Кротик против всех

К концу третьего дня, после моей блистательной по­беды и еще более невероятного успеха Кротика, мы сравнялись по очкам с Северными Буйволами; таким образом, все должен решить долгожданный матч Боль­шого мяча, единственное командное состязание на Ве­сенних Играх.

Это состязание имеет очень древние корни. Полная Луна утверждает, будто оно олицетворяет собой борьбу стихий за власть над миром.

Грустные Медведи, разумеется, защищают Луну; Се­верные Буйволы сражаются за Солнце; Бурундуки с

Ледяных Гор – за Звезды; Олени с Великих Равнин – за Радугу.

Наши шубы уже перемазаны бело‑голубой глиной; шубы Северных Буйволов – красной; Бурундуки по­красили свои меха охрой, а Олени использовали все цвета Радуги, какие только могли найти в природе.

Матч Большого мяча проводится согласно строгим правилам.

В каждой команде по двадцать игроков. Один, воору­женный дубинкой, защищает хижину‑базу. Мяч дере­вянный, крепко обвязанный шкурами; бить по нему можно и ногами, и руками. Цель игры – забросить мяч в хижины, которые защищают команды противника, и разрушить их. Задача трудная, особенно если иметь в виду, что крайний защитник, у которого дубинка, может бить ею не только по мячу, но и по нападающему тоже.

Во время матча Большого мяча болельщики вопят оглушительно. Зрители толпятся у изгороди, ограничи­вающей игровое поле, и переживают за свои команды.

– Ну же, Попрыгунья! Атакуй! – вопит дядюшка Пенек.

– Давай‑давай, Мячик, ты вучше фсех! – шамкает Беззубый Лось.

– Молния, покажи им, кто мы такие! – орет тетуш­ка Бурундучиха.

Дедушка Пузан выводит нас на разминку, потом уса­живает перед собой и дает тонкие тактические настав­ления:

– Ребята, крушите их, давите, стирайте в порошок! Если приблизятся к нашей хижине‑базе – сбивайте с ног. И помните: эффектив­нее всего бить по мячу коле­ном. Бейте издалека: при­ближаться к вратарю опас­но… Не таскайте мяч под мышкой, быстро передавайте соседу. Блошка и Попры­гунья, девчонки проворные, могут обойти противника и принести нам победу, вместе с Молнией, разумеется.

На защиту хижины‑базы встанет Рысь, у нее потря­сающий глазомер, и к тому же она хорошо владеет ду­бинкой. Перед ней мы поставим Моржа и Буйволенка. В трудные моменты передавайте мяч Неандертальчику, он отлично чувствует игру…

Я раздуваюсь от гордости, но радуюсь недолго, пото­му что арбитр уже вызывает нас на поле!

Команды занимают места, игра начинается.

Сначала мы изучаем противника. С первых же уда­ров обнаруживаю, что проклятый мяч ужасно твердый. Он, конечно, обтянут шкурами, но внутри‑то деревян­ный!

Морж забывает о наставлениях дедушки Пузана: хватает мяч руками, и в ту же минуту с десяток про­тивников обрушиваются на него, сбивают с ног.

Бросаюсь на помощь, потому что момент опасный; но, к счастью, Рысь начеку – размахивая дубинкой, она спасает положение.

– Гляди, Неандертальчик, – шепчет Молния, – за­щита Оленей ослаблена…

Едва получив мяч, делаю вид, будто бегу к хижине Буйволов; потом, добежав до вратаря, резко останавли­ваюсь и передаю мяч назад, Молнии.

Наш чемпион стрелой летит к воротам Оленей, пе­редает мяч Блошке, которая обходит защитников, мель­теша у них под ногами; вратарь выходит из ворот, тщетно пытаясь достать дубинкой мою маленькую по­дружку, которая мечется взад‑вперед, порхает как ба­бочка.

Когда выясняется, что у Блошки больше нет мяча, уже слишком поздно: великолепным прыжком Молния врывается в хижину, заваливая ее.

Наши болельщики неистовствуют, болельщики Оле­ней с Великих Равнин молчат, понурив головы.

Большой мяч – жесткая игра!

Многие выбывают из строя: Мячик повредил пле­чо; Морж вынужден покинуть поле после того, как он ударил по мячу головой; Свисток отведал дубинки вра­таря Буйволов; у Уголька синяк под глазом; Буйволе­нок разбился, падая…

У меня ужасно болит большой палец, но я, стиснув зубы, не требую замены.

Общий вопль зрителей пробуждает меня к реально­сти: сокрушительные действия команды Солнца приве­ли к поражению команды Звезд – да, Буйволы в самом деле опасны, с ними шутки плохи!

В игре объявлен перерыв, и мы бежим к дедушке Пузану за теми же тонкими тактическими наставле­ниями.

– Ребята, крушите их, давите, стирайте в порошок! Если приблизятся к нашей хижине‑базе – сбивайте с ног. И помните: эффективнее всего бить по мячу коле­ном!

К сожалению, многочисленные травмы вынуждают нашего тренера ввести в игру запасных игроков – ну ладно, Березка, ну ладно, Неандерталочка, но когда он объявляет, что и Кротик будет играть, мы хватаемся за голову!

Сейчас, когда на поле остались только две команды, игра становится не только более жесткой, но и более изматывающей. Неандерталочка завладевает мячом, но противник ставит ей подножку. Я бросаюсь туда, чтобы поквитаться, и хватаю злополучного игрока за бороду.

Начинается яростная схватка, в которой участвуют все игроки обеих команд, включая вратарей. Ничего уже нельзя разобрать – только тела извиваются, ноги отпускают пипки, руки хватают, тянут, рвут…

Никто больше не думает о мяче, который остался за пределами свалки.

– Гляди‑ка! Мяч! – удивляется Кротик и ищет су­дью, чтобы спросить, можно ли продолжать игру. Не найдя его (бедняга оказался под дерущимися, которых пытался разнять), берет мяч под мышку и спокойно направляется к хижине‑базе Солнца.

Напрасно болельщики Буйволов пытаются преду­предить свою команду о надвигающейся опасности: иг­роки слишком заняты дракой, чтобы внимать голосу разума.

Кротик беспрепятственно входит в хижину, кладет мяч и выходит; его встречают оглушительные аплодис­менты наших болельщиков, которые высыпают на поле.

Свершилось!

Как бы то ни было, но необычайные действия Кро­тика принесли нам десять веночков из жимолости и победу на Весенних Играх.

Нам до сих пор не верится: после стольких попыток Грустные Медведи все же побили Северных Буйволов.

Главный Судья возлагает на наш Тотем‑Луну огром­ный венок из жимолости, а болельщики поднимают во­круг нас неописуемый шум.

Сотни рук поднимают нас, несут в триумфальном шествии; некоторые старейшины, охваченные востор­гом, решают в недобрый час понести на руках и трене­ра тоже. Поднимают его, проносят несколько метров, а потом падают на землю; дедушка Пузан валится сверху и заливается счастливым смехом.

Но ликование длится недолго, потому что прибли­жается событие, которое завершает Игры: все, кто за­нял три первых места в каждом состязании, должны подвергнуться самому трудному, самому опасному, са­мому ужасному испытанию – Убеги от тигра!

Не за веночки мы боремся в этом состязании: на карту поставлена наша честь, а главное, мы рискуем своей шкурой! Испытание, именуемое Убеги от тигра, проводится в узком скалистом ущелье, которое упира­ется в Бурный Поток.

В узкой расщелине зрителей, разумеется, нет; они расположились в безопасности, усыпав оба гребня. На­род начал прибывать с полудня, собралась невероятная толпа, свободного места не найти, даже за кремни луч­шего качества!

Чуть ниже бранится дедушка Пузан, потому что но­чью из хижины‑ледника исчезли все призы, которые мы завоевали в состязаниях: четыре бизона и две ко­зочки.

Остался один костлявый тетерев.

Угрожающе размахивая дубинкой‑журналом, наш энергичный учитель и тренер отправляется на поиски таинственных похитителей.

Тем временем перед началом состязания мамы, па­пы, тетушки, дядюшки, друзья и родные не устают да­вать советы. У многих на глазах слезы.

– Радость моя, постарайся не отрываться от груп­пы, – наставляет меня мама Тигра.

– Не отставай, всегда будь в толпе, – вторит ей ба­бушка Жердь.

– Всегда будь впереди: тигр, скорее всего, набросит­ся на отстающих… – рассуждает дядюшка Пенек.

– Если прибежишь последним к Бурному Потоку, не пытайся прыгать, сразу бросайся в воду!

– Так и сделаю, тетушка Бурундучиха, – отдуваюсь я.

– И присмотри, пожалуйста, за Кротиком.

– Будь спокойна, тетушка. Мы с Молнией о нем по­заботимся.

– Ну хватит, хватит! Оставьте их в покое. Моим ре­бятам надо сосредоточиться. И потом, они отлично знают, что им делать, – гремит дедушка Пузан, кото­рый вернулся к месту состязаний после безуспешных поисков пропавшей добычи.

Он оттирает в сторону болельщиков и заверяет нас:

– Мы разработали тактику, которая не может прова­литься.

– Не лучше ли снять Кротика с состязаний? – пред­лагает Молния.

– Если бы это было возможно, – вздыхает учи­тель. – Попробуй‑ка убеди его. С тех пор как он выиг­рал два состязания, с ним сладу нет. Считает себя не­превзойденным чемпионом. Его‑то и предстоит опе­кать, Буйволенок, Березка и Вонючка, если повезет, смогут справиться сами.

– А Щеголек? – спрашиваю я.

– Судьи присудили ему третье место, так что и он будет участвовать. Но о нем я не беспокоюсь: он, ко­нечно, задавала, но когда речь заходит о том, чтобы уносить ноги, с ним никто не сравнится…

– Сдается мне, что особой опасности не будет, – шепчет Умник, улыбаясь.

– Ах так? – вспыхивает Щеголек, сам не свой от страха. – Если ты так уверен, почему бы тебе не поме­няться со мной местами?

– Поставьте Кротика в середину и, когда тигр при­близится, отрывайтесь но одному от группы, уводите зверя в сторону, – советует дяденька Бобер.

– А что, если тигр кого‑то из нас догонит?

– Нет, не догонит: в опасный момент кто‑то другой отвлечет его внимание. Два‑три таких фокуса измотают зверя…

– А мы останемся свежими, словно капли росы, да? – прерывает его Щеголек.

– Да сколько раз нужно повторять нам, чтобы вы не волновались! – подмигивает Умник.

– Он просто спятил… – сердится Молния.

Мы присоединяемся к прочим участникам и, убедив­шись, что на берегу Бурного Потока остались воткну­тыми наши шесты, начинаем подъем по ущелью.

Через какое‑то время останавливаемся под входом в пещеру.

Судья поднимает руку, и по этому сигналу на сосед­них холмах раздается оглушительный шум.

Болельщики лупят дубинками по выдолбленным стволам, вопят во все горло, потрясают кожаными ме­шочками, полными камней: таким образом они вынуж­дают тигра покинуть пещеру.

– Р‑р‑р‑р! Каждый год одно и то же! – рычит папа Тигр, выглядывая из пещеры.

– Гр‑р‑р! И всегда в это время года, если ты заме­тил, дорогой, – отмечает супруга.

– В этой долине нет никакой личной жизни. Если подобный кавардак будет продолжаться, я поменяю укрытие…

– Да нет же, нет, надо хранить спокойствие. К вече­ру вес закончится, как всегда.

Я с места не тронусь. Я вчера так наелся…

– Кому ты говоришь… на неделю впрок…

– Странно, однако: столько мяса перед самым на­шим носом.

– Бабушка видела ледникового мальчика. Говорит, ему было ужасно трудно тащить все это мясо в гору.

– Р‑р‑р‑р‑р… зачем это ему понадобилось?

– Гр‑р‑р‑р‑р… пойди пойми этих ледниковых лю­дей…

– Ты послушай только, какой трезвон подняли!

– Конец света!

– Радость моя, боюсь, если ты не выйдешь, они не уймутся до вечера.

– У‑ууу… Гр‑р‑р‑р! Выйди, сынок, покажись. Может, они успокоятся, – упрашивает бабушка Тигра.

– У меня брюхо вот‑вот треснет. Пошевелиться трудно…

– Говорила тебе: не ешь всех бизонов!

– Выйди, умоляю! – не отстает бабушка.

– Ну ладно. Только небольшая пробежка, чтобы ла­пы размять. Не собираюсь я есть этих ледниковых де­тей. От одной мысли все внутри переворачивается. – Папа Тигр лениво встает, потягивается и является во всей красе у входа в пещеру.

– Пасть раскрой, милый. Это всегда производит впе­чатление, – советует бабушка Тигра. – И еще покажи когти. Это необходимо.

Папа Тигр повинуется, вдобавок издает самое ужас­ное рычание, какое кто‑либо когда‑либо слышал.

Публика цепенеет. Судья бежит.

Участники состязания трясутся от страха.

– ДРРДРРДРР…

Оборачиваюсь на странный звук и обнаруживаю, что это стучат зубы Щеголька.

– Внимание: тигр сейчас прыгнет! – вопит Молния. Мы готовимся.

– Бегите! – кричит судья в тот самый момент, как зверь отрывается от земли.

ПЛЮХ!

Папа Тигр падает на брюхо; ему, наверное, ужасно больно: перед тем как броситься в погоню, он поднима­ет морду к небу и жалобно рычит.

– Гррр… вот так тюфяк! – замечает бабушка Тигра из пещеры.

Эта незадача позволяет нам, по крайней мере, до­биться порядочного преимущества.

Среди зрителей наши ставки растут, ставки на тигра падают. Рука Загребущая, который цинично поставил на тигра кучу кремней, кусает губы.

– М‑м‑м… не будем торопиться, это еще не конец! – намечает дяденька Бобер: уж он‑то в повадках зверей разбирается. Мамы страшно переживают, им хочется увидеть вечером целыми и невредимыми своих малень­ких героев.

Кротик, которого тащим мы с Молнией, пыхтит и отдувается. Ему не догнать остальных, и тигр сокраща­ет дистанцию.

Когда между зверем и нами остается каких‑нибудь сто шагов, Молния кричит:

– Мой черед!

И начинает карабкаться по склону. Папа Тигр не знает, на что решиться, и замедляет бег, чтобы поразмыслить спокойно.

– О нет… р‑р‑р‑р‑р… не заставляй меня лезть наверх, малыш! Знаю, обычай требует, чтобы я гнался за по­следним из стаи, но сегодня мне наверх не взобраться. Так что, уж извини, но я побегу за твоими друзьями.

Краем глаза замечаю, что тигр снова пускается бе­жать вниз по ущелью.

– Хорошенький совет нам дал дяденька Бобер… – бормочу я.

К счастью, рядом оказывается Буйволенок. Видя, что Кротик выбился из сил, он водружает его к себе на спину и бежит дальше. Буй­воленок не самый проворный, зато очень сильный; кажется, он даже не ощущает лишнего веса.

Тигр приближается, но и Бурный Поток уже недалеко. Мы слышим, как шумит вода, как ликует публика; некото­рые участники уже перепры­гивают на другой берег.

Вот и последний поворот.

Преодолев его, выбегаем на берег; Буйволенок тут же опрокидывает Кротика в реку и сам бросается в ледяную воду. Я готов последовать за ним, но вдруг вижу, что Молния отстал и зверь преграждает ему до­рогу.

Замечаю, что тигр совершенно вымотался и тяжело дышит, высунув язык.

– Давай беги, он совсем без сил! – кричу я.

– Что‑то не хочется рисковать, – отвечает Мол­ния. – Лучше я снова взберусь наверх.

– Не надо! – кричу я. В гору он бегает быстрее тебя…

Но Молния не слушает, уже карабкается на скалы. Тигр в отчаянии наблюдает за ним:

– Р‑р‑р‑р! Ты совсем спятил, если думаешь, что я полезу туда за тобой. Знаешь, что я скажу тебе, коро­тышка: вернусь‑ка я к себе в пещеру да вздремну от души. Зайди через пару недель, когда я проголодаюсь. Тогда и поговорим…

И, испустив специально для зрителей еще один устрашающий рык, лениво удаляется в конец ущелья.

Болельщики ликуют, а Молния слезает со скал и присоединяется ко мне.

Мы беремся за шесты и исполняем безукоризненный Прыжок через Бурный Поток.

Когда восторги поутихли, наверху, среди зрителей, разгорается ссора.

Рука Загребущая не хочет отдавать проигрыш: утверждает, будто состязание проводилось не так, как всегда.

– С этим тигром что‑то не так, – возмущается он. – Состязание подстроено!

– Сейчас я тебе такую взбучку подстрою, что не об­радуешься, – громыхает дедушка Пузан, хватая его за шкирку. – Живо выкладывай все, что проиграл. Этот тигр, скорее всего, просто объелся, и…

При этих словах страшное подозрение закрадывается в его голову.

– Похоже, этот паскудник слопал моих бизонов и моих козочек! – вопит он.

– Лучше твоих бизонов, чем моего сыночка! – ре­шительно заявляет моя мамочка, сияя от счастья.

Умник, улыбаясь, глядит на нас.

Date: 2015-12-12; view: 410; Нарушение авторских прав