Иллюминативная философия и перипатетическая философия

Исламские философы разделяются на две группы: иллюминативистские философы и перипатетические философы. Главой ис­ламских иллюминативистских философов является шейх Шихаб ад-Дин Сухраварди, принадлежащий к числу ученых шестого века хид­жры (12 в. х.э.). Главой же исламских перипатетических филосо­фов считается Шейх ар-Раис Абу Али ибн Сина.

Иллюминативисты считаются последователями Платона, а пе­рипатетики- приверженцами Аристотеля. Основное и сущностное различие иллюминативистского и перипатетического направлений состоит в том, что в иллюминативизме для исследования философ­ских проблем, особенно проблем «божественной мудрости», одно­го доказательства и интеллектуального размышления недостаточ­но; для открытия истин также необходимы душевный аскетизм, усердие души и ее очищение. В перипатетизме же опираются только на доказательство.

Слово «иллюминация», означающее сияние света, полезно и до­статочно для обозначения иллюминативистского направления. Но слово «перипатетикос» в значении «идущий», «много ходящий» ис­ключительно есть наречение и не выражает сущность перипатети­ческого направления. Говорят, Аристотеля и его приверженцев по той причине называли «перипатетиками», что у Аристотеля было обыкновение излагать и объяснять свои идеи во время ходьбы и прогулок. Следовательно, если мы хотим использовать слово, кото­рое бы выражало суть философского направления перипатетиков, то мы должны употреблять слово «дискурсивность» и сказать, что фи­лософы бывают двух категорий: иллюминативисты и дискурсивисты.

Здесь должно выясняться: действительно ли Платон и Аристо­тель имели два разных метода, и существовало ли между учите­лем (Платоном) и учеником (Аристотелем) теоретическое разно­гласие? Разве тот путь, который Шейх Шихаб ад-Дин Сухраварди (далее будем называть его кратким его именем - Шейх-и Ишрак) избрал в эпоху ислама, есть путь Платона, и разве Платон является сторонником и последователем духовного пути, душевного усер­дия и аскетизма, душевного откровения и созерцания, сторонни­ком, по выражению Шейха Ишрака, «мудрости вкушения» (откро­вения)? Разве проблемы, которые со времен Шейха Ишрака при­знавались в качестве проблем, являющихся предметом разногла­сия между иллюминативистами и перипатетиками, - как пробле­мы подлинности сущности и существования, единства и многооб­разия бытия, созидания, образования и необразования тела из ма­терии и формы, идей и божеств, возможности существования бла­городнейших сущих и десятки других, относящихся к этому разря­ду, - представляют собой те же вопросы, что были предметом раз­ногласия Платона и Аристотеля, продолжающие существовать до настоящего времени, или эти проблемы, по крайней мере некото­рые из них, возникли в последующие времена и душа Платона и Аристотеля ничего не ведала о них?

То, что я могу коротко рассказать на этих уроках, состоит в том, что между Аристотелем и Платоном непременно существо­вали различия во взглядах, т.е. Аристотель отвергал многие идеи Платона и в противовес им выдвигал другие. В александрийский период, являющийся водоразделом между греческим и исламским периодами, последователи Платона и последователи Аристотеля составляли две различные группы. У Фараби есть небольшая кни­га под названием «Гармония между взглядами двух мудрецов». В этой книге изложены проблемы, составляющие предмет разногла­сия этих двух философов, и предпринята попытка неким образом устранить разногласия между этими двумя мудрецами.

Но один из результатов, достигаемый благодаря изучению на­следия Платона и Аристотеля, книг, написанных об этих двух фило­софах, и учету развития философии в исламскую эпоху, состоит в том, что главные проблемы, составляющие предмет разногласия стало использоваться для обозначения значения «ниже шеи». Тог­да у некоторых возникло бы предположение о том, что голова че­ловека отделилась от его туловища. То есть одно словесное изме­нение и преобразование отождествилось с другим смысловым из­менением и преобразованием. Это также похоже на то, что слово «Фарс» некогда применялось по отношению ко всему Ирану, а ныне оно используется только по отношению к одной из областей южно­го Ирана. В этой связи может появиться человек, который будет предполагать, что Фарс отделился от Ирана. Отделение наук от философии относится к этому роду отделения. Науки некогда упо­минались под общим названием «философия», ныне же это назва­ние предназначено для обозначения одной из этих наук.

Разногласия иллюминативистов и перипатетиков, и ныне существуют в исламс­кой философии. За исключением одной-двух проблем они составля­ют единый ряд новых исламских проблем и к Платону и Аристоте­лю никакого отношения не имеют, как проблемы сущности и суще­ствования, созидания, сложности и простоты тела, правила возмож­ности превосходного, единства и многообразия бытия. Проблемы, являющиеся предметом разногласия Платона и Аристотеля, это те проблемы, что приведены в книге Фараби «Гармония между взгля­дами двух мудрецов», и они, несомненно, нечто иное, чем выше­упомянутые проблемы.

С нашей точки зрения, основных вопросов, являющихся пред­метом разногласия Платона и Аристотеля, три, которые мы разъяс­ним потом.

Всего важнее то, что есть много сомнений относительно того, что Платон был сторонником духовного мистицизма, душевного усердия, подвижничества и созерцания. Поэтому то, что мы счита­ем Платона и Аристотеля обладателями двух методов - иллюминативного метода и дискурсивного метода — вызывает много спо­ров. Абсолютно неизвестно, что Платон в свое время или в близ­кие к его эпохе времена признавался в качестве «иллюминативного» мыслителя, бывшего сторонником внутреннего озарения. Даже не известно, применялось ли слово «перипатетик» исключительно к Аристотелю и его приверженцам.

Шахристани - автор «Ал-милал ва-н-нихал» во втором томе своей книги говорит: «Что касается абсолютных перипатетиков, то они ликеисты. Платон из-за уважения к философии обучал ей при постоянной ходьбе. Аристотель последовал ему и потому его и при­верженцев его называли перипатетиками».

Несомненно, нет основания сомневаться в том, что Аристоте­ля и его последователей называли перипатетиками, и это выраже­ние продолжало существовать и в исламскую эпоху. То, что подле­жит сомнению и должно отрицаться и отвергаться, - это то, что Платон назван «иллюминативистом».

До Шейха Ишрака мы в речи ни одного из философов, как Фара­би и Ибн Сина, или историков философии, как Шахристани, не уви­дим, чтобы Платон упоминался как философ, бывший сторонником философии откровения и иллюминативизма. Даже не встречаемся с терминологическим словом «иллюминация» (озарение). ^[ [4] ^]

Именно Шейх Ишрак сделал притчей во языцах слово «иллюми­нация» («озарение»). Он же в предисловии к книге «Иллюминативная философия» назвал группу древних философов, в частности, Пифагора и Платона, сторонниками философии откровения и иллюминативной мудрости и упомянул Платона в качестве «Главы иллюминативистов».

По нашему мнению, Шейх Ишрак избрал иллюминативное на­правление под влиянием мистиков и суфиев. Соединение иллюми­нации с аргументацией есть личный его почин. Но для того чтобы его теория была принята наилучшим образом, он представил груп­пу древних философов сторонниками этой ориентации. В этом от­ношении Шейх Ишрак никаких данных и доказательств не пред­ставляет. Точно так же он не предъявляет никаких доказательств принадлежности древних иранских мудрецов к иллюминативизму. Если б у него были доказательства, он бы непременно изложил их и не оставил проблему, являющуюся предметом его интереса, в по­добном неясном и неразвернутом виде.

Некоторые историки философии при разъяснении взглядов и идей Платона никоим образом не упоминали о его иллюминативистской направленности. В «Ал-милал ва ан-нихал» («Религиозные общ­ности и религиозные секты») Шахристани, «Истории философии» доктора Хумана, «Истории философии» Виля Дюракта и в книге «Развитие философии в Европе» совершенно не упоминается, как это утверждает Шейх Ишрак, об иллюминативистской направлен­ности Платона. Автор «Истории развития философии в Европе», упоминая проблему платонической любви, от имени Платона пи­шет:

«Душа до прихода в мир земной видела абсолютную красоту. Когда она в этом мире видит красоту внешнюю, вспоминает абсо­лютную красоту, и она ощущает муку разлуки. Телесная любовь, как картинная красота, - аллегорична. Но истинная любовь нечто совершенно другое, и она становится основой иллюминативного познания и достижения вечной жизни».

То, что говорил Платон о любви, и то, что потом было названо платонической любовью, есть любовь к тем красотам, которые, по мнению Платона, обладают - по крайней мере, у мудрецов - боже­ственным корнем, и во всяком случае не имеет никакого отноше­ния к тому, что Шейх Ишрак говорил об исправлении души и суфийской мистической стезе духовного усовершенствования на пути к Аллаху.

Но Бертран Рассел в первом томе своей «Истории философии» постоянно указывает на гармонию разума и озарения в философии Платона, но никаких доказательств не приводит и не приводит что-нибудь такое, чтобы прояснилось, является ли платоническое оза­рение (иллюминация) тем, что проявляется путем усердия души и ее очищения, или оно есть порождение любви к прекрасному. Более достоверное выяснение истины нуждается в непосредственном изучении всех сочинений Платона.

В отношении Пифагора, наверное, можно согласиться, что он придерживался иллюминати-вистского направления и в этом, по-ви­димому, был вдохновлен Востоком. Бертран Рассел, признающий направление Платона иллюминативистским, утверждает, что Пла­тон в этом отношении находился под влиянием Пифагора.

Среди идей и мыслей Платона, независимо от того, признаем ли мы его иллюминативистом или нет, есть три проблемы, которые составляют действительное основание и истинную специфику фи­лософии Платона. Аристотель в понимании всех этих трех проблем не был с ним согласен.

1. Теория идей. В соответствии с теорией идей основа и сущ­ность всего, что наблюдается в этом мире, включая субстанции и акциденции, существуют в другом мире, и индивиды этого мира подобны теням и образам сущностей другого мира. Например, че­ловеческие индивиды, живущие в этом мире, - все имеют некое основание и сущность в другом мире, и подлинным и истинным человеком является человек того мира. Таковы и все другие вещи.

Эти сущности Платон называл «идеями». В исламской эпохе слово «идея» было переведено как «мисал» и совокупность тех сущностей называется «мусул-и афлатуни» (платоническими иде­ями). Ибн Сина резко против теории идей Платона, а Шейх Ишрак - явный сторонник. Одним из сторонников «теории идей» является Мир Дамад, а другим - Садр ал-мута'аллихин (Садр ад-Дин Шира-зи). Интерпретация «идей» этими двумя мыслителями, особенно Мир Дамадом, без сомнения, отличается от интерпретации Плато­на и даже Шейха Ишрака.

Другим сторонником теории идей в период ислама является Мир Фендерески - один из философов эпохи Сафавидов. У него есть известная касыда на фарси, в которой он излагает свои взгляды относительно «идей». Начало касыды таково:

Небосвод прекрасен, хорош и красив звездами своими. То, что в мире горнем, обладает под собой формами. Если форма, что внизу, по лестнице знания Поднимется вверх - соединится с основами своими. Эту речь не постигнет ни один буквалист, Будь он Абу Насром или Ибн Синой.

2. Другая основная важная теория Платона касается челове­ческой души. Он уверен, что души до соединения с телами возник­ли и существовали в более высоком и превосходном мире, что есть тот самый мир идей. После возникновения тела у души возникает привязанность к нему, и она вселяется в него.

3. Третья теория Платона, зиждущаяся на двух предыдущих его теориях и являющаяся как бы их результатом, состоит в том, что знание есть воспоминание, а не реальное познавание, т.е. все то, что мы познаем в этом мире, и предполагаем, что впервые познали то, что не знали и не имели о нем знания, на самом деле есть воспо­минание того, что мы уже знали, ибо мы говорили, что душа, преж­де чем привязаться в этом мире к телу, существовала в высшем мире и в том высшем мире созерцала «идеи». Поскольку сущнос­тью любой вещи является ее «идея» и души познавали идеи ранее, постольку души знали сущности уже до того, как войти в мир зем­ной и привязаться к нему. Все знания после соединения души с те­лом нами забыты.

Тело для нашей души подобно завесе, повешенной на зеркало и препятствующей сиянию света и отражению образов в зеркале. В силу диалектики, т.е. в силу спора, старания и рационального под­хода, или под влиянием любви (или благодаря душевным усерди­ям, подвижничеству и духовному аскетизму, по Шейху Ишраку) завеса устраняется, свет засияет и образ обнаруживается.

Аристотель по интерпретации всех этих трех вопросов с Плато­ном не согласен. Во-первых, он отрицает существование общих идеальных, абстрактных, небесных сущностей и считает общее, или по более точному выражению общность общего, чисто рассу­дочным феноменом. Во-вторых, он убежден, что душа появляется после возникновения тела, т.е. после формирования и совершенство­вания тела, и тело ни при каких обстоятельствах не является пре­пятствием и завесой души, напротив, оно есть средство и орудие (органы) души в деле приобретения новых знаний. Душа приобре­тает свои знания посредством этих телесных чувств и телесных органов. Душа ранее не была в другом мире, дабы приобрести там знания.

Разногласия Платона и Аристотеля по этим основным пробле­мам и ряду других менее важных вопросов продолжались и после них. В Александрийской философской школе имели последовате­лей и Платон и Аристотель. Александрийские последователи Платона называются неоплатониками. Основателем этой школы явля­ется некий египтянин по имени Амониас Сакус. Наиболее извест­ным и знаменитым неоплатоником является египтянин греческого происхождения по имени Плотин, которого исламские историки на­зывают Шейхи Юнони (Старец Греческий). Неоплатоники выдви­нули ряд новых вопросов и, возможно, при этом пользовались древ­невосточными источниками. Александрийские приверженцы Ари­стотеля многочисленны, и они комментировали наследие Аристо­теля. Наиболее известными из них являются Темистрий и Алек­сандр Афродизийский.

УРОК ЧЕТВЕРТЫЙ