Существование и сущность

Относительно существования и сущности главный спор состоит в том, существование ли является подлинным или сущность? Имеется в виду, что мы в вещах постоянно выделяем два значения и считаем оба значения по отношению к ним истинными. Одно из этих двух значений есть существование, а другое - «чтойность» («суще­ствование»). Например, мы знаем, что человек существует, дерево существует, число существует, количество существует... Но число обладает одной чтойностью и одной «табий’а» сущностью ^[ [5] ^], а человек - другой чтойностью и сущностью. Когда мы спрашиваем: «Что та­кое число?» - последует один ответ, а когда спрашиваем: «Что такое человек?» - ответ будет другим. Многие вещи имеют очевидное су­ществование, т.е. знаем, что они существуют, но не знаем, что они такое. Например, знаем, что жизнь существует, электричество суще­ствует, но не знаем, что такое жизнь и что такое электричество. Зна­ем многие вещи - что они такое. Например, «круг» у нас имеет ясное определение, и мы знаем, «что такое круг?» Но мы не знаем, имеет ли круг в объективной природе реальное существование или нет. Следо­вательно, существование есть нечто иное, или «чтойность». С другой стороны, знаем, что это множество, т.е. двойственность сущности и Существования есть чисто рассудочное явление,» т.е. в объективной реальности, ни одна вещь не есть две вещи. Следовательно, одна из этих вещей есть объективная, подлинная, вещь, а другая - рассудочная и неподлинная.

Этот спор, несомненно, долгий, а наша цель - в этих общих рас­суждениях только знакомство с терминологией. То, что мы здесь должны знать, - это то, что проблема подлинности бытия и сущно­сти не имеет долгой прошлой истории. Эта проблема изобретена в исламском мире. Фараби, Ибн Сина, Хаджа Насир ад-Дин Туей и даже Шейх Ишрак не поставили на обсуждение проблему под на­
званием «подлинность сущности и подлинность существования». Этот спор возник в философии во время Мир Дамада (начало один­надцатого века хиджры).

Мир Дамад был сторонником подлинности сущности. Но его знаменитый ученик Садр ал-мута'аллихин доказал подлинность бытия. С той поры все философы, имевшие достойные внимания идеи, были сторонниками подлинности бытия. Мы в третьем томе «Принципы философии и метод реализма» в определенной мере выяснили особую роль мистиков, мутакаллимов и философов в под­готовке предпосылок, приведших к возникновению этой философс­кой идеи Садр ал-мута'аллихина.

Вместе с тем следует сказать, что в наше время процвела не­кая философия, которую часто также называют философией под­линности бытия, и она есть философия экзистенциализма. То, что в этой философии называется подлинностью бытия, относится к че­ловеку. Эта философия доказывает, что человек, в отличие от всех других вещей, не обладает какой-либо определенной, предзаданной сущностью и определенной моделью. Человек сам формирует и создает свою «чтойность». Эта идея в значительной мере правиль­ная, и она в исламской философии подтверждена. Но то, что в ис­ламской философии называется подлинностью бытия, во-первых, не относится только к человеку, а относится ко всему миру. Во-вторых, в исламской концепции подлинности бытия спор о подлин­ности обозначает объективность в противовес рассудочности и субъективности. Спор же экзистенциализма о подлинности означа­ет первенство и предшествование. Во всяком случае, эти две кон­цепции подлинности бытия не следует отождествлять.

УРОК СЕДЬМОЙ

ОБЪЕКТИВНОЕ И СУБЪЕКТИВНОЕ (РАССУДОЧНОЕ)

Одно из делений бытия состоит в том, что бытие есть или не­что объективное или нечто субъективное. Объективное бытие есть внешнее бытие, не зависящее от человеческого рассудка. Мы, на­пример, знаем, что гора, река, степь существуют вне нашего рас­судка и независимо от него. Представляет ли их наш рассудок или не представляет, существуем ли мы с нашим рассудком или не су­ществуем - гора, река и степь существуют.

Но эти гора, река и степь имеют некое бытие и в нашем рассуд­ке. Когда мы представляем их, то придаем им бытие в нашем рас­судке. Бытие, которое вещь приобретает в нашем рассудке, назы­вается субъективным (рассудочным) бытием.

Здесь возникает два вопроса. Один из них заключается в том, в каком отношении образы вещей, возникающие в нашем рассудке, рассматриваются в качестве бытия этих вещей в нашем рассудке. Если дело обстоит таким образом, то изображение вещей, запе­чатлевшееся на стене или на бумаге, должно называться другим видом бытия - под названием «стенное» или «бумажное» бытие. Если мы будем понимать рассудочные образы как вид бытия ото­браженных вещей, то воистину мы пользовались аллегорией, а не истинностью, хотя философия должна иметь дело с истиной. Дру­гой вопрос состоит в том, что проблема субъективного (рассудоч­ного) бытия на самом деле связана с человеком и является одной из психических проблем его бытия. И такой вопрос должен был рассматриваться в психологии, а не в философии, ибо проблемы философии суть общие проблемы, а частные вопросы относятся к отдельным наукам.

В ответ на первый вопрос скажем, что связь субъективного (рас­судочного) образа с внешней (объективной) вещью, например, связь рассудочных горы и реки с внешними горой и рекой, гораздо глуб­же, чем связь изображения неких горы и реки на бумаге и на стене с внешними горой и рекой. Если бы существующее в рассудке было только простым изображением, то оно никогда не могло бы стать источником познания, в то время как рассудочный образ есть само познание.

Философы при объяснении субъективного (рассудочного) бы­тия доказали, что причиной познания нами внешних вещей явля­ется то, что наши рассудочные образы не простые образы, а вид появления сущности внешних вещей в нашем рассудке. От­сюда становится очевидным и ответ на второй вопрос. И этот ответ состоит в том, что проблема рассудочных образов, с од­ной точки зрения, является некой психической проблемой чело­века, и с этой точки зрения она должна быть предметом обсуж­дения в психологии. Но с той точки зрения, что человеческий рассудок действительно есть одно из других проявлений бытия и становится причиной того, чтобы бытие в своей сущности имело два вида - субъективными объективный виды, ее место находится в философии.

Ибн Сина в начале «Метафизики» книги «Исцеления» в порядке указания, а Садр ал-мута'аллихин в своих «Комментариях» к «Ме­тафизике» книги «Исцеления» ясно и подробно говорили, что иног­да один и тот же вопрос с двух разных точек зрения будет отно­ситься к двум разным наукам, например, к философии и естествен­ным наукам.