Динамический подход к изучению характера

При разработке представлений об индивидуальном характере общепсихологическая теория личности, клинические и художественные описания характеров должны двигаться навстречу друг к другу, причем в силу исторически сложившихся обстоятельств большую часть этого пути предстоит вначале пройти общепсихологической теории личности. При рассмотрении характера как инструментального проявления личности под характером понимается фиксированная форма выражения смыслового опыта, актуализирующаяся в присущем данной личности индивидуальном стиле действования, посредством которого достигаются те или иные ее мотивы. Такое понимание характера основывается в первую очередь на представлениях о характере Л. С. Выготского, С. Л. Рубинштейна и Д. Н. Узнадзе. С точки зрения всех этих ученых, разрабатывавших динамический подход к изучению характера, единицами анализа характера являются динамические тенденции личности, фиксированные обобщенные установки личности.

Установки, выступающие как единицы анализа характера, обладают рядом особенностей. Во-первых, фиксированные смысловые установки как бы сохраняют во времени, несут в себе ведущие отношения личности к действительности, тем самым определяя относительную устойчивость поведения личности. Во-вторых, в фиксированных латентных смысловых установках личности, как и в любых установках, содержится эскиз, проект будущего действия, всегда предшествующий его реальному воплощению. В силу этого смысловые установки могут актуализироваться при встрече с соответствующей этому эскизу ситуацией и проявляться в индивидуальном стиле деятельности личности. В-третьих, динамика установок, их судьба в процессе деятельности позволяют понять формирование характера личности, его генезис. Еще одна отличительная особенность фиксированных смысловых установок заключается в том, что они, актуализируясь, могут проявляться в моторике человека. Речь идет не о двигательно-моторной, физической активности, посредством которой реализуются предметно-практические действия и операции, нацеленные на преобразование внешней действительности, а о фактически неизученной позно-тонической активности. Известны две попытки исследования позно-тонической активности как материального субстрата смысловых установок личности. Одна из них принадлежит А. Н. Леонтьеву и А. В. Запорожцу, которые для обозначения позно-тонической активности ввели термин «внутренняя моторика», другая — французскому психологу А. Валлону. А. Н. Леонтьев и А. В. Запорожец обратили внимание на то, что в позе человека, в его походке выражаются личностная установка субъекта, его уникальный смысловой опыт. «Если объективно-предметное содержание действия находит свое воплощение главным образом в срочных фазических компонентах, то личностно-смысловое содержание этого действия выражается в его позно-тонических компонентах. Такие позно-тонические изменения, выражающие отношение субъекта к объекту, были выделены и обозначены термином «внутренняя моторика». Сходные идеи были высказаны А. Валлоном. Л. И. Анцыферова, рассказывая о его взглядах, пишет: «В специфике поз, в динамике их смены отчетливо проявляются психодинамические характеристики и личностные свойства человека. Достаточно вспомнить позу человека, испытывающего напряжение в социальных ситуациях: охватывая себя руками, прижимая их к телу, он как бы отгораживается ими от других, а ноги прячет под стул. Совсем иные позы у человека, уверенного в себе и доверительно относящегося к социальному миру: свободное спокойное положение его тела, чуть откинутая в сторону рука с полуоткрытой ладонью создают впечатление не только открытости человека миру, но и приближенности его к своим собеседникам.

В постурально-тонических установках человека — в симультанном, до предела сжатом виде — содержится будущая кинематика его действий. В этих установках отчетливо выражается эмоционально-эффективное отношение личности к событиям»[186]. Îáîçíà÷åííûå ïîïûòêè èçó÷åíèÿ ïîçíî-òîíè÷åñêîé àêòèâíîñòè êàê ìàòåðèàëüíîãî ñóáñòðàòà, â êîòîðîì ïðîÿâëÿþòñÿ ñìûñëîâûå óñòàíîâêè, òàê è îñòàëèñü òîëüêî ïîïûòêàìè. Ìåæäó òåì èìåííî ïîçíî-òîíè÷åñêèå âûðàæåíèÿ õàðàêòåðà ëè÷íîñòè ñëóæàò òåì çðèìûì «ÿçûêîì», ïîñðåäñòâîì êîòîðîãî ïðîèñõîäèò íåâåðáàëüíàÿ êîììóíèêàöèÿ[187]. Îïîðà íà ýòè ïîçíî-òîíè÷åñêèå ïðîÿâëåíèÿ, îâëàäåíèå èìè — îäèí èç ìåòîäè÷åñêèõ ïóòåé ïðåîáðàçîâàíèÿ õàðàêòåðà, åãî ïåðåñòðîéêè â ïðîöåññå îáùåíèÿ ëè÷íîñòè.

Одной из перспективных гипотез, описывающих судьбу возникновения характера, является гипотеза С. Л. Рубинштейна о происхождении характера из ситуационно обусловленных мотивов. «Узловой вопрос, — писал С. Л. Рубинштейн, — это вопрос о том, как мотивы (побуждения), характеризующие не столько личность, сколько обстоятельства, в которых она оказалась по ходу жизни, превращаются в то устойчивое, что характеризует данную личность... Для того чтобы мотив (побуждение) стал личностным свойством, «стереотипизированным» в ней, он должен генерализироваться по отношению к ситуации, в которой он первоначально появился, распространившись на все ситуации, однородные с первой, в существенных по отношению к личности чертах...

Каждое свойство характера всегда есть тенденция к совершению в определенных условиях определенных поступков»[188].  õàðàêòåðå ôèêñèðóþòñÿ è êàê áû ïîäíèìàþòñÿ íàä êîíêðåòíîé äåÿòåëüíîñòüþ òîëüêî óñòàíîâêè, ïîáóæäàåìûå ñìûñëîîáðàçóþùèìè ìîòèâàìè ëè÷íîñòè. Èíà÷å ãîâîðÿ, ëèøü ïðè óñëîâèè, ÷òî ìîòèâ èìååò îñîáóþ öåííîñòü äëÿ ëè÷íîñòè, àêòóàëèçèðóåìàÿ èì ñìûñëîâàÿ óñòàíîâêà ãåíåðàëèçèðóåòñÿ ê ðàçëè÷íûì ñèòóàöèÿì, ïðåâðàùàåòñÿ â õàðàêòåðîëîãè÷åñêóþ ÷åðòó ëè÷íîñòè, à çàòåì è ñàìà íà÷èíàåò ó÷èòûâàòüñÿ ïðè âûáîðå ëè÷íîñòüþ ðàçëè÷íûõ âîçìîæíûõ ìîòèâîâ åå äåÿòåëüíîñòè. Ïðè ýòîì íåðåäêî ñëó÷àåòñÿ òàê, ÷òî ïðè äîñòèæåíèè ðàçëè÷íûõ ìîòèâîâ ñêëàäûâàåòñÿ ñèòóàöèÿ ïðîòèâîáîðñòâà ìåæäó ëè÷íîñòüþ è õàðàêòåðîì.

В одной повести описывается фантастический сюжет, благодаря которому можно отчетливо представить несовпадение индивидуальности личности и ее характера. К герою повести, человеку середины XX в., со своими проблемами приходит откуда-то из будущего робот, занимающийся экспериментальными исследованиями отношений между человеком и средой в разные эпохи, и по воле сюжета накладывает на мозг героя поочередно «матрицы характера» различных людей: аристократа и политического деятеля Дизраэли, царя Ивана Грозного, Мамонтобоя из каменного века. Поведение героя, занимающегося по ходу действия исключительно своими проблемами, но последовательно перенимающего характеры Дизраэли, Ивана Грозного, Мамонтобоя, представляет следующую картину. Побуждения, движущие героем, — его потребности, мотивы, ценности — не меняются со «сменой» характера. Не меняются и его отношения к другим людям, ситуациям, объектам и явлениям. Меняется лишь форма проявления этих отношений, способы поведения в тех или иных обстоятельствах, пути и средства достижения тех же целей. Но утонченность и красноречие Дизраэли, коварство, трусость и изворотливость Ивана, грубость, агрессивность и прямолинейность Мамонтобоя служат одним и тем же мотивам и целям, которые «задают» образ героя и «просвечивают» через характер.

Личность вступает в отношение к характеру как чему-то внешнему, с чем волей-неволей приходится считаться при выборе путей достижения главных жизненных целей. Часто приходится встречаться с людьми, которые сетуют на свой несносный характер, но вряд ли удастся найти хотя бы одного человека, который бы жаловался на свою личность. И не случайно некоторые люди, поставившие своей целью перестройку характера, тратят на это целые годы. Подобные отношения между личностно-смысловой сферой, т. е. планом содержания личности, и характером, планом выражения личности, инструментального проявления личности как субъекта деятельности, недвусмысленно свидетельствуют о существовании единства, но не тождества личности и характера.

При анализе характера и способностей необходимо иметь в виду, что между продуктивными и инструментальными сферами индивидуальности не существует непроходимой границы. Взаимоотношения между продуктивными и инструментальными проявлениями индивидуальности подвижны. Так, например, интеллектуальные способности, проявляющиеся при решении творческих задач, могут привести к ломке личностных стереотипов, к изменению самосознания личности. В свою очередь выработанные при преодолении проблемных ситуаций приемы психологической защиты могут стереотипизироваться и стать неотъемлемыми проявлениями индивидуального стиля личности.

Анализ взаимопереходов между продуктивными и инструментальными проявлениями личности как субъекта деятельности представляет одну из проблем дальнейшего изучения психологии индивидуальности.

Date: 2015-12-12; view: 459; Нарушение авторских прав