хозяин, без сомнения, одарил бы его кислым взглядом, которым он провожал загостившихся, с его точки зрения, постояльцев.

Снаружи было холодно, но нынче ночь была не столь туманной, как бывало прежде. Сэм был этому очень рад. Иногда туман настолько скрывал под собой землю, что невозможно было различить собственные ноги. Однажды он едва не свалился в канал, остановившись всего в шаге.

Мальчишкой Сэм читал историю Браавоса и мечтал когда‑нибудь здесь очутиться. Он хотел увидеть, как над морской гладью впереди вырастает мрачный и ужасающий Титан, мечтал скользить по водной глади каналов мимо храмов и дворцов в лодке со змеиным хвостом, увидеть бандитов, исполняющих свой смертельный танец водных плясунов, и блеск их клинков в свете звезд. Но теперь, когда он был здесь, все его мечты сводились к тому, чтобы убраться отсюда подальше, и попасть в Старомест.

Подняв капюшон, он побрел по мостовой по направлению к Тряпичному порту. Его плащ трепало на ветру, а перевязь угрожала свалиться с пояса на лодыжки, поэтому ему по дороге постоянно приходилось его поправлять. Он держался узких, темных улочек, где был ниже шанс встретить, кого бы то ни было, хотя его сердце екало при виде каждой бродячей кошки… а кошек в Браавосе было видимо‑невидимо. – «Мне нужно отыскать Дареона», – подумал он. – «Он – из Ночного Дозора, мой брат по обету. Вместе мы что‑нибудь придумаем». – Силы мейстера Эйемона иссякли, а Джилли потерялась бы здесь даже если б не была так смертельно опечалена, но Дареон… – «Мне не следует думать о нем худо. Возможно, он пострадал, и поэтому не пришел. Или мертв – лежит в каком‑нибудь закоулке в луже крове или плавает лицом вниз в канале».

Ночами по городу шныряли бандиты в пестрой одежде, ища с кем бы померяться мастерством владения узкими мечами, которые носили при себе. Иные стали бы сражаться из‑за любого пустяка, другим вообще не нужны никакие поводы, а Дареон, выпив, становится косноязычным и вспыльчивым. – «То, что парень умеет петь про битвы, еще не значит, что он умеет сражаться».

Лучше питейные заведения и бордели находились возле Пурпурного порта и Лунного Пруда, но Дареон предпочитал Тряпичный порт, чьи постоянные посетители чаще общались на общем языке. Сэм начал свои поиски с таверн «Зеленый Угорь», «Черный Лодочник» и «У Морогго». В этих местах Дареон уже выступал ранее. Но ни в одном из них его не было. Снаружи курительного дома были привязаны несколько лодок, ожидающих своих посетителей, поэтому Сэм попытался обратиться к гребцам, не видели ли они певца в черном, но никто из них не смог понять его высокий валирийский. – «Либо это, либо они и не пытались понять». – Сэм уставился на темную ночлежку под второй аркой моста Наббу, под которой могли уместиться десяток человек. Дареона там не было. Он побывал в «Приюте Отверженных», в борделе под названием «Дом Семи Ламп» и «Ледок». В последнем его проводили странными взглядами, но помощи не добился.

Уходя, он почти столкнулся с двумя молодыми людьми под красным фонарем «Ледка». Один был темный, а второй – светлый. Темноволосый что‑то произнес на браавосском.

– Простите, – вынужден был сказать Сэм. – Но я не понимаю.

Он попятился, испугавшись. В Семи Королевствах дворяне одевались в бархат, шелка и парчу сотен оттенков, в то время, как крестьяне и простолюдины носили грубую шерстяную одежду тускло бурого цвета и другие обноски. В Браавосе все было наоборот. Бандиты одевались словно павлины, щеголяя мечами, а вельможи носили угольно‑серые и пурпурные одежды, или синие, которые были почти черными, либо черные, которые были чернее безлунной ночи.

– Мой друг Терро говорит, ты такой толстый, что его тошнит. – Сказал светловолосый бандит, в двухцветном жакете – зеленом с одной стороны и серебряном с другой. – Мой друг Терро говорит, от грохота твоего меча у него разболелась голова. – Он разговаривал на общем языке. Второй, темноволосый бандит в жакете из бардовой парчи с желтым плащом, которого, по всей видимости, звали Терро, что‑то добавил на браавосском, и его светловолосый друг рассмеявшись, продолжил:

– Мой друг Терро говорит, твоя одежда не подходит тебе по положению. Разве ты великий лорд, чтобы одеваться в черное?

Сэм хотел сбежать, но если б он попытался, то запутался бы в перевязи. – «Не прикасайся к мечу», – произнес он про себя. Даже мизинца на рукояти было бы достаточно, чтобы тот или иной бандит принял это за вызов. Он попытался придумать слова, которые могли бы их утихомирить. – Я не… – Вот и все, что он смог выдавить.

– Он не лорд, – раздался детский голос. – Он из Ночной Стражи, придурок. Из Вестероса. – На свет вышла девчонка, толкающая бочку, полную водорослей. Это было худое, нечесаное создание в огромных сапогах с растрепанной немытой шевелюрой. – Там в «Веселом Порту» сидит второй, и поет песни Матросской женке. – Объявила она бандитам. А Сэму сказала. – Если они спросят, кто самая прекрасная женщина на свете, скажи Соловушка, иначе они тебя вызовут. Не хочешь купить моллюсков? Устрицы я уже продала.

– У меня нет денег. – Ответил Сэм.

– У него нет денег, – улыбнулся светловолосый бандит. Его темноволосый приятель осклабился и что‑то сказал по браавосски. – Мой друг Терро совсем замерз. Будь хорошим толстым другом и отдай ему свой плащ.

– Даже не думай. – Посоветовала девочка‑торговка. – Иначе, потом они потребуют сапоги и так далее, пока не останешься голым.

– Маленькие кошечки, которые слишком громко мяукают, могут утонуть в канале. – Предупредил светлый бандит.

– Если только у них нет когтей. – И внезапно в ее левой руке появился нож. Клинок был такой же тощий, как она сама. Тот, которого назвали Терро, сказал что‑то светловолосому приятелю и оба, посмеиваясь, удалились прочь.

– Спасибо. – Поблагодарил Сэм девочку, когда они скрылись.

Нож исчез.

– Если носишь меч, подразумевается, что тебя могут вызвать. Ты собирался с ними драться?

– Нет. – Ответ получился каким‑то писклявым, отчего Сэм поморщился.

– А ты и вправду из Ночного Дозора? Никогда раньше не встречала черных братьев, похожих на тебя. – Девочка махнула рукой в сторону бочки. – Если хочешь, можешь забирать остальных моллюсков. Уже темно и их все равно никто не купит. А ты плывешь на Стену?

– В Старомест. – Сэм выудил одну из запеченных раковин и жадно высосал. – Мы ждем корабля. – Моллюск был вкусный. Он съел еще одного.

– Бандиты никогда не задевают тех, при ком нет меча. Даже такие тупые верблюжьи задницы, как Терро и Орбело.

– А ты кто?

– Никто. – От нее пахло рыбой. – Я когда‑то кем‑то была, а теперь никто. Но если хочешь, можешь звать меня Кошкой. А ты кто?

– Сэмвелл из рода Тарли. Ты разговариваешь на общем языке.

– Мой отец был начальником гребцов на «Нимерии». Его убил бандит за то, что он сказал, что моя мать красивее Соловушки. Не те верблюжьи щели, которых ты встретил, а настоящий бандит. Когда‑нибудь, я перережу ему глотку. Капитан заявил, что «Нимерии» не нужны маленькие девочки, и выставил меня вон. Барско меня подобрал и дал мне эту бочку. – Она посмотрела на него. – А на каком корабле вы должны плыть?

– Мы оплатили проезд на «Леди Ушаноры».

Девочка на него с подозрением покосилась.

– Так она уже ушла. Ты не знал? Она отчалила много дней назад.

«Я знаю». – Мог ответить Сэм. Они с Дареоном, стоя в порту, наблюдали, как взметаются и опускаются в море ее весла, как она проходит мимо Титана в открытое море.

– Что ж, – сказал тогда певец. – Все кончено. – Если б Сэм был посмелее, он бы столкнул его в море. Как только приходилось умасливать девицу избавиться от лишней одежды, Дареон потрясал красноречием, а в каюте капитана весь разговор пришлось вести Сэму, пытаясь убедить браавосца их подождать. – Я целых три дня ждал вашего старика, – ответил капитан. – У меня полные трюмы товара, и мои матросы уже оттрахали на прощанье своих жен. «Леди» уходит в море с вами или без вас.

– Ну, пожалуйста! – Умолял его Сэм. – Я прошу всего несколько дней. Нужно, чтобы мейстер Эйемон набрался сил.

– У него уже нет сил. – Капитан заглядывал в гостиницу предыдущим вечером лично взглянуть на мейстера. – Он стар и болен, а я не желаю, чтобы он подох на борту «Леди». Оставайся с ним или бросай, мне все равно. Я уплываю. – И даже хуже, он отказался возвращать залог, серебро за безопасное плаванье до Староместа.

– Вы оплатили мою лучшую каюту. Она там, ожидает вас. Если вы не хотите ее занимать, то в этом нет моей вины. Почему я должен нести убыток?

«Сейчас он уже, наверное, в Сумеречном доле», – угрюмо подумал Сэм. – «С попутным ветром, мы даже могли бы добраться до Пентоса».

Но все это не касалось маленькой торговки.

– Ты сказала, что видела певца…

– Да, в «Веселом Порту». Он собрался жениться на Матросской женке.

– Жениться?

– Ну, она спит только с теми, кто на ней женится.

– А где этот «Веселый порт»?

– Прямо напротив корабля Лицедеев. Я могу показать.

– Я сам знаю дорогу. – Сэм видел, где стоит корабль Лицедеев. – «Дареон не смеет жениться! Она произнес клятву!».

– Мне нужно бежать.

И он побежал. Это был длинный путь по скользкой мостовой. Задолго до его завершения он уже пыхтел как стадо зубров, а его широкий черный плащ с шумом хлопал где‑то позади. При этом ему постоянно приходилось одной рукой придерживать на бегу свою перевязь. Те немногочисленные прохожие, что попадались ему на глаза, бросали на него недоуменные взгляды, а какая‑то попавшаяся под ноги кошка попятилась и зашипела. Когда он добрался до корабля, его пошатывало от усталости. «Веселый порт» находился как раз на другом конце переулка.

Едва он, багровый от напряжения, запыхавшись, вошел в двери, какая‑то одноглазая женщина повисла у него на шее.

– Не надо. – Бросил ей Сэм. – Я здесь не ради этого. – Она что‑то ответила на браавосском. – Я не говорю на этом языке. – Ответил Сэм на высоком валирийском. Здесь повсюду были свечи, и в камине весело потрескивал огонь. Кто‑то пиликал на скрипке, и он увидел двух держащихся за руки девиц, танцующих вокруг красного жреца. Одноглазая прижалась к нему всей своей пышной грудью.

– Я сказал, не надо! Я здесь не для этого.

– Сэм! – Раздался знакомый голос Дареона. – Ийна, отпусти его. Это ж Сэм Смертоносный. Мой названный брат по обетам!

Одноглазая отстала, хотя и не расцепила ладонь, сжавшую его руку. Одна из танцовщиц крикнула:

– Если хочет, пусть доведет меня до смерти!

А другая добавила:

– Как думаешь, он даст нам потрогать его меч?

За их спиной на стене был нарисован пурпурный галеас, управляемый командой женщин, на которых, кроме высоких до бедер сапог больше ничего не было. В углу спал тирошский моряк, посапывая в свою огромную алую бороду. В другом женщина постарше с огромной грудью играла в мозаику с огромным островитянином родом с Летних Островов в черных и алых перьях. По центру восседал Дареон, зарывшись носом в шею сидящей у него на коленях девицы. На ней был его черный плащ.

– Смертоносный! – пьяным голосом позвал певец. – Иди, поприветствуй мою жену. – Под прической песочно‑медового отлива, он приветливо улыбался Сэму. – Я пел ей любовные песни. Когда я пою, женщины обычно тают, как воск. Ну как мне было сдержаться при виде подобной мордашки? – Он поцеловал ее в носик. – Жена, поцелуй Смертоносного. Он мой брат. – Когда женщина поднялась, Сэм обнаружил, что под плащом она была голой.

– Смертоносный, не смей теперь ласкать мою жену. – Рассмеялся Дареон. – Но если хочешь одну из ее сестричек, то путь свободен. Думаю, у меня еще остались денежки.

«Деньги, на которые ты должен был купить нам еды». – Подумал Сэм. – «Деньги, на которые мы могли бы купить дрова, чтобы согреть мейстера Эйемона».

– Что ты натворил? Тебе нельзя жениться! Ты, как и я, принес обеты. За такое они могут отрубить тебе голову.

– Мы поженились всего на одну ночь, Смертоносный. Даже в Вестеросе никто за такое не рубит голов. Ты что, ни разу не был в Кротовьем городке, чтобы поискать зарытый клад?

– Нет. – Покраснев, ответил Сэм. – Я бы ни за что…

– А что на счет твоей одичалой подружки? Ты должно быть трахнул ее разок другой. Вы столько времени провели вместе в лесу под одним плащом, так что не говори мне, что ни разу не сунул ей. – Он махнул рукой в сторону кресла. – Садись, Смертоносный. Налей вина. Выбирай себе шлюху. Или забирай обеих.

Сэм не хотел вина.

– Ты обещал вернуться до заката. И принести вина и еды.

– Стало быть так ты убил Иного? Забросал его упреками до смерти? – Рассмеялся Дареон. – Она моя жена, а не твоя. Если не хочешь пить на моей свадьбе, проваливай!

– Пойдем со мной. – Ответил Сэм. – Мейстер Эйемон проснулся и хочет услышать историю про драконов. Он твердит про кровавые звезды, белые тени, про сны и… если он побольше узнает про этих драконов, это может помочь ему поправиться. Помоги.