Сэмвелл 2 page

– Завтра. Только не в брачную ночь. – Дареон с трудом поднялся на ноги, взял невесту за руку и прямиком направился к лестнице, потащив девушку за собой.

Сэм преградил ему дорогу.

– Ты обещал, Дареон. Ты дал обеты. И ты мой названный брат.

– В Вестеросе. А это, разве, похоже на Вестерос?

– Мейстер Эйемон…

– Умирает. Тот полосатый знахарь, на которого ты истратил все наши деньги, сказал тебе тоже самое. – Губы Дареона сжались. – Бери девушку или проваливай, Сэм. Ты портишь мне свадьбу.

– Я уйду. – Ответил Сэм. – Но ты пойдешь со мной.

– Нет. Я порвал с вами. Я порвал с черным. – Дареон сорвал свой плащ со своей голой невесты и бросил в лицо Сэму. – Вот! Брось эту тряпку старику. Ему станет немного теплее. Мне она больше не нужна. Скоро я буду носить бархат. В следующем году я буду носить меха и есть…

Сэм его ударил.

Он даже не задумался об этом. Его рука просто поднялась, пальцы сжались в кулак, и он врезался в губы певца. Дареон выругался, его голая невеста завизжала, и Сэм бросился на певца и толкнул его спиной на низкий столик. Они были почти одного роста, но Сэм весил почти вдвое больше, и был слишком рассержен, чтобы бояться. Он бил певца по лицу и в живот, затем начал обеими руками тузить по плечам. Когда Дареон сумел ухватить его за запястья, он боднул его головой и разбил ему губы. После того как певец от боли его упустил, он ударил его по носу. Где‑то вдалеке хохотал мужчина, и ругалась женщина. Казалось, все движения были тянучими и медленными, словно они были двумя черными мухами, барахтающимися в капле смолы. Потом кто‑то схватил Сэма и протащил по туловищу певца. Он ударил и этого некто, после чего что‑то тяжелое ударило его по голове.

Следующее, что он осознал – он находится снаружи и куда‑то летит головой вперед сквозь туман. Через полудара сердца он увидел под собой черную воду. Затем канал поднялся и ударил его в лицо.

Сэм шел ко дну. Как камень, валун, как целый утес. Вода залила его глаза и нос. Она была темной, холодной и соленой. Когда он попытался позвать на помощь, он наглотался ее еще и внутрь. Дрыгая ногами и размахивая руками, он перевернулся, из его носа вырвались пузыри. – «Плыви!» – приказал он себе. – «Плыви».

От соли щипали открытые глаза, поэтому он почти ничего не видел. Он неожиданно вынырнул на поверхность, жадно вдохнул воздух и, царапая одной рукой стену канала, отчаянно принялся шлепать по воде другой. Но камни были в слизи, скользкие и совершенно не за что было зацепиться. Он снова ушел под воду.

По холодку, прокатившемуся по коже, Сэм почувствовал, как под одежду проникла вода. Перевязь соскользнула по ногам и запуталась вокруг лодыжек. – «Я иду ко дну», – мелькнуло у него в голове черная паническая мысль. Он забарахтался, пытаясь вырваться обратно на поверхность, но вместо этого ткнулся лицом в дно. – «Я перевернулся», – понял он. – «Я тону». – По его барахтающейся руке мазнуло что‑то скользкое, угорь или рыба. – «Я не могу утонуть. Мейстер Эйемон без меня умрет, и у Джилли никого не останется. Я должен выплыть. Должен…»

Раздался сильный всплеск, и вокруг его рук и груди что‑то обвилось. – «Угорь», – Было его первой мыслью. – «Меня схватил угорь, он собирается утащить меня вниз». – Он открыл рот чтобы закричать, и вдоволь нахлебался воды. – «Я утонул». – Было его последней мыслью. – «О, милосердные боги, я утонул!»

Когда он открыл глаза, он лежал на спине и тот огромный островитянин с Летних Островов кулачищами, каждый размером с добрый кусок окорока нажимал ему на живот. – «Прекрати, мне больно», – пытался заорать Сэм. Вместо этого его стошнило водой, и он жадно вдохнул воздух. Мокрый и дрожащий, он лежал на мостовой в луже воды. Островитянин еще раз надавил на его живот и сквозь нос вылилось еще больше воды.

– Прекрати. – Каркнул Сэм. – Я не утонул. Я не утонул.

– Нет. – Его спаситель склонился над ним, огромный, черный и мокрый. – Ты должен Ксондо много перьев. Вода погубила лучший плащ Ксондо.

Так и есть, увидел Сэм. Плащ из перьев, покрывавший могучие плечи черного человека намок и испачкался.

– Я не хотел…

– … плавать? Ксондо видел. Слишком много брызг. Толстые люди должны плыть. – Он ухватился за дублет Сэма огромной черной рукой и поставил его на ноги. – Ксондо – помощник капитана на «Коричном Ветре». На многих языках он говорит немного. Внутри Ксондо хохотал, видеть, как ты бил певца. И Ксондо слышал. – На его лице появилась широкая довольная улыбка. – Ксондо знает этих драконов.

Джейме

– Я надеялась, что к настоящему времени тебе надоест эта глупая борода. Все эти волосы делают тебя похожим на Роберта. – Траур его сестры закончился и она надела платье цвета зеленого нефрита с рукавами из тонких, серебристых мирийских кружев. Вокруг ее шеи обвилась золотая цепь с крупным изумрудом, размером с голубиное яйцо.

– У Роберта была черная борода, а у меня золотая.

– Золотая? Или серебряная? – Серсея вырвала из его подбородка волосок и поднесла к его глазам. – Из тебя выветрились все цвета, братец. Ты превратился в тень того, кем был – в бледное покалеченное существо. Настолько обескровленное, что почти белое. – Она отбросила волос прочь. – Я предпочитаю видеть тебя в алом с золотом.

«А я предпочитаю видеть тебя в солнечных лучах, в капельках стекающей по твоей обнаженной коже воды». – Ему хотелось ее поцеловать, отнести в спальню, бросить на кровать… – «Она спала с Ланселем, с Осмундом Кеттлблэком, а может и с Лунатиком…»

– Давай заключим сделку. Освободи меня от моих обязанностей, и моя бритва к твоим услугам.

Ее губы сжались. Она пила горячее вино со специями, и от нее пахло мускатом.

– Хочешь со мной поторговаться? Следует ли мне тебе напомнить, что ты поклялся подчиняться?

– Я клялся защищать короля. Мое место рядом с ним.

– Твое место там, куда он тебя пошлет.

– Томмен ставит печать на любую бумажку, которую ты ему подсовываешь. Это твоих рук дело, и это неосмотрительно. К чему назначать Давена Хранителем Запада, если ты ему не доверяешь?

Серсея села у окна. За ней Джейме были видны почерневшие руины Башни Десницы.

– Откуда такая неохота, сир? Или вы вместе с рукой потеряли всю свою смелость?

– Я поклялся леди Старк никогда не поднимать оружие против Старков или Талли.

– Пьяные обещания, данные с мечом у горла.

– А как мне защищать Томмена, если меня не будет рядом?

– Убивая его врагов. Отец всегда повторял, что быстрый меч лучшая защита, чем любой самый крепкий щит. Кстати, большинству мечей для удара требуется рука. С другой стороны, даже покалеченный лев может внушать страх. Мне нужен Риверран. Я хочу, чтобы Бриндена Талли заковали в железо или убили. И мне нужен кто‑то, кто наведет порядок в Харренхоле. Нам срочно нужен Уилис Мандерли, если он до сих пор жив и находится в плену. Но гарнизон не ответил ни на одного отправленного ворона.

– В Харренхоле сидят люди Грегора. – Напомнил ей Джейме. – Гора предпочитал подбирать себе жестоких и тупых. По всей видимости, они сожрали твоих воронов вместе с посланиями и прочей требухой.

– Поэтому я отправляю тебя. Они могут и тебя сожрать, мой храбрый братец, но я верю, ты вызовешь у них несварение желудка. – Серсея поправила юбку. – Я хочу, чтобы в твое отсутствие Королевской гвардией командовал сир Осмунд.

«…она спала с Ланселем, с Осмундом Кеттлблэком, а может и с Лунатиком…»

– Это не тебе решать. Если я должен ехать, то вместо меня здесь будет командовать сир Лорас.

– Это что, шутка? Ты же знаешь, как я отношусь к сиру Лорасу.

– Если б ты не отправила в Дорн Бейлона Сванна…

– Он нужен мне там. Этим дорнийцам нельзя доверять. Та красная змея защищала Тириона, или ты забыл? Я не брошу свою дочь на их милость. И не стану терпеть сира Лораса, командующего Королевской гвардией.

– Сир Лорас в три раза мужественнее сира Осмунда.

– Твое понимание мужественности слегка переменилось, братец.

Джейме почувствовал, как в нем нарастает гнев.

– Это верно, Лорас не поглядывает на твои сиськи, как сир Осмунд, но я не думаю, что…

– Подумай об этом! – Серсея залепила ему пощечину.

Джейме не стал уворачиваться или закрываться.

– Вижу, чтобы укрыться от королевской ласки, мне нужно отрастить бороду погуще. – Ему хотелось разорвать на ней платье и обратить ее удары в поцелуи. Он уже проделывал это ранее, давно, когда у него было две руки.

Глаза королевы обратились в зеленый лед.

– Вам лучше удалиться, сир.

«…с Ланселем, с Осмундом Кеттлблэком, с Лунатиком…»

– Вы вдобавок, еще и оглохли? Дверь за вашей спиной, сир.

– Как прикажете. – Джейме повернулся на каблуках и вышел вон.

Где‑то на небесах во весь голос хохотали боги. Серсея терпеть не могла отказы. Ему отлично это было известно. Слова помягче, может, на нее и повлияли бы, но в последнее время его бесило от одного ее вида.

Какая‑то его часть была рада покинуть Королевскую гавань. Он не испытывал никакого удовольствия от компании окружавших Серсею лизоблюдов и дураков. Если верить Аддаму Марбранду в Блошином Конце их прозвали «ничтожным советом». А этот Квиберн… может он и спас Джейме жизнь, но он по‑прежнему остался Кровавым Скоморохом.

– От Квиберна смердит тайнами. – Предупредил он Серсею. Но это вызвало у нее всего лишь улыбку. – У всех нас есть свои тайны, братец. – Только и ответила она.

«…она спала с Ланселем, с Осмундом Кеттлблэком, а может и с Лунатиком…»

Сорок рыцарей и почти столько же вооруженных сквайров ожидали его возле конюшен Красного замка. Половина из них была западниками, присягнувшими Ланнистерам, остальные были недавними врагами, превратившимися в сомнительных друзей. Сир Дермонт из Рейнвуда понесет штандарт Томмена, Рыжий Роннет Коннингтон – белое знамя Королевской гвардии. Пейж, Пайпер вместе с Пиклдоном удостоились чести разделить меж собой обязанности оруженосцев Лорда Командующего.

«Держи друзей за спиной, а врагов – перед глазами», – когда‑то наставлял его Самнер Кракехолл. Или это был отец?

Его верховой лошадью была кроваво‑гнедая, а боевым конем – жеребец прекрасного мышастого отмастка. Джейме уже давным‑давно не давал имена своим лошадям, поскольку слишком многих потерял в битвах, а терять кого‑то, кому дал имя, особенно тяжело. Но когда мальчуган Пайпер стал называть их Слава и Честь, он только расхохотался и позволил оставить клички как есть. На Славе была попона алого цвета Ланнистеров. Честь был облачен в белую – Королевской гвардии. Джосмин Пиклдон поддержал повод верховой лошади, пока Джейме садился в седло. Сквайр был худющим как копье, имел длинные конечности и обладал маслянистой шевелюрой бурого цвета. На щеках у него был мягкий пушок. На плечах у него красовался алый ланнистеровский плащ, но на его сюрко виднелся собственный герб: десять пурпурных кефалей, выстроившихся на желтом поле.

– Милорд, – обратился к нему паренек. – Не желаете ли надеть свою новую руку?

– Надень, Джейме. – Посоветовал сир Кеннос из Кайса. – Помаши ею простолюдинам, пусть они потом рассказывают своим детишкам сказки.

– Думаю, что не стану. – Джейме не желал демонстрировать толпе золотую фальшь. – «Пусть видят мою культю. Пусть видят, что я калека».

– Но вы, сир Кеннос, можете покрасоваться на моем фоне. Машите обеими руками, и даже, если угодно, ногами. – Он взял повод в левую руку и развернул лошадь. – Пейн! – позвал он, когда остальные стали пристраиваться следом. – Ты поедешь рядом со мной.

Сир Илин Пейн, похожий на бедняка, попавшего на прекрасный бал, поехал рядом с Джейме. Его кольчуга была старой и заржавевшей. Он надел ее поверх засаленного камзола из вываренной кожи. Ни на лошади, ни на человеке невозможно было отыскать и следа какого‑либо герба. Его щит был таким избитым и обветшалым, что было трудно сказать, какими красками он был когда‑то расписан. Угрюмое лицо и запавшие глаза сира Илина делали его похожим на воплощение Смерти… кем он, собственно, и являлся в течение многих лет.

«Хотя, теперь уже нет».

Сир Илин был половиной цены за то, чтобы он был хорошим мальчиком и передал командование над Королевской гвардией юного короля. Второй половиной был сир Аддам Марбранд.

– Мне они нужны. – Заявил он сестре, и Серсея не стала возражать. – «Скорее всего, она даже обрадовалась возможности от них избавиться». – Сир Аддам был другом детства Джейме, а немой палач был предан их отцу, если вообще мог быть предан кому бы то ни было. Пейн когда‑то был капитаном охраны Десницы. Однажды на него донесли, что он высказывался в том духе, что Семью Королевствами на самом деле правит лорд Тайвин, подсказывая королю Эйерису, что нужно делать. За подобные слова Эйерис Таргариен вырвал ему язык.

– Открыть ворота. – Сказал Джейме, и Могучий Вепрь громовым голосом повторил его команду:

– ОТКРЫТЬ ВОРОТА!

Когда Мейс Тирелл покидал город через Глиняные ворота под грохот барабанов и звуки флейт, вдоль улиц выстроились тысячи приветствовавших его людей. Мальчишки, гордо вздернув головы и печатая шаг, следовали попятам за тирелловскими солдатами, а их сестры посылали из окон воздушные поцелуи.

Сегодня все было по‑другому. По дороге пара шлюх зазывно прокричала им свои приглашения, и еще торговец мясными пирогами расхваливал им свой товар. На Башмачной площади двое оборванных воробьев о чем‑то толковали толпе из пары сотен простолюдинов, призывая проклятье на головы безбожников и демонопоклонников. Толпа обернулась при виде колонны. Воробьи и башмачники глядели на них одинаково безразличными глазами.

– Им больше по нраву запах роз, а не львов. – Заявил Джейме. – Моей сестре было бы поучительно это знать. – Сир Илин ничего не ответил. – «Вот отличный товарищ для дальней дороги! Беседы с ним доставят мне большое удовольствие».

Большая часть их отряда поджидала снаружи городских стен: сир Аддам Марбранд со своим эскортом, сир Стеффон Свифт с обозом, Святая Сотня старого сира Боннифера Доброго, конные лучники Сарсфилда, мейстер Джулиан с четырьмя клетками, набитыми воронами и две сотни тяжелой кавалерии под командованием сира Флемента Бракса. Не самая великая армия. В конечном счете набралось меньше тысячи человек. В Риверране численность играла последнюю роль. Армия Ланнистеров уже осадила замок, и рядом находилась еще большая армия Фреев. Судя по сообщениям, полученным с последним вороном, осаждающие уже испытывали трудности со снабжением. Бринден Талли дочиста выгреб свои земли, перед тем как запереться внутри замка.

«Если было, что вычищать». – Судя по тому, что Джейме пришлось повидать в Риверране, лишь немногие поля оставались не сожженными, города не разрушенными, а девицы – не обесчещенными. – «А теперь моя дорогая сестричка отправила меня закончить работу, которую начали Амори Лорх и Грегор Клиган». – Эта мысль оставила горький привкус.

По близости от Королевской гавани королевский тракт был настолько безопасен, насколько возможно в подобные времена, однако Джейме отправил Марбранда с его всадниками вперед на разведку.

– Робб Старк поймал меня в Шепчущем лесу врасплох. – Пояснил он. – Я не желаю ничего подобного вновь.

– Даю слово. – Было совершенно очевидно, что Марбранд рад снова оказаться в седле и в родном дымчато‑сером плаще вместо золотого Городской стражи. – Если на дюжину лиг вперед есть хоть один враг, вы об этом тотчас узнаете.

Так же Джейме отдал всем строгое приказание, не отделяться от колонны без его позволения. В противном случае, как он догадывался, ему пришлось бы до умопомрачения гоняться за юными сорванцами, рыскающими по окрестным полям, разгоняя стада домашнего скота и вытаптывая посевы. В окрестностях столицы еще сохранились коровы и овцы, яблоки на деревьях и ягоды, ячмень, овес и озимая пшеница. На дороге попадались телеги и воловьи упряжки. Далее в глубь страны дела пойдут не столь благополучно.

Двигаясь в голове колонны бок о бок с молчаливым сиром Илином, Джейме чувствовал почти что удовлетворение. Солнце грело спину, ветер трепал его волосы, словно женские пальцы. Когда навстречу выскочил маленький Лью Пайпер с доверху наполненным черникой шлемом в руках, Джейме съел приличную горсть и сказал мальчишке поделиться с его приятелями‑оруженосцами и с сиром Илином Пейном.

Пейна, по всей видимости, абсолютно устраивала собственная молчаливость, как и ржавая кольчуга и его кожаный камзол. Единственными звуками с его стороны было цоканье копыт его лошади и громыхание меча в ножнах, каждый раз, когда он менял положение в седле. Несмотря на то, что его покрытое оспинами лицо выглядело угрюмым, а глаза холодны как два покрытых льдом озера, Джейме чувствовал, что он радуется происходящему. – «Я дал ему выбор», – напомнил он себе. – «Он мог отказаться и оставаться Королевским Правосудием».

Назначение сира Илина было свадебным подарком Роберта Баратеона своему тестю, своего рода синекура для компенсации Пейну потери языка на службе дому Ланнистеров. Он стал замечательным палачом. Он никогда не волынил на работе, поэтому ему редко требовалось наносить повторный удар. И даже нечто в его вечном молчании само по себе внушало ужас. Редко, когда место Королевского Правосудия занимал столь подходящий кандидат.

Когда Джейме решил забрать его с собой, он пришел к нему домой в дальний конец ПутиПредателей. Верхний ярус приземистой полукруглой башенки был поделен на камеры для заключенных, которым требовались определенные комфортные условия – для ожидающих выкупа или обмена пленных рыцарей или знатных дворян. Вход в настоящие темницы находился тут же на нижнем ярусе, за парой дверей, одной – из кованного железа, и второй из растрескавшегося посеревшего от времени дерева. В комнатах среднего яруса находились помещения для Старшего Надзирателя, лорда Исповедника и Королевского Правосудия. Он же служил палачом, но по традиции на него возлагался присмотр за темницами и людьми в них заключенными.

Вот для этой единственной задачи сир Илин Пейн подходил меньше всего. Поскольку сир Илин не умел ни читать, ни писать, и не мог говорить, то он перепоручил всю работу по присмотру за темницами своим подчиненным, кому попало. В королевстве не было лорда Исповедника со времен Дареона Второго, а последним Старшим Надзирателем был купец, купивший эту должность у Мизинца еще во время правления Роберта. Нет сомнения, несколько лет он от этой должности получал значительную прибыль, пока не сделал ошибку, подключившись к заговору других столь же богатых дураков, замыслив отдать трон Станнису. Они называли себя «Люди Оленя», поэтому Джофф перед тем как выстрелить ими из катапульты за городскую стену, прибил им к головам оленьи рога. Так служба перешла к Ренниферу Лонгвотерсу, сутулому начальнику младших надзирателей, который, открывая Джейме двери темниц и провожая его по узким ступеням в толще стен туда, где сир Илин прожил пятнадцать лет, все нудел о том, что в его жилах «течет капля драконьей крови».

Внутри помещения воняло протухшей едой, а циновка кишела насекомыми. Войдя Джейме чуть не наступил на крысу. Двуручный меч Пейна лежал на столешнице стола, установленного поверх козел, рядом с точильным камнем и промасленной ветошью. Сталь была безукоризненно чистой, в неярком свете лезвие отливало голубым цветом, но по всей комнате валялись грязные тряпки и куски кольчуги и доспехов, покрытые красными ржавыми пятнами. Джейме так же не смог счесть разбитых винных кувшинов. – «Парня в жизни ничто не волнует, кроме убийства», – подумал он в тот момент, когда сир Илин появился из спальни, откуда воняло переполненным ночным горшком.

– Его Величество отправляет меня отвоевывать его речные земли, – объявил Джейме. – Я хотел бы взять тебя с собой… если ты сумеешь со всем этим расстаться.

Ответом ему была тишина, и долгий, немигающий взгляд. Но в тот момент, когда он уже решил было развернуться и уйти, Пейн кивнул. – «И теперь он едет со мной». – Джейме взглянул на своего спутника. – «Возможно, для нас еще не все потеряно».

Этой ночью они встали лагерем на склонах холма, под стенами замка Хайфорд. На закате вниз по склону, вдоль берегов ручья, выросли сотни шатров. Джейме лично расставлял дозорных. Он вовсе не ждал неприятностей в такой близости от города, однако его дядя Стаффорд тоже считал, что он в полной безопасности на Окскроссе. Лучше не испытывать судьбу.

Когда с вершины холма ему пришло приглашение разделить ужин с кастеляном леди Хайфорд, Джейме прихватил с собой сира Илина вместе с сиром Аддамом Марбрандом, сиром Бонифером Хасти, Рыжим Роннетом Коннингтоном, Могучим Вепрем и дюжиной прочих рыцарей и вельмож.

– Полагаю, мне придется нацепить руку. – Объявил он Пеку, перед тем как идти наверх.

Паренек тут же ее прикрепил. Рука, совсем как настоящая, была отлита из золота с ногтями из перламутра. Пальцы были согнуты таким образом, чтобы рукой можно было держать кубок за ножку. – «Я не могу ею сражаться, зато могу напиться». – Отметил Джейме, наблюдая как юноша закрепляет тесьму на его обрубке.

– С этого дня, милорд, люди впредь должны звать вас Золоторуким. – Заявил ему оружейник, впервые примеряя новую руку к запястью Джейме.

«Он ошибся. Мне до самой смерти оставаться Цареубийцей».

Золотая рука была значительным событием на ужине, заслужив множество комментариев, по крайней мере до тех пор, пока Джейме не опрокинул кубок вина. Тогда его вспыльчивый нрав взял свое.

– Если вам так понравилась эта штука, отрубите себе правую руку и сделайте себе такую же! – Выдал он Флементу Браксу. После этого больше протез никто не упоминал, и он смог спокойно выпить немного вина.

Хозяйка замка, благодаря замужеству, была Ланнистером. Эту пухлую девчушку выдали замуж за его кузена Тирека, хотя ей еще не было и года от роду. Леди Эрмисанду вынесли им на обозрение в крохотном платьице из парчи с зелеными нефритовыми бусами, на каждой из которых светлыми штрихами и темными волнистыми линями был вырезан герб дома Хайфордов. Но очень скоро девочка начала плакать, после чего кормилица быстро унесла ее в кроватку.

– Вы ничего не слышали о нашем лорде Тиреке? – спросил кастелян после того, как подали форель.

– Ничего. – Тирек Ланнистер исчез во время бунта в Королевской гавани, когда сам Джейме был в плену в Риверране. Сейчас мальчишке было бы четырнадцать, если представить, что он еще жив.

– Я сам руководил поисками по приказу лорда Тайвина. – Объяснил Аддам Марбранд, обсасывая рыбий хребет, – но нашел не больше, чем до меня Байвотер. В последний раз парня видели верхом на лошади, когда толпа прорвала оцепление золотых плащей. После чего… что ж, лошадь мы нашли, а вот седока – нет. Скорее всего, его стащили вниз и прирезали. Но в таком случае, куда исчез труп? Другие тела толпа оставила лежать, а почему это – нет?

– Живым он представлял больше ценности. – Предположил Могучий Вепрь. – За любого Ланнистера можно получить приличный выкуп.

– Без сомнения. – Согласился Марбранд. – Однако, никто не просил о выкупе. Парень просто исчез.

– Мальчишка мертв. – Джейме выпил три кубка, и теперь его золотая рука каким‑то образом стала тяжелей и неповоротливей. – «С тем же успехом можно было приделать крюк».

– Если до них дошло, кого они убили, то, без сомнения, из страха перед моим отцом сбросили его тело в реку. В Королевской гавани знают ему цену. Лорд Тайвин всегда платил свои долги.

– Всегда, – Согласился Могучий Вепрь, и на этом разговор закончился.

Но после, уже будучи наедине с собой в апартаментах в башне, предложенных ему для ночлега, Джейме поймал себя на размышлениях о мальчишке. Тирек, как и Лансель, был оруженосцем Роберта. Знание может быть ценнее золота, и опаснее кинжала. Вторым на ум пришел Варис, улыбчивый и пахнущий лавандой. У евнуха в городе было полно информаторов и агентов. Для него ничего не стоило подстроить похищение Тирека в общей суматохе… при условии, что он знал наперед о намерениях толпы. – «И Варис точно все знал, либо заставлял нас в это поверить. Но никак не предупредил Серсею о готовящемся бунте. Как и не стал спускаться на пристань, чтобы проследить за отправлением Мирцеллы».

Он распахнул ставни. Ночь становилась прохладнее. На небо вылез рогатый месяц. В его свете его рука стала приглушенно светиться. – «Придушить евнуха не сгодится, но достаточно тяжелая, чтобы разбить его склизкую улыбочку в кровавые лоскуты». – Ему тут же захотелось кого‑нибудь ударить.

Джейме застал сира Илина за заточкой двуручного меча.

– Пора, – сказал он. Палач встал и направился следом, его потрескавшиеся сапоги громко скрипели на каменных ступенях идущей вниз лестницы. Крохотный дворик упирался в оружейную. Джейме нашел в ней пару щитов, пару полушлемов и пару же затупленных турнирных мечей. Один он передал Пейну, другой взял в левую руку, а правую продел в лямку щита. Его золотые пальцы были достаточно сильно согнуты, чтобы за нее уцепиться, но не схватить, поэтому он не мог полностью управлять щитом.

– Когда‑то вы были рыцарем, сир, – Сказал Джейме. – Как и я. Давайте поглядим, во что мы превратились сейчас.

В ответ сир Илин поднял меч, и Джейме сразу же бросился в атаку. Пейн заржавел не меньше своей кольчуги и не мог сравниться силой с Бриенной, однако он отбил каждый удар своим мечом, либо встретил на щит. Они танцевали под рогатым месяцем под стальную музыку затупленных мечей. Немой рыцарь поначалу позволил Джейме вести танец, но потом он начал отвечать ударом на удар. И когда он перешел к атаке, то поразил Джейме в бедро, плечо и предплечье. Трижды он оставлял зарубки на его шлеме. Один из ударов оборвал лямку щита и едва не оторвал тесемки, державшие золотую руку. К тому времени как они опустили оружие, он был весь в синяках и порезах, но алкоголь улетучился и голова была абсолютно ясной.

– Мы снова потанцуем, – пообещал он сиру Илину. – Завтра и послезавтра. Мы будем танцевать каждый день, пока я не овладею левой так же, как когда‑то владел правой.

Сир Илин открыл рот и издал клокочущий звук. – «Он смеется», – догадался Джейме. В его животе что‑то перевернулось.

На следующее утро не нашлось ни одного смельчака, чтобы спросить его о синяках. Похоже, никто из них так и не услышал, как они фехтовали ночью. Однако, когда они добрались до лагеря, Малыш Лью Пайпер задал вопрос рыцарям и вельможам, на который никто из них не смог ответить. Джейме, улыбнувшись, ответил юноше сам:

– У Хайфордов очень страстные девушки. Им нравится кусаться, парень.

Вслед за ясным и ветреным днем пришел день облачный, а потом три дня подряд лил дождь. Но ни дождь, ни ветер им были нипочем. Колонна продолжала движение прямо на север по королевскому тракту, и каждую ночь Джейме находил уединенное местечко, чтобы завоевать больше следов от любовных укусов. Они бились в конюшне под присмотром одноглазого мула, и в подвале гостиницы среди бочек вина и эля. Они бились в почерневшем остове огромного каменного амбара, и на деревянном островке посреди ручья, и в чистом поле под барабанящим по шлемам и щитам дождем.

Каждый раз Джейме находил оправдания своим ночным отлучкам, но он не был настолько глуп, чтобы решить, что ему верят. Аддам Марбранд, конечно, догадывался в чем дело, и некоторые из его офицеров тоже подозревали. Но никто не упоминал ни о чем подобном в его присутствии… а поскольку единственный свидетель не имел языка, то ему нечего было опасаться известия о том, каким неуклюжим фехтовальщиком стал Цареубийца.

Вскоре на каждом шагу им стали попадаться свидетельства войны. В полях, на которых осенью должен был зреть урожай, росли сорняки, колючки и кустарник выше головы лошади. Путники исчезли с королевского тракта, и изможденным миром от рассвета до заката правили волки. Большей частью животные сохраняли осторожность и держались от них подальше, но один из всадников Марбранда, остановившись отлить, упустил лошадь, которую чуть позже нашли загрызенной.

– Ни одна тварь не может быть настолько смелой, – Заявил сир Бонифер Добрый с печалью на строгом лице: – Это демоны в волчьей шкуре. Они посланы нам в наказание за грехи.

– Это должно быть была самая грешная лошадь на земле, – Откликнулся Джейме, стоя над останками бедного животного. Он отдал приказ срезать с туши остатки мяса и засолить. Возможно, солонина им еще потребуется.

В местечке под названием Свиной Пятак они обнаружили старого рыцаря по имени сир Роджер Хогг. Тот упрямо сидел в своей башне с шестью воинами, четырьмя арбалетчиками и десятком крестьян. Сир Роджер был такого же роста и столь же колючим, как и его имя.[3]Сир Кеннос предположил, что он, должно быть, приходится родом кому‑то из Кракехоллов поскольку у тех гербом был пятнистый кабан. Могучий Вепрь, похоже, тоже в это поверил, поскольку провел целый час в расспросах о предках сира Роджера.

Джейме заинтересовало то, что этот Хогг поведал им о волках.

– У нас были проблемы с отрядом бело‑звездых волков. – рассказал старый рыцарь. – Они приходили, искали вас, милорд, но мы отбились и закопали троих из них там, за репой. Перед ними приходил десяток проклятых львов, прошу прощения. У одного из них, того, кто ими руководил, на щите была мантикора.

– Сир Амори Лорх. – Кивнул Джейме. – Отец приказал ему разорить речные земли.

– К которым мы не имеем отношения. – Решительно отмел сир Роджер Хогг. – Я приносил присягу Хайфордам, а леди Эрмисанда преклонила свои крохотные колени пред Королевской гаванью, или еще преклонит, когда достаточно подрастет, чтобы ходить. Я так ему и сказал, но этот Лорх меня даже не слушал. Он перерезал половину моих овец и трех отличных молочных коз, и даже пытался поджарить меня в моей же башне. Но у меня стены из прочного камня восьми футов толщиной, и после того как огонь погас, он ни с чем убрался восвояси. Потом пришли волки, на четырех ногах. Они сожрали тех овец, что оставил мне этот мантикор. В отместку мы сделали несколько удачных выстрелов, но мехом живот не набьешь. Что нам теперь делать, милорд?

Date: 2015-12-12; view: 503; Нарушение авторских прав