Логика в интуиции

Альберт Эйнштейн говорил о роли интуиции так: «Я верю в интуицию и вдохновение… Иногда я чувствую, что стою на правильном пути, но не могу объяснить свою уверенность. Когда в 1919 г. солнечное затмение подтвердило мою догадку, я не был ничуть удивлен. Я был бы изумлен, если бы этого не случилось. Воображение важнее знания, ибо знание ограниченно, воображение же охватывает всё на свете, стимулирует прогресс и является источником эволюции. Строго говоря, воображение – это реальный фактор в научном исследовании».

Другой гений – Анри Пуанкаре – писал так: «В математике логика называется анализом, анализ же значит разделение, рассечение. Поэтому она не может иметь никакого другого орудия, кроме скальпеля и микроскопа… логика и интуиция играют каждая свою необходимую роль. Обе они неизбежны. Логика, которая одна может дать достоверность, есть орудие доказательства; интуиция же есть орудие изобретательства».

«Творчество, – утверждал учёный, – состоит как раз в том, чтобы не создавать бесполезных комбинаций, а строить такие, которые оказываются полезными; а их ничтожное меньшинство. Творить – это отличать, выбирать».

Интуицию чаще определяют как «способность постижения истины путем прямого её усмотрения, без обоснования с помощью доказательства». В познании мира интуитивное и логическое не исключают, а диалектически дополняют друг друга, помогая выбрать главное, существенное, особенное. Их синтез – это двигатель творческого мышления.

Есть мнение, что логический путь – всего лишь столбовая дорога шаблонного мышления: когда есть логическое решение, может показаться, что не стоит и искать более эффективное направление решения. Утверждается: интуитивный путь нестандартного, нешаблонного мышления – альтернатива логическому пути. Недостатком же последнего объявляется использование априорно недоказываемых положений, своеобразный аксиоматический подход.

Но ведь эффективность того или иного стиля мышления определяется контекстом, смыслом, условием задачи! В условиях плохо определённой задачи, когда трудно определить исходное звено логической цепи, мышление «по шаблону», конечно, вряд ли будет успешным. Тем не менее интуиция заработает на полную мощность лишь тогда, когда будет сформулирован ряд гипотез – пусть неясных, расплывчатых, пусть даже не совсем достоверных, но поддающихся дальнейшему анализу[106].

Ничто не может породить нечто. Если есть только информационный хаос подсознания (пусть даже в нём имеется некая структура, созданная аналогиями), но отсутствуют «сито» критериев отбора и упорядочивающая система предположений, поиск решения может быть нескончаемым. Двигаться «по спирали» вокруг логической нити – быстро и эффективно, используя все возможности подсознания – Можно только в том случае, когда существует одна или несколько таких логических нитей, цепочек гипотез. Сами же критерии правильности решения могут задаваться условиями задачи или вопроса.

Приведу пример из моего опыта игры в «Что? Где? Когда?». На стол знатоков поставили разнос. На нём – самовар, сахарница, сушки на блюдце, стакан. Из самовара налили чаю в стакан, бросили в чай кусок сахара. После чего был задан вопрос: «Скажите, как на космической станции «Венера‑4» был устроен замок антенны?»

Понятно, что на разносе собраны все исходные данные и имеется ключ к решению. Вот тут все эрудиты начинают извергать различные гипотезы, поворачивают так и эдак краник самовара – ведь похоже на механизм? Предположений множество, ведь информация явно избыточна.

Я, осмотревшись во множестве начальных данных (вот он – «принцип проникновения»!), пытаюсь отсечь лишние сведения. Понимаю: чай налит неспроста. Да и сахар тоже имеет отношение к делу. И вот тут включается запас НЗ: я вспомнил книгу Валентина Пикуля «Моонзунд». Там описан эпизод минирования с кораблей акватории Балтийского моря во время Первой мировой. Чтобы мины автоматически становились на боевой взвод, их снабжали предохранителями, сделанными из сахара (кстати, пропитанного хинином – чтобы морячки сахар не воровали). Мина опускается в воду, вода растворяет сахар и у мины «ушки на макушке» – лучше не трогай!

Всё это прекрасно – но где там в космосе (точнее, на Венере) вода, чтобы растворить сахар? И вот вновь срабатывает память, получившая от сознания бессловесно оформленный запрос – как связаны вода и Венера? В то время, когда эта станция была в полёте (а это 1960‑е годы!), как раз был опубликован фантастический роман Александра Казанцева «Планета бурь». Автор опирался на мнение учёных, в ту пору полагавших, что поверхность Венеры покрыта океаном. Так что станция должна была проверить и эту гипотезу.

Тут меня несколько смутил тот факт, что по новым данным температура на поверхности планеты выше 300 градусов. Поэтому при ответе я подстраховался и осторожно сказал: замок антенны был сделан из сахара, который должен либо раствориться, либо расплавиться в атмосфере планеты. Так был найден верный ответ – после того, как подсознание «вытащило» в оперативную память мозга сведения о растворении в воде сахарных предохранителей.

Утверждается, что к процессам, идущим в подсознании, не следует проявлять внимание прежде, чем идея приобретёт «прочность», необходимую для дальнейшей её обработки сознанием. Очевидно, в процессе деятельности подсознание непрерывно подключает всё новые ассоциативные ряды и всё более удалённые информационные блоки, т. е. при его работе «включены» обширные области мозга. Поэтому активизация какой‑то одной из его структур (при попытке однозначной фиксации мысли), несомненно, переключает на себя основные энергетические потоки, питающие подсознание, снижая тем самым его энергетический, а, следовательно, и креативный потенциал.

Перенос мысли из подсознания в сознание происходит тогда, когда мысль окончательно оформлена. То есть, говоря на физиологическом уровне, образуется устойчивый локальный очаг возбуждения одной из зон коры мозга.

Date: 2015-12-12; view: 335; Нарушение авторских прав