Акт 11, действие 1

Добро пожаловать в комнату ожидания. В комнату, где волнуются родственники больных. На каждом лице – беспокойство. Кто знает, о чем думают все эти люди? Они стараются чем‑то занять себя – кто‑то читает, кто‑то смотрит телевизор, одна дама вяжет.

Входим мы. Ребята из двести второго кабинета.

Мы тихо садимся и начинаем смотреть по сторонам. Мы с тревогой ждем, чем кончится операция мистера Террапта. Непонятно, можно ли здесь вообще разговаривать. Вокруг много знакомых. Миссис Уильямс и ее рыжая секретарша миссис Бартон, мистер Люмас и мистер Радди – все пришли, чтобы поддержать мистера Террапта. Все в школе любят его, это лишь очередное тому доказательство.

Строго говоря, мы прогуливаем уроки – но прогуливаем вместе с директором.

– Мне не удастся оформить вашу поездку как школьную экскурсию, – сказала миссис Уильямс примерно неделю назад. К тому времени мы знали, на какой день мистеру Террапту назначена операция, и миссис Уильямс поняла, что мы отправляемся туда всем классом. – То есть на нашем автобусе до больницы добраться вы не сможете, – пояснила она.

– Нас ведь родители туда могут отвезти! – воскликнула Анна. – И посадить по нескольку человек в одну машину.

– Хорошее предложение, – одобрила миссис Уильямс. – Тогда вы сможете уехать из больницы, когда захотите, или не ездить совсем, если нет желания.

Я подумала о Джеффри.

Рядом с нами сидели мисс Ньюберри и мисс Келси с миссис Уорнер – для них школа нашла заместителей. Заменить всех учителей было невозможно, а так, думаю, и остальные бы приехали.

Тогда я и поняла, что родственников мистера Террапта в комнате ожидания не было. Ни единого человека. Я вспомнила его стол у нас в кабинете. На столах у всех учителей стояли семейные фотографии – у всех, кроме мистера Террапта. И в палате его было только два букета – один от мисс Ньюберри, другой от школы Сноу‑Хилл. Но ни мамы, ни папы подле его кровати я не видела. Как же это я пропустила? Ни одной семейной фотографии. Ни одного родственника, который бы навещал его или сидел сейчас с нами. Интересно, была ли у него вообще семья? А мама моя заметила? Заметила – и ничего не сказала? А кто‑нибудь из одноклассников об этом подумал? Неожиданно я поняла, как мало знаю о своем любимом учителе.

– Почему же он так мало рассказывал о себе! – услышала я шепот мисс Ньюберри. Она разговаривала с миссис Уильямс. – Мы вроде бы стали сближаться. Но у меня было ощущение, что он чего‑то боится.

– Или что‑то скрывает. – Миссис Уильямс вздохнула.

– Я так о нем беспокоюсь! – продолжала мисс Ньюберри. – А на детей посмотрите. Он просто обязан справиться.

Голос мисс Ньюберри оборвался. Миссис Уильямс обняла ее. Они замолчали. Вихрь вопросов, на которые я не знала ответа, поднялся у меня в голове – но они не имели никакого значения, если мистер Террапт не выживет.

– А сколько времени займет операция? – спросила Анна.

Она и не поняла, что произнесла это вслух, пока не заметила наших изумленных взглядов. Спасибо, Анна, подумала я. Ни у кого бы не получилось так естественно прервать молчание.

– Восемь часов, – ответил Люк. – Меньше, если все пойдет хорошо – больше, если будут осложнения.

Снова тишина.

Люк

Я был в больнице несколько раз, но еще никогда не попадал в комнату ожидания. В День Операции На Мозге мы с одноклассниками провели в ней долгие часы.

Мне понравилась планировка комнаты. Архитекторам удалось по максимуму использовать ее площадь. Наш зальчик (долларовое слово) был прямоугольной формы, и в нескольких местах его стены выступали внутрь и образовывали небольшие уголки и изолированные зоны. Я понял, как это было важно, – люди, сидевшие здесь, нуждались в уединении. По крайней мере я в нем точно нуждался.