Как решать задачу–2, или Одинокая корова не может служить ориентиром

– Подумай только, когда тёмными осенними вечерами мне придётся идти к своему маленькому домику, я зажгу этот фонарик. Теперь я уже не буду блуждать в потёмках среди труб, – сказал Карлсон и погладил фонарик.

А. Линдгрен. «Малыш и Карлсон, который живёт на крыше»

Чтобы понять, как эффективнее мыслить, неплохо бы представлять, как происходит рождение предтечи нового знания. Перечислим основные механизмы, работающие на рождение новой идеи: логический аппарат, определяющий основной тип деятельности сознания, и подсознательно‑интуитивный, как вспомогательный.

Впрочем, подсознание можно счесть вспомогательным лишь условно. Если логика перебирает варианты, последовательно их просматривая и методично поднимаясь по ступеням, то подсознание (то есть интуиция) порождает и «вываливает на стол» кучу‑малу различных идей, связанных с решаемой проблемой, зачастую, лишь весьма отдалёнными аналогиями и ассоциациями. Подлинно креативную мысль всё равно придётся затем отбирать и обрабатывать логическому аппарату. Иными словами, оба механизма мышления взаимообусловлены и тесно связаны. Именно эффективность их взаимодействия, в конечном счёте, определяет уровень творческого мышления.

Гениальный Э. Резерфорд не позволял сотрудникам работать в лаборатории после шести часов вечера, а по выходным и вовсе запрещал появляться на работе. Молодой советский физик – будущий академик и нобелевский лауреат – Капица[101]запротестовал против этого, но учитель сказал: «Совершенно достаточно работать до шести вечера, остальное время надо думать. Плохи люди, которые слишком много работают и слишком мало думают».

Причем психопатология, видимо, затрагивает и мотивационный профиль личности.

«Умственная работа, связанная с решением простых и сложных задач, не ограничивается рамками рабочего дня, она продолжается и в свободное время. Нерешенная задача создает доминантный очаг возбуждения в мозгу, превращаясь в цель деятельности. Если эмоционально‑волевая установка достаточно сильна, то вся интеллектуальная деятельность подчиняется решению данной проблемы. Вероятно, у некоторых людей иногда возникает и прочная «установка» на продуцирование острот. Формированию этой установки способствуют похвалы и восхищение слушателей; да и сам процесс «синтезирования» остроты приятен и тем самым упрочивает установку. Постоянная нацеленность заставляет человека все время искать поводов сострить; он делает это порою неосознанно, почти машинально. Чаще всего такого рода остряки создают каламбуры. По свидетельству современников, к этой категории людей относился И. Л. Каратыгин: «Петр Андреевич Каратыгин буквально никогда и нигде не мог обойтись без остроты или каламбура. Даже при похоронах своего брата, знаменитого трагика В. Л. Каратыгина, несмотря на всю печальную обстановку, он не мог удержаться от каламбура и сказал, пробираясь сквозь толпу народа: «Позвольте, господа, добраться до братца». Если эту остроту нельзя причислить к патологическим, то, во всяком случае, она неуместна. А граница здесь не всегда различима,» – отмечал А.Н. Лук в работе «Юмор, остроумие, творчество».

Не может на заслуживать внимания мнение гениального сербского инженера Николы Теслы (1856–1943) о методах работы его прежнего работодателя и идейного конкурента Томаса Эдисона (1847–1831): «Если бы Эдисону понадобилось найти иголку в стоге сена, он не стал бы терять времени на то, чтобы определить наиболее вероятное место её нахождения. Он немедленно, с лихорадочным прилежанием пчелы, начал бы осматривать соломинку за соломинкой, пока не нашёл бы предмета своих поисков. Его методы крайне неэффективны: он может затратить огромное количество энергии и времени и не достигнуть ничего, если только ему не поможет счастливая случайность. Вначале я с печалью наблюдал за его деятельностью, понимая, что небольшие теоретические знания и вычисления сэкономили бы ему тридцать процентов труда. Но он питал неподдельное презрение к книжному образованию и математическим знаниям, доверяясь всецело своему чутью изобретателя и здравому смыслу американца».

Эдисон не стыдился метода перебора вариантов, метода проб и ошибок: «Когда я желал что‑нибудь изобрести, я начинал с изучения всего, что сделано за прошлое время. Собираю данные многих тысяч экспериментов, а затем делаю несколько тысяч новых», – писал он. Шесть тысяч опытов с нитью для электрических лампочек ещё далеки от рекорда терпения и упорства, поставленного Эдисоном. Изобретая щелочной аккумулятор, он произвёл пятьдесят тысяч экспериментов!

Тесла шёл по другому пути: его изобретения были плодом большой научной, теоретической работы, к которой вовсе не обращался Эдисон.

Но и у Эдисона были свои критерии креатива. Перед тем как принять нового сотрудника в свою изобретательскую фирму, он сперва приглашал потенциального работника к себе домой – отобедать. Пригоден данный специалист или нет, Эдисон определял с помощью солонки. Как вы полагаете, в каких случаях Томас Альва Эдисон никогда не нанимал приглашённого и почему? Так вот, если человек брался за солонку раньше, чем пробовал на вкус предлагаемое блюдо, Эдисон никогда не предлагал ему работу. Великому изобретателю не нужны были работники, чей образ мыслей и действий зависел от повседневных привычек. Его интересовали люди, способные подвергать сомнению то, что другим казалось очевидным, – испытатели.[102]

Вопрос в том, как заставить работать своё подсознание, расшевелить его, какой метод пригоден для этого. Впрочем, как говаривал старый профессор математики: «В чем разница между методом и искусственным, уникальным приёмом? Метод есть тот же искусственный приём, которым вы пользуетесь дважды».

Создатель ТРИЗ Г. Альтшуллер утверждал: «Вся наша техническая цивилизация держится на изобретениях, сделанных методом проб и ошибок. Работа изобретателей, терпеливо осиливавших труднейшие задачи простым перебором вариантов, достойна большого уважения. Но в последние десятилетия появилась теория решения изобретательских задач. Теперь нельзя, недопустимо, непростительно тратить время, средства, силы на «пустые» варианты! Если бы разрядник‑шахматист не знал простейших правил, приемов и годами думал над ходом е2–е4, это было бы смешно. Когда в заслугу современному изобретателю ставят «пустые» пробы, вызванные незнанием элементарных правил теории, это тоже смешно. Только смех этот – сквозь слезы».

Date: 2015-12-12; view: 305; Нарушение авторских прав